Истории тёмного королевства

       Она — предательница. Следы кнута на её коже — не свидетельство боли, а напоминание ему, что рядом — предательница. Не только его, темнейшей, личности. Но и идеалов святой Церкви, самой тёмной из всех.        Она — негодяйка, тёмная лошадка, непредсказуемая и избалованная женщина, из которой — теперь это вдруг стало так ясно, так понятно! — никогда не получится покорной дочери Церкви. Она лишь надевала эту маску, блестяще исполняла эту роль. Так, что он сам поверил.        Он верил ей долгие годы. Не сомневался в ней никогда. Ему казалось, что она верная, точно пёс, и, даже если отпустить поводок, пёс будет стоять рядом и вонзится зубами в глотку каждому, кто обидит. Ему казалось, что она — твёрдая, как скала. Гранит. Та, что первой бросится на амбразуры, защищая Церковь, Хозяина и их идеалы. Что только ей, единственной, можно верить. Она была его союзником, его единственным настоящим соратником, первой, к кому он бы бежал за помощью, первой, у кого он бы просил защиты, когда почувствовал, что не сможет справиться один.        Но всё это, как оказалось, было иллюзией. Мыльным пузырём, который лопнул, не успев даже показать, как прекрасно переливается на свету.        Она не была даже дьяволицей. Дьявол честнее её.        Она — предательница. Следы кнута на её коже — не свидетельство боли, а напоминание ему, что рядом — предательница. Не только его, темнейшей, личности. Но и идеалов святой Церкви, самой тёмной из всех.        Зельда Спелман — предательница, но он любит её. Он хочет её. Он желает её. Он сходит по ней с ума. И даже воровство дочери, сокрытие факта того, что она жива — для него не аргумент.        Если в дело вступает страсть, другие аргументы не работают. Никогда.        Потому теперь, когда он подходит, чтобы снова ударит её за воровство, предательство и непослушание, когда берет её лицо в ладони и сильно сдавливает челюсть, всегда спрашивает, прежде чем вновь хлёсткая плеть опять пройдётся по нежной коже:        — Понимала ли ты, Зельда Спеллман, что делала, когда врала о смерти моей дочери и воровала её?        И получает ответ — всегда один и тот же:        — Да.        Она, предательница, ни о чём не жалеет.        Ему от этого так больно, что хочется выть.