Истории тёмного королевства

       Аристократическое воспитание и привычка всегда думать о репутации — своей собственной и семьи — не позволяли Драко Малфою сквернословить. По-крайней мере, вслух. Про себя тоже (крайне желательно).        Но относительно Фиби Холливелл никаких приличных слов у Драко не находилось. А находились только неприличные, многие из которых начинались на букву «з» — забияка, задира и, Мерлин, прости, зараза.        Он ненавидел ее. Возненавидел с первой же секунды знакомства. Возможно, все могло бы случиться иначе, не упусти Фиби ему на ногу пакет с тяжелыми книгами, пока они оба стояли в магазинчике Олливандера и выбирали волшебные палочки. Она клялась, что это вышло случайно, но Драко даже сейчас, по прошествии почти семи лет, когда на носу у них уже был выпускной, был уверен в обратном.        Как оказалось, это было только начало. На уроках трансфигурации Холливелл чуть не превратила его в жабу. Драко отомстил, подложил в карман ее куртки конфету со вкусом соплей. Тогда Фиби натравила на него глизней. Драко не растерялся. Через несколько дней студентки Хаффлпаффа не стало, а вместо неё возникла весьма нервная йети.        А еще было целое море словесных оскорблений. Однажды упрямая ведьма даже обозвала Драко гоблином! Мать сокрушалась по поводу невоспитанности нынешнего поколения, когда Драко об этом рассказал. А отец деловито заметил, что магическое сообщество с каждым годом становится все более мелким, лучшие времена, очевидно, давно прошли, и выразил сожаление по поводу того, что, увы и ах, многие чистокровные волшебники плюют и на честь, и на репутацию, не умея воспитывать собственных детей. Мать еще добавила, что Фиби столь не воспитана, поскольку рана потеряла родителей, однако Драко не думал, что причина только в этом.        В бесконечных ссорах проходил год за годом, мира на фронте взаимоотношений мисс Холливелл и мистера Малфоя не наблюдалось, перемирия тоже. Разве что раз в год, в честь святочного бала, они переставали искать повод и удачно задевать друг друга. Отдыхать от ссор должен каждый, в конце концов. Хотя бы для того, чтобы потом, позже, открыть второй фронт.        Но сейчас, гуляя в Хогсмиде, Драко смотрел на неё, идущую в компании подруг, и думал: ужель ли это та самая Фиби, которую он однажды обозвал облезлым василиском? Та самая, что пролила чернила ему на голову? Та самая, которая не иначе, кроме как «злобный хорек» его не называла?        Это была все та же Фиби, но другая. Она стала взрослее, ярче. Теплее, что ли. Драко не мог бы подобрать верного слова. Такая Фиби нравилась ему значительно больше, чем Фиби-язва.        И, ладно, что греха таить? Фиби-язва нравилась ему тоже.        Потому, уличив момент, Драко утаскивает ее за руку в маленькую беседку, где обычно целуются парочки, но сегодня на удивление пусто.        — Нам нужно поговорить, Холливелл — деловито произносит он. -       Я не буду меняться с тобой домовыми гномами, Малфой, — вздыхает она, — даже не мечтай. Меня и мои вполне устраивают.        — Нет же, идиотка, — вздыхает он, — не об этом.        И вдруг импульсивно тянется навстречу ее губам. А Фиби в ответ — тянется к его.