Normal

Впервые о том, что я «нормальный», услышал, когда мне было лет пять. Мама с отцом долго кричали друг на друга на кухне, а я сидел в углу прихожей и слушал. Нет, не специально. Просто так получилось, что вышел из своей комнаты, но не успел зайти на кухню, когда начался скандал. — Ты знаешь, что такое для парня быть нормАлом?! — орал на маму отец. Мама что-то говорила в оправдание, но я ничего не понял. — Я его своими руками задушу! — выкрикнул отец и выскочил из кухни. Меня, сжавшегося в комочек в темном углу, он не заметил. После того памятного разговора много чего случилось. Во-первых, мы переехали. Вернее, родители продали наши апартаменты в многоквартирном доме и купили какое-то жилье в столице. А меня отправили к папиной маме. Бабушка жила в рабочем поселке и имела свою небольшую пекарню. За малостью лет я не мог оценить, насколько прибыльным был этот бизнес. У бабушки мне жить не понравилось. Я много плакал, просился к маме. Теперь меня не водили в детский сад. Бабушка и ее помощница, когда не были заняты в магазине или выпечкой хлеба, приглядывали за мной. Но, в целом, я был предоставлен сам себе и скучал. Скучал по друзьям-приятелям, по родителям, особенно, по маме. Бабушка Зоя была строгой. Требовала, чтобы я был аккуратным, вежливым и тихим. Я старался как мог. Только штаны отчего-то сами пачкались, коленки бились, руки цеплялись за кустарник и на них появлялись царапины, а сам я забывал вовремя поздороваться или сказать «спасибо». Наказание всегда было одно — меня запирали на несколько часов в темной кладовке, где хранились мешки с мукой и прочие продукты для выпечки хлеба. Там было очень страшно и темно. Мне казалось, что за мешками прячутся мыши, которые едят муку. Отчего-то я думал, что стану для них лакомой добычей. Все время, что длилось наказание, я сидел на каком-нибудь ящике, боясь опустить ноги на пол. Было не только страшно, но и скучно в той кладовке. Первое время я сожалел, что не могу поиграть или хотя бы почитать книгу. К компьютеру баба Зоя меня никогда не подпускала, но разрешала читать книги, что остались еще со времен детства дедушки. Обычных книг, отпечатанных на бумаге, в доме было много. Те, что не представляли ценности, хранились на чердаке. Я туда периодически забирался, чтобы найти сказку или просто журнал с картинками. Читал я давно и хорошо. Вот только в темной кладовке текст книги было не увидеть. Через какое-то время я придумал одну хитрость. Пока была возможность, быстро пролистывал несколько книг, запоминая, но не вдумываясь в текст. Позже, сидя в кладовке, я мысленно открывал книгу и начинал «читать». Постепенно мои навыки совершенствовались, а память улучшалась. Сам не ожидал, что такой метод мне потом пригодится в школе. — Уникальная память, логическое мышление… — то и дело нахваливала бабушке мои способности учительница в первом классе. Баба Зоя обычно молча выслушивала учительницу, но позже, вечером, звонила отцу и отчитывалась. Я быстро смекнул, что учеба делает меня «хорошим ребенком», а вот о том, что я раньше слышал в своей голове крики чужих людей, стоит забыть. Вообще-то, как только меня поселили у бабушки, я больше никого и не «слышал». Это в том доме, где мы жили раньше, был один сосед, который периодически громко орал у меня в голове. За три года, что я прожил у бабы Зои, родители приезжали ровно три раза. Каждый раз отец долго втолковывал мне, чтобы я никому никогда не говорил, что слышу паранормалов. В противном случае меня обещали сослать в северный приют. Туда я совсем не хотел и каждый раз заверял отца, что никогда не расскажу о своих способностях. На четвертый год родители не приехали. Отца призвали в армию. В школе нам рассказывали, что государственный Совет Лантии объявил войну Ализии, потому что… и дальше шел перечень совсем непонятных для меня фраз и выражений. По видеокомму тоже транслировали не слишком понятные новости. — Магов тамошних решили приструнить, — донесла до меня по-простому причину войны бабушкина помощница Гуллия. Война с ализийцами растянулась надолго. Я окончил начальную школу, перешел в среднюю, а мы всё воевали. Отец погиб еще в первый год. Бабушке прислали красивый сертификат и соболезнования. Именно бабе Зое прислали, а не маме. Мама буквально через несколько дней, как ей сообщили о смерти мужа, нашла себе нового мужчину и быстро выскочила замуж. Бабушка по этому поводу такие слова говорила, что, если бы я их повторил, сидел бы в кладовке всю ночь. Кстати, запасы муки в кладовке уменьшились. Мука стала дорогой, и ту отпускали не всем. Но благодаря сертификату о смерти сына баба Зоя сумела купить необходимое количество. Гуллия ругалась, что мешков слишком много и она не грузчик, чтобы их таскать. — Молчи, дура! — только и прикрикнула на помощницу бабка. Я же обрадовался тому, что свободного места в кладовке не осталось. Вообще-то меня давно не наказывали. Культуру поведения за столом, вежливость и аккуратное обращение с вещами баба Зоя вбила в меня в первый год, как я стал жить с ней. Но зачем нам полная кладовая муки, и я не понимал. Бабушка теперь пекла на продажу только хлеб. Никаких ватрушек, пирогов с ягодами или сдобных булочек. Еще и цену подняла в два раза. Удивительно, но хлеб все равно покупали. Я не сразу заметил, что мои одноклассники все меньше берут из дома обеды в школу. Один раз я скормил корочку птицам и заметил осуждающий взгляд Коляна, который обычно сидел на уроках позади меня. На следующий день я специально посмотрел, что Колян будет есть на большой перемене. Оказалось, что ничего. Мальчишка вышел во двор и сел на скамейку подальше от тех, кто ел принесенную из дома еду. Так получилось, что за все время учебы в школе я так и не заимел друзей. Почему-то одноклассники считали меня зазнайкой. Кто-то пустил слух, что родители у меня богатые, а живу я с бабкой потому, что у отца ответственная работа. Когда же бабушка получила правительственный сертификат, слухи только усилились. На самом деле родители у меня были из среднего сословия. А я не играл в подвижные игры с детьми только по той причине, что боялся испачкать форму. После одного раза, когда баба Зоя оставила меня ночевать в кладовке, за чистотой формы я следил особо тщательно. С Коляном я поделился хлебом. Правда, тот вначале отнекивался и не хотел брать. Подействовали мои аргументы, что хлеб этот мы не покупаем, а сами печем. С тех пор я свой обед стал делить на двоих. К концу четвертого класса у меня появился первый школьный друг. Когда нас отпустили на каникулы, я продолжил общаться с Коляном. В его семье не было особого достатка. Работал на заводе только отец. Мама сидела дома с пятью младшими братьями и сестрами Коляна. Во время войны продукты подорожали и кормить всех досыта в семье не могли. Поселковых жителей выручали огороды. Но не в начале лета. Колян откровенно недоедал. Таскать ему подкормку из дома, когда начались каникулы, я уже не мог. Зато придумал, как ловить птиц. Примитивная ловушка из сетки, крошки хлеба и терпение — вот и всё, что требовалось для сытного обеда одному мальчишке. Сам я от мяса птиц отказывался, ссылаясь на то, что не голоден. На самом деле немного брезговал, да и боялся запачкаться возле костра, где готовилась добытая нами птичка. Колян был первый, кому я рассказал о том, как бабушка следит за чистотой и мне нельзя пачкать одежду. — Эрин, ты красивый как девочка. Тебе нужно быть чистым, — высказал свое мнение по этому поводу Колян. Вечером в ванной комнате я долго разглядывал себя в зеркале. Потом горестно вздохнул и согласился с другом, что я действительно похож на девочку. Вернее, на маму. Такие же золотистые кудри, глаза цвета карамели, длинные ресницы и яркие губы бантиком. Бабушка мамину внешность очень нехорошим словом называла. Я потом как-то подслушал разговоры старшеклассников. Узнал, что так называют женщин, которые занимаются сексом с мужчинами за деньги. Что такое «секс», я знал тоже благодаря бабе Зое. Но мне казалось, что мама никогда не продавала себя мужчинам. С Коляном тему того, как мне выглядеть более мужественно, мы не раз обсуждали. Друг предложил заниматься борьбой. Его дядя обучал каким-то приемам, и друг обещал потренировать и меня. Я сразу сник, представив, как испачкаюсь во время тренировки. — У тебя что, нет старой одежды? — быстро понял причину моей грусти Колян. — Давай ты будешь переодеваться перед тренировкой? Идея мне понравилась. Старые короткие штаны и рубашку я отыскал на чердаке. Одного не учел, что после нашей тренировки на теле останутся следы. Бабушка, конечно, заметила. Пришлось честно рассказать, почему я в таком виде и с пыльными волосами. Удивительно, но меня не отругали. — Правильно, — кивнула баба Зоя. — Я тебя осенью хочу в школу кадетов отправить, чтобы умел за себя постоять. Такая новость меня удивила. Но ничего конкретного баба Зоя больше не сказала. Добывать информацию о школе кадетов пришлось самому. Пока бабушка торговала в магазине, я успел поковыряться в ее компьютере. Зрительная память у меня уникальная. Бабушка сильно ошибалась, когда думала, что поставленный ею пароль обезопасит компьютер. Я давно запомнил, какими пальцами и куда она нажимала. Так что ввести несколько символов и войти в систему для меня давно не было проблемой. С Коляном мы тему школы кадетов обсудили. Я рассказал другу, что успел узнать. — Эрин, как бы и мне туда попасть? — загорелся идеей Колян. — Отец обещал через год пристроить учеником на заводе. А я не хочу за гроши всю жизнь горбатиться и жить в этом поселке. Несколько дней мы разбирались, что нужно для поступления в школу кадетов. Колян переписал не только свои данные из свидетельства о рождении, но и родителей. Два дня пришлось ждать, когда Гуллия возьмет выходной, чтобы бабушке было не до меня. Колян прошел по льготе, которую давали многодетным семьям. Но мы всё лето молчали и никому не рассказывали. Колян, как старший из детей, помогал на огороде. И только вечерами находил время, чтобы позаниматься со мной подобием какого-то вида борьбы. Спустя несколько лет я вспоминал те наши тренировки с улыбкой. Но и того, чему я тогда научился, хватило, чтобы не стать «мальчиком для битья» в школе кадетов. Конечно, сказался еще тот фактор, что Колян был рядом и всегда прикрывал мою спину. В самой школе мне не понравилось. Сюда отправляли сирот, чьи отцы погибли на войне, а матери не могли содержать ребенка на то куцее пособие, что получали. Мы хоть и назывались громким словом «кадеты», но на самом деле были детьми из неполных и бедных семей. Обеспечение школы-пансиона было соответствующее. В том смысле, что в военное время всем не хватало еды. Впервые в жизни я узнал, что такое настоящий голод. Это оказалось совсем не то, когда баба Зоя оставляла меня без ужина, отправляя в кладовку. Чувство голода было постоянное. Теперь я уже не брезговал есть жареных на костре птиц. Жаль, что мы с Коляном, Пенькой и Уртом их вскоре всех в парке выбили. А еще зимой было очень холодно. Мальчишки сдвигали кровати и спали попарно, накрывшись двумя одеялами. И если в десятилетнем возрасте особых проблем спать вдвоем не возникало, то через два года я уже подробно знал, что могут делать два парня, как это стыдно и осуждается обществом. Слова отца стали мне более-менее понятны. Тот, кто подставлял свою попу, становился изгоем, его презирали и продолжали насиловать. Повезло, что меня друзья защищали. Колян и мальчишки из нашей группы за меня искренне переживали. Я же, видя себя в зеркале, продолжал вздыхать. Пусть я подрос, похудел и имел короткую стрижку, но все равно оставался похожим на девчонку! За месяц до моего тринадцатого дня рождения произошел прорыв магов со стороны Белого хребта. Наши войска и так-то еле держались. По новостям давно не передавали о каких-либо наступлениях. Последние года полтора только оборонялись и удерживали рубежи. Когда же маги продолбили тоннель под хребтом и выпустили технику, наши войска побежали. Правительство первым эвакуировалось на север. Кто-то из богатеев подался в бега. Основной же массе населения бежать было некуда. Про школу кадетов забыли и перестали не только финансировать, но и присылать продовольствие. Директор и кураторы старались нас держать под контролем. Директор выступил с речью, где основной упор был сделан на то, что нам некуда возвращаться. Да и опасно сейчас на дорогах. Несколько старшекурсников все же сбежали. Мы же с Коляном, Пенькой и Уртом тоже обсудили этот вопрос. Пешком добираться до родных мест — не вариант. Да и ждут ли нас там? — Нужно добывать себе пропитание и жить в школе дальше, — решил Колян. Птицы в школьном парке давно не селились. Зато можно было что-то найти за пределами школы. Например, попробовать ловить рыбу в реке. С этим предложением мы и обратились к куратору. Нашу идею с рыбалкой не только одобрили, но и поддержали все взрослые. Это лето запомнилось мне как одна сплошная рыбалка. Ловили рыбу сетями, потом одну часть солили, другую готовили. Я уже не мог видеть эту рыбу, но, к сожалению, другого варианта с едой не имелось. Это понимал и директор. Скрепя сердце, он написал кому-то из представителей новой власти. Ответ пришел в середине осени, а следом прибыл отряд военных.