Destruction

      В комнате царила тишина, а в воздухе витал запах сандалового дерева. Отдавало лёгким холодком из открытого окна. Да, ночи стали холоднее. По коже табунами бегали мурашки. Эти неприятные ощущения заставляли морщиться во сне, а рукою искать плед, но попытки безуспешны. В голову отдала резкая боль, а за нею лёгкий гул в ушах. Разлепив веки, перед глазами стояла лишь чернота, но затем она начала словно расплываться и разбавляться бледными красками. Как только в глазах всё прояснилось, он уставился в одну точку. Это были деревянные доски крепко скреплённые меж собой, но было всё таки тяжело что-то разглядеть, ведь на глаза падал лишь тусклый свет полумесяца и мерцающих звёзд. Из-за гула в ушах юноша не мог понять на слух, был ли кто-то рядом, а стоило ему шевельнуться, как боль в голове нарастала всё сильнее. Оставалось безвольно лежать и наблюдать прекрасный ночной пейзаж. Чистое тёмное небо разбавленное небесными светилами.       Неизвестно сколько прошло времени, прежде чем головная боль отступила и юноша рискнул пошевелиться. Аккуратное движение рукой, затем ногой, и вот он медленно перевернулся на бок. Его глаза сомкнулись от внезапного света от настольной свечи. Почему-то она слепила, словно находилась перед глазами. Как только глаза привыкли, он присмотрелся. Взору предстал мужчина, облачённый в бело-голубые одежды, словно нетронутый снег на вершине холмов. Эта до скрежета зубов правильная осанка, утончённая фигура, которая прослеживалась даже сквозь столь бесформенную мантию, а этот идеальный профиль ... Казалось, в этом человеке идеально всё от самой природы: нефритовая кожа, длинные ресницы, прекрасные глаза, высокий лоб и тонкие губы. Даже чёлка, падающая на лицо, не могла испортить этот образ. Такой холодный, мужественный и далёкий ... Мужчина молча читал тонкую книжку, осторожно переворачивая страницу за страницей.       На лице юноши растянулась лёгкая улыбка. Да, этот образ его знакомого, с которым редко доводилось проводить время, а когда оно и подворачивалось, единственное, что можно было от него услышать, так это фирменное "убожество". Вэй У Сянь мог с уверенностью утверждать, что этот человек холодный не только снаружи. Улыбка на лице чуть задрожала, а сердце больно сжалось. Сколько же времени прошло с того момента, когда он видел этот образ? Словно они вернулись на много лет назад, во времена обучения в Облачных Глубинах. Что же он здесь делает? На своё удивление и страх, он ничего не помнил, от слова - вообще. От этого становилось ещё более неприятно и гадко на душе. Неужели он что-то натворил, что сам Лань Ван Цзи явился его усмирить? Хотя, вопрос стоял несколько иначе: неужели он вёл себя столь ужасно и лишь это могло заставить второго нефрита появиться? Наверное, это будет более правильный вопрос, который сразу же был подавлен. А неприятное чувство всё съедало изнутри, как паразит. — Лань Чжань, — неуверенно отозвался Вэй У Сянь, слегка сведя брови вместе. Лань Ван Цзи замер на секунду, а затем повернул голову, взглянул на юношу, что так скромно лежал на краешке кровати. Он замер, ощущая весь этот холод по коже. На его фоне даже ночной осенний холодок показался чем-то тёплым и приятным. Нет, он не хотел видеть снова этот взгляд, отрешённый и говорящий то ли о презрении, то ли о ненависти, ведь по милости Вэй У Сяня произошло немало бед, прославившие его с дурной стороны на весь мир заклинателей. Взгляд юноши невольно упал на пол, а к горлу подкатил неприятный ком, в груди всё защемило. Он даже не заметил, как были потушены свечи и мужчина сидел рядом, немного прогнувшись в спине. — Где болит? — в пол голоса спросил он. Это моментально вытащило Вэй У Сяня из размышлений и он, не растерявшись, привычно улыбнулся, так же приветливо и непринуждённо. — Эх, всё болит, в ушах звенит, в глазах плывёт. Мне так не хорошо! — недовольно простонал юноша, переворачиваясь на спину. — А мой ли это Лань Чжань? Сколько времени, а ты не спишь. Как же ваши распорядки? — всё таким же весёлым, но слегка дрожащим голос произнёс Вэй У Сянь и приподнялся, чувствуя себя несколько неловко от этого пристального взгляда. Если другими словами, то это смущало, а это вызывало некоторое негодование. "—       Почему я смущаюсь как девица ?!" — и с этой мыслью он повернул голову, взглянув на лицо мужчины, которое оказалось запретительно близко. — Я беспокоился, — сухо ответил он и слегка поддался вперёд. В эту секунд Вэй У Сянь помолился всем существующим богам и попятился назад. Отчего-то всё тело бросило в дрожь и наполнилось жаром. Наблюдая, как тот, словно ища спасения, прижался к спинке кровати, Лань Ван Цзи отодвинулся, давая тому возможность вздохнуть полной грудью. Юноша помотал головой и глупо улыбнулся. — Ты беспокоился обо мне? Лань Чжань, мои уши мне не врут? — театрально удивившись, он приложил руку к груди, сжав свои тёмные одежды в кулаке. — Ты не представляешь насколько я польщён. Лань Чжань, ты ... , — оборвав себя на полуслове, до него только дошла сама абсурдность мысли где он находился, хотя вопрос, как он оказался в подобном месте, тоже не отпускал. — А собственно, что произошло? Почему я в Облачных Глубинах? — да, он был уверен сейчас только в одном, место его расположения. Лишь там этот сандаловый запах мог вскружить голову, а столь скудное убранство комнаты он видел лишь в комнатах, которые предоставляли ученикам. — Тебе было больно. Я пришёл тебя успокоить, — монотонно проговорив это, Лань Ван Цзи поднял руку, коснувшись тыльной стороной руки, горячей щеки юноши. Тот замер, сведя брови в одну линию. Что это за поведение такое? Оно одновременно заставляло возмущаться и ликовать, но где-то глубоко в душе, куда он сам не мог добраться. Холодные пальцы словно вошли в противостояние с пылающими от смущения щеками, которые скрывались за тенями ночи. Однако как бы оно не было приятно, это вызывало лишь смешанные чувства. Казалось, всё внутри сворачивалось уже настолько сильно, что если начать говорить, то голос сорвётся. Эта неприятная боль, которая преследовала его последние годы. — Я забрал тебя в Облачные Глубины. Я рядом, — тихо проговорил мужчина напротив него. Вэй У Сянь несколько неуверенно поднял голову и взглянул тому в глаза. В них читался не привычный ему холод или отвращение, наоборот, не присущая Лань Ван Цзи теплота и забота, которые поражали и трогали до глубины души. — Лань Чжань, ты какой-то странный сегодня, — произнёс Вэй Ин с глупой улыбкой на лице. Стоило уже прийти в себя, в привычное состояние и закончить весь этот фарс. Пусть ситуация юноше казалось странной и неправильной, но ему она нравилась. В глазах загорелись два огонька озорства и шалости. Подняв руку, он аккуратно коснулся холодной руки мужчины и состроил грустную гримасу. — Я … Мне больно. Вот здесь. Ты не чувствуешь, а я да! Можешь сделать с этим что-нибудь?— жалобно простонав, Вэй Ин, словно ребёнок, надул губы, и приложил руку приятеля к себе на грудь. Отчего-то сердце затрепетало, но он продолжал держаться. Нет, он не надеялся, что тот смог бы что-то сделать, но раз уж началось подобное представление, то он его продолжит. В ответ на его слова мужчина долго молчал. По истечению времени он убрал руку и встал с кровати. Для Вэй У Сяня это произошло слишком быстро и резко, посему он замер, прежде чем опустил взгляд в ноги. На секунду ему стало даже грустно ... Нет, обидно. Почему Лань Ван Цзи всегда с ним так холоден и резок? Неужели он этого заслужил? — Лань Чжань, — с поникшим лицом начал юноша. — Будет тебе. Ты начал шутить, я начал шутить, — улыбнувшись через силу, он всё же поднял голову, но в ответ ему была лишь тишина и не торопливые действия мужчины. Лань Ван Цзи обошёл кровать, снял сапоги и, поставив их ровно, расположился рядом с Вэй У Сянем, ровной спиной коснувшись спинки. Протянув руку, он нежно приобнял юношу за плечи, прижимая к себе — Где у тебя болит? — тихо отчеканил Лань Ван Цзи и лёгким движением руки заставил юношу склонил свою голову к его груди. Этим движением он как бы позволял ему лечь и расслабиться, чему не стал сопротивляться Вэй У Сянь, молча повинуясь. — Лань Чжань, я ..., — начал он, но запнулся, чувствуя на себе этот палящий взгляд. Нет, он не позволял солгать. Улыбка дрогнула и он неуверенно положил руку тому на грудь, немного сжав её в кулак. — ... мне так одиноко, — честно признался он, прикусив нижнюю губу. Ночь... Она словно предрасполагала для неприятных мыслей и рассуждений. Кто-то может рассуждать о смерти, когда она настигнет, кто-то о своём будущем, а кто-то о своих проблемах, и чаще всего - душевных. Вот и Вэй У Сянь не исключение, в это время чувство одиночества наполняло его словно кувшин, который вот-вот и треснет от подобного напора. Несправедливо. Лань Ван Цзи снова коснулся его горячей щеки, нежно проводя по ней кончиками холодных пальцев. Это вызывало приятное покалывание в затылке. — Поэтому я здесь, — почти шепотом ответил мужчина, губами коснувшись горячего лба. Подобное заставило Вэй У Сяня замереть, и лишь секунды спустя он медленно приподнял, глядя тому в глаза. Да, он хотел что-то ответить, но слова были лишними, посему закрыл рот. Подняв руку, юноша неуверенно протянул её вперёд и дрожащими пальцами коснулся холодной щеки Лань Ван Цзи. Тот не высказал и слова против, по этой причине юноша немного осмелел. Он коснулся щеки уже всей ладонью и неосознанно начал приближаться. Находясь в миллиметре от мужчины, он замер. "Я … Что я делаю? Это ведь Лань Чжань. Второй Нефрит … " — пронеслось в его голове, но мысли были прерваны. Лань Ван Цзи, источая нетерпение, сам преодолел это маленькое расстояние, и коснулся тонких губ, которые словно сами манили к себе. Первая мысль, посетившая голову, так это то, что подобные действия были донельзя неправильными, но отчего-то ему не хотелось прерывать это, да и сил не хватало. Всё тело вмиг стало ватным. Приложив вторую руку к холодной щеке, Вэй У Сянь всем телом повернулся к мужчине, присев на колени рядом. Лань Ван Цзи же опустил руки на тонкую талию и, обвив её, прижал к себе, заставляя юношу сесть на его ноги. Крепкие руки не давали и шанса на то, чтобы выбраться и Вэй У Сянь безвольно прижался торсом. Мужчина продолжал свой грубый и одновременно жадный поцелуй, не давая юноше время на передышку. Внезапно в голове Вэй Ина проскользнула мысль, что этот поцелуй ему был знаком, словно их губы уже когда-то сцеплялись в головокружительный жаркий танец. Он чувствовал, как каждый уголок полости рта горел от касания чужого языка, заставляя терять рассудок всё сильнее. Неосознанно из его губ вырвался стон. Это его привело немного в чувства, заставляя отстраниться. — Лань Чжань … Я не … не ожидал от тебя … подобного, — тяжело дыша, Вэй У Сянь игриво улыбнулся. — А ты очень искусен, Лань-гэгэ¹, — кокетливо отозвался он. Юноша опустил взгляд и заметил, что уже сидел на ногах своего приятеля. И тут он почувствовал некий азарт, а глаза его словно блеснули. Поправив тому немного перекошенный воротник, Вэй Ин замер и сжал его в руках. Прикусив нижнюю губу, он взглядом словно начал пожирать эти припухшие губы и, не сдержавшись, снова к ним прильнул, ожидая ответной реакции. И это повторилось ещё раз, затем второй и третий. С каждым разом Вэй Ин позволял себе всё больше и больше: помял воротник белых одеяний, коснулся шеи, переходя на выделяющие ключицы. Но тут он завёл руку за голову Лань Ван Цзи и случайно ухватился за кончик лобной ленты. Рефлекторно юноша потянул за неё и как только начал отстраняться, заметил, что она упала ему в руки. Его бросило в мандраж. В голове проскальзывали сцены, когда кто-то пытался коснуться его ленты или же он сам по неосторожности это делал. — Лань Чжань, прости. Я … Я увлёкся и сорвал её, — дрожащим голос начал юноша, подняв растерянный взгляд на мужчину. На удивление тот не поменялся в лице, лишь тяжело дышал. Он молча провёл по его щеке рукой, а затем взял ленту в руки. Намотав её на пальцы, он снял её и положил на рядом стоящую полочку. Нет, Вэй У Сянь не понимал, что же происходило с этим человеком: то он ненавидел и отстранялся, теперь сам обнимал и целовал. Даже после всего он ожидал услышать что-то наподобие "убожество". — Боже, прости. Она ведь … Она ведь так важна. Я не знаю … не знаю, что она озна … — не успев закончить оправдываться, Лань Ван Цзи оставил лёгкий поцелуй на губах. Аккуратно опустившись на кровать, он положил голову на подушку. Протянув руки вперёд, мужчина обнял и прижал Вэй Ина к себе, заставляя того расположиться на груди. Юноша готов был поклясться, что слышит, как сердце Второго Нефрита стучит так, словно оно готово выскочить из груди. — Лань-гэгэ, — почти прошептал юноша. — Спи, — произнёс холодно тот и закрыл глаза. Рукою мужчина проводил по длинным волосам Вэй Ина, что были собраны в высокий хвостик красной лентой. Вэй У Сянь в свою очередь почувствовал безграничный покой и наслаждение. Неприятные чувства в груди начали отступать, а гнетущие мысли - исчезать. Нет, он не один ...       Закрыв глаза, Вэй У Сянь не успел осознать, как открыл их. Словно мгновение. На этот раз его взору открылись неровные края каменной пещеры, в которой он проживал последние несколько месяцев. Резко приподнявшись, он огляделся. Рядом никого, ни физически, ни духовно. Вэй Ин закрыл лицо руками и прикусил нижнюю губу, осознавая, что это был лишь сон. Это вызвало нервный смех, который сопровождал жгучую боль в груди, такую неприятную и всёпожирающую боль, словно паразит ... Последний месяц его жизни был наполнен разного рода событиями и каждый раз они приносили всё больше и больше неприятностей. Отношение окружающих его людей становилось с каждым днём всё более и более напряжённым. Всё сторонились, шептались, а что он? Старейшина Илина мог лишь мило улыбаться и делать вид, что не замечал или не слышал подобного. Однако в ночь, подобной этой, все переживания и проблемы волной накатывали, заставляя с головой уходить в самокопание. Чем он пожертвовал, к чему всё привело и что он потерял. Несмотря на клан Вэнь, он чувствовал себя одиноким. Да, именно это чувство распространялось, словно яд, по телу. Люди, что так дороги сердцу, далеки или же сами проявляют инициативу избегать его всеми способами. А Лань Ван Цзи? Да, он помнил их встречи в детстве, как задирал его, как спасал, но всё это было так незначительно, поэтому, почему? Может это потому, что это последний, кого он встречал и был так добр? "Я был бы рад сейчас оказаться там …" — невольно подумав об этом, Вэй У Сянь влепил себе пощёчину, не прекращая кусать нижнюю губу. Немного посидев на месте, он встал и отправился куда-то в лес, прочь от своей пещеры и маленьких домиков оставшихся в живых людей из клана Вэнь. Прохладный ветерок колыхал его свободные одежды и тёмные густые волосы. На поясе об ногу билась его флейта. Он взял локон волос и начал теребить меж пальцев, накручивая и оттягивая. В мыслях всплыл образ Лань Ван Цзи, который так нежно и трепетно перебирал его волосы, пытаясь успокоить, а как они сплетались в горячем танце поцелуем, не давая передышки друг другу, словно навёрстывая упущенные года, когда они были поодаль друг от друга. — Ты сам выбрал свой путь, Вэй У Сянь, не сожалей и не грезь о невозможном, — тяжело вздохнув, он грустно улыбнулся, сжимая волосы в кулаке.