Kneel, my love...

Ezio Bosso - Tree's Sacrifice       Я ненавижу Новый Год.       И все остальные праздники, когда вся семья собирается вместе и все начинают ругаться, ссориться, кричать друг на друга из-за самых обычных мелочей. Часть достается мне, хотя я молча делаю все, что мне говорят, несмотря на крики и обидные прозвища. И хочется просто рыдать из-за всего этого: из-за обиды, съедающей изнутри, из-за осознания того, что сейчас самые близкие тебе люди наговорили друг другу столько ужасных вещей, что обычным «прости» их не покроет больше. И всегда это происходит перед подготовкой к праздникам. Особенно, когда мы начинаем готовиться к Новому году.       Только за пару дней все твердят, что этот праздник не соответствует старым порядкам, что он должен следовать за Рождеством. И хочется сказать тогда: «Так давайте не будем отмечать! Вам не нужно будет ничего делать, а я не буду слышать ругань со всех сторон…» Но приходится молчать. Так как всем плевать на твое мнение, потому что ты обычный подросток, к которому никто даже не подумает прислушаться, а будет ожидать лишь послушания. И даже представить нельзя, какие усилия тебе приходится прилагать, чтобы сдержать слезы и промолчать.       А в день празднования все родные сидят за столом, смеются, пьют и разговаривают, словно вчера ничего не было. А ты сидишь и натягиваешь на себя улыбку, чтобы никого не огорчить. А хочется просто уснуть, чтобы пропустить все это торжество.       И сегодня, когда уже был накрыт праздничный новогодний стол, а родные ждали меня, я просто ушла, оставив за собой только открытое окно второго этажа. Мне безумно хотелось забыть вчерашние ссоры, обзывания. Поэтому я шла по заснеженной улице в одной толстовке и джинсах. Холод притуплялся. На первом месте было полное осознание ничтожества всего человечества, его лицемерия и лжи, которые уже переполняют наш мир…       — Да, с этим я согласен, — прозвучал бархатный мужской голос за моей спиной.       Я остановилась, осматривая пустую заброшенную площадь, на которой, кроме меня, как я думала, никого не было. До этой минуты.       Передо мной появился высокий мужчина, одетый в черное длинное пальто, воротник которого скрывал его лицо. Волосы цвета вороньего крыла, но переливающиеся, словно змеи струились по плечам незнакомца, а его зеленые глаза блестели во тьме ночи.       Мужчина молча протянул руку к моему лицу, касаясь его тыльной стороной ладони, цокая сразу же, как коснулся моей щеки.       — Прежде чем сбегать из дома, вам нужно было взять с собой теплые вещи. Вы ужасно замерзли, — проговорил незнакомец, кажется, не обращая внимания на то, что я до сих пор рассматриваю его удивленными глазами, все больше замечая его сходство со знаменитым скандинавским персонажем — Локи.       — Боюсь, я он и есть, миледи, — словно прочитав мои мысли, спокойно произнес мужчина, рывком стягивая с себя пальто и накидывая его на мои плечи.       — Что? — Тихо спросила я, не принимая его прошлые слова к сведению.       Незнакомец тихо рассмеялся.       — Неужто мороз и разум отбил? — Насмешливо спросил он, застегивая свое пальто на мне.       — Не знаю, — неопределенно пожав плечами, ответила я.       Мысли все равно были не здесь, а в теплой квартире, в которой, скорее всего, не особо обратили внимания на мою пропажу. И пусть. Все равно они все забыли о моем дне рождении…       — Вот как, — задумчиво протянул незнакомец. — Что же… Тогда я предлагаю отпраздновать со мной, — незнакомец протянул руку, — Я смогу заставить тебя улыбнуться, — хитро проговорил мужчина.       Я окинула его взглядом, осознавая, что мне особо терять нечего, и вложила свою ладонь в его.       Незнакомец резко прижал меня к себе, крепко держа меня за талию.       — Только держись за меня крепче, — прошептал он на ухо.       Вдруг земля вокруг нас засветилась ярким зеленым цветом, вырисовывая неизвестные мне символы, которые закружилась с воздухе вокруг нас. Отдаленно я понимала, что это не обязательно — просто спецэффект, — но восторг заполнил все тело, не позволяя оторвать взгляда от чудесного колдовства, явно творившегося профессионалом.       — Я польщен, — прошептал мужчина.       И мы исчезли с пустой площади, оказавшись в большой квартире, окна которой выходили прямо к Эйфелевой башне.       — Кажется, в Париже отмечают праздники возлюбленные, но это пустяк. Мне просто нравится этот город, — словно оправдываясь из-за выбора места, быстро проговорил мужчина, уже снимая с меня пальто, кажется, не касаясь меня самой.       Я отчужденно разглядывала пейзаж за окном, а после перевела взгляд на незнакомца. Он стоял около ярко пылающего камина, наблюдая за мной. При свете я смогла рассмотреть его бледную кожу, острые скулы и статную фигуру, отбрасывающую тень на комнату.       И только сейчас пришло окончательное осознание того, что передо мной действительно стоит Бог Обмана из знаменитых американских фильмов про супергероев…       — Тепло пошло тебе на пользу, — усмехнулся Лафейсон и медленно подошел ко мне.       В его руках образовались два бокала, наполненных красным вином.       — Тебе ведь восемнадцать. Уже можно, — словно успокаивая меня, невзначай проговорил трикстер, протягивая мне бокал.       Я взяла его в свои руки, наблюдая, как огонь плещется в вине, но на себе чувствовала прожигающий душу взгляд.       — Кажется, тебе все это совсем не нравится. Верно? — Поднимая пальцами мою голову, заставляя смотреть в глаза, спросил Локи.       — Нравится. Только не пойму, зачем вам все это.       — Мне просто стало скучно. Тем более этот праздник не принято праздновать одному. А ты оказалась не в нужном месте не в нужное время, Т/И, — непринужденно ответил мужчина, отпивая вино.       — Понятно, — отведя взгляд снова, ответила я.       Над ухом послышался надменный смешок.       — У меня складывается ощущение, что тебе плевать на то, что перед тот стоит Бог Обмана. Совсем никаких ощущений?       Я пожала плечами, не смотря на Лафейсона.       — Думаю, это я сейчас должен думать о вселенской печали вместо тебя. Меня с планеты выгнали, но я не занимаюсь самобичеванием.       — Выгнали с планеты? — Заинтересованно спросила я, переведя свой взгляд на мужчину, который тут же закатил глаза.       — Могу рассказать все с самого начала. Но при одном условии, — прищурив свои зеленые глаза, проговорил трикстер. — Ты улыбнешься, Т/И.       — Хорошо, — согласилась, садясь на мягкий диван по приглашению Лафейсона.       Мужчина начал свой рассказ с самого начала, кажется, не упуская ни малейшей детали своей жизни. История, рассказанная режиссерами, оказалась не до конца достоверной: хоть я не смотрела полностью все фильмы, но знала всю их суть.       Оказалось, что Локи действительно пытался уничтожить Йотунхейм, но все же был остановлен до его полного уничтожения Одином, который предложил трикстеру сделку: трон холодной планеты и сотрудничество с Асгардом. Лафейсон согласился, решив, что такой вариант ему больше благоприятствует. Он стал царем Йотунхейма — приобрел то, чего желал: избавился от опеки своего названного отца.       При нападении темных эльфов на Асгард, Локи сам участвовал в битве и смог спасти Фригг, которую действительно беззаветно любил и уважал. С помощью его силы, Тор смог избавить свою возлюбленную от эфира. Но Один отдал все почести Богу Грома, что сильно задело трикстера, который, снова завидев соперника в лице Тора, решил вновь попытаться доказать свое равенство с громовержцем.       Лафейсон нашел несколько камней Бесконечности и попытался присвоить их себе, но Один, узнав о подобной дерзости его приемного сына, желающего получить добрую славу, приговорил Локи к ссылке в Мидгард до тех пор, пока тот не научится жить, как человек. Но этого поручения, которое было немедленно выполнено, оказалось Одину недостаточно. И он наказал трикстеру заставить улыбнуться человека, который стоит на грани отчаяния…       — Поэтому ты забрал меня с собой? — Спросила я, услышав последние слова мужчины.       Он окинул меня тяжелым взглядом.       — Да. Если я заставлю тебя улыбнуться, то смогу вернуться обратно в свой мир, — беззаботно ответил Лафейсон, откидываясь на спинку дивана.       — Ну давай, — я развела руками, полностью поворачиваясь к трикстеру.       Он взглянул на меня с недоумением в глазах, которое тут же сменилось раздражительностью.       — Не хочу признавать свое поражение, но я не знаю, как это сделать.       — И что же ты собирался вообще делать? — Приподняв одну бровь, спросила я. — Показать пару фокусов, показать моменты из моего детства, которые заставляли меня смеяться. Что?       Безысходность, преследующая меня все это время, неспособность никому выговориться, достигла пика. Я не желала, чтобы тем, кто видел мой нервный срыв, оказался Бог Обмана, но так решила судьба. Хоть я и не фаталист, но, скорее всего, сегодня постаралась она.       Трикстер молча слушал мою тираду, не принимая попыток перебить или остановить начинавшуюся истерику. Он терпеливо принимал все эмоции, которые сейчас бушевали внутри меня, намереваясь вырваться наружу.       В конце концов, Лафейсону пришлось успокаивать меня, прижимая к себе, обнимая, пытаясь предотвратить слезы.       — Мне кажется, что теперь я никогда не вернусь обратно, — со вздохом прошептал Локи, поглаживая мою спину, успокаивая.       Я слабо улыбнулась — ситуация вышла слишком забавной и ужасной: я плачу в грудь Богу Обмана, который даже и не сопротивляется этому. И все из-за того, что он должен был вызвать улыбку на моем лице, но довел до слез.       Истерика вышла на самый край, смешиваясь с безумием, творившемся в этой комнате. И я не знаю: был ли это истерический смех или просто искренний…       Лафейсон недоуменно смотрел на мое содрогающееся от смеха тело, кажется, не понимая, что происходит. Возможно, он предположил, что связался с демоном…       — Именно так, — медленно проговорил мужчина, опасливо оглядывая меня. — Конечно, я знал, что люди сходят с ума от обреченности и отчаяния, но не в один же вечер.       Я засмеялась еще громче. Кажется, это все-таки истерика.       — Прости, — сделав глубокий вдох, сказала я. — Это просто абсурд. Я действительно сошла с ума, — накрыв голову руками, проговорила я. — Просто мне нужно было кому-то выговориться, но ты тоже оказался не в нужном месте и не в нужное время, — я снова слабо улыбнулась.       Локи улыбнулся в ответ.       — И все же… Я рад, что оказался тем, кто смог тебе помочь, — проговорил мужчина, подходя ко мне. — И, даже если бы ты не улыбнулась, то я бы даже усилил свои старания. Так как твоя душа сложная. И мне было бы жаль, если бы я не смог ее разглядеть. Благодарю, — Бог Обмана склонился в изящном поклоне.       — А это явно лишнее. И это я должна тебя благодарить.       Мужчина благодарно кивнул и хитро взглянул на меня.       — Мне безумно нравится эта резкая смена обращения ко мне, — улыбнувшись, проговорил он. — Думаю, ты единственная, кому я позволю обращаться ко мне именно на «ты».       — Я польщена, — усмехнулась я.       Комната медленно стала рассеиваться, а трикстер — исчезать. Но, перед тем, как полностью уснуть, я услышала его слова:       — Возможно, мы еще встретимся, Т/И.