Я тот, кого никто не любит, Я тот, чей взор надежду губит, Я бич рабов моих земных
Том посмотрел на него с таким недоумением, что Гарри едва сдержал нервный смешок. Ну просто прелестная ситуация получается. Волдеморт притворяется более ранней версией себя. Сам Гарри притворяется, что всё в порядке. Очаровательно. От количества сарказма в собственных мыслях Гарри мысленно скривился. Он вообще больше не понимал, что с ним творится. Даже головная боль на удивление отступила, словно проникнувшись важностью его замысла и давая ему возможность его реализовать. — Гарри, ты точно в порядке? — каким-то странным тоном осведомился тем временем Том. — Я, кажется, сказал тебе забыть о Волдеморте. — Да, я помню. Но сомневаюсь, что он так легко обо мне забудет, — Гарри позволил себе кривую усмешку, которая вполне подходила к реплике. Он понятия не имел откуда у него вдруг взялись навыки такого самоконтроля. — Я всего лишь хочу с ним поговорить. — О чём именно? — требовательно спросил Том, недобро прищурившись. — Прости, Том, — Гарри даже честно добавил в голос нотки сожаления, которого не чувствовал и в помине. — Я расскажу тебе, но только если из этой беседы выйдет что-то путное. — Вот как? — Том скривил губы и мгновенно поднялся на ноги, словно излучая теперь всем обликом холод. — Насколько я осведомлён — он будет в поместье минут через сорок. — Это так здорово, что эльфы тебя слушаются и докладывают тебе, — Гарри невинно улыбнулся, изумляясь собственным актёрским талантам. — Не злись на меня, пожалуйста. Я обязательно всё расскажу тебе позже. Обещаю, что расскажу. Том окинул его пронзительным недовольным взглядом и молча покинул комнату. Гарри закрыл глаза, чувствуя себя чужим для самого себя. И вот, начало положено. Каким бы ни был Волдеморт — любопытство ему не чуждо. Сорок минут. Вполне достаточно, чтобы привести себя в порядок и успеть заглянуть в библиотеку.***
Волдеморт прикладывал серьёзные усилия воли, чтобы не наложить на себя иллюзию своей подлинной внешности и не позвать мальчишку к себе немедленно. Нет. Он дождётся окончания действия зелья и того, что Поттер придёт сам. Гарри сумел его удивить и вызвать настороженность и опасение. Что-то было совсем не так, неправильно. Ещё с порога он словно удар бладжером в грудь получил, увидев бледного как смерть напоминающего бесчувственную куклу Поттера. Конечно, мальчишка почти мгновенно стал прежним, но момент был, а вовсе не показался. Что могло с ним произойти за несколько часов сна? Пожалел о случившемся ночью? Абсурд, он хотел близости едва ли не больше самого Волдеморта. О чём он хочет поговорить ни с чего вдруг? Зачем ему это? Волдеморт внезапно вздрогнул. Нет, конечно, Поттер не мог вспомнить, догадаться. Нет. К этому не было никаких предпосылок. Какое-нибудь негативное событие или страх ещё могли послужить катализатором, но ночью Гарри испытывал только эйфорию. Нетерпеливый взгляд на часы обозначил, что до встречи оставалось десять минут. Если, конечно, Поттер решит пойти к нему сразу. Зелье перестанет действовать через пару минут — хвала Мерлину, он, прислушавшись к интуиции, выпил в этот раз обычное, действующее всего час. Мальчишка выждал пять минут сверх оговоренного срока, прежде чем появиться в зале. Выглядел он обычно, даже несколько беспечно, и Волдеморт терялся в догадках, едва сдерживаясь от допроса немедленно. Всего несколько минут, и он всё узнает. — Волдеморт, — тон Поттера неожиданно звучал абсолютно спокойно и безлично. — Ты что-то хотел? — Тёмный Лорд проигнорировал то, чему, видимо, предлагалось стать приветствием. — Мира во всём мире точно хотел, — наигранно задумчиво отозвался Гарри, а потом абсолютно серьёзно добавил: — Я хочу чаще присутствовать на собраниях. — Что? — Волдеморт искренне растерялся. — На собраниях? Зачем тебе это? — Каприз? — мальчишка явно не собирался раскрывать все карты и сейчас решил проверить пределы дозволенного. — Ты меня игнорируешь, колдовать я особо не могу, «Люмос», знаешь ли, не панацея, библиотека уже осточертела — никогда не страдал большой любовью к печатному слову. Так что прикажешь мне делать? Полагаю, наблюдение за унижением твоих слуг может послужить хоть каким-то развлечением. — И ты думаешь, я тебе поверю, Поттер? — машинально отозвался Волдеморт, напряжённо обдумывая — какие мотивы действительно руководят мальчишкой. — Можешь не верить, — Гарри безразлично пожал плечами. — Я как-то подсмотрел, как ты наказываешь Беллатрису. Даже мимолётно почувствовал почти благодарность. Я никогда не забуду, что она убила моего крёстного отца. И, не обольщайся, ненавидеть я тебя не перестал. Просто сойти с ума от скуки никак не входит в мои планы. Волдеморт не нашёлся с ответом. Что-то совершенно точно было неправильно — в этом он убедился окончательно. Поттер вёл себя слишком спокойно, словно в момент перестав его бояться. И определённо что-то задумал. Вот только в голову не приходило ни одного логичного предположения — чего именно Гарри хочет добиться своим присутствием на собраниях. Впрочем, зачем изводить себя догадками и построением гипотез, если многим проще узнать это на практике? Устроить незапланированное собрание вечером совсем не сложно. Найти кого и за что наказать — и того проще. А понаблюдав за мальчишкой, он точно поймёт — зачем ему всё это понадобилось. Возможно, не стоит так легко поддаваться на просьбу Гарри, но это даст ещё и время на обдумывание. — Хорошо, — голос Волдеморта звучал холодно и безразлично. — Сегодня в восемь. Эльф предоставит мантию. — Конечно, — Гарри мило улыбнулся. Так мило, что Тёмный Лорд мысленно скривился. — Наверное, предполагается благодарность, но я предпочту выразить её после собрания. А то вдруг окажется, что ты передумал и благодарить не за что? Бросив риторический вопрос едва ли не насмешливым тоном, Гарри совершенно спокойно направился к выходу из зала. Волдеморт ещё долго задумчиво смотрел ему вслед, едва ли не впервые в жизни не находя возможностей понять поведение другого человека.***
Белла взвизгнула от неожиданности, почувствовав боль от «Круцио». В её взгляде на миг промелькнуло что-то очень похожее на обиду, и Волдеморт даже прекрасно её понимал — наказания она, конечно, не заслужила. Но и противоречить не смела, демонстрируя привычную покорность. А ему многим важнее было увидеть реакцию мальчишки, чем задумываться над несправедливостью по отношению к верной слуге. Вот только лицо Поттера не выражало вообще ничего. Он не отрывал взгляд от корчащийся в судорогах Беллы, но словно бы и не видел её при этом. Волдеморт едва сдержал порыв наложить «Круцио» на самого мальчишку. Часы размышлений так и не подарили ему самому понимания происходящего. Это раздражало и выводило из равновесия. Он принципиально не появлялся перед Гарри в образе привычного для него Тома, но тот не выглядел особо расстроенным по этому поводу. С ним вообще творилось непонятно что. И это раздражало ещё больше. Наказания посыпались на виноватых и не провинившихся. Поттер наблюдал всё с тем же равнодушием. Через полчаса Волдеморту до безумия надоели крики и скулёж слуг. Хватит. Он выполнил каприз мальчишки, хотя это и не помогло понять — что тот задумал. Оставался, конечно, вариант, что Поттер просто сказал ему правду, но это казалось совсем уж абсурдом. С чего бы вдруг ему жаловаться на скуку? Почему именно после проведённой вместе ночи он вдруг решил искать общения с Волдемортом? Что-то во всём этом упрямо не сопоставлялось. Тёмный Лорд объявил об окончании собрания, решительно настроившись выбить из мальчишки правду в образе Тома. Уж с ним Поттер точно должен поделиться. Пожиратели поспешно двинулись к двери, стремясь, как и всегда, покинуть зал как можно скорее. Гарри, на удивление, не стал задерживаться, как это бывало обычно. Бросив сухое и безличное: «Спасибо» в сторону самого Волдеморта, он решительно зашагал к выходу вместе с остальными. Уже у двери он, протискиваясь вперёд, толкнул Нотта, который явно хотел возмутиться, но промолчал, едва покосившись на своего Повелителя. Тёмный Лорд сжал челюсти, сдерживая ярость. Происходящее раздражало всё сильнее. Зачем Поттеру понадобился весь этот цирк? Он запустил в стену парочку проклятий, что только способствовало ещё более быстрому уходу последних Пожирателей. Ну уж нет, достаточно. Больше никаких размышлений. Он выпьет зелье и отправится разговаривать с мальчишкой. В конце концов, припугнёт его, если тот не захочет делиться информацией. Не зря же одного его взгляда боялись. И неважно, что Тому, которого знает Гарри, запугивание не свойственно. Перевоплощение заняло совсем немного времени, но когда Волдеморт без стука вошёл в комнату Поттера, тот мирно спал прямо в одежде, поверх покрывала. Тёмный Лорд мысленно выругался. Желание залезть в голову мальчишки и попытаться найти ответы там стало почти непреодолимым. Вот только это действительно было слишком рискованно. Как и вообще любые ментальные воздействия между ними сейчас. Удовлетворение любопытства не стоит разрушенной работы. Поттер не должен вспомнить, теперь Волдеморт был абсолютно уверен, что никогда. Да, позже он внесёт коррективы, как и планировал, но в данную минуту — привязки между ними были слишком непонятными. И у него не было времени хотя бы предполагаемо просчитать — повлияло ли как-то случившееся ночью на их связь. Что же, он не настолько нетерпелив и достаточно себя контролирует, чтобы подождать до завтра. Рано или поздно — замысел Поттера станет ясен. Никакой серьёзной угрозы Гарри всё равно представлять не может: на палочке — ограничения, к лаборатории доступа у него нет, поместье он не покидал. Окинув спящего мальчишку взглядом, в котором на миг скользнуло сожаление упущенных возможностей приятного времяпрепровождения, Волдеморт щелкнул пальцами, вызывая домовика и отдавая приказ раздеть и уложить Поттера. Что же, он подождёт.Я царь познанья и свободы, Я враг небес, я зло природы, И, видишь — я у ног твоих!
Спал Волдеморт отвратительно. Гнетущее чувство тревоги не пожелало покидать его и во сне. Ему снилось какое-то бесчисленное количество снов, в которых он попеременно топил мальчишку или во власти и жестокости, или в нежности и ласке. Он просыпался, чувствуя безмерное раздражение, отчаянно гнал от себя мысль, что нельзя было оставлять происходящее с Поттером и стоило разобраться немедленно, и заставлял себя вновь заснуть, памятуя, что до операции в Министерстве оставалось всего несколько часов, а значит — силы понадобятся. На завтрак в столовую он шёл в состоянии тихо кипящей злости. Сосредоточиться на том единственном, что имеет важность сегодня и выкинуть из головы мысли о мальчишке до более уместного времени категорически не получалось. И тем более неприятным сюрпризом стал обнаружившийся в столовой Поттер. С самого начала он отдал распоряжения домовым эльфам, чтобы завтрак ему и мальчишке подавали в разное время, не желая портить себе утро бессмысленными беседами и концентрированной дозой ненависти. Так что Поттер делает здесь сегодня? — Доброе утро, — как ни в чём не бывало поздоровался Гарри. Волдеморт приветствие проигнорировал, всматриваясь в глаза мальчишки. В них затаилось что-то пугающее, странное. Холодное предчувствие беды разлилось в груди, не спрашивая разрешения, а интуиция завопила о неправильности и недопустимости происходящего. Тёмный Лорд едва подавил желание тряхнуть головой, отгоняя наваждение. Да что с ним в самом деле творится?! Он не должен думать о мальчишке вообще. Сейчас важно только Министерство и давно продуманный план. Всё остальное может подождать своей очереди, и Поттер в том числе. — Что ты тут делаешь? — холодно поинтересовался Волдеморт вслух. — Ты завтракаешь позже. — Ты настолько против, чтобы я составил тебе компанию? — Гарри невинно улыбнулся, отправляя в рот ломтик бекона. — Странно. Раньше ты желал взаимодействия, а теперь избегаешь даже общения. Я тебе больше не интересен? Тёмный Лорд замер, пытаясь осознать сказанное. Что за игру затеял мальчишка? Зачем ему все эти беседы? Откуда стремление к контактам? Похоже, это всё-таки важнее, чем казалось ещё пару минут назад. Время до назначенной операции ещё есть. Возможно, стоит разобраться с мальчишкой прямо сейчас — слишком уж странно и настораживающе выглядело его поведение со вчерашнего дня. Вот только правду он, вероятно, не скажет. — Мои интересы касаются только меня, — холодно обронил Волдеморт, устраиваясь за столом и размышляя, как проще спровоцировать мальчишку на откровенность. Возможно, стоит воспользоваться легилименцией, несмотря на риски. Внезапно мелькнула сильно настораживающая мысль. Поттер не видел Реддла со вчерашнего утра. И если в прошлый раз пропажа его Тома на сутки вызвала у него панику, то сейчас он был слишком спокоен. Что могло взбрести ему в голову? Решил каким-то хитрым способом всё-таки попытаться уничтожить самого Волдеморта, чтобы тот не мешал его счастью и не угрожал Реддлу, как считал Поттер? Сумел придумать то, что кажется ему самому возможным для осуществления планом? — Конечно, — голос Гарри всё ещё звучал беспечно, и Волдеморт даже не сразу понял, что это согласие с его брошенной небрежно репликой. — Ты ведь так всесилен. Самодостаточен. Способен даже на то, что многие волшебники считают невозможным. Тебе просто не может быть нужен даже кто-то для бесед, ведь так? Волдеморт вздрогнул, машинально поднимаясь на ноги. Подтекст в словах Поттера был слишком явным, чтобы его можно было проигнорировать. Но мальчишка не мог понять, не мог вспомнить. К этому не было ровным счётом никаких предпосылок. Вот только Тёмный Лорд уже знал, что это правда. Он понимал, что должен немедленно предпринять действия для исправления ситуации. Усыпить мальчишку, лишить его сознания любым способом и тем самым получить возможность спокойно работать с его сознанием. Он действительно должен был реагировать мгновенно. И стоял, словно окаменев, глядя в зелёные глаза, являющиеся его наваждением слишком долго, где сейчас чётко отражались уже ничем не скрытые боль, отвращение и ненависть. Тёмный Лорд вскинул палочку, но слова не шли с языка. — Ну что же ты, Том? — в голосе Гарри скользнула горькая насмешка. — Обливиэйт? Круцио? Не можешь выбрать, чем меня угостить? Но ты ведь тоже знаешь, что стёртая память не сотрёт ощущения предательства и ужаса, правда? Ты внушишь мне что-то ещё — я нисколько не сомневаюсь, что ты на это способен. Но какой образ ты найдёшь теперь? Малфой? Эйвери? Нотт? Кому я должен буду доверять на этот раз? — Заткнись! — фраза вырвалась сама по себе. Волдеморт отчаянно не хотел это слушать. Что-то внутри, ранее согретое эйфорией и нашедшее своё законное место, словно превращалось в кислоту, отравляя без возможности исцеления. Заклинания так и не шли с языка. Палочка замерла без движения. Чёртов Поттер прав — нет способа заставить забыть такие эмоции. Они затрутся в сознании, но подсознание сохранит их навсегда. Мальчишка больше никогда не будет абсолютно принимать не только Волдеморта, как это было до этого, но и Тома Реддла. И никакие новые ментальные реальности этого не исправят. Тёмный Лорд пытался сказать самому себе, что ему всё равно. Ему абсолютно безразлично — насколько там больно и противно мальчишке. Он пытался заставить себя в это поверить. А кислота становилась всё более едкой. Что чувствовал бы он на месте Гарри? Осознав в один момент, что жил в придуманном кем-то мире, где не было ни капли правды? И пусть на самом деле её была совсем не капля, а многим больше — Поттер сейчас это не воспринимает, даже не осознаёт этого. Нет. Он не станет об этом думать. С чего он вообще решил ставить себя на чьё-то место? Гарри переживёт это разочарование — выбора у него всё равно нет. Надо только быстро и безопасно его нейтрализовать и тщательно продумать следующее ментальное вмешательство… — Ты так хотел подчинения, — Поттер привлёк его внимание, возвращая из размышлений в реальность. — Я должен был принадлежать тебе, да? Принимать тебя, поддерживать? Только ради этого ты решил меня уничтожить? Это было так важно? И да, я знаю, что всё что я говорю — бесполезно и не имеет никакого значения, не трогая тебя ни капли. Наверное, это просто нужно мне. Волдеморт растерянно вслушивался в речь Гарри, пытаясь уложить её в сознании, где неожиданно воцарился абсолютный хаос, когда мальчишка вдруг опустился на колени, хотя и сохраняя дистанцию. Реальность окончательно перестала поддаваться пониманию. — Вот так, Том? Покорный раб у твоих ног? Этого ты хотел? — глаза Гарри странно блестели, а в голосе слышалась какая-то безграничная усталость и абсолютная обречённость. — Что же — я у твоих ног, как видишь. Ты счастлив? Удовлетворён? Это находит хоть какой-то отклик в твоей груди, где, похоже, нет не только души, но даже сердца? Может, это вызывает у тебя желания большего… подчинения? — Заткнись, сейчас же, — перешёл на крик Волдеморт, уже не контролируя себя. Кислота залила горло, казалось, отнимая возможность дышать. Происходящее воспринималось ужасом. Неправильно, отвратительно, нет! Так не должно быть. Его Гарри, его сокровище не должен так на него смотреть. — Прекрати это всё, немедленно. Ты не смеешь… — Да, с одним я согласен — это надо прекратить, — отозвался Гарри неожиданно уверенно, поднимаясь на ноги. Волдеморту показалось, что его окатило кипящим маслом от взгляда зелёных глаз. — Прости меня, Том. Прости, что не смог тебя принять достаточно, чтобы тебе не пришлось морально убивать меня. — Что ты несёшь?! Поттер, послушай меня… — Но ты не учёл только одного, Том, — мальчишка словно и не слышал обращения. — Того, на что может оказаться способен человек, которому абсолютно нечего терять, даже себя. Следующие секунды слились для Волдеморта во что-то ужасное и не поддающееся пониманию. Рука Гарри, с зажатой в ней палочкой — знакомой и явно не принадлежащей самому Поттеру — взлетела вверх слишком быстро. В зелёных глазах причудливо смешались пустота и торжество безумия. Почему-то Тёмный Лорд на доли секунды раньше знал, что сейчас сделает мальчишка. И всё-таки это казалось слишком диким для восприятия. Он не сможет… — Авада Кедавра! — холодный чужой голос, который по недоразумению исходил от Поттера. Волдеморт произнёс то же заклинание, полетевшее ответом, мгновенно, на голых инстинктах, и только потом осознал — что именно сделал, машинально стремясь защититься. Его удержат крестражи. Гарри не вернёт ничто. Сумасшедшая боль опалила внутренности, даря осознание, что возрождение и жизнь после не будут иметь никакого смысла без его сокровища, а потом в один момент всё поглотила тьма, даря не желанное, но необходимое забвение.