***
Поехать в среду с утра в университет у меня не вышло: у родителей в фирме назревали очередные проблемы с клиентом, – по крайней мере, так сказал по телефону отец, – но я не хотел отпускать Дженни совершенно одну, поэтому без зазрения совести попросил парней присмотреть за ней. В мой адрес тут же посыпался шквал недовольства по поводу моей гиперопеки, но я пропустил всё это мимо ушей. Пока ехал в офис, мой телефон буквально начал разрываться сообщениями от любимой, которая кипела праведным гневом на меня за то, что приставил к ней «нянек». Мол, она уже давно не маленькая девочка, чтобы за ней таскались четверо надсмотрщиков. Я рассмеялся: надо будет взять на вооружение эту фразочку, чтобы побесить парней. Подъезжая к нужному зданию, я сразу заметил у входа два тонированных чёрных внедорожника и нахмурился, предчувствуя недоброе: клиентами родителей были, конечно, не последние люди города и области, но это было как-то слишком круто. Да ещё напрягали четыре шкафа-охранника по тонне веса каждый, словно нереально дорогих тачек для солидности было мало. В приёмной сидела молоденькая секретарша, которая обычно провожала меня плотоядными глазами, однако сегодня лишь удостоила нервным взглядом. И что-то подсказывало мне, что вряд ли это связано с тем, что я женюсь; таких, как она, не останавливают преграды в виде жены и уж тем более невесты. О том, насколько всё плохо, я начал догадываться, когда увидел выражение лиц трёх из четырёх присутствующих, потому что у охранника оно было непроницаемым, как и положено по долгу службы. Мать была белее мела, а отец плотно сжал губы, и я видел, как от напряжения ходили ходуном его скулы. Четвёртым человеком был, очевидно, один из клиентов компании, и от его мощной фигуры волнами исходили уверенность и властность. Он среагировал на моё появление, слегка повернув голову в мою сторону, давая мне тем самым возможность узнать его. Ли Сок Чон. Не знаю, в чём именно помогал ему отец, но он ни за что бы не подставился, и дело тут не в том, что когда-то они учились вместе: только дурак рискнёт связываться с господином Ли. Тот окинул меня взглядом, словно спрашивая, какого хрена я здесь делаю. Его внушительный вид призван был нагонять на людей страх, но я таких за свою жизнь повидал немало, так что всего лишь вопросительно приподнял бровь. Что-то не нравится? Отлично. Где дверь – ты знаешь. Понимающе хмыкнув, он повернулся обратно к родителям. – А сын-то весь в отца, не так ли, Сонхён? Такой же высокомерный, каким был ты в его годы. – Я бы предпочёл поговорить о цели твоего визита, Чон, – мрачно парировал отец. – Или ты о студенческих годах ностальгировать прикатил? Мужчина прищурился. – Ну что ж, о делах – так о делах. – Он сложил руки на коленях. – Хоть мы с тобой давно прекратили общение и расстались уж точно не по-дружески, я тебе не враг. Если бы хотел навредить – навредил бы. И хотя ты вполне обоснованно считаешь меня сукиным сыном, я вовсе не беспринципная мразь. Я вышибаю из конкурентов дух только за дело и никогда не наношу удар в спину, – предпочитаю видеть выражение ужаса на их лицах. Отец мрачно хмыкнул. – Не сомневаюсь. И если ты приехал не разборки устраивать, может, скажешь уже, чего хочешь? – Я хочу помочь, – на полном серьёзе заявил Чон. Недоумение на лице отца застыло каменной маской. – Помочь? Как именно? – Хочу предложить свои услуги там, где я действительно хорош – выбить дерьмо из твоих конкурентов. Теперь я тоже мало что понимал. Конкуренты у нас, конечно, были, куда же без них, но никто не угрожал нам настолько, чтобы у родителей возникло желание «нанять киллера». Родитель нахмурился и озвучил нашу с ним общую мысль: – Обоснуй. Ли Сок Чон поднялся и неторопливо направился к панорамному окну. – Тебе что-нибудь говорит фамилия Хван? – спросил он наконец. Хван, Хван... Фамилия казалась мне смутно знакомой, но воспоминания о человеке, которому она принадлежит, ускользали как вода сквозь пальцы. Все те несколько минут, которые отец так же, как и я, пытался вспомнить, перед моими глазами начал вырисовываться какой-то призрачный фантом, то темнея, то бледнея, в зависимости от того, насколько близко я был к разгадке. И всё же меня озарение накрыло первым; оно, словно прорванная плотина, сметало всё на своём пути, оставляя после себя только гнев, ненависть и целую тонну горечи и болезненных воспоминаний. Неудивительно, что я не сразу понял, о ком речь: память надёжно похоронила всё, что хоть каким-то боком было связано со старшим братом. Хван Чи. Владелец консалтинговой компании «Sky» – второй по размеру после нашей. Конкурент номер один. Человек, которому четыре года назад Донхён продал свою часть акций компании родителей. Акций, которые мы так и не смогли вернуть. Я всё ещё отчётливо помнил те два адски жарких месяца, которые мы с отцом потратили на то, чтобы вернуть их. Но Хван словно коршун вцепился в наши активы и не соглашался их вернуть ни за тройную цену, ни за уверения в том, что мой брат вообще не имел права их продавать, потому что отец и мать всё ещё руководят компанией. По указу отца распоряжаться своими долями компании мы с братом могли только после их с матерью официального ухода «на покой». А это значит, к Хван Чи акции попали незаконно. Единственное, чего мы смогли добиться – негласного договора о том, что акции будут лежать в банковской ячейке Хван, который будет считаться нашим неофициальным партнёром и не притронется к ним и пальцем. Но если на нашем пороге объявился Ли Сок Чон, да ещё с такими угрозами в адрес нашего врага, значит, последний своё обещание не сдержал. – О, судя по всему, до твоего отпрыска дошло, о ком идёт речь, – мрачно хмыкнул Ли. Я напомнил отцу период времени, о котором наша семья старательно пыталась не вспоминать последние четыре года, и родитель ожидаемо побагровел от гнева. – Что именно ты знаешь? Чон наконец отлепился от окна и развернулся в нашу сторону. – Пару дней назад я прижал за яйца одного из его деловых партнёров; так, мелкая сошка, задолжал мне пару миллионов, и он в качестве процентов за долг поделился со мной информацией о том, что Хван Чи ищет лазейки и пытается подгрести ваши акции под себя. От гнева перед моим взором повисла кровавая пелена. – И ты, блять, после этого заявляешь, что сердце матери болит за нас обоих?! – вспылил я, обращаясь к родителям. – А ты! Тоже хороша! Вздумала жалеть эту мразь! Ему вот похер сейчас абсолютно, что здесь происходит, хоть рухни это здание к чертям! Прощение он просить припёрся... Толку от его извинений теперь?! Наворотил дел – до конца жизни за ним теперь дерьмо разгребать... Лицо отца застыло с непроницаемой маской, а мать беззвучно заплакала. Понимаю, что, скорее всего, веду себя как законченный мудак, но совершенно не чувствую себя виноватым за эти слова, вот ни капли! Пару секунд стояла тишина, а после по офису пронёсся раскатистый хохот Ли Сок Чона. – Даже ДНК-тест не нужен, чтобы понять чей ты сын! – усмехнулся он, открыто глядя мне в глаза. – Точь-в-точь Сонхён! – Через пару секунд веселье оставило его, и он посмотрел на отца. – Но вот доля правды в его словах есть – дерьма вам хватит с лихвой. Я так понял, твой старший сын продал свою часть тому ублюдку добровольно? Родитель вместо ответа махнул рукой, чем вызвал у меня новый приступ раздражения. – Подробности передачи акций нам не известны, – буркнул в ответ вместо отца. – Мы и узнали-то об этом случайно, когда Хван по дурости похвастался. Всегда знал, что его болтливый язык доведёт его до дна, но для нас это к лучшему. – Если он действительно купил эти акции, да ещё с распиской от Донхёна, боюсь, у вас будет мало шансов на их возвращение. Вы пробовали поговорить с ним? Выяснить подробности? Я презрительно хмыкнул. – До или после того, как он попытался меня подставить? – Слова лились из меня непрекращающимся потоком желчи, которая копилась целых четыре года и наконец прорвала кордоны. – Дай-ка подумать... Не-а! Как-то не возникало желания видеть рожу человека, предавшего тебя, которого ты всё это время считал своей семьёй! Ли подошёл ко мне вплотную и просканировал с головы до пят. Испуга я не испытывал, но чувствовал себя словно на приёме у врача, а точнее, тот самый момент при осмотре, когда тебя просят раздеться... – А ты мне нравишься, парень, – с одобрительной улыбкой хмыкнул он. – Вообще-то, я уже занят, – хмыкнул так же в ответ. – У меня свадьба через пару дней. Добродушный смех Чона на секунду разрядил обстановку. – Поздравляю, коли так! Твой отец любовь всей своей жизни тоже рано встретил... – При этом лицо у мужчины на мгновение приобрело болезненный вид, но этого хватило, чтобы я понял, что это именно та тема, из-за которой они с отцом оборвали связи. – Ну да ладно, посмеялись и хватит. А теперь серьёзно: в первую очередь вам необходимо выяснить все обстоятельства, при которых состоялась эта «продажа» акций Хван Чи и в какую именно «цену» она обошлась твоему старшему брату. Я уже собирался было возразить, что не стану даже смотреть в сторону этого сукиного сына – не в обиду матери было сказано – но Ли Сок Чон меня перебил. – Делать это надо не через Донхёна. Да и не через Хван Чи тоже, тот вам точно ничего не скажет, потому что это не в его интересах. Нужно найти «третье лицо». – Какое ещё «третье лицо»? – не понял я. Кажется, теперь весь разговор Ли решил вести со мной, раз уж отец отказывался идти на контакт... – При подобного рода продажах/передачах/обменах всегда присутствует кто-то третий; тот, кто в случае надобности сможет стать свидетелем заключения сделки. Хван ведь не дурак, должен был подстраховаться на случай, если твой брат решит пойти на попятную. В его словах был смысл. Но каким образом искать этого свидетеля? – Да это всё равно что найти иголку в стоге сена! – не согласился я. – Хван Чи мог выбрать в качестве подстраховки кого угодно. – А вот тут ты ошибаешься. Любого «левого» человека можно подкупить, а значит, и информацию он может предоставить тому, кто больше заплатит. Выходит, этим третьим должен быть тот, кто верен исключительно Чи, и ни за какие бабки не согласится его сдать. Но при этом такой человек должен быть незаметным, чтобы попасть под подозрение в последнюю очередь. Я мог лишь нахмуриться, потому что в отличие от экономики и даже психологии сыскное дело – это явно не моя сфера деятельности. Да и отцу далеко до следователя или хотя бы детектива. И это наталкивало на мысль о том, что Ли Сок Чон ехал сюда, будучи стопроцентно уверенным в том, что нам будет нужна его помощь. – Какой вам резон во всём этом? – подозрительно прищурившись, спросил я. – Мы, конечно, благодарны за наводку, но что это значит лично для вас? Тот уставился в пол. – У меня есть две причины. Во-первых, не люблю, когда хороших людей пытаются смешать с дерьмом, – выплюнул он и вновь посмотрел на отца. – Это кажется притянутым за уши, но я наслышан о твоей честности и безупречной репутации, Сонхён, и, хоть ты и не просил, не могу позволить всё испортить этому мудозвону. Во-вторых, я помню, с чего именно начался наш с тобой конфликт, но это не меняет моего отношения к тебе. Потому что я перестал быть твоим другом, но ты моим – нет. Я нехотя проникся к нему уважением и невольно представил на его месте любого из моих парней, которые – в этом я был уверен – повели бы себя так же, случись подобное со мной. Отец буравил бывшего друга недовольным и недоверчивым взглядом, но я мог объективно оценивать ситуацию. Как Чон и сказал, если бы он хотел нас уничтожить, то уже сделал бы это. К тому же, если это подстава, то какая-то слишком абсурдная, так что я не видел причин не доверять ему и взял всю ответственность на себя. – И как вы собираетесь помогать нам, если мы согласимся? – спросил я напрямую. – Чимин... – начал было отец, но я остановил его взмахом руки. – Я мог бы задействовать свои силы и связи, чтобы найти «третье лицо» и узнать, как всё было на самом деле – исключительно по старой дружбе. Ну и, может хоть таким способом усмирю своих внутренних демонов. Я прожёг взглядом отца, пообещав себе, что вечером обязательно устрою ему допрос на тему того, почему они с Ли Сок Чоном прекратили общение. На инстинктах я протянул ему руку, интуитивно чувствуя, что этому человеку можно доверять, и тот тут же за неё ухватился, кивком подтвердив, что берётся за «дело». Кинув прощальный взгляд на родителей, он и его амбал покинули офис, а за ним и компанию. – Какого чёрта ты решил, что можешь принимать такие серьёзные решения?! – взвился отец. Я хмыкнул. – Ну не знаю... Может потому, что ты и двух слов связать не мог с тех пор, как Ли переступил порог твоего кабинета? Родитель отвернулся. – Ты ничего не знаешь... – мрачно протянул он. – Да! Я нихера не знаю, потому что ты молчишь как чёртов партизан на допросе! Удивляюсь, что ты сегодня позволил мне присутствовать здесь! Какого хрена?! Ты вообще в курсе, что я имею отношение не только к твоей семье, но и к компании тоже?! Отец устало провёл ладонью по лицу. – Ты несправедлив, сын. – Разве? Единственное, что я знаю, это то, что когда в твоей компании происходит очередной пиздец, ты тут же просишь меня о помощи, но при этом забываешь рассказать предысторию, поделиться деталями и спрогнозировать последствия! – Я стиснул пальцами переносицу, потому что череп начал раскалываться. – В общем, я не собираюсь сейчас выяснять с тобой отношения, но вечером у нас состоится серьёзный разговор, и я советую тебе не юлить в этот раз и припомнить всё, что ты «забыл» рассказать. Развернувшись, я вышел в коридор, хлопнув напоследок дверью, и направился на выход, не видя перед собой ничего из-за головной боли и гнева. Единственное, о чём я сейчас жалел – что я не единственный ребёнок в семье. За собственными мыслями я совершенно не заметил, что возле моей машины меня поджидают. Только когда опущенный взгляд наткнулся на пару начищенных до блеска чёрных ботинок, я поднял глаза и столкнулся с изучающим взором Ли Сок Чона. – Спешишь, сынок, или сможешь уделить мне немного времени? – спрашивает меня. Вопрос был задан серьёзным тоном, но на слове «сынок» он как будто бы запнулся от мягкости. Кинув автоматический взгляд на часы, я понял, что на последнюю пару тащиться смысла уже не было. Просто написал парням в общем чате сообщение с просьбой отконвоировать Дженни домой и отключил к чертям телефон. Если разговор действительно будет серьёзным, не хочу, чтобы кто-то мешал. Без лишних вопросов сел в машину Ли и приготовился слушать. – Прокати-ка нас немного, Хонг, – вежливо попросил он водителя. Я открыто уставился на него. – Так о чём вы хотели поговорить? Несмотря на мой вопрос молчал Чон довольно долго, не то собираясь с мыслями, не то не зная, с чего начать. – Как я понял, тебе не известна причина нашей с твоим отцом размолвки, – начал он. – Но, даже если ты спросишь его об этом, я не уверен, что он сможет рассказать тебе правду. – Он не лжец и никогда им не был! – процедил я сквозь зубы. Я мог быть какого угодно мнения о своих родителях, но другим людям говорить о них подобную херню не позволю. – Не переживай, я вовсе не это имел в виду, – усмехнулся тот. – Просто некоторым людям свойственно... слегка приукрашивать или искажать детали. В любом случае, ты всегда сможешь узнать его версию произошедшего и сделать свой вывод на основе наших с ним ответов. В принципе, так я и собирался сделать. Я кивнул, разрешая ему начать свою исповедь. – Как ты уже знаешь, мы с твоим отцом были не разлей вода, когда учились в университете. О блате и привилегиях тогда речи не шло, мы всего добивались своими силами, и представительницы прекрасного пола вешались на нас отнюдь не за деньги или дорогие побрякушки. Увлечения у нас были общими, а вот девчонок мы чётко делили, установив твёрдое правило: на девушку друга не заглядываться. Четыре года подряд всё шло превосходно, а на пятом наша идеальная система отношений дала сбой. И всё из-за твоей матери. От услышанного у меня отвалилась челюсть. Она-то здесь при чём? – Минсу перевелась в нашу группу в середине пятого года обучения. Не знаю, что у неё случилось на прежнем месте учёбы, мы никогда не спрашивали об этом, но я влюбился сразу, едва её увидел. Твой отец тогда проходил практику в какой-то престижной фирме, объявился через полтора месяца после перевода Минсу. Наши с ней отношения на тот момент были достаточно серьёзными, так как и чувства оказались взаимными, но твоего отца это не остановило. Про правило о девчонках он благополучно «забыл», между нами начали разгораться ссоры, которые с каждым днём становились всё более масштабными, пока однажды мы не подрались и не разругались в хлам. Я постоянно ходил мрачный и злой, на Минсу начал незаслуженно рявкать, и уже после я понял, что сам непроизвольно толкал её своим неадекватным поведением в объятия лучшего друга. Она, конечно, тоже хороша: клялась в вечной любви, а сама променяла меня на Сонхёна. Через пару месяцев они поженились, а ещё через пять у них появился ребёнок. Вот только по срокам ничего не сходилось, потому что он, как и положено, родился девятимесячным. Я сложил два и два и заявился к ним домой за ответами. Повздорили мы тогда знатно, но отпираться они не стали. В общем, как я и предполагал, Донхён оказался моим сыном. После этих слов я понял, что это и есть та истинная причина, по которой Ли Сок Чон предложил отцу свою помощь... Нить разговора я потерял ещё после слов о нестыковках в беременности; уже тогда мой мозг начал посылать тревожные сигналы о том, что скоро запахнет жареным. В общем и целом, так оно и вышло. Но мне было до смешного приятно осознавать, что у нас с Донхёном хоть и был общий родитель, он стал от меня чуточку дальше, и это было охренеть как здорово. – Отрадно знать, что мы с ним имеем хоть какие-то различия, – хмыкнул я. – Вот если бы ещё и мать призналась, что на самом деле усыновила его, было бы вообще охренительно. Без обид, но Донхён – та ещё мразь. Чон усмехнулся. – Это я уже понял. И я вовсе не ослеплён своей любовью к сыну, поэтому вижу, что он за человек и без твоих комментариев. – Почему вы простили отца? Он на пару минут задумался. – А что изменил бы мой гнев или ненависть? Минсу вряд ли бы вернулась ко мне, да и твоего брата мне навещать не запрещали. Правда, и ему не сказали о том, что я его отец... – То есть, он не в курсе? – Мои брови поползли вверх. Я припомнил, что Ли и правда иногда появлялся в нашем доме «обсудить дела» с отцом, но тогда даже представить не мог настоящую причину его визитов. – Я собирался рассказать ему об этом в день его совершеннолетия, но он был так привязан к тебе и твоему отцу, что я решил ещё немного подождать. Поразительная чуткость... – А потом этот идиот слетел с катушек... – подсказал я. Мужчина кивнул и отвернулся к окну, а я попытался представить, что он сейчас чувствует. Его единственный сын рос и воспитывался чужим человеком вдали от родного отца и лучшие годы подарил Пак Сонхёну. Теперь же, когда Ли Сок Чону ничто не мешает раскрыть карты, Донхён пустился во все тяжкие, оставив Ли возможность обрести долгожданное отцовство в отношении неблагодарного ублюдка. Да и самому Чону смотреть на моральное разложение сына было как серпом по яйцам. В общем, этот урод покалечил жизни большему количеству людей, чем я себе представлял изначально. – Но я намерен всё исправить, – неожиданно произнёс мой собеседник. – Когда узнаю, что именно связывает моего сына с Хван Чи, и каким способом в руки последнего попали акции твоего отца, я позабочусь о том, чтобы Донхён вспоминал время отсидки как лучшие годы своей жизни. Это я тебе обещаю. Хоть в этой ситуации не было ничего смешного, я не смог сдержаться от ухмылки: моему отцу можно было поучиться у Ли методам воспитания. – Могу я вам чем-то помочь? Он окинул меня скептическим взглядом. – Знаю, что твоя семья через многое прошла, но речь идёт о моём сыне, так что я сам разберусь со всем этим. У меня к тебе только одна просьба: если он вдруг появиться в поле твоего зрения, не говори ему обо мне и о том, что я собираюсь основательно копнуть под Чи. О том, что он мой сын, я расскажу сам, когда всё закончится. Я понимающе кивнул. О том, что при встрече с братом вместо слов я собираюсь использовать... ну не знаю... биту или, к примеру, кусок арматуры, я благоразумно умолчал, ибо меньше знаешь – крепче спишь.***
Прокатившись пару раз вокруг центра города, Ли высадил меня у родительской компании, где меня ждала собственная машина, и «на всякий пожарный» вручил свою визитку. Часы показывали без четверти три, когда я, наконец, уселся за руль и двинул в сторону дома. О том, что я так и не включил телефон, вспомнил уже дома, когда парковал свою «семейную» машину. Едва гаджет ожил, как на него обрушился целый шквал сообщений, причём ото всех: от Дженни, парней и родителей. Оповещение о восемнадцати пропущенных звонках услужливо подсказало, что меня буквально потеряли. Но мне было плевать на всех, кроме одного человека: парни могут и подождать, а разговаривать с родителями я ещё не был готов, потому что не успел остыть. В общем-то, именно поэтому я и направился на поиски любимой. Чувствуя себя вором в собственном доме, я тихо прошмыгнул в своё крыло и направился прямиком в спальню, на ходу стаскивая пиджак и представляя, как крепко обниму свою малышку. Однако ни в спальне, ни в душе, ни на балконе девушки не обнаружил. Спустился на кухню – снова пусто. Я даже в бильярдную заглянул, но помещение встретило меня пугающей тишиной. На всякий случай проверил сообщения, но нет: судя по «отчётам» парней и последней смс-ке самой Дженни, девушка никуда не собиралась и должна была быть в доме. Я уже собирался спросить у родителей, куда подевалась моя невеста, когда внезапно замер у двери, на которой уже пятый год висел толстый амбарный замок. Комната старшего брата. А замер я потому, что этот самый замок на двери отсутствовал. И сняла его явно не Джен. Разве что у неё была отмычка, но это вряд ли. Одеревеневшей рукой я медленно прокрутил ручку, ожидая увидеть там рыдающую мать в обнимку с вещами непутёвого сына, и толкнул дверь. То, что предстало перед моими глазами, будет до конца жизни преследовать меня в кошмарах и усилит над Дженни мою гиперопеку с нотками параноидальной маниакальности. Перевёрнутые, опрокинутые вверх дном и поломанные вещи я отметил лишь краем сознания; всё моё внимание было приковано к девушке, привязанной к кровати с заклеенным ртом, которая отчаянно сопротивлялась, и брату, пытавшемуся содрать с неё одежду. Неподдельный ужас и злость плескались в глазах моей малышки, когда она повернула голову в мою сторону. Я едва мог рассмотреть её лицо сквозь призму ярости, которая кровавой плёнкой заволокла взор. В этот самый момент я впервые ощутил какую-то первобытную потребность пролить чью-то кровь. – Ах ты сука! – рявкнул я на ничего не подозревающего брата. Воспользовавшись его растерянностью от того, что его обнаружили, я бросился к нему и одним точным ударом в челюсть уложил его на пол. Не давая ему возможности опомниться, я навис над ним, позволяя рукам зажить собственной жизнью. С остервенением я превращал лицо Донхёна в фарш, но не чувствовал ни грамма удовлетворения, – мне хотелось, чтобы эта мразь сдохла. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы на мой безумный крик не примчался отец: он тут же оттащил меня в сторону и оценил всю картину. Я попытался вырваться, потому что моя жажда мести желала быть удовлетворённой. – Успокойся, сын! – Отец встряхнул меня. – Лучше помоги Дженни. Звук имени любимой отрезвил, и мой взгляд метнулся в сторону кровати, к которой моя невеста всё ещё была привязана. Я бросился к девушке, задержавшись глазами на её порванной футболке, и попытался подавить очередной приступ ярости. Дрожащими руками осторожно отодрал скотч от её рта и отвязал от чёртовой кровати. Малышка тут же кинулась мне на шею, захлёбываясь рыданиями, и вцепилась пальцами в мою рубашку. Я боялся даже представить, что она чувствовала сейчас, особенно учитывая тот факт, что нечто похожее девушка уже однажды пережила. Думаю, теперь пачкой успокоительных тут вряд ли можно будет обойтись... – Тише, малышка, я рядом, всё позади, – словно мантру, повторял я скорее для себя, чем для неё. Господи, а что, если бы я не успел? В комнату влетела мать и заголосила, увидев изувеченное лицо старшего сына, но я не собирался выслушивать это. Просто подхватил девушку на руки и понёс в нашу спальню, подальше от этого кошмара, предоставив отцу разбираться с этим куском дерьма, который сейчас лежал на полу в отключке. Выдержки хватило лишь на то, чтобы передать ему визитку с номером Ли Сок Чона, очевидно, подрабатывающего ясновидящим, если он предвидел этот самый «пожарный» случай, ради которого свои координаты и оставил. Оказавшись в комнате, я первым делом, не выпуская всхлипывающую девушку из рук, запер дверь и балкон – в ближайшее время сюда никто не войдёт и не выйдет. Уселся с Дженни на постель, прижал её к себе, что было сил, и впервые в жизни почувствовал на своих щеках слёзы. Так я и укачивал девушку, не выпуская из кольца своих рук, успокаиваясь слишком медленно, чтобы можно было вновь нормально дышать, пока её рыдания не превратились в обиженное сопение. Но я не отпускал её до тех пор, пока она совершенно не затихла; и даже тогда я всё ещё продолжал сжимать её сведёнными напряжением руками, которые уже просто физически не мог расслабить и разжать. Даже когда Дженни завозилась, пытаясь безуспешно отклеиться от меня. – Чимин? – До моего, воспалённого переживаниями и гневом, мозга дошёл её хриплый голос. Она вновь пошевелилась, с трудом отодвинувшись от меня на несколько сантиметров, которых хватило лишь на то, чтобы девушка взглянула на моё лицо. Не знаю, что именно её напугало: пламенная ярость, полыхавшая на дне глаз, каменное выражение лица или не высохшие дорожки от слёз на щеках, но выглядела она ошарашенной. Правда, в отличие от меня, девушка сумела взять себя в руки и по очереди оставила поцелуи на моих глазах. Я потихоньку начал заново учиться дышать, правда, с переменным успехом, но онемевшие руки разжать получилось лучше. Изучающе прошёлся взглядом по телу любимой, на котором всё ещё висела порванная в лоскуты футболка, но синяков или ссадин не заметил, хотя в груди всё равно запекло от неконтролируемого гнева. А вот девушка, кажется, вообще забыла об инциденте, потому что в её глазах была лишь тревога за меня, а не страх оттого, что несколько минут назад этот подонок чуть её не изнасиловал... – Ты в порядке? – тихо спросила она. Я бы усмехнулся, если бы не трагичность ситуации. – Нет. Больше всего на свете мне сейчас хочется вернуться и отправить эту суку на тот свет, хотя не уверен, что и тогда мне станет легче... Дженни тяжело вздохнула. – Не верится, что я говорю это, но... давай просто забудем об этом, ладно? Смотрю на неё ошалелыми глазами. – Какое, нахрен, забудем?! Ты вообще себя слышишь?! Девушка сползает с моих колен, хмурясь. – Я устала, – тихо отвечает она. – Устала бояться, устала ненавидеть, устала носить в себе всё это дерьмо, понимаешь? Никогда прежде я не слышал от неё таких крепких словечек, так что мои брови удивлённо приподнимаются. – Понимаю, – всё же нахожу в себе силы ответить. – Но это не значит, что всё надо пустить на самотёк. – Знаешь, когда меня чуть не изнасиловали три года назад, мне было страшно – оттого, что некому было защитить. Если бы не тот мужчина, услышавший мои крики, всё могло бы закончиться плачевно. А сегодня... да, мне тоже было страшно, но я верила, что ты придёшь, потому что ты обещал защищать меня. По губам скользнула горькая усмешка. – Да, обещал... а что в итоге? Я только боль тебе причиняю, или по моей вине это делают другие. Мужская обязанность – защищать свою женщину от всякого дерьма до того, как оно случиться, а что сделал я?! По моей вине ты попала в больницу; по моей вине получила пощёчину от матери; даже эта мразь чуть тебя не изнасиловала, чтобы сделать больно мне! Рядом со мной ты только страдаешь... Быть может, я поторопился, делая тебе предложение... Но у тебя ещё есть возможность отказаться. От этих слов сердце начало кровоточить, а ощущения были такими, словно я сам себя резал на куски тупым кухонным ножом с зазубринами. Но я не мог не предложить ей разорвать отношения, иначе после, когда она начнёт жалеть о том, что связалась со мной, это будет на моей совести, потому что я пошёл на поводу у своих эгоистичных желаний. А она этого не заслуживала. – Если ты ещё хоть раз скажешь нечто подобное, я тебя ударю, ты понял? – тихо произнесла она пугающе спокойным тоном. Но, услышав это, я смог облегчённо выдохнуть. В конце концов, я предоставил ей путь к отступлению, который она открыто проигнорировала. – Понял, малышка. Иди ко мне. Всё ещё раздражённая, Дженни выполнила мою просьбу и заползла обратно на мои колени. – Как Донхён пробрался в дом? – пробормотала она. – У нас есть второй вход через винный погреб, о котором знаем только мы с... братом и мои парни. – Я словно попала в триллер, – буркнула Дженни, кладя голову на моё плечо. Не удержавшись, я фыркнул. – Уж чего-чего, а этого в семейной жизни со мной тебе с головой хватит. – С тобой и ужастик не страшен.