***
Сегодня, в среду, на удивление, только одна пара — математика. Не очень любимый предмет Машки, хотя это даже мягко сказано. Чем могу, тем помогаю ей. Проснувшись сегодня, я не ощутила уже никакого напряжения и беспокойства. Да, сон напрочь стирает всё волнение, поэтому становится на утро очень легко, особенно когда всего-то одна единственная пара. Я встала пораньше, чтобы проводить маму до аэропорта, проспав совсем немного. Главное, чтобы она сейчас не начала наседать на меня по поводу университета, а мне ведь так хочется спросить, могу ли я иметь хотя бы четверку по этой дурацкой физике, а то это сплошной фетиш какой-то… — Смотри мне, учись отлично, не попадай в неприятности! — снова начала мама. — Я отправлю сообщение, как доберусь. — она любя поцеловала меня в щёку и поднялась на самолёт. Провожая её взглядом, я постепенно отходила в сторону, а когда она уже скрылась в самолёте, то уже и вовсе ускорила шаг, дабы не опоздать на математику. Я быстро впрыгнула в нужный автобус и перевела дух. Отлично, теперь точно приду вовремя. Должна, по крайней мере. На другом конце автобуса стоял Рома Ёлкин, но народу была тьма тьмущая, поэтому даже не собиралась пробираться к нему. Буквально через одну остановку наша будет, но автобус резко затормозил, а через секунду и вовсе заглох. Спустя пару мгновений, кондуктор извинилась, сказала возвращать ей билеты и выходить из автобуса. — Блин… — тихо и потерянно сказала я, ища взглядом Ёлкина. Мы же просто напросто опоздаем! Удачная неделя, ничего не скажу, класс. — Осипова! — я услышала голос Ромы сбоку. — Радует, кстати, что не я один опоздаю. — засмеялся тот, подходя ко мне. — Пойдём, а то точно докладную напишут на нас с тобой. И тут, пройдя несколько метров, я по-настоящему пожалела о том, что не надела пальто. В середине октября очень холодно, возможен даже снег, а я иду сейчас пешком до универа без пальто в одной белой футболке с пентаграммой и юбке… — Капец, холодина, ты когда начнёшь одеваться по сезону? — усмехнулся Ромка. — Зимой без шапки, осенью без куртки, весной в туфлях. Смеюсь с тебя, Даха. — Ну ты тоже без куртки… — обратила я внимание на его… пиджак. — Я хотя бы в пиджаке, не равняй. — умничал он. Пройдя ещё около ста метров, а остановки здесь не такие уж и маленькие, Москва всё-таки, около нас остановилась знакомая белая машина. — Опа, Егор Вадимович, смотри! — слегка пихнул меня Ёлкин. Ну, конечно, этого ещё не хватало. Я уже только надеялась, что мне не придётся с ним видеться сегодня. — Мне кажется, вы опаздываете. — верно подметил препод. — Есть такое. — сказал Рома, но я моментально перебила его. — Вам кажется. Левинский странно с осторожностью посмотрел на меня. — Раз мне кажется, то позвольте вас обоих довезти, чтобы вы уж наверняка не опоздали и не замёрзли. — предложил язвительно он. — Крутяк! — тихо восторжествовал Рома и уже сделал шаг к машине, как я ловко удержала его за локоть, приблизившись к лицу. — Ты хочешь меня одну здесь бросить?! — прошипела я. — Нет, почему, поехали! — не понял он моих слов. — Ёлкин, я не сяду в машину к этому ненормальному тирану! — продолжала сквозь зубы говорить я. — Но мы опоздаем и замёрзнем! — заскулил блондин. — Ром-м-ма! — прорычала я, но мой взгляд намного убедительнее слов. — Ладно, но взамен мы пообедаем. — сдался тот, на что я кивнула. — Мы, наверное, пойдём, Егор Вадимович, но спасибо большое за предложение! До встречи! Левинский вскинул брови. Видимо, удивился от того, что я повлияла на парня. — Ваше право. — на выдохе сказал он и поехал дальше.***
— Я говорил тебе, Осипова, что нужно ехать! — злился Рома, на что я только закатила глаза. Да-да, именно сейчас мы находимся на кафедре университета. Естественно, мы опоздали на двадцать минут, но вовсе не ожидали, что Анна Николаевна будет настолько строга с нами, что поведёт нас к декану! Всё это время от неё веяло только добром и лишь каплей строгости, но сегодня она заставила удивиться не только нас, но и всю нашу группу, а про Машку я вообще молчу. Как только она увидела опоздавших нас с Ромой, тут же округлила глаза и хлопнула ладонью по лбу, как бы говоря «Ё-моё, Даша, с кем ты связалась?!». — Зачем мы здесь вообще стоим… — будто сама у себя спросила я. — Ждём, когда математичка приведёт декана, он же всё-таки тоже занимается воспитательной работой. — пояснил он, но тут же вспылил. — Вот чего ты такая упёртая, а?! — встал он лицом ко мне. — Да я не знала, что она так сделает, никогда же не было подобного! — оправдывалась я. — Так почему ты не захотела садиться в машину к Левинскому? — хмурил брови Ёлкин. — Страшно говорить, как он меня вчера валил с этой чёртовой физикой… — начала я, но Рома аккуратно перевёл взгляд чуть дальше меня. — Ты бы видел… За что он вообще меня так ненавидит?! За то, что я с первого взгляда не признала в нём преподавателя? — Даш… — тихо сказал Рома, но я не слышала его, говоря о своём. — Он спрашивает то, чего, в принципе, не было и позволяет себе оскорблять меня! — пустилась я. — Лучше заткнись, Осипова… — тихо сказал Рома, пряча глаза в пентаграмму на моей футболке. Мне хватило секунды, чтобы понять, что за нами стоит не какой-нибудь студент, а преподаватель. Не важно какой, потому что мы уже убедились, что строгие здесь абсолютно все. Замолкнув, я с осторожностью перевела взгляд в окно. Благодаря свету в помещении, окно плохо, но всё-таки отражало нас и… стоящего за нами Егора Вадимовича. — А я предупреждал, что вы можете опоздать. — деловито сказал он, делая вид, что не слышал моих слов, и сел на место чуть дальше меня, где нас с Ромкой было полностью видно. — Убей меня, Ёлкин… — отворачивая голову, тихо сказала я. — Кстати, Егор Вадимович. — окликнул он препода. — Может, скажете уже по секрету, сколько вам лет? — жутко интересовался парень. Я услышала как Левинский усмехнулся и ответил: — Двадцать пять. Вот это кореш! Никому не ответит, а тем, с кем дымит за углом универа, без лишних слов выпалит. Неправильно это, Егор Вадимович! Рома, как обычно, начал перебирать мои вьющиеся волосы. — Не хочешь плюс семнадцать сантиметров? — неожиданно спросил он. — Мне не нужен парень, Ёлкин. — вяло сказала я, из-за чего Левинский поперхнулся тем, что пил из кружки и глухо засмеялся, а следом за ним заржал и Ромка. — Я про волосы, Осипова! — сквозь смех, сказал он. Я мгновенно побагровела и машинально стукнула ладонью по плечу Ромки. Да я просто хотела испортить ему шутку, чёрт! И тут в помещение заходит Лидия Михайловна — декан нашего факультета с кислым выражением лица. Левинский мгновенно усмирил себя, подавив смех, а Ёлкин так и смеялся. — Вам смешно после всех ваших косяков, я не пойму? — сурово упрекнула женщина в возрасте с короткими кучерявыми рыжими волосами. У нас много косяков? — Извините, мы не хотели опаздывать, честное слово, просто автобус сломался! — оправдывался Рома, на что я закивала. — Да вы что? — иронично удивилась Лидия Михайловна. — А вы, Дарья, уже второй раз за неделю опаздываете на пару! — я нахмурилась, услышав её слова, как бы давая понять, что не понимаю. — Вы вчера опоздали на занятие к вашему новому преподавателю физики, это неуважительно. — отчитывала она. Да я вообще не собиралась приходить, АХАХАХ, о чём вы… — А дальше что? — продолжала она. — У вас в первый раз за полтора года появился неуд! — я опустила взгляд вниз, стараясь не смотреть на Егора Вадимовича. — Вы исправлять когда собираетесь? Наш университет не хочет потерять отличницу. — Дарья уже вчера исправила своё критическое положение. — влез Левинский, из-за чего я кинула на него крайне удивлённый взгляд. — Отлично… — сбавила тон женщина и отошла на несколько метров к бумагам. — Не допускайте, Дарья, такого больше! — Какого чёрта вчера он нервировал меня до потери пульса, а сегодня ни с того, ни с сего говорит, что исправил двойку?! — яростно и тихо зашипела я Роме. — Радуйся, балбеска. — усмехнулся тот. — Идите уже на математику. — отпустила нас Лидия Михайловна. С её словами мы моментально покинули помещение. Мы с Ёлкиным направились в нужную аудиторию. Прошло только три дня, и уже из-за нового препода у меня появились проблемы, которых никогда не было. Может, мне и правда на соц-гум поступить… Ага, как же, я же сдавала на государственном экзамене только информатику и профильную математику, уже в соц-гум не возьмут. Вот что за хам! Из-за него я теперь думаю, что мой труд напрасен. На самом деле, я очень близко принимаю всё сказанное в мою сторону. Понимаю, что я хорошо учусь, но эта фраза «На соц-гум не пробовали поступить?» вывела меня из себя. — Дарья. — неожиданно позвал меня Левинский. Я машинально обернулась, но очень не хотела этого делать. Однако, пришлось, чтобы окончательно не портить его представление обо мне, всё-таки три года учиться у него ещё. — Зайдите в мою аудиторию после этой пары. — как-то странно сказал он. Его голос бы ни грубым, ни мягким, ни спокойным, будто он о чём-то печётся. — Я не готовилась к физике. — сразу сказала я. — Исправил я уже вашу оценку. — выдал он и скрылся за углом, идя в свою аудиторию. — А вот твои и семнадцать сантиметров. — глупо пошутил Ёлкин и засмеялся. — Может больше. Сам шучу — сам смеюсь. — Ты нормальный?! — всерьёз возмутилась я. Добрели мы, наконец, с Ёлкиным и его тупыми подколами до математики. Понятия не имею, что хочет Левинский, если не физику. Или его совесть замучила из-за того, что он назвал меня глупой и недостойной учиться на физмате? Он не так прямо, конечно, сказал, но смысл я прекрасно уловила. Хам.