Истории тёмного королевства

      «Вероятно, Ваше Величество решили доказать всей Европе, что является самым просвещенным монархом. Мы находим весьма интересной такую идею. Ведь, как известно, самая большая битва — всегда битва за умы. Мы будем рады предоставить Вам работы наших мастеров для ознакомления. В мудрости Ислама познается мир, мы питаем надежды на то, что правитель Англии почерпнет множество нового из учений нашего народа. На том заканчиваю письмо. Буду ждать ответа с большим нетерпением и интересом».        Сулейман улыбнулся и, сложив письмо, передал его матери.        — Что скажешь, мой лев?        — Что я очень доволен, Валиде, — склонил он голову в подобии почтительного поклона, — рад, что вы делитесь со мной письмами, которые посылаете английской короне.        — Такие дела невозможно решить без твоего вмешательства, Сулейман.        — Валиде, я целиком и полностью доверяю вашей мудрости. Надеюсь, английский лев будет знать, что в мире есть лев сильнее его и он занимает престол Османской империи.        — Я сочла своим долгом его просветить об этом, — кивнула султанша, — на случай, если он все еще сомневается. ******        Генрих Восьмой, реформатор английской короны, сложил письмо вчетверо и, отпив вина из золотого кубка, усмехнулся.        — Томас, — обратился он к секретарю, что был погружен в бумаги, — какое по счету это письмо от матери султана Сулеймана?        — Пятое, — ответил Кромвель, — вы снова оставите его без ответа?        — Нет, не в этот раз, — улыбка, сияющая на лице Генриха, стала еще шире, — думаю, нам пора познакомиться лично, раз уж мать турецкого завоевателя столь настойчиво того добивается.        Кромвель взял перо и подбоченился, являя теперь образчик собранности. Он явно был настроен писать под диктовку.        — Можете быть свободны, Томас, — облизав губы, еще хранящие терпкий виноградный привкус, ответил монарх, — я поразмыслю над ответом.       — Вы намерены писать его сами, Ваше Величество?        — Именно так.        Секретарь кивнул, встал и с поклоном удалился, оставив монарха в раздумьях.        Генрих знал, что он хочет сообщить собеседнице с далеких земель. Он не рассчитывал на положительный ответ, однако, шутка показалась ему удачной. Почему бы не продолжить это странное общение, подобие флирта, лично?        Взяв перо, он окунул его в чернила и стал писать ответ. *****        «Сообщаем вам, что будем рады личному знакомству. Нам чрезвычайно приятно внимание со стороны равных Короне особ и Ваши письма — услада для ума и души. Прошу дать ответ как можно скорее относительно того, можем ли мы встретиться. Нам кажется разумным, что обсуждение вопросов, которые госпожа затрагивает в своих посланиях английской короне возможно только в результате личной встречи».        Айше-Хафса Султан была абсолютно уверена, что ответ, на который, наконец, изволил потратить свое драгоценное время молодой и высокомерный правитель далекой Англии, задумывалось лишь как шутка. Ей казалось, будто она даже видит его лицо, тронутое улыбкой самодовольства, когда он писал ей.        Однако, Генрих явно не рассчитал силы и определенно уверен, что получит вежливый отказ. Немыслимо, чтобы восточная женщина, мать Султана Османской империи, представительница великой династии совершала личные рандеву по приглашению венценосной особы, чье королевство все равно в итоге будет завоевано во имя ислама. Помыслить трудно, что мусульманка станет вообще общаться с правителем неверных.        Трудно, только если эта мусульманка — не мать Сулеймана Кануни. Разрешение Султана на встречу было получено заранее и почти без уговоров. Похоже, ее льва восхищала эта перспектива ничуть не меньше, чем забавила она европейского лидера.        Потому, едва только обсохли чернила у первого ответного письма Тюдора, Айше Хафса поспешила написать новое с вестью, которая, быть может, покажется Генриху феноменальной — она была согласна на встречу.