***
В пятницу вечером здесь ожидаемо много народа, но две дорожки, которые мы стабильно эксплуатируем примерно пять дней в неделю с самого открытия «Кегли», остаются не заняты, заранее зарезервированные Тэхёном. – Только, народ, без бухла, – строго уведомляю присутствующих, падая на диван. – Я почти семейный человек. – Ключевое слово «почти», мой друг, – усаживается рядом блондин, закидывая руку на моё плечо. – А это значит, что твои оговорки не сработают. – У меня завтра свадьба, – вяло протестую. Чонгук делает удивлённое лицо. – Чё, серьёзно? А чего нам-то не сказал? Вот же паршивец... Да им и алкоголь не нужен, чтобы включался режим «безбашенных придурков». – Ещё раз состряпаешь эту рожу – получишь в табло, – со смешком выдаю в ответ. Гук довольно ухмыляется. – Если так хочется набить мне морду – только скажи. Я закатил глаза. – По-моему, здесь чего-то не хватает... – задумчиво протянул Хосок. Если этот мудила сейчас хоть слово скажет про стриптизёршу, видит Бог, мордобой сегодня будет обеспечен. Но нет; вместо этого в его руках как по волшебству появляются четыре бутылки «Бейлиса». – Не понял... – хмурился Тэ. – Это что? Сливки для котят? Тот «обиделся». – Тебе в порядке исключения могу и в миску налить. – Не-не, даже после ящика этого недоалкоголя я буду трезв как стёклышко, – поддерживает блондина Юнги. – Давай что-то посерьёзнее, чтобы понюхал – и уже синий. Хосок сгружает бутылки на низкий стол и пару минут задумчиво скребёт подбородок. Блеск предвкушения в его глазах был похож на то, как если бы он задумал какую-то очередную лютую херню, за которую придётся отвечать нам всем. – Сейчас будет вам посерьёзнее, – подтверждает он мои опасения и скрывается из вида. Мы переглядываемся, но ситуацию оставляем без комментариев до тех пор, пока наш друг не возвращается с парой бутылок кальвадоса и бутылкой бурбона. Мои брови удивлённо ползут вверх. – Где ты это взял? Потому что «Кегля» хоть и приличное заведение, таких напитков здесь точно нет – я знал абсолютно весь ассортимент местного бара не только на вид, но и на вкус – спасибо Тэхёну с его вечной идеей-фикс по моему спаиванию. – Ну, вообще-то я должен был преподнести это тебе в качестве подарка на свадьбу, но мы с моим вторым «Я» посоветовались и решили, что у тебя рожа треснет наворачивать всё это в одно рыло. Пару минут я молча смотрел на друга, а потом громко заржал. В принципе, он рассудил правильно: не с Дженни же мне потом опустошать эти бутылки!***
В общем, нужная кондиция была достигнута довольно быстро, сметая все остатки каких-либо сомнений и тревог, но я всё-таки намеревался сдержать обещание и позвонить своей малышке. Правда, чуть позже, потому что если мозгу ещё как-то удавалось формулировать мысли, то языку озвучить их явно было не под силу. Уже бухим на всю голову, нам было плевать, что пить, так что через некоторое время и от «Бейлиса» не осталось ни капли. Я откровенно балдел от приятного пьяного угара, пока не понял одной истины: среди всех парней Юнги держался как-то обособленно и был пугающе немногословен. Отыскать его глазами было трудно, потому что в них нещадно двоилось, но увидев его адекватное лицо я и сам немного протрезвел из-за тревоги, неприятно поднимавшейся откуда-то из нутра. Наверное, старею... Пошатываясь, подошёл к другу, у которого все признаки недовольства в прямом смысле слова были «на лицо», и плюхнулся рядом. – В чём дело, Юнги? – Я протянул ему стакан вискаря, который он принял чисто на автомате. Он как-то тяжело вздохнул. – Ты веришь в то, что иногда судьба даёт нам шанс наказать тех, кто пытался растоптать нашу жизнь? – по-философски протянул он. – Не какую-то там призрачную надежду, а реальный шанс? Перед моим взором тут же возникло лицо старшего брата, но я решил не отвечать. – Смотря что ты имеешь в виду. Снова тяжёлый вздох. – Неделю назад я встретил эту шалаву, которая накатала на меня заяву. Помнишь? Четыре года не сталкивались, хотя живём в одном городе, и тут на тебе... Я ведь почти забыл о том дне. Эта новость окончательно привела меня в себя. – И что же ты собираешься делать? Тот зловеще хмыкнул. – Устрою ей вендетту. Никогда не видел его таким угнетённым и злым одновременно. Конечно, кровь ему эта сучка подпортила знатно, но я не думал, что Юнги пронесёт обиду в себе через все эти годы. – Как именно? – уточнил на всякий случай. – Пока не знаю. Но хочу, чтобы она почувствовала себя такой же грязной, как и я в тот день. Насиловать не буду, – успокоил меня, – но месть однозначно будет носить сексуальный характер. Нахмурившись, я внимательно посмотрел на друга: нехило его бомбит, раз мозги отключаются... – Тебе не кажется, что это попахивает отклонением на сексуальной почве? Друг оскалился во все тридцать два. – Как говорил один умный человек, «сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, всё остальное – дело вкуса». Я покачал головой. Только бы этот олух не наломал дров. Мне всё же удаётся впихнуть в друга пару стаканов рома, отчего он расслабляется и все последующие порции уже охотно вливает в себя сам. Надо отдать парням должное, в этот раз они все по меньшей мере могли стоять, не шатаясь, правда, выражать мысли получалось хуже. Я через раз понимал их тосты, потому что, во-первых, они словно разговаривали с завязанными в узел языками, а во-вторых... ну не в состоянии был мой заспиртованный мозг улавливать суть того, о чём они говорили. Решив немного отойти от пьянки, мы дружной компанией направились к дорожкам, разделившись на две группы: Юнги, Хосок и Тэхён против меня и Чонгука. Я заявил, что силы не равны, но парни махнули рукой, сказав, что пять на два не делится, и велели заткнуться, потому что сегодня их день. Так как наша с Гуком команда явно уступала силам противника, нам предоставили возможность первого «запуска ядра». С невозмутимым видом друг отпихнул меня в сторонку, отчего нетрезвый я чуть не спикировал в стойку с шарами, но в последний момент удержался, и гордо двинулся к дорожке. – Сейчас учитель Чонгук покажет вам, как надо играть, – с глупой ухмылкой прокомментировал свой выход. Однако то ли он по пути где-то просчитался, то ли говорил не о себе, потому что шаром даже по дорожке не попал: крутясь вокруг своей оси, тот медленно катился в сторону дивана. Недовольное бормотание друга потонуло в громком хохоте парней, включая мой собственный. У пьяного Хосока получается чуточку лучше, потому что запущенный им шар сбивает самую крайнюю кеглю. – Вам бы на курсы к мастеру Хосоку записаться, учитель Чонгук, – заржал на это Тэ. Так мы и ржали весь вечер, потому что за двадцать минут игры больше ни одна кегля не упала. О том, что с боулингом надо завязывать, мы поняли, когда пущенный Тэхёном шар почему-то полетел вертикально, в сторону потолка, и проиграв по пути силе притяжения, быстро вернулся назад, с громким треском вгрызаясь в кленовые доски дорожки. На мой взгляд друг довольно искренне извинился перед управляющим, хотя с таким же выражением лица он мог бы читать и прощальную речь на кладбище. Заплатив за нанесённый ущерб немаленькую сумму, мы двинули на второй этаж – прошерстить местный кафе-бар, и всю дорогу я пытался оторвать парней от отбивающегося блондина. – Да от количества твоих косяков на небе все ангелы полиняли! – проворчал Юнги, плюхаясь на барный стул у стойки. – Ага, а остальные скоро сами начнут выдёргивать у себя перья... – поддержал Хосок. – Вот чья бы корова мычала! – отзеркалил обвинение Тэхён. – Сам-то косячишь не меньше! Не надоело умничать? Тот хмыкнул. – С этим вопросом обратись в Министерство не твоих собачьих дел. – Ну всё, хорош авторитетами мериться, – вклинился я, пока не стало поздно. – Кто из нас идеален? – Я например, – заржал Юнги. – Хотя не, у меня есть один недостаток: мне не идёт жёлтый цвет. – Мне кажется, шар сначала по твоей голове прошёлся, а уж потом вскрыл череп паркета, – хохотнул Чонгук. Юнги закинул в себя стопку коньяка. – Согласен, не совсем недостаток, но неприятно. Иногда ночью заснуть не могу. Раздался наш дружный ржач, и парни потянулись к стаканам. Я последовал было их примеру, когда телефон в кармане джинсов завибрировал, оповещая о входящем звонке. Я не имел привычки принимать вызовы с неизвестных номеров, но после произошедшего с Дженни – которой я, кстати, так и не позвонил – не рискнул оставлять звонок без ответа. – Слушаю, – небрежно бросаю в ответ собеседнику. – Очень надеюсь на это, Чимин, – послышался из динамика насмешливый голос Ли Сок Чона. – Потому что, насколько я знаю, у тебя сейчас мальчишник, от которого я тебя так бессовестно отрываю, но мне хотелось бы поговорить с тобой. Моментально трезвею, осознавая, что у нас может быть только две темы для разговора, и ни одну из них нельзя было назвать приятной. Скосившись в сторону парней, активно обсуждающих предстоящую на выходных поездку за город к Хосоку, понимаю, что на меня никто не обращает внимания. Краем сознания подмечаю, что Юнги снова ушёл куда-то в себя и не принимает участие во всеобщем веселье, но разобраться с этим решаю позже. Морозный воздух вышибает остатки алкоголя из моей головы, и я практически на сто процентов могу адекватно соображать. – Что вы хотите обсудить? – сразу перехожу к сути. Ли тяжело вздыхает. – С Донхёном дела обстоят хуже, чем я думал, – озвучивает он ожидаемую тему номер один. – Мои люди всё ещё копают, но я уже сейчас с уверенностью могу сказать, что на всё это дерьмо его подтолкнул Хван Чи. Услышанное не особо меня удивляет: не знаю, каким боком этот урод может быть связан с наркотой, но про него давно ходили разного рода слухи; причём, каждый последующий «вымысел» переплёвывал своего предшественника. – В чём именно вы его подозреваете? Мой собеседник хмыкнул. – Его подозреваю не только я. Наркоконтроли тоже активно интересуются его личностью, так что приходится работать аккуратно, а значит медленно, и это раздражает. Я хмыкнул. Чего не сделаешь ради единственного сына и всё в таком духе... – Это не только ради Донхёна, – словно прочитав мои мысли, опровергает самый очевидный вывод. – Я всё ещё считаю Сонхёна другом, хотя у меня есть все основания его ненавидеть, да и Минсу я зла не желаю. Я устал тратить жизнь на чувства, которые вместо облегчения лишь отравляют ядом все мои мысли и внутренние органы. Эта исповедь немного напоминала мне то, о чём говорила Дженни, – проходит время, и ты попросту устаёшь носить в себе всю эту грязь, которая тяжёлыми комьями засыхает на душе. И чем больше грязи, тем толще становится засохшая корка, не дающая возможности нормально дышать. Вот бы и мне так легко удалось забыть о том дерьме, что сотворил с моими близкими Донхён... – В общем, посвящать тебя в детали пока нет смысла: прежде я должен удостовериться в полученной информации, но хочу, чтобы ты знал – я тебе очень благодарен за то, что позволил мне забрать сына самому. Хотя он не заслужил такого поступка с твоей стороны, и я прекрасно понимаю, чего тебе это стоило. Я озадаченно кивнул, – сложившийся в моей голове образ грозного Ли Сок Чона никак не вязался с благодарным тоном. – Надеюсь больше его никогда не увидеть, даже если демоны сожрут мою душу за то, что я так и не смог избавиться от ненависти и простить Донхёна. – Понимаю. И поздравляю со свадьбой. – Спасибо, – от души поблагодарил я, и Чон отключился. Пару минут погипнотизировав телефон, я решил, что пора кое-кого разбудить, и с предвкушающей улыбкой набрал знакомый наизусть номер. Джен поднимает трубку после десятого или одиннадцатого гудка, когда моё воображение разыгралось настолько, что я отчётливо представил на полу её безжизненное тело. – Алло? – слышу наконец и облегчённо выдыхаю. – Чем я заслужила внимание ада, что мне звонит сам Демон? Её голос был хриплым после сна, и его звучание отдаётся эхом во всём теле; мне приходится ухватиться рукой за стену, чтобы волна нахлынувшего желания не сбила с ног. – Ты спишь? – задаю идиотский вопрос. – Уже нет, – недовольно бурчит девушка. – Я вообще-то завтра замуж выхожу, мне отдохнуть перед тяжёлым днём надо, а из-за тебя я буду похожа на зомби! Я усмехнулся. – Вот так совпадение! У меня тоже завтра свадьба, представляешь! – Удивительно, что кто-то согласился стать женой такого садиста. Должно быть, бедная девушка была не в себе или не представляет масштабы грядущей катастрофы... Ты вообще время видел?! Пришлось побороть рефлексивное желание взглянуть на часы. – Прости, малышка. Мне просто хотелось убедиться, что ты в порядке. Трубка тяжело вздохнула. – Знаю. Как твой мальчишник? – Веселье через край... – как-то невесело ответил я. – Оно и видно. Что-то случилось? – И да, и нет. Мне Ли Сок Чон звонил. – Кто это? Я стукнул себя по лбу. За прошедшие два дня я так и не рассказал Дженни о том, что Донхён мне брат только по матери, и как хреново обстоят дела в родительской фирме. – Расскажу тебе всё позже, как только ты лишишься последней возможности сбежать от меня, – намекаю на завтрашнее мероприятие. – Я скоро приеду. Девушка фыркнула. – Можешь не торопиться. Я всё равно буду спать. – Ты ведь знаешь, что я запросто могу это исправить. – Конечно. А теперь иди и повеселись хорошенько. Люблю тебя, Чимин. – И я тебя, крошка. Мягко рассмеявшись, девушка отключилась. А я решил последовать её совету и отправился к парням за новой дозой алкоголя, потому что протрезвевший мозг начал грузиться мыслями, которые могли вогнать меня в темноту. Синие в стельку парни собирались поиграть в бильярд пустыми бутылками, и я так понял, что очень вовремя вернулся, потому что оплачивать ещё и ремонт бара не хотелось. Заново заполнив бак до отметки «под завязку», я позволил алкоголю помутить рассудок, а после и вовсе отключил мозги.***
Проснулся я в несусветную рань от чьего-то дикого храпа на всё... А где это я, кстати? Протерев не до конца функционирующие глаза, я покрутил башкой как филин на сто восемьдесят градусов до хруста шейных позвонков. Поморщившись, отметил, что нахожусь в винном погребе собственного дома в компании закадычных друзей. Ну хоть не на улице в какой-нибудь подворотне, правда, сам процесс преодоления расстояния до дома не помнил от слова совсем. Ещё и машину опять где-то оставил. Вспомнить бы, где именно... Посмотрел на источник оглушительного звука. Тэхён храпел так, что дребезжали стёкла; я даже не знал, что человеческий организм способен издавать такие звуки. Пару раз я аж испугался, что он сейчас кони двинет... На несколько секунд воцарилась блаженная тишина, и я лежал на прохладном полу, уставившись в потолок, пока блондин снова не начал подавать раздражающие признаки жизни. Боже, такое ощущение, что он на мопеде ездит... Меня посетило жгучее желание придушить его подушкой. Наверно, если бы я записал все издаваемые им звуки, их хватило бы на несколько Dubstep-треков... С трудом отлепившись от пола, я оставил парней наедине с этой невероятной симфонией и отправился в нашу с Дженни спальню. Наручные часы услужливо показывали пять часов утра, так что у меня было время привести себя в порядок и даже вздремнуть. Моя малышка даже не шевельнулась, когда я проник в комнату. Глядя на её расслабленное лицо меня самого с головой затопило спокойствие. Наскоро приняв душ, натянул спортивные штаны и, стараясь не разбудить девушку, скользнул под одеяло. Несколько долгих минут я просто всматривался в её лицо, осознавая, что через пару часов это чудо станет моим навеки. Не удержавшись, обнял любимую, крепко прижав к своему телу. Джен что-то сонно проскулила, вздохнула и прижалась к моему боку, положив руку мне на живот. Вдыхая аромат её миндального шампуня, я провалился в сон. Вот только поспать удалось от силы минут сорок, потому что в шесть утра Дженни подскочила на ноги с таким выражением лица, будто как минимум загорелся дом. – Что такое, малышка? – сонно спросил я, переворачиваясь на спину. – Снова приснился кошмар? – У нас сегодня свадьба! – Истеричные нотки в её голосе нельзя было спутать ни с чем. Я тяжело вздохнул. Ох уж эти женщины – ни одного события без нервов или слёз... – Я не понял, ты передумала выходить за меня замуж? От удивления девушка спотыкается о собственную ногу и чудом удерживается в вертикальном положении, схватившись за спинку стула. – С чего ты взял? Закидываю руки за голову и прикладываю нечеловеческое усилие, чтобы издевательской усмешкой не выдать своего настроения. – Потому что это единственная причина, по которой ты можешь нервничать сегодня. Ты поняла, что была не в себе, когда давала своё согласие? Или вдруг осознала масштабы грядущей катастрофы? Я вернул ей её же слова, которые она сказала мне ночью. – Издеваешься? – всё-таки догадывается Джен, подозрительно прищурившись. – Конечно, издеваюсь. – Сил сдерживаться больше нет, поэтому я громко фыркаю. – У тебя такое выражение лица, словно я прошу тебя встать на рельсы перед несущимся на бешеной скорости поездом. – Пак Чимин, ты совсем идиот?! Ты хоть понимаешь, что это самый важный день в моей жизни?! Я не могу, как ты, спокойно спать, развалившись на постели, словно мне никуда не надо! Это для тебя всё просто – одел костюм и уже красивый... А меня сегодня ждут такие процедуры, что инквизиции было бы чему поучиться! Я закатил глаза. – Не драматизируй. Будто провести утро в умелых руках стилистов, ничего не делая самой, настолько страшно... – А ведь я предлагала просто расписаться... – тяжело вздыхает девушка и плюхается в стоящее неподалёку кресло. Обречённо вздохнув, выползаю из-под одеяла, с недовольством отмечая, что болит почти каждая косточка, и сажусь на корточки перед своей невестой. – И позволить пропасть твоему платью, ради покупки которого ты потратила столько времени, что я чуть не умер без тебя? Дженни внимательно на меня смотрит и вздыхает. – Я так сильно тебя люблю. Весело ей подмигиваю. – А я тебя – ещё сильнее. Потому-то ты и выходишь за меня замуж. Буря в глазах девушки стихает, и в них воцаряется покой. А примерно через десять минут в комнату врывается моя мать и родительница девушки, которые удивлённо хлопают глазами и начинают возмущаться по поводу того, что мы ещё не готовы. Наскоро принимаю душ, прихватываю из шкафа свою одежду и под грозные взгляды женщин сваливаю в бильярдную. Только когда костюм садится на мне как влитой, я наконец понимаю, что имела в виду Дженни, говоря о пытках инквизиции, и уже искренне сочувствую своей малышке. Слава Богу, что я родился мужиком. Ну нахрен все эти бабские заморочки по поводу внешнего вида! Едва я успеваю завязать галстук, как в бильярдную влетают мои парни. – О, каков гусь! – восклицает Тэхён. – А мы тут по мордам схлопотали, когда в твою комнату сунулись... – Да уж, твоя мать – та ещё фурия, – поддакивает недовольный Хосок. – И у них ещё хватает наглости называть себя слабым полом! Пару минут мы тупо подкалываем друг друга, а потом тащимся на кухню, чтобы по дороге в ЗАГС не скопытиться от голода, но я вдруг осознаю, что мне кусок в горло не лезет. Не боясь, что меня вывернет наизнанку, я могу только впихнуть в себя стакан апельсинового сока, который ни разу в жизни не пил за мерзкий химический вкус. Уж лучше травиться хлоркой из-под крана... – Эй, дружище, я тут подумал... Ещё не время отказаться, – подмигивает Чонгук. – Я вчера с родителями беседовал, сейчас неплохие скидки на горящие туры на Мальдивы... Закончить он не успевает, удивлённо зыркая на Юнги, отвесившего ему подзатыльник. – Ты чего пацана пугаешь? Не видишь, он и так весь зелёный от страха… Я громко усмехаюсь, потому что на самом деле чувствую себя бессовестным везунчиком, которому достался самый большой выигрыш в лотерее. – Отчасти мне даже жаль, что я не верю в Санта Клауса, – с гадкой ухмылочкой медленно протянул я. – Потому что знаю, что надо у него попросить. – И что же? – поинтересовался Хосок. – А вот хрен вам вместо ответа! Так что все дружно заткнулись и потопали к машинам. Одарив меня недовольными взглядами, парни двинули на выход и уже через пару секунд начали каламбурить в своей обычной манере. Я же задержался у двери, ведущей к парковке: собственнический инстинкт требовал увидеть невесту во всей красе хотя бы раньше парней, раз уж родительницы контролировали весь процесс преображения. Вот только мои желания сегодня мало кого интересовали. – А ты чего тут застыл столбом? – удивился отец. – Езжайте с мальчишками в ЗАГС и ждите нас там. От услышанного я лишь окаменел ещё больше. – Чёрта с два я поеду туда без Дженни. Родитель предвкушающе хмыкнул. – Так ведь это твоя невеста настояла на этом. Несла околесицу про какой-то бал и заявила, что поедет без тебя и... Отец резко замолчал, – видимо, разглядел лихорадочный блеск в моих глазах. – Дубль два, значит? – ухмыльнулся я, разговаривая больше с самим собой, потому что родитель так и не понял, в чём дело. – Ладно уж, будет тебе бал. Заметив свою тачку на привычном месте парковки, я мысленно отвесил себе подзатыльник за то, что в который раз осмелился вести машину, будучи в неадеквате. Садиться к кому-либо в автомобиль наотрез отказался: я не грёбаный инвалид, чтобы упускать возможность самому сесть за руль. Парни поддержали моё решение громким улюлюканьем и свистом, и мы расселись по машинам, украшенным атласными лентами и бантами. Настроение зашкаливало, подстраиваясь под стрелку спидометра летящего по трассе автомобиля, и друзья старались не отставать. Не пугали ни бесконечные потоки машин, ни возможность схлопотать штраф, который обязательно будет, причём в далеко не единственном экземпляре – я камер пять проскочил на скорости сто шестьдесят при разрешённых шестидесяти. Возле ЗАГСа нас уже встречала тётушка Сунан, мамин родной младший брат Шин с женой Джунг и... Ли Сок Чон, собственной персоной, правда, на этот раз без охраны. Поприветствовав в первую очередь родственников, я направился к нему и пожал протянутую руку. – Твой отец пригласил, – ответил он на мой немой вопрос. – Не имею ничего против. Только пара тем будет под строгим запретом. По крайней мере, сегодня. Чон понимающе кивает, и только сейчас я замечаю в его руке букет жёлтых роз.***
Ожидание Джен не слабо выматывает, и я уже готов был сорваться с места в карьер, когда из-за угла здания повернули три знакомых автомобиля. – А вот и Принцесса, – хохотнул Тэхён. Из центральной машины выплыл ангел; на мгновение мне даже показалось, что я сдуру посмотрел на солнце и ослеп. Средневековые пытки явно пошли ей на пользу... И только теперь я понял, что имела в виду моя малышка, когда говорила про тот злосчастный бал. На ней было точь-в-точь такое же платье, только цвета слоновой кости; правда, оценить образ полностью я смог лишь в просторном холле ЗАГСа, когда избавил девушку от белой меховой шубки. Разрез её платья, как и тогда начинающийся от середины бедра, был расшит лёгкими кружевами, а рукава были укорочены до «крылышек». Волосы завиты в крупные кольца и от висков забраны назад, витиевато переплетаясь с мелкими белыми розочками. Глаза, по-кошачьи подчёркнутые карандашом, сияли блеском, покрытые розовой помадой губы манили, а слегка раскрасневшиеся щёки выдавали волнение. Из украшений я узнал только подаренное мною кольцо; но, судя по тому, что браслет и колье были практически идентичны кольцу, с лёгкостью смог догадаться, что комплект выбирала моя мать. Дженни шагнула вперёд, и из разреза её платья показалась изящная ножка, затянутая в белый кружевной чулок, и я поймал себя на мысли, что не могу оторвать глаз от её ноги и вообще сдвинуться с места. На помощь приходит любимая, причём, в буквальном смысле: только почувствовав запах миндального шампуня, когда девушка подошла ко мне, мозг посылает команду отмереть, и я жадно впиваюсь поцелуем в её рот. – Снова ради меня старалась? – рвано выдыхаю в её полураскрытые губы. Девушка жадно глотает воздух, который я отбирал у неё, наверно, целую вечность. – Это всегда будет только ради тебя, – слышу хриплое в ответ и довольно улыбаюсь. В ЗАГСе нас расписали достаточно быстро прямо в кабинете тёти Сунан, которая лично руководила процессом. Все недолгие полчаса я крепко сжимал ладонь малышки, словно боясь, что она сбежит. А судя по тому, что она с не меньшей силой повторяла мой жест, думали мы об одном и том же. Её искреннее «да» разбивает тяжёлые оковы напряжения, окольцевавшие мою грудь толстыми стальными обручами, и когда подходит момент целовать теперь уже мою жену, Джен первая сокращает разделяющее нас небольшое расстояние. Мы оба не можем найти в себе силы оторваться друг от друга, и только вежливое покашливание родных и недовольное бурчание парней кое-как возвращает меня в реальность. Вглядываясь в эти доверчивые карие глаза, ставшие самыми дорогими и желанными всего за два месяца, я наконец-то ощущаю себя целым и по-сумасшедшему счастливым. – Люблю тебя, малышка. – И я люблю тебя, Демон.