Истории тёмного королевства

       Лета отрывается от книги, которую еще минуту назад, усиленно штудировала. По лицу ее пробегает теплая улыбка и, если бы при закатывании глаз раздавался какой-то звук, то он бы смог всех, включая и саму закатившую глаза Моргаузу, оглохнуть навсегда. Моргауза была слишком занята последние полтора часа, кромсала корень мандрагоры, экспериментировала с зельями, чтобы слышать, кто топает по коридорам. Однако улыбка на лице Леты была отлично ей знакома и сигнализировала о скором появлении Тины Гольдштейн.        — И что теперь? — фыркнула Моргауза. — Поиск зелья закончен?        — Нет, почему же закончен? — Летта пожала плечами. — Наоборот, сейчас к нам Тина присоединится. Обязательно что-нибудь найдем.        — Конечно, как же, — еще более зло отозвалась Моргауза, — все, что вы можете найти, находясь друг с другом рядом, — это что вы прекрасны, травка зеленая, небо голубое, а солнышко особенно яркое.        — Перестань, ничего подобного не происходит!        — Угу, ты это призраку Мерлина расскажи, — отчеканила Моргауза, усмехаясь.        Конечно, как всегда, она оказалась права и подружки-неразлучницы, вместо того, чтобы искать зелье обращения в духов (задумали ночью походить по Школе), мило улыбались и подтрунивали друг друга. Нет, конечно, поисками ответов они тоже занимались. Минут пятнадцать из двух часов, что студентки втроем провели в Тайной секции. *****        Едва войдя в комнату, которую делила с Тиной, Моргауза поняла, что что-то не так. Тина, в общем, не отличалась особой собранностью, но вряд ли ее можно было бы назвать растерянной тоже. Сейчас же она казалась не просто растерянной — потерявшейся во времени и пространстве.        Тина сидела на кровати, скрестив ноги и смотрела на листок бумаги, что держала в руках. Моргауза хотела было поинтересоваться, что так повлияло на приятельницу и что такого написано, что она листок держит точно голову Изольды Сейр, но передумала. Она целый день провела в библиотеке после того, как поняла, что ее лабораторные мозгошмыги перестали расти, искала корень проблемы, жутко устала и не особо горела желанием говорить. На долгий разговор ее бы не хватило, кроме того, волшебница опасалась, что Тина снова заведет один из своих бесконечных разговоров о Лете. Этого только ей не хватало.        Так что, быстро раздевшись, Моргауза шмыгнула в ранее расстеленную постель, взбила подушку, повернулась на правый бок, сладко потянулась, закрыла глаза и приготовилась улететь в царство Морфея, но...        — Мор!        Интуиция, все волшебные силы, сконцентрированные над Школой Ильверморни, голос предков, отличное знание характера Тины, а также просто здравый смысл подсказывали Моргаузе сделать вид, что она уснула (да, вот так вот мгновенно, бывает!) и, может быть, даже всхрапнуть для пущей убедительности, но...        — Мор, я знаю, что ты не спишь. Я не стану тебя долго занимать. Честно.        "Я честно больше не буду говорить о Лете!", "Ей-Мерлин, Мор, в последний раз скажу — какая же она красивая!", "Клянусь Мерлиновой бородой, я больше не буду мешать тебе спать, просто мне нужно было излить свое вдохновение, потому я диктовала себе любовное послание, чтобы не забыть".        Моргауза прекрасно знала, чего стоит честное слово Тины, когда речь заходила о мисс Лестрейндж. Ей всё-таки стоило продолжать хранить стоическое молчание, но, когда милый тонкий голосочек умоляюще повторяет: "Пожалуйста!", как тут устоишь? Разве что, ты — один из камней Стоунхенджа.        — Да? — как можно более мягче, наконец, спросила Моргауза, поворачиваясь к подруге и смотря на нее.        — Как думаешь, нравлюсь ли я Лете?        — Да.        — Ты уверена?        — Да.        — И она мне скажет об этом когда-нибудь, как считаешь?        — Да.        — А долго ли еще ждать?        — Да.        — Ты можешь отвечать что-нибудь другое?        Моргауза не поскупилась на силу и бросила в подругу подушку. Тина ловко поймала ее и уложила рядом со своей. А потом удобнее устроилась сама, пообещав (в сто пятнадцатый раз, Моргауза вела подсчет), что больше никогда-никогда не станет разговаривать с ней о Лете.        Моргауза стала считать про себя.        Одна секунда        Две        Три        Четыре        Пять        — А может, мне нужно написать ей письмо с признанием, как считаешь?        Не долго думая, волшебница швырнула на соседнюю кровать собственный ботинок.        Остаток ночи прошел мирно. Моргауза спокойно дремала, Тина сладко вздыхала. Как и всегда последние полгода. ********        Колба с зельем, что они готовили несколько часов, опасливо пошатнулась. Моргауза бросила нарезать порей и метнулась к столу, умоляя всех волшебников, чтобы зелье не упало. Лета как-то неуклюже дернулась, повела рукой, и, увидев, как по полу у ее ног разливается голубая лужица, вздохнула.        — Да уж. Неприятность вышла. Но мы можем начать сначала. Жаль, Тины здесь нет, она бы...        Всё. Терпению Моргаузы наступил конец. Счет барашков не помог, как она не пыталась, счет мозгошмыгов тоже.        — Мерлинова Борода, Гриндевальдово проклятье, за что мне это? За что вы двое, влюбленных идиоток, свалились на мою умнейшую голову, забитую жаждой научных открытий? В чем моя вина перед небесами? — запричитала Моргауза, возводя взгляд и руки к потолку.        — А что? — встрепенулась Лета. — Тина что-нибудь насчет меня говорила?        Моргауза (в очередной раз, с этими двумя иначе было никак нельзя) закатала глаза и вышла, громко хлопнув дверью и бормоча себе под нос:        — Лучше бы спросила, о чем, кроме тебя, за последний год Тина Гольдштейн говорила. Если они не признаются друг другу в ближайшее время, я уезжаю учиться в Индию, от вас двоих подальше. Хватит с меня!