Долг неба

Часы мирно тикали, отсчитывая пять минут от начала девятого. На последней ступени центрального холла сидел Ламбо, подперев кулаком щёку. Мальчик выжидающе смотрел на дверь в которой, вот уже пол часа как, должны были появится члены его Семьи. Изредка покусывая губы и одолеваемый сомнениями с начинающейся паранойей, он битый час гипнотизировал злосчастную дверь. И вот, ручка дернулась, опускаясь. Бовино вскочил. На глаза навернулись слезы радости. — Тсуна! Но на половине второго шага, он замер, разочарованно цыкнув, и развернувшись назад, демонстративно плюхнулся обратно на нагретую ступень, тихо бурча под нос: «А, это ты…» Мукуро виновато улыбнулся, прикрыв за собой двери, подходя к лестнице. — Прости уж что разочаровал… Савада ещё не вернулся? Бовино раздражённо скрипнул зубами, одарив иллюзиониста презрительным взглядом с ноткой угрозы. — Для тебя он — Десятый Дон Вонголы. Максимум — Дечимо. Тсуна только мой старший брат, ясно? Он хотел ещё что-нибудь добавить, но решил попридержать за зубами язык. Как бы этот парень его не бесил, он являлся сильнейшим иллюзионистом. «Ты, по всем фронтам обязанный ему за милосердие, не имеешь права обращаться к нему так фамильярно! Не знаю, какие у тебя там основания и обстоятельствами… Бесит!» Иллюзионист выставил руки перед собой в примирительно жесте, — Да я и не претендую… Внутренне отмечая странное раздражение. Слова Бовино всё-таки смогли слегка ранить его. Слегка. Самую чуточку. Резко захотелось съязвить в ответ на уязвленное безымянное чувство, и Мукуро даже открыл рот, выдыхая первый звук колкости, но за дверями неожиданно послышался шорох, а затем тихий удар об стену, пугая проходящую мимо горничную с полотенцами на руках. — Мы вернулись… Устало протянул Тсунаеши, по привычке, проходя внутрь. Он выглядел измотанно, но стойко держался. Следом за ним неспешно прошёл Хаято, стряхивающий бетонную крошку с пиджака, воодушевленный чем-то Хибари, и молчаливый Реохей. Ямамото, замыкающий шествие, едва слышно прикрыл дверь. — Тсуна! Ламбо вскочил с лестницы, подбегая к боссу, но подойдя ближе и заметив состояние старшего Хранителя, осекся. Гокудера, стёр с лица кровь влажными салфетками, но она все ещё оставалась на волосах и одежде, которая была сильно измята и местами потёрта, хотя пошили её лишь вчера. — Что произошло?! На вас напали?! В блестящих глазах Бовино отразилось волнение. Ламбо не понаслышке знал силу Хранителя урагана. И чтобы именно его ТАК потрепало… Тсунаеши устало махнул рукой. Показывая неважность этой надуманной подростком проблемы. — Да, но ничего особо критичного. Хаято кивнул, в подтверждение слов Дона. Несмотря на вид, он чувствовал себя полностью здоровым. И грязным в прямом смысле этого слова. Кровь из уже давно заживших ран так и оставалась на коже под брюками, успев засохнуть и начала по крошкам осыпаться с него. Хотелось помыться. — Мукуро! — Начавший было уходить, и уже стоявший на второй ступени лестницы, иллюзионист, обернулся. Тсунаеши выглядел так, будто он был последним, кому нужны его же слова, что наталкивало на странные мысли, — Я хочу провести собрание. Дон развернулся, идя к ближайшей подходящей комнате первого этажа, которую видел. К своему стыду, он не знал что за комнаты в большинстве наполняли особняк. Точнее знал, на интуитивном уровне. Поэтому ничуть не удивился, когда открыв дверь, увидел пустую комнату отдыха для прислуги с тремя двуспальным кроватями, стоящими по стенам и неприметной дверью со встроенным санузлом. Линия водопровода в замке тянулась как вилы, проходя через комнаты хранителей и на минус первом этаже объединялась в огромный резервуар. Фактически эта комната с погрешностью на несколько метров была под его, Дона, кабинетом, который находился под его же комнатой. Что было умно. Пройдя внутрь, Тсунаеши сел на стоящую перед ним кровать, скрепив руки в замок. Ламбо нерешительно присел на кровать слева от входа. Не слишком близко к Старшему брату, нервно косясь на него. «Надеюсь, Тсуна не будет меня отчитывать при всех… Он же не сторонник таких наказаний. Нет же? Ох, он наверное ещё злится! Нет, нет, старший брат не такой. Блин! Я совсем забыл принести свои извинения! Засада! Может сейчас? Или лучше потом? А потом поздно не будет?!» — Тихо сходил с ума Ламбо, чувствуя, как поджимаются пальцы в туфлях. Он боялся, ни столько возможного наказания, сколько его неизвестности. Однако, от истины, что Саваде сейчас было не до него, он был непомерно и безвозвратно далёк. Рядом с Ламбо, прогнув кровать, сел Реохей. Слова Варийского солнца не давали ему покоя. Особенно вопрос про ягодицы и ласки ввёл его в ступор. Гокудера присел на соседнее место рядом с Доном. Он мог бы и не присутствовать с молчаливого позволения десятого, но предпочёл все же быть, чтобы не возникло непониманий. Ямамото присел на кровать справа от входа, едва не ударившись головой о бортик той, что была над ней. Мало. Ему было мало той семьи. Так некстати вспомнилось сказанное ему учителем Скуало: «- Остынь, ты махаешь мечом будто берсеркер. Быть таким на поле брани может быть только Савада. Ты же Дождь. Будь тише…» Ямамото устало выдохнул, опустив взгляд на свои всё ещё дрожащие руки. У него не было оправданий, почему он в последнее время как на иголках. В глубине души он надеялся, что это собрание хоть что-то прояснит в их резко ставшем туманным будущем. Будто в насмешку на одну кровать с ним присел Рокудо, однако иллюзионист выглядел больше растерянным, чем загадочным. Цели собрания он мог лишь предполагать. Хибари закрыл дверь, прислонившись спиной к лестнице на второй этаж с противоположной от иллюзиониста стороны. Выжидающие взгляды обратились к Саваде. Тсунаеши разжал ком пальцев, и нечитаемым взглядом обвёл каждого из присутствующих, начиная с Ламбо, который слегка испугался резкого внимания к своей персоне, и заканчивая Хаято, который в немой поддержке кивнул. Раздраженный вздох сорвался с губ. — Те, кто был сегодня со мной на свадьбе да и те, кто не был… Думаю, вам стоит знать, что произошло с Гокудерой. Хаято удивлённо поджал губы. Он не ожидал, что речь начнут с него, но боссу было виднее. — Его отбросило собственной силой, как было со мной в начале тестов иксбаннера. Рокудо неуверенно приподнял руку, перебивая. — Но на сколько я знаю, по рассказам Хроме, это было вызвано не равномерным выбросом пламени. Разной силы. Но как это применимо к Хранителю урагана? У других атрибутов же не может быть пламени разной плотности. Резервуар один. Это значит, что «Хаято» — Гокудеру передёрнуло от своего имени из уст иллюзиониста, — просто «не справился с управлением»? — мужчина невинно улыбнулся, чувствуя испепеляющий взгляд зелёных глаз на себе.  — Ты прав, Мукуро. Хаято, как ты и сказал не справился с управлением. Но я начал с этого не просто так. Гокудеру отбросило своей силой за счёт увеличения её плотности. — Какая-то новая техника? — оживился Такеши. Хаято усмехнулся. На секунду повисло молчание. Тсунаеши поднял глаза от пола, смотря прямо перед собой на лица каждого из хранителей. — Мы провели ритуал. Реохей непонимающе приподнял бровь. — Ритуал? Мукуро погрузился в себя, пытаясь вспомнить. Вспомнить… А затем резко подскочил, тут же ударившись головой о злосчастный бортик верхнего каркаса, и со стоном съехал с кровати на пол, шокировано смотря то на Хранителя урагана, то на Небо. — Тот самый?! Хаято молчаливо кивнул. — Но! Но… Как…?! Какого… На его бледном лицо одна эмоция сменяла другую. Что было странно. Просто до остальных ещё не дошло. Хибари сдавленно рассмеялся в кулак. Он уже давно всё понял. Да и предпосылки были. А слова мелкого Аркобалено лишь подтвердили смутную догадку. Оттого смотреть на все оттенки радуги на лице ненавистного иллюзиониста было смешнее. Ламбо дёрнулся, едва ли не падая на манер иллюзиониста. До него дошло. — Ритуал Слияния?! Искры осознания резко поразили Сасагаву и Ямамото. Гокудера встал, смотря на Рокудо сверху в низ, словно на жалкое насекомое. — Чтобы ты понимал, Я настоял на этом. Десятый был против. Твоё мнение мне никуда не упёрлось, — он обвёл каждого взглядом, — Можете думать обо мне, что хотите. Однако, только для жалких Кольчатых червей это проявление какого-то извращения! Это ритуал! Обряд силы, который выводит тебя из тени на новый уровень! Думать об этому как о грехопадении — могут лишь жалкие обыватели! Если это поможет защитить Детчимо, то я готов обнажиться хоть перед всем миром!!! — он взмахнул рукой, тут же ударившись себя в грудь кулаком, — Мои идеалы — абсолютно чисты! В его глазах сияла святая решимость, за стенами высокого барьера неприступной крепости веры. Именно с этой верой человек может пойти на смерть добровольно. Именно эта вера толкает на совершение невозможно. Именно с этой верой Тсунаеши защищает свою семью и друзей. Было так непривычно видеть такое в глазах цвета крови. На другом лице. На другом человеке. Хаято хмыкнул видя шок на лицах других. А затем, с аурой неприкосновенности и благородства медленно прошёл выходу, прикрывая за собой дверь. Он сказал всё, что хотел. Его роль на этой сцене подошла к логическому концу. И больше смысла быть перед зрителем он не видел. «Осталось только самому поверить в эти слова…» Десятый, смотрящий ему в след, едва заметно, улыбнулся. — Я никого не прошу разделять философию Гокудеры. И до сих пор против этого. Но, если я могу сделать кого-то сильнее, и кто-то хочет сильнее стать, то, думаю, именно это мой долг. Долг Неба. У всего есть предел силы, выносливости, мастерства… преодолеть этот предел или нет — решать только вам. Текущее положение сил и дел меня вполне устраивает. Лишние переживания и стрессы в Семье не приведут ни к чему хорошему. Я не оправдываюсь. Но, если честно, я не чувствую, что сделал что-то непростительное. Не чувствую за свои действия вину. Как и за своё решение. Я долго думал об этом. В какой-то момент даже хотелось сбежать. Всё резко довели до абсурда. Детей в мафии такому учат с рождения, возможно поэтому Хаято не видит в этом порока. Ламбо, прости, но скрывать от тебя что-то было бы просто не честно. Как ты и сам сказал. Лишь мне стоит здесь извиниться. Простите мне мою нерешительность, но резкий ответ на этот вопрос мог бы просто поломать семью. Я никого не принуждаю и не буду призирать или ненавидеть за решение. В конце концов мы — Семья. Мы должны быть разными. Я не тороплю вас с решением. Хоть через десять лет, хоть через пять минут, но я бы хотел, чтобы каждый из вас независимо ответил на вопрос хочет ли он того или нет. Не будет ли потом сожалеть или чувствовать рядом со мною неловкость. Я могу лишь поклясться, что не сделаю больно. Он встал.  — На этом я завершаю экстренное собрание. Реохей поддался вперёд, желая что-то сказать, но пара тихих щелчков со стороны выхода заставили его сжать челюсти. Дверная ручка пару раз дернулась, резко привлекая внимание всех, находящихся в комнате. В приоткрывшийся проем медленно выплыла сонная служанка. Которая, стоило ей лишь обернуться к кроватям, подпрыгнула от удивления, тихо вскрикнув. Тсунаеши неловко улыбнулся, подходя к, хотевшей было убежать, девушке. — Прошу прощения, мы уже закончили, — он заверяющее улыбнулся, и вышел за дверь. Следом за ним прошёл Хибари, легко кивая служанке в молчаливое подтверждение. За ним выбежал мальчик десяти лет, Хранитель грозы, быстро протараторив: — Извините, что заняли вашу комнату! — Простите за неудобства, мы уже уходим, — произнес проходящий мимо высокий брюнет, роняя лёгкий поклон уважения. — Мы очень ценим ваш труд, — сказал на секунду остановившийся рядом обаятельный мужчина с повязкой на глазу. — Хорошо отдохните, — пожелал слегка загорелый парень с пластырем на носу, оставляя комнату постностью пустой. А утомившуюся горничную безвозвратно растерянно-счастливой. Внимание и вежливость стольких молодых людей сильно польстили и даже дали заряд сил на новые свершения. «Вот только…» Девушка озадаченно оглядела слегка помятые покрывала на трёх кроватях. «Что они делали… Здесь?»