***
flashback
— Хэй, малыш Гём-а, — усмехается до боли знакомый голос позади, отчего Югём привычно вздрагивает, неуверенно оборачиваясь к источнику звука. Пак Джинён собственной персоной. Ким вздыхает, уже ожидая свою порцию оскорблений и ударов. — Что-то ты исхудал. Твоя мамочка совсем не следит за тобой? Какая жалость, — наигранно печально щебечет брюнет, подходя к младшему и поворачивая его к себе лицом, после чего припечатывая хрупкое тело к стене. — Ну же? Чего молчишь? Родители не учили быть дружелюбнее? — уже немного раздражённо говорит Пак, замахиваясь для удара. Но, крепкая рука останавливает его. — А ты чего к младшим лезешь? На старших слабо? — ниоткуда появившийся Ван злобно отталкивает Джинёна от блондина, после чего начинает с ним ругаться. Югём же просто стоит, собирая крупицы своего самообладания и смотря в пол. Губа его заметно дрожит, что является признаком того, что он вот-вот расплачется. Но, неожиданно схвативший его Бэмбэм не даёт этого сделать, утаскивая младшего на крышу. Тема родителей — больная для Югёма. Отец выпивал и бил мать со старшим братом, который защищал мальчишку. С годами отец пил всё больше, побоев удостаивался и Югём. Когда старшему брату исполнилось пятнадцать, он сбежал из дома, оставив младшего. Он никак не объяснил сей поступок, даже записки не оставил. Просто ушёл. Югём плакал. Главу семейства выбесило это. Он хотел избить мальчишку, но мать вступилась. Ей сильно досталось. Очень. Бэм прекрасно был осведомлён об этом, поэтому понимал то, что чувствовал сейчас Ким. Он привёл его на крышу здания, усаживая на лавочку в теньке и обнимая крепко-крепко, успокаивая. Блондин правда держался. Но, когда друг скрылся из виду, под предлогом того, что нужно помочь Марку, Гём дал волю эмоциям. Он подтянул к себе ноги, утыкаясь в них лицом и тихо рыдая. Стоило Югёму немного успокоиться, как противный знакомый голос раздался вновь. — Чего расселся здесь, а? — злобно прошипел Ён, подходя к младшему, грубо поднимая его голову за подбородок. Стеклянные, припухшие красные глаза смотрели на него с неким страхом и толикой мольбы. Именно в этот момент всё в жизни брюнета перевернулось. Он долго смотрел округлёнными глазами на заплаканное лицо тонсэна, уже даже не сжимая его подбородок. Когда тот понял, что стоит так уже долго, то отдёрнул руку, убирая её в карман бомбера. Ещё немного подумав, он вытащил из того самого кармана пачку салфеток и кинул младшему. — Приведи себя в порядок, выглядишь так себе, — бросил Джинён и, развернувшись, быстро ушёл.***
now
— Эй, белобрысый придурок, — окликивает Югёма какой-то старшеклассник, после чего грубо толкает к стене, — с дороги! Ты мешаешь мне и моим ребятам пройти. — И-извините, — почти неслышно лепечет Ким, отодвигаясь почти вплотную к стене. — Чего мямлишь там? — рявкает кто-то из компании отморозка, с размаху давая пощёчину младшему. — Руки не распускай, Сыхён, — откуда-то сзади говорит Джинён. — Ха-а, кажется, мы тронули принцесску Джинёна, смываемся, пока худо не стало, — смеётся самый главный из них, после чего компашка уходит. — Ты в порядке? Сильно прилетело? — равнодушно спрашивает Пак, отводя отросшие волосы с лица блондина и смотря на красный след ладони. — Пошли. Брюнет хватает запястье Гёма и ведёт его в сторону травмпункта, где просит у медбрата лёд и осторожно прикладывает его к щеке Кима. — А у самого что на лице, Нён? Опять подрался? — привычно вздыхает Сокджин, доставая перекись и вату. — Пустяки, — отмахивается он, буквально впихивая ледяной компресс в руку тонсэна. — Держи. Хённим, позаботься о нём, я пошёл, — и Пак действительно уходит, оставляя блондина медбрату. — Посиди пока, хорошо? Если нужно, я учителю скажу, что ты у меня, — заботливо говорит фельдшер, поднимаясь из-за стола и подходя к ученику. Тот кивает на его предложение, опуская голову. Ким-старший хмыкает и покидает кабинет, направляясь в учительскую. Почти через секунду, к нему врывается ошалелый Бэм. — Гиём-и! Кто так тебя? Это опять Пак?! Я ему… — Нет! Это не он…– перебивает друга Ким, поднимая взгляд. — Он…привёл меня…сюда. — Стоп, чего? — слишком громко недоумевает таец, даже ругаясь на родном языке. — С чего бы? Ты же не прикрываешь его? — Нет! Бхувакуль хмыкает, почесав затылок, а после садится на койку к другу. — Совесть проснулась? — Не знаю. Не хочу об этом думать. Кстати…– Ким резко замялся, думая, как лучше сказать, — можно сегодня к тебе? Ну, с ночёвкой… — О! Что? Да! Конечно! — эмоционально отвечает Бэм, из-за чего Гём начинает посмеиваться. — Я найду какой-нибудь фильм! И скачаю все песни Криса Брауна! Канпимук начинает довольно восклицать на родном языке, Югём от этого ещё больше и громче смеётся. Но всё резко прекращается, когда возвращается Джинён. С разбитой губой и бровью. — Чего припёрся? А, вижу, опять получил, — прыскает красноволосый, машинально загораживая Кима плечом. — Заткнись, — шипит Пак, садясь на стул возле стола фельдшера, — Где Джин-хён? — К учителям пошёл, — тихо подаёт голос Ким, глядя на раздражённого брюнета. Тот переводит взгляд на Гёма и резко встаёт, из-за чего тот дёргается, а Бэм пытается его выгородить. Но старший лишь аккуратно забирает из руки подтаявший компресс, убирая его в морозилку. Бхувакуль сидит в состоянии глубокого ахуя, тараща глаза на Джинёна, который плюнул на медбрата и начал самостоятельно обрабатывать раны. Младшие переглянулись. — Помочь? — тихо спрашивает Ким, поднимаясь с кушетки, чем удивляет обоих. Пак несогласно мычит, но блондина это не останавливает, посему он берёт ватку пинцетом и смачивает её перекисью, наклоняясь над старшим и медленно прижимает ватку к ране на брови, из-за чего брюнет шипит. Младший теряется, поэтому делает то, что первое пришло в голову — дует на ранку. Канпимук молча офигивает от жизни, медленно ускользая из медпункта, с ехидной улыбкой. Он ему припомнит.