Почему-то Гарри пребывал в абсолютной уверенности, что даже выигранная битва — ещё не начало мирных времён. Он проспал почти сутки, смутно вспоминая, как вообще добрёл от кабинета Дамблдора до гостиной Гриффиндора, и только проснувшись и увидев за окном сумерки, он вдруг чётко понял — Волдеморт мёртв.
Больше не будет тирании и убийств, Чёрная метка останется лишь страшным воспоминанием на страницах учебников. Всё закончилось. Он победил, хотя сам был уверен, что погибнет. И всё-таки снова выжил. Выполнил своё предназначение.
Но на свободе осталось немало Пожирателей. И, как бы они ни были деморализованы гибелью лидера, наверняка найдутся и те, кто попытается продолжить борьбу. Мысли снова разбудили страх. Яркие картинки страшного действа у стен Хогвартса ещё стояли перед глазами.
Конечно, Рон и Гермиона, бесцеремонно вломившись к нему в спальню, наперебой начали его успокаивать и убеждать, что всё самое страшное действительно позади. И что авроры обязательно справятся. И что Гарри стоит думать о будущем, которое он спас для всего магического мира.
Гарри позволил себе поверить друзьям и задумался уже в другом направлении. Он понятия не имел — что делать дальше ему самому. Наверное, надо будет вернуться в Хогвартс — они же, по факту, пропустили год обучения. А лето придётся провести в особняке на Гриммо. Дурсли уехали, и ему больше просто некуда идти.
Он хотел стать аврором. Но теперь уже не был так уверен в своём желании. Ловля преступников и правонарушителей, стычки, дуэли, — после пережитой битвы это вызывало только отвращение. Конечно, как говорится, кто-то же должен, но Гарри больше не видел себя в рядах доблестных стражей закона.
Наверное, мысль вернуться в Хогвартс не такая уж и плохая. Если, конечно, им вообще разрешат подобное. С другой стороны — у него есть два летних месяца, чтобы определиться, что делать дальше. Вот только в особняк Блэк ехать не хотелось до отвращения.
Но когда он поделился своими размышлениями с Роном и Гермионой, друг только выпучил глаза и категорически заявил, что он едет с ними в «Нору», и это даже обсуждению не подлежит. Гарри растерялся — почему-то он об этом даже не подумал, но и обрадовался.
Конечно, он не был до конца уверен, что его присутствие будет уместно — только прошли похороны, которые сам Гарри запомнил как в тумане, но Рон заявил, что мама и Джинни его ждут, и пусть он даже не думает отказываться. У Гарри отлегло от сердца, и он отправился собирать вещи с лёгкой улыбкой на лице. Он любил «Нору» как дом, которого у него никогда не было.
Уже в поезде Рон и Гермиона, обмениваясь чуть смущёнными взглядами, поделились с ним своими планами. Они собирались как можно скорее отправиться на поиски родителей Гермионы. Гарри только захлопал глазами, растерявшись такой новости.
Конечно, это было важно и правильно, но мысль, что он останется без поддержки тех, кто стал единственной семьёй, друзей, которым доверял больше, чем себе, почему-то пугала. И в то же время — он понимал, насколько это важно для Гермионы.
Искренне заверив, что полностью поддерживает их в принятом решении и даже предложив составить компанию в поездке, от чего Рон и Гермиона вежливо отказались, хотя не сказать, что Гарри проявлял особый энтузиазм, он попытался утешить себя мыслью, что в «Норе» тоже родные ему люди. Он не останется один.
Вот только в привычном доме всё было совсем не так, как запомнилось. Мистер и миссис Уизли восстановили странное строение почти в прежнем виде после нападения Пожирателей, но атмосфера царила настолько гнетущая, что Гарри малодушно подумалось, что особняк на Гриммо не настолько плох, как ему казалось.
Джинни так сильно сжала его в объятиях, едва завидев, что Гарри на мгновение показалось, что он всё-таки задохнётся. Вот только объятия больше походили на порыв отчаяния, нежели на страстную встречу любимого человека.
Впрочем, проведя в «Норе» сутки, Гарри начинал понимать Джинни многим лучше. Джордж не разговаривал. Вообще. Он не отвечал на обращения и прямые вопросы, не произносил ни слова сам. И смотреть на это было страшно.
Миссис Уизли старалась вести себя обыденно, даже иногда выдавливала из себя кривоватые улыбки, но боль словно накрыла весь её облик чёрной тенью. Гарри хотелось завыть. Он любил семью Уизли и хотел помочь, но в этом случае нельзя было сделать ничего — смерть нельзя исправить.
Рон и Гермиона отбыли на следующий день после приезда из Хогвартса, рассыпаясь в заверениях, что они будут давать о себе знать и приложат все усилия, чтобы вернуться как можно скорее. Точнее — рассыпалась Гермиона, которая выглядела подавленной, а Рон только кивал в знак поддержки.
Гарри с минуту смотрел на то место, откуда аппарировали друзья, чувствуя, как на сердце ложится ещё большая тяжесть. Магический мир трясло и лихорадило. Пожирателей ловили, в Министерстве — по словам мистера Уизли — царил непрекращающийся хаос, даже без намёка на перспективу наведения порядка.
Вот только Гарри упрямо ловил себя на мысли, что он не хочет знать. Пока нет. Сознательно или нет, но он рассчитывал найти в «Норе» убежище, где сможет закрыться от всего остального мира и осмыслить, пережить всё произошедшее. Но до этого было далеко.
Предел наступил, когда он, спускаясь на завтрак, столкнулся на лестнице с Джорджем, который напоминал тень. С кухни доносился плач миссис Уизли. Даже осознавая, что это трусливо и недостойно, он решительно направился вместо кухни к выходу из дома. Ему необходимо прогуляться.
Просто побродить по окрестностям, не чувствуя душащей атмосферы горя, которая вызывала чувство вины. Успокоиться, собраться с мыслями. Практически выбежав из дома, он едва не врезался в Джинни.
— Извини…
— Всё нормально, — машинально отозвалась она, пытаясь незаметно стереть слёзы со щёк. — Постой, а ты куда? — Джинни тряхнула головой, возвращаясь в реальность. — Что-то случилось?
— Нет. Или… я не знаю. Джин, я не могу так. Не могу вязнуть в этом отчаянии. Не могу быть рядом и не знать, как помочь. Я чувствую свою вину, но что сделать — просто не знаю…
— Гарри, перестань, ты ни в чём не виноват, — Джинни растерянно откинула волосы, упавшие на лицо. — Но я тебя прекрасно понимаю. Я… Я надеялась, что если я буду рядом, поддержу, мама и Джордж начнут хоть немного отходить. Но… Да, прошло всего несколько дней, и я всё понимаю, но мама только что почти обвинила меня в том, что я-то жива, легко мне говорить… Я знаю, что она так не думает. Её просто поглотило горе. Но это тяжело. Я научилась не плакать ради них, но и это не помогает. Я не могу ни заглушить собственную боль, ни исцелить их. И это осознание собственной беспомощности — убивает.
— Джинни… — Гарри машинально притянул её в крепкие объятия. — Ну что ты? Ты ведь тоже потеряла брата, и это ужасно. Ты отлично держишься. Но ведь ты всегда была умницей.
— Ужасно… — эхом откликнулась Джинни, каким-то потухшим голосом. — Знаешь, ведь на самом деле мы все знали — на что шли. Если бы не мама, Беллатриса могла бы убить меня. Я просто… Как бы там ни было, но Фред погиб как герой. И я не верю, что он хотел бы, чтобы мы хоронили себя заживо.
— Конечно, нет, — поспешно согласился Гарри. — Он любил свою семью и хотел для вас всех только счастья. Джин, я уверен — всё наладится. Просто нужно время, чтобы пережить, чтобы боль потери утихла.
— Спасибо. Ты прогуляться хотел? Можем побродить по окрестностям, если хочешь и не возражаешь против моей компании. Или я могу оставить тебя одного.
— Нет. То есть, конечно, идём вместе. Буду только рад, — Гарри подавил облегчённый вздох и первым зашагал в сторону от «Норы».
Разговор дался ему нелегко. Он никогда не считал себя знатоком человеческих чувств и переживаний, а уж в случае девушек — и подавно. Но оказалось, что, пытаясь поддержать кого-то, пусть и как умеешь, находишь некоторое успокоение и для себя.
Вот только тему Гарри всё равно настроился сменить. Он чувствовал себя глупо и не совсем правильно из-за того, что горюет по погибшим не так, как та же миссис Уизли. Но он не мог выдавить из себя ни слезинки. Только ощущал глухую боль, угнездившуюся где-то глубоко в груди, которая словно кислота медленно разъедала внутренности.
— Джинни, слушай, может, это не совсем уместно, но я уже не уверен, что подходящее время вообще когда-нибудь будет, — наконец собрался с мыслями Гарри, когда они отошли уже на довольно приличное расстояние. — Нам нужно поговорить о наших отношениях.
— Да, конечно, — Джинни не смотрела на него, но голос её звучал удивительно спокойно. — Полагаю, ты хочешь предложить остаться друзьями? Я понимаю. Всё, что произошло. И этот год… Вы сильно изменились, хотя постороннему человеку и не так заметно, наверное. Да и обстоятельства. Но я же сказала тебе ещё на нашей первой прогулке, которая условно считалась свиданием — мы друзья всегда, Гарри. Даже если романтические отношения у нас не сложатся.
— Эмм, — Поттер заморгал. — Вообще-то, я хотел предложить тебе попробовать начать всё заново. Просто с чистого листа. Теперь нет никакого Волдеморта, угроз, не имеет значения Пророчество. Есть только мы и наш выбор. Я не знаю — получится ли у нас, но мы ведь можем попробовать? Я не умею правильно все это говорить… — всё-таки Гарри покраснел. — Честное слово, справиться с Волдемортом было проще. Но если ты не хочешь…
— Тебя там точно никакой великан в битве по голове не ударил? — Джинни рассмеялась. — Конечно, я хочу попробовать. И мы не будем друг друга ни к чему принуждать. Как сложится — так и будет.
— Ты самая замечательная, — Гарри искренне улыбнулся. — Я хотел тебя попросить сходить со мной в «Гринготтс», кстати. Ты не подумай, я…
— Гарри, ты всё-таки неисправимо милый, — Джинни покачала головой, улыбаясь. — Эй, всё нормально. Конечно, я схожу с тобой. Хочешь узнать о наследстве Сириуса?
— Хочу попробовать узнать хоть что-нибудь, — Гарри криво улыбнулся. — Веришь — я вдруг осознал, что даже не знаю, какими деньгами могу распоряжаться, и… Ай, — Гарри махнул рукой. — Да просто хоть денег на жизнь взять. Хотя, честно говоря, я сомневаюсь, что гоблины будут мне рады.
— Тебя сейчас боготворит весь магический мир, — усмехнулась Джинни. — Почему гоблины должны отнестись к тебе как-то не так?
Гарри вздохнул и принялся рассказывать их историю ограбления «Гринготтса». По мере изложения глаза Джинни округлялись всё больше, а к концу она уже хохотала.
— Прости, — сквозь смех пробормотала девушка. — Я честно понимаю, что это совсем не смешно, но в твоём изложении, да ещё и за давностью событий…
— Не извиняйся. Сейчас самому смешно, — Гарри улыбнулся. — Но тогда здорово страшно было… — он внезапно замер, резко побледнев.
—
Я вернусь, Поттер. Ты же знаешь, что я всегда возвращаюсь…
Гарри даже не сразу понял, что пронзительный высокий холодный голос, который стал его кошмаром последних лет, говорит на парселтанге. Он не понял — прозвучало это вслух или в его голове. Но паника взметнулась волной, мешая здраво мыслить.
Этого не может быть. У него просто галлюцинации. Все крестражи уничтожены. Волдеморт мёртв. Окончательно и бесповоротно. Он машинально перевёл взгляд на Джинни, которая уже не улыбалась, настороженно озираясь.
— Гарри, тут где-то змея поблизости? Я слышала шипение, очень похожее на парселтанг… Гарри? — Поттер побледнел настолько, что Джинни тут же подбежала к нему, схватила за плечо и легонько встряхнула. — Ты что? Что случилось?
— Джинни, я… Я слышал голос Волдеморта. Именно он шипел на парселтанге.
— Что? Нет, погоди, это просто змея…
— Ты видишь поблизости змей? — напряжённым голосом перебил Гарри.
— Нет, не вижу. Гарри, послушай меня, — Джинни глубоко вздохнула, но его плечи не отпустила. — Волдеморт мёртв. Да, я тоже слышала змеиное шипение, но на голос этого маньяка оно точно похоже не было. И пусть я не знаю парселтанга, но интонации ведь уловила бы, правильно? Просто глубоко вдохни. Это всё стресс. И дома обстановка — кошмар.
— Я… не знаю. Может, ты и права. Но тут действительно нет змей… — голос Гарри уже звучал не так уверенно, а в глазах отразилась растерянность.
— Эй, мы стоим в траве, — Джинни чуть нервно улыбнулась. — Тут вполне можно не заметить какого-нибудь ужа. Всё, хватит. Это просто проползающая мимо рептилия.
— Да, наверное, — согласился Гарри ради согласия. Всё-таки Джинни не понимала парселтанг, а он им владел. Вряд ли змея стала бы шипеть
такое. Или ему пригрезились страшные слова в обычном змеином шипении? — Знаешь, может, это будет выглядеть трусливо, но я хочу уехать. Куда угодно. Где нет магов, магглов, никого нет. Где ничего не напоминает. На какое-то время. Вот только даже не знаю — позволят ли мне финансы, но ведь мы же маги. Можно же что-то придумать?..
— Обязательно придумаем, — с чуть преувеличенным энтузиазмом согласилась Джинни. — И ты не трус. Это абсолютно понятное желание, и в нём нет ничего постыдного или неправильного. Слушай, если хочешь — можем сходить в «Гринготтс» прямо сегодня. Я думаю, смена обстановки пойдёт нам только на пользу.
— Спасибо, Джин. За всё, — Гарри чуть грустно улыбнулся, уже взяв себя в руки, и тут же встряхнулся. — Да, почему бы и не сегодня? Не думаю, что на банке так уж сильно сказались общественные волнения. Только, наверное, стоит всё-таки позавтракать.
— Точно, — Джинни кивнула с полуулыбкой и потянула его в сторону «Норы». — И, да. Я понимаю, что не смогу заменить тебе Рона и Гермиону, пока они в отъезде, но, Гарри, я буду рядом. Обещаю. Просто хотела тебе это сказать.
— Спасибо. Я ценю это, очень. Правда, — Гарри решительно сжал крепче девичью ладонь, стараясь не вспоминать о странном шипении. Это просто нервы.
***
— Добрый день. Меня зовут Гарри Поттер. Уважаемый, подскажите, с кем я могу побеседовать о завещании, составленном моим крёстным отцом в мою пользу? — Гарри приложил максимум усилий, чтобы его голос при обращении к гоблину звучал спокойно и уверенно, вот только колени всё равно противно дрожали.
Джинни, стоящая рядом, ободряюще сжала его руку. Гоблин поднял голову и окинул их нечитаемым взглядом. Гарри вздрогнул, когда работник банка оскалился, гадая — можно ли счесть это приветственной улыбкой или знаком, что стоит бежать отсюда немедленно.
— Мистер Поттер, — голос гоблина звучал нейтрально, что вселяло некую надежду. — Полагаю, ключ от вашего сейфа у вас при себе?
— Да, — Гарри кивнул, словно желая подтвердить свои слова или опасаясь, что краткого ответа недостаточно. — Но я имел ввиду…
— Да, завещание, я понял, — перебил гоблин, явно не считаясь с этикетом. Гарри вспомнилось, что Гермиона как-то говорила, что гоблины в принципе не считаются с правилами магов и живут по своим собственным законам. — Обождите пару минут.
— Конечно, — Гарри вымученно улыбнулся, провожая скрывшегося в каком-то неприметном коридоре гоблина взглядом.
— Как видишь — с порога тебя не казнили, — шепнула Джинни.
— Но кто знает, чего ждать в дальнейшем? — хмыкнул Гарри, сильно понизив голос.
— Я распорядитель воли Сириуса Блэка, мистер Поттер. Можете обращаться ко мне — Кланохват. Пройдёмте.
— Конечно, — Гарри кивнул, не зная — стоит ли говорить что-то ещё. Гоблин вовсе не выглядел дружелюбным.
Небольшая комнатка, видимо, являющаяся личным кабинетом, смотрелась даже слишком аскетично — рабочий стол, небольшой шкаф у дальней стены и несколько непритязательных стульев. Гарри вздохнул. Почему-то глядя на роскошь белого мрамора отделки «Гринготтса» внешне, он ожидал чего-то более грандиозного.
С другой стороны, он тут по делу, и не имеет никакого значения — как выглядят рабочие помещения сотрудников. Уже одно то, что его не выгнали с порога — отличное начало. И теперь ему просто надо взять деньги и задать несколько вопросов.
— Вы желаете, чтобы мисс присутствовала при официальном оглашении завещания? — сухо осведомился гоблин.
— Да, — мгновенно вскинулся Гарри, возвращаясь в реальность. — Я полностью доверяю Дж…
— Мне безразлично, мистер Поттер. Мне нужен только факт добровольного согласия.
— Конечно, — Гарри смутился. — Простите…
Гоблин зачитал завещание торжественно, но быстро. Собственно, совершенно ничего нового для Гарри не прозвучало — Сириус сумел обойти всё, но сделал его своим полноправным наследником. Он машинально поставил подпись на паре пергаментов по указанию гоблина, подтверждая факт своего ознакомления и принятия завещания.
— Ключ от сейфа Рода Блэк и копия завещания, мистер Поттер, — гоблин положил небольшой золотой ключик и бумаги на стол перед Гарри. — У вас есть какие-то вопросы? Если нет — не смею задерживать.
— Но… — Гарри на мгновение растерялся, но тут же заставил себя собраться. — А вы… даже не убедитесь, что я — это я? То есть…
— Мистер Поттер, в «Гринготтсе» отличная система безопасности, — тон гоблина похолодел. — Которая была доработана после вашего последнего визита. Мы не станем требовать компенсации, учитывая ваш статус, мистер Поттер. Но мы ничего не забываем, — гоблин нехорошо оскалился. — Ваша личность была подтверждена, едва вы перешагнули порог банка.
— О. Хорошо, — Гарри сглотнул, поежившись от оскала гоблина. Сейчас сомнений не было — ничего хорошего он не предвещал. — Уважаемый Кланохват, а вы не могли бы сказать мне общую сумму денег, которой я могу распоряжаться? И… Я просто не слишком хорошо ориентируюсь в работе вашего банка, к сожалению. Вы не могли бы мне помочь в некоторых вопросах?
Гоблин окинул его странным взглядом, а затем поднялся и подошёл к шкафу. Несколько минут, пока он перебирал папки, явно что-то ища, в небольшом помещении висела гнетущая тишина. Гарри уже начал нервничать, неосознанно сильнее сжимая ладонь Джинни, когда гоблин вернулся к столу и положил перед ним две тоненьких стопки пергаментов.
— Это копии договоров, заключённых между банком «Гринготтс» и Родами Поттер и Блэк. Они наследственные и заключаются сроком на пятьдесят лет. У Вас нет необходимости в продлении на данный момент, но там прописаны условия и правила работы банка. Думаю, их прочтение даст вам интересующую вас информацию, мистер Поттер.
— Благодарю. Я могу ознакомиться с ними сейчас? — уточнил Гарри, который чувствовал себя всё более неуверенно. Раньше работа «Гринготтса» воспринималась как-то проще, похоже, вследствие обычного незнания.
— Вы вольны ознакомиться с ними сколь угодно подробно в любое удобное для вас время, мистер Поттер, — прохладно отозвался гоблин. — Но не на моём рабочем месте.
— Ох, простите. Спасибо.
— Это моя работа, мистер Поттер, — сухо отозвался Кланохват, а потом неожиданно добавил: — К копии завещания прилагается отдельная опись недвижимости. Бледно-зелёный пергамент в первой стопке.
— Недвижимости? — Гарри удивился настолько, что позабыв о всяких приличиях, тут же выудил из уже взятой в руки стопки нужную бумагу. Особняк Блэк в Лондоне, Англия, дом Поттеров в Годриковой лощине, Англия, поместье Блэк на острове Скай, Шотландия.
— Той, сведения о которой были предоставлены клиентами банку. Если и имеется какая-либо ещё — по тем или иным причинам «Гринготтсу» эти данные не предоставлялись, — педантично уточнил гоблин. — С обратной стороны пергамента указано обозначение места, чтобы вы могли представить его себе для аппарации в ближайшую к строению безопасную точку. Данные обновлены согласно сегодняшнему дню, — сухо пояснил Кланохват и бросил выразительный взгляд на настенные часы.
— Спасибо за информацию, уважаемый Кланохват, — верно понял намёк Гарри. — Скажите, я ведь могу взять денег из хранилища?
— В стандартном порядке, мистер Поттер. Предоставьте ключ от любого из сейфов дежурному гоблину в холле.
— Конечно. Очень вам признателен, — кивнул Гарри, мысленно вздыхая с облегчением — всё прошло не так и плохо.
— Всего доброго, мистер Поттер, мисс, — кивнул гоблин, возвращаясь к безупречной профессиональной этике.
Гарри и Джинни вежливо склонили головы и поспешили покинуть кабинет. С поездкой в сейф Поттеров никаких неожиданностей не произошло, и вскоре они с облегчением выдохнули, покинув здание банка.
— Как-то раньше общение с гоблинами проще происходило, — немного неуверенно сказала Джинни. — Не то чтобы я часто бывала в банке, но…
— Но — да, — согласился Гарри. — Давай домой, — предложил он, оглядывая шумную толпу, динамично передвигающуюся по Косой аллее в разные стороны. — Боюсь, если меня сейчас заметят — мы ещё долго никуда не уйдём.
***
К ужину нервы Гарри сдали окончательно. Он не понимал — как себя вести. Вот что вообще говорят в таких случаях, кроме слов соболезнования? Он пытался поговорить с миссис Уизли на нейтральные темы, но она отвечала так растерянно и порой невпопад, что разговор угас на третьей фразе.
Он мерил шагами комнату, отчаянно желая, чтобы здесь сейчас был Рон — как в старые добрые времена. Он уже даже подумывал вернуться в Запретный лес и всё-таки поискать Воскрешающий камень, но понимал, что никакой пользы это не принесёт. Смерть не могут обратить даже волшебники.
Стук в дверь, раздавшийся неожиданно, напугал, но и подарил слабую надежду, что это Джинни, и он сможет отвлечься и с кем-то нормально поговорить. О чём угодно.
— Можно? — рыжие волосы рассыпались по плечам, когда Джинни приоткрыла дверь, заглядывая в комнату.
— Конечно, проходи, — бодро воскликнул Гарри. — Ты как?
— Отвратительно, — Джинни вздохнула, присаживаясь на кровать. — Пыталась поговорить с Джорджем… Знаешь, он вообще перестал реагировать. Совсем. Раньше хоть жестами что-то выражал… Я боюсь за него, Гарри. Вчера он закрылся в своей комнате с бутылкой огневиски. Я просто не знаю, что делать. Рон с Гермионой, у Билла есть Флёр, у Перси — Одри, у Чарли — кто-то, хотя он и не рассказывал ничего конкретного. И даже мы вместе. Мама с папой хоть как-то находят поддержку и утешение друг у друга, как и остальные, но Джордж… Он просто один. И никого не подпускает. Я не говорю, что отношения — это панацея, но если у тебя остаётся дорогой человек, помимо семьи, это хоть как-то помогает.
— Погоди, — Гарри снял очки и потёр переносицу. — Я, конечно, много чего пропустил, но, по-моему, Джордж поддерживал отношения с Анджелиной, разве нет?
— Насколько я знаю — да, но она с матерью — её отец погиб в битве, — голос Джинни дрогнул. — Было бы кощунством просить её…
Гарри вздрогнул. Ему до сих пор было больно слышать о каждом погибшем. В сводки новостей и колонку некрологов он трусливо не заглядывал со времён битвы ни разу.
Говорят, что смерть списывает все грехи. Но даже после того, как отвратительное тело Волдеморта рухнуло бездыханным от его собственной «Авады», Гарри не раз ловил себя на мысли, что так и не смог перестать его ненавидеть.
За весь этот кошмар развязанной войны, за тысячи жертв, за родителей, за Снейпа. Ему больше некому предъявлять претензии, не с кого спросить — враг повержен и на сей раз действительно упокоился в чертогах смерти — он это понимал. Вот только боль не становилась меньше.
— Да, согласен, — Гарри усилием воли отбросил тяжёлые мысли, возвращаясь к беседе. — Но, что мешает нам отвезти Джорджа к ней? Возможно, смена обстановки только пойдёт ему на пользу? В «Норе» ведь всё пропитано духом семьи и воспоминаниями о Фреде.
— Гарри, я даже не подумала… — Джинни заморгала. — А ведь очевидно, что это заслуживающий внимания вариант. Ты — гений, — она порывисто обняла его за шею.
— Я просто попытался подумать. Для разнообразия, — попытался отшутиться Гарри.
—
Я вернусь скорее, чем ты можешь себе представить. И ты ответишь мне за всё, Поттер…
На этот раз Гарри и Джинни вздрогнули и побледнели одновременно.
— Джин, в моей комнате нет змей. И быть не может. И если ты сейчас этого не слышала, то мне, пожалуй, пора в Мунго.
— Шипение, — Джинни нервно сглотнула. — И оно казалось… яростным и холодным. Но этого не может быть…
У Гарри вырвался обречённый стон, а колени подкосились. У людей не может быть одинаковых галлюцинаций. И он боялся даже пытаться предполагать — чем тогда могло являться происходящее.
