Волчеягодник

А-ка-де-ми-я. Так и хочется пропеть это слово по-детски противным голосом и заявить, что мне вообще не нужны никакие Академии и пользы от неё – как от тупого куная. Но идти туда мало того, что надо, так ещё и изображать превеликий энтузиазм. Впрочем, не то чтобы мне было так уж трудно. В конце концов, все эти темы я уже проходил, а те, что прогулял или вовремя не усвоил, закрепились едва ли не на задворках сознания практикой. С теорией проблем возникнуть не должно, ведь как бы не неприятно мне было это осознавать, но в подростковом возрасте я часто побеждал на одном упорстве и психологическом давлении на противника. Нет, я не издевался над ними, как некоторые самоуверенные и совершенно некомпетентные шиноби, но давил на болевые точки. А что такое моральное давление на болевые точки? Грубо говоря – это умение поболтать языком. Иногда действовал аккуратно, иногда приходилось кричать для того, чтобы вбить в людей что-то, но именно это давало мне преимущество. На самом деле, если заставить противника усомниться в своих идеалах и отношения к ним другим людей, то выиграть в разы проще. Нет, я не всегда делал это намеренно, часто я действительно так думал, но сам факт. Может, взять этот приём себе на вооружение? Психология тонкая наука, но в умелых руках – оружие гораздо страшнее чакры. Однако почитать учебник, очевидно, будет не лишним. Я помню примерное направление изучаемых тем, но вот последнюю – нет. Кушина могла дать какой-то совет или назвать последнюю тему вопроса той Наруто, но это тоже не панацея. С воспоминаниями Наруто я уже разбираюсь немного лучше, всё же первое потрясение улеглось, а закалка Героя Четвёртой Мировой Войны Шиноби, капитана АНБУ да и просто шиноби помогает держать остаточные эмоции под контролем, постепенно уменьшая градус напряжения. Хикару, во-первых, точно не знал, потому что и не интересовался, во-вторых, наверняка, не стал бы мне помогать, ну, а в-третьих, был на миссии. И слава Богу. Не готов я пока как-то встречаться с ним. А значит, придётся действовать другим путём. В юности я бы сказал, что сложным, но сейчас – нет. По крайней мере, не таким сложным. Просто прийти в Академию минут на двадцать раньше и спросить это у кого-нибудь. Ну, вот и продумал план действий, а то Академия-то уже на подходе. Наруто училась в том же классе, что и я, а значит, дорога в него такая же. Захожу в класс, окидывая его взором. Ничего не изменилось. Вообще. Всё те же люди, всё та же обстановка. О, хотя нет, добавилось пару новых лиц. Четверо Учих, трое Курам и Абураме, ну, ещё несколько бесклановых. И убавилось половина из всех них, если поделить на три. Н-да. На звук открывающейся двери повернулись порядочное количество учеников. Изрядно из них просто стали перешёптываться и притворно ужасаться, приговаривая чего-то вроде: «Блаженная вернулась!» Кое-какая степень девчонок позакатывали глаза, а большинство мальчишек начали кидать полузаинтересованные, полувесёлые взгляды. Ну всё понятно. Сильно преувеличенные детьми слухи среди этих же детей и подростков распространялись в геометрической прогрессии. И это, конечно, до крайности неприятно осознавать, но в какой-то степени дети даже будут более жестоки, чем их родители. А среди шиноби особенно. Обо мне ведь действительно заботились. И старик Третий, и старейшины, и Данзо с Корнем. Но вот в чём вопрос: «А какая забота у них была?» К примеру, я часто слышу как девчонки говорят: «Он всегда обо мне заботился». Да, обо мне тоже заботились. Но как заботились? Как о оружии, о джинчуурики, не больше. А что нужно сделать, чтобы оружие было послушным? Быть доброжелательным с ним. Я прекрасно помню Хаку. Забуза был для него примером, идеалом, отцом, едва ли не Богом. А он просто отогрел его, дал кров, тренировал. С Третьим было так же. Сейчас, вспоминая всё это, я не знаю, хочется ли мне смеяться или плакать от фальшивой трогательности его заботы. Приближённые к нему старались ни при мне, ни при нём не высказывать своего общеизвестно ужасного мнения. Но вот их дети… почему нет? До сих пор помню эту насквозь пропитанную ненастоящим раскаянием и отвратительно лживым сочувствием, вкупе с затаённым злорадством и смехом: «О, пожалуйста, простите их, Хирузен-сама, они же ещё дети». Дети. Я тоже был ребёнком, но почему-то мне тогда ни разу никто не дал поблажки. Дальше проще. Девчонки не любили Наруто по многим причинам: 1) Она была клановой. Формально, это было не так, всё-таки Наруто носит фамилию Намикадзе, но её мама – Кушина Узумаки, мало того, что была клановой, так ещё и химе. Её фамилию могли сменить в любой момент, и никто бы даже возмущаться не посмел бы, но было тут такое очень интересное «но». Даже я сначала не понял, почему Наруто не Узумаки, и пришлось Кураме разъяснять мне. На Наруто с детства не возлагали надежд как на шиноби, а за гены Узумаки, пусть и слегка подпорченные психозом девчонки, могла бы развернуться настоящая борьба. Да вот только стань она Узумаки, автоматически стала бы и химе. А химе так просто не выдать замуж по слабенькому расчёту. Это Кушину еле-еле отдали замуж по любви за бескланового, только потому что Минато стал Хокаге. 2) Она была популярна. Пусть не в хорошем смысле, пусть о ней говорили как о сумасшедшей девице, но покажите мне хоть одного человека, кто не знает психованную дочурку Четвёртого Хокаге. 3) И, собственно говоря, она была дочерью самого Йондайме, да. Её обучали этикету с детства, она прекрасно знает, в какой руке держать ложку, а в какой вилку. В нормальном состоянии она была довольно начитанна, умна, образованна и никогда не позволяла себе лишнего. И я совершенно точно уверен, что такие поверхностные девчонки, как, например, Сакура в этом возрасте, просто не могли не позавидовать этому. А мальчишки всегда были одинаковыми. Да я и сам когда-то был таким. Помню, как-то Сакура сломала нос Чоджи за то, что он «оскорбил Саске-куна!». Знаете, между прочим, за ней ещё два месяца половина мальчиков гонялась. Уж очень им всегда хочелось проверить всякие слухи, самому всё узнать и т. д. и т. п. Да и вообще «красный – цвет крови». Ну вы поняли, да? И у кого же мне спросить про последнюю изучаемую тему? Самым оптимальным вариантом была бы Хината, но её как назло не было. Из более-менее нейтральных остаются Шикамару или Чоджи, но они наверняка не знают. Я бы мог спросить у Шино, но Абураме настолько закрепили за собой репутацию отшельников, что никто не обращается к ним без особой надобности. Общаться с ними и дружить, конечно, можно, но в том-то и дело, что с ними общаются только те, кто с ними дружат. К девчонкам лучше не обращаться, съехидничают поди и посмеются, а мне сейчас насмешки ой как не нужны. Значит, придётся обращаться к парням. Может… Киба? По воспоминаниям Наруто, он, в силу своей природной диковатости и принадлежности к клану Инузука, о которых частенько ходили не самые приятные слухи и дружбой с Шино, — да-да, с Шино Абураме, — не был подвержен влиянию общественных стереотипов и относился к Наруто весьма и весьма благосклонно. — «Внимание-внимание! Сейчас, в обычной Скрытой Деревеньке, в совершенно обычном здании, где двенадцатилетних детей учат убивать, происходит абсолютно необычное, невиданное событие! Узумаки Наруто стал продумывать свои действия на двадцать три шага вперёд! У-у-у! Дайте мне красный маркер и календарь, я отмечу этот день зелёным цветом»! — «Не смешно. Если ты забыл, то мы в другом мире, в другом теле, а я вчера съел максимально допустимую дозу самого сильного успокоительного из стратегически важных запасов Наруто. Тут и я, и Саске, и даже Сакура мозгами бы зашевелили. И вообще, я давно научился думать головой. И, кстати, зачем тебе красный маркер, если ты собираешься отмечать этот день зелёным цветом?» — «Просто так. Захотелось мне красный маркер. Но, говоря о делах насущных, то как же ты собираешься выклянчивать Н. З. И. у Псины?» — «Псины? Если ты будешь называть так каждого Инузуку, то мы, в конце концов, запутаемся. А, точно, Н. З. И. – это Неприкосновенный Запас Информации?» — «Да. Н. З. И. – это Неприкосновенный Запас Информации. И, предвосхищая следующий вопрос, Неприкосновенный потому, что к нему никогда не прикасаются. И для него я тогда новую кликуху придумаю». — «Не прикасаются? Хочешь сказать, что Киба-тя-я-я-ян не пользуется мозгом? Что же, всё возможно, но я буду надеяться на лучшее. Тем более, кажется, в этом мире он достаточно сильно развит. А как ты выразился «выклянчивать» информацию я буду самым примитивным действием древнейшей профессии». — «Это каким таким действием?» — «Горящими глазами, небольшой степенью повышенной игривости и замашками милейшей из гейш». Иду, как Сакура в состоянии более или менее рассуждать перед Саске и Ино одновременно, слегка покачивая бёдрами, и задорно улыбаясь. Дохожу до парты Кибы, одним плавным движением запрыгивая на неё. — Эй, Киба-кун! Не знаешь, какая последняя тема была? А то я болела, пропустила много. Мягкая игривость голоса, весёлые искорки в глазах и приветливая ожидающая улыбка. А как главное блюдо… чулки! Чёрные, капроновые, полупрозрачные чулки с поясом из рюшечек, которые совсем не прикрывала такая же чёрная короткая волнистая юбка и эластичный бинт с подсумком шиноби. Сейчас Киба, может быть, и мелковат для того, чтобы по-настоящему их оценить, но общую суть явно уловил. Киба, очевидно, старше той Наруто, и ему уже тринадцать. Да, тринадцать – не четырнадцать, когда смотреть на девок без стояка не можешь, но уже что-то. Первая влюблённость, поцелуйчики в щёчку, подглядывания в банях, все дела. И, что самое хорошее, Наруто действительно интересовалась учёбой в меру своих сил, а её теоретические оценки вынужденно не дотягивали до отличных исключительно из-за пропусков и психоза. А странность поведения… да она всю жизнь была странной, никто и не удивится. А что насчёт позы… нога на ногу, одна рука поддерживает подбородок, локтем опираясь о коленку, придавая мне задумчиво-выжидательное выражение лица, но улыбка так и не сходила. Нога на ногу, чулки. Такое чувство, что оказался не в теле двенадцатилетней версии себя, а в теле шестнадцатилетней профессиональной гейши или медовой куноичи. Киба бросил крайне заинтересованный взгляд сначала на мои стопы, обутые в допустимые негласной униформой сандали-туфли шиноби, потом прямо по икрам, а затем и по коленкам, скрытым в чулках, и наконец, медленно поднялся от края юбки до моего лица. Да…. Большое будущее у тебя, Киба, я, если честно, даже не замечал его такого раннего увлечения девушками. Хотя... если вспомнить, как он ещё в Академии смотрел на Хинату, то всё ясно. Инузука мазнул по мне более внимательным и осмысленным, чем я помню в том возрасте взглядом, сначала чёрными глазами с вертикальным зрачками покосился на меня, затем на Акамару. Я пока не могу делать выводы, но что-то мне подсказывает, что здесь он больше будущий глава клана, чем тогда. — По практике выучить базовые приёмы Вихря Листа, подтянуть общий стиль тайдзюцу Листа. По остальным как обычно: даты войн, географическое расположение стран. Если ты про ниндзюцу, то только заблаговременно подготовиться к экзамену, ну и, конечно, самые простенькие, мало-мальские гендзюцу. Разве не помнишь, Нами-тян, что за четыре месяца до выпуска мы больше повторяем, нежели практикуем? — Так же резковато, как я помню в том мире, ответил Киба. О, эта очаровательно невольная резкость представителей клана Инузука, так схожая с иглами дикобраза, всегда жутко умиляла девчонок, которым посчастливилось войти в клан собачников. И… он назвал меня «Нами-тян»? Вроде сокращения от Намикадзе? Точно, вроде он именно так и называл Наруто. Довольно… мило. Должен сказать, что это гораздо приятнее, чем грубоватое «Узумаки», что я слышал почти каждый день моего пребывания в Академии. Действительно мило. И, в тоже время, совсем не фамильярно, какого обращения Наруто почему-то терпеть не могла. Может, это связано с тем, что из-за постоянной нервной напряжённости и моральной истощённости, она, несмотря на замкнутость по той же причине, могла сорваться от абсолютно любой мелочи? Даже от имени, которым её никогда не называл старший брат, предпочитая прозвища. Да, определённо мило. Настолько, что, возможно, я не отказался бы от того, чтобы меня так все звали. — Вот как? Я, наверное, и правда забыла. Спасибо, Ину-кун, — Легко улыбаюсь, передразнивания его и с беспечной радостью наблюдая чуть дёрнувшийся уголок губ Ину-куна. Так и буду его теперь называть. *** — «Ты точно уверен?», — Всё ещё с сомнением протянул Мой Личный Психоз. — «Да, я точно уверен, Ку. И если ты спросишь меня об этом ещё хоть один раз, то я наплюю на сложность войти во Внутренний мир, полнейшую разруху, царящую там, диссонанс наших с той Наруто сознаний, не до конца установившуюся гармонию, и врежу тебе! Мне надо потренироваться в гендзюцу! И я совершенно не понимаю, что такого скептического ты в этом находишь. У Наруто был слишком сильный потенциал и слишком огромный перекос в сторону инь-чакры, чтобы это игнорировать». — «Ну хотя бы то, что во времена своей юности ты не мог создать даже иллюзорных клонов, или тебе память отшибло, раз ты и этого не помнишь?», — Наверняка страдальчески закатывая глаза, произнёс рыжий комок не очень пушистой шерсти. — «Я помню. Но и ты не забывай, что один наш общий знакомый Учиха. Учиха! Учихи же признанные мастера гендзюцу, и не мне тебе напоминать, что Неуловимый Мститель на самом деле обожает хвастаться. Иногда мне кажется, что я про его техники знаю больше, чем он. И не только про его техники. Саске же хлебом не корми, дай постоять с пафосным видом и поуказывать на чужие ошибки. А здесь вообще целый клан Учих! Учись – не хочу! А ещё мой отец Хокаге. Хо-ка-ге, понятно? Пусть талант к гендзюцу – явно не фамильная черта, но в доме самого Йондайме, да и бывшей химе клана Узумаки, должны быть просто миллионы самых разнообразных техник! Даже если их собирали и не с целью воспользоваться самому, то просто как редкие техники. Не думаю, что у химе Узумаки взаправду нет ничего ценного. Они же главные коллекционеры всей страны Огня. И не только Огня», — Пояснил я. — «Ну вот и копайся в своих воспоминаниях и библиотеке. Если что, то, может, и моя старая шёрстка на советик-другой сгодится. Кстати, ты уже придумал супер-пупер-крутую технику, от которой у всех настолько отвиснет челюсть, что даже твоё слабое и хрупкое девичье тельце всех одолеет?» — «Ты знаешь, я долго над этим думал и пришёл к выводу, что мне бы очень подошла техника, кажется… Фууки. Да, знаю, что это ужасно необычно и провокационно, да, нужен чрезвычайно хороший контроль и понимание техники, но я хочу использовать именно её», — Я затаил дыхание, потому что не знал, как Курама отреагирует на это. Решение пришло неожиданно и спонтанно. Тем более, так я даю ему лишний повод для шуток. — «Фууки? Это… хотел сказать какую-нибудь примету, но на ум не приходит вообще ничего. И почему техника провокационная?» Я мысленно застонал. Ну вот, теперь ещё и объяснять ему придётся. А это, значит, ещё больше шуток. — «Ну-у… как тебе объяснить то? Ты, наверное, вспомнишь её, красивая такая, привлекательная. Волосы у неё были бордовыми, длинными и распущенными, до талии свисали. Тёмно-розовое, почти вишнёвое ги носила. А техника интересно так называлась: «Казнь путём поцелуя». По сути в общем-то. Целовала людей, высасывала чакру, души. Ещё тоже интересная техника: «Изменение цвета», сознание меняла с другими её телами. Волосы оберегала сильно». — «Подожди-ка… эта та самая, которая: «Французский или традиционный, какой тебе больше нравится?» Та самая? Вау, Наруто. Вау. Всё ещё хуже, чем я думал. Тебе просто хочется целоваться с мужиками, ну и с женщинами, как в приятном дополнении. Я уже говорил, что ты латентный извращенец? Я говорю тебе это снова», — Чёрт возьми, весело прогоготал Курама. Весело. Ну, я ему устрою. Определённо, хорошенько помедитирую и устрою. — «Думай, что хочешь, но эта тактика отлично подходит к нынешнему состоянию тела Наруто. И, вкупе с тем, что её тельце было вместилищем Инь-девятихвостого, а потом и тебя цельного, поглотившего того Девятихвостого. А значит, если и не все, то хотя бы плюс несколько элементов оно выдержит. Стихийная чакра, конечно, требует едва ли не филигранного контроля, без самой что ни на есть ярко выраженной и чаще всего клановой предрасположенности, и мне пока остаётся только мечтать об этом, и лишь после овладения ещё более сложной техникой Фууки, но я справлюсь». Вместе с довольным рыком определившегося будущего, на фоне мыслей опять послышалось мурлыканье. Ну всё, я медитировать. Всё-таки из Академии я уже вернулся, день провёл очень даже плодотворно: повторил темы, скорректировал знания по истории здешнего мира, развёрнуто ответил на несколько вопросов, попугал пару мальчишек и поиздевался над Сакурой, мечтающей о Саске, а домашнюю работу сделал в лучшем виде. *** Сейчас, какого-то чёрта в мысленном теле повзрослевшей года на три Наруто, с фиолетовыми и чёрными ногтями вперемешку и почему-то татушкой ухмыляющийся морды полосатого кота, я смотрел на двух миниатюрных девушек-кицунэ, гладящих огромного мурлыкающего лиса и мог спросить только одно: — Какого чёрта, Ку?