Огрызок

Новый день начался неожиданно и неприятно. С телефонного звонка. Названивал банк. Едва разглядев номер, не успев продрать глаза, взвыла и озлобленно скинула звонок. Взгляд в сторону окна настроения не прибавил — над многочисленными высотками едва-едва начинало вставать солнце, окрашивая сероватое-смоляное в крапинку небо и серые со стеклом панели розовыми отблесками. На часы смотреть откровенно не хотелось, ровно как и спать — всё желание отбили, уроды. Мрачно поплевав в потолок, сцепила зубы, чтобы не ругнуться, и встала. День начался, как бы там ни было, а значит, стоило продолжить его с пользой. Кровать автоматическими движениями заправляю сразу, затем в полном неадеквате зависаю в душе, пытаясь вернуть телу голос разума. Мозги неприлично тормозили, в выходной организм был привычен спать часов до десяти. Пробудившись контрастным душем, заматываюсь в пару полотенец и направляюсь кухарить. Поставила вариться рис в рисоварке, помыла овощи и зелень, разложила сушиться. Поставила чайник, перенюхала всё содержимое полок в поисках необходимого. Найденные соль, сахар и специи заняли свои места, соус и подслащенный рисовый уксус встали на стол, острый нож лёг в руку, как родной. Ощутив неожиданный прилив вдохновения, представила на доске лица работников банка, которых никогда не видела, и принялась одухотворённо чистить и мелко кромсать морковь и дайкон. Рис уже доваривался, когда будущий намасу занял своё место в чаше. Найденный на просторах полок чай с жасмином был отправлен в отдельный чайничек и залит кипятком. Коротая время за колупанием зелени, в иных кругах именуемым выборкой, проверила рис на готовность. Сочтя его удовлетворительным, перемешала лопаткой и отключила рисоварку. Выложив порцию в миску, перемешала с сырым яйцом и соевым соусом, для вкуса и эстетического наслаждения добавив сверху настрадавшейся зелени. Затем также выложила отдельную порцию и заправила салат. Вскрыла упаковку с маринованной капустой, выложила в посудинку. Чай наполнил кружку, пачка печенья оказалась безбожно вскрыта, и всё добро присоединилось к скупому празднику живота. Стянув с головы забытое полотенце, растёрла им сырые волосы и повесила на соседний стул. Банное же оказалось поправлено на теле во избежание конфуза. И мне всё равно, что в доме я одна — принцип. Нормальный завтрак одним своим видом наполнял рот слюной, да так, что бороться с голодом не было никаких желаний и сил. Не став себе отказывать, приступила к еде и опомнилась лишь, когда снова пригубила кружку, в которой не оказалось чая. Вся в абстрактном «там», со вздохом отринула мысли о планах на день и поднялась. И почему-то этот момент решил выбрать сотовый, чтобы зазвенеть где-то в комнате. Интересно, кто же из моего окружения настолько удачливо может подбирать время для разговора? Высветившийся номер сказал о том, что особой интуицией располагает Сейджуро. — Слушаю? — «Ты в Йокогаме?» — Да. — «Отправь адрес смс, я подъеду». — О, хорошо. Ты достаточно рано, я не ожидала. — «Я на пути из Киото, к половине девятого буду у тебя». — Хорошо, поняла тебя. Сейчас всё отправлю. Пока-пока. Постояв секунду с телефоном в руках, ногтем почесала висок, вспоминая точный адрес, который ещё вчера была уверена, что никогда в жизни не забуду. Озарённая, по привычке щёлкнув пальцами, набрала подробное сообщение и нажала «отправить». Что ж, теперь стоило заняться собой и привести жилплощадь в более пригодный вид. Полотенца отправились на двери сушиться, сбор и уборка заняли собой всё отпущенное время. К условленному периоду остаюсь довольной чистотой рабочей территории и кидаю взгляд в зеркало. Н-да, красавица… Я не сильно жаловала свою внешность, будучи альбиносом, и при помощи косметики корректировала свои недостатки. Но даже так белые волосы и белая кожа нервировали, вызывая ассоциации с больницей, но чаще с какой-то чумной. Глупые мысли, но не самые приятные, они заставляли ёжиться. А непонятные глаза: не то серые, не то голубые, но гораздо чаще видимые окружающим синими — только сбивали с толка всё моё окружение, вызывая извечный вопрос: почему радужка не красная? Ещё в гораздо более младших классах, когда неудобные вопросы не вызывали во мне столько усталости, я зачитывала целые лекции о том, что отсутствие меланина приводит к просвечивающей сквозь радужку крови, что и даёт ту самую красноту. В моём же случае неполноценного альбинизма глаза не затрагиваются. По словам многих исследователей они обычно бывают голубыми или серыми, в чём нет смысла сомневаться. Альбиносом вообще грустно жить. Я уже начинала ощущать дискомфорт со зрением, практически полностью перестав различать мелкие детали на лице собеседника, стоящего прямо передо мной. А совсем, казалось бы, недавно определилось нечто ещё лучше, сломавшее мою самооценку: окружающее пространство воспринималось дефектным мозгом не совсем так, как подавляющим большинством населения. Проведённый как-то в Тейко опыт показал, что мир перед моими глазами, как в 3D кинотеатре, но без специальных очков, то есть различается всё, но без особой глубины, без объёма, который видят все остальные люди. В копилке минусов рядом со зрением также были извечные проблемы с кожей, на полном серьёзе грозящие раком. Радости они не прибавляли от слова «совсем», заставляя исхитряться и оборачиваться в одежду так, чтобы не свариться жаркими деньками и не сгореть за пять минут под солнцем. Вообще, моя коллекция изученных статей, время от времени пополняемая новыми исследованиями светил науки, не могла назваться скудной, и здорово озадачивала проблемой слепоты. В той же Африке альбиносы гарантированно слепнут к тридцати годам, и мне это категорически не нравится. Но пока своим выходом из положения я вижу солнцезащитный крем, ежедневные специальные затемнённые линзы, чёрные очки, зонтик и настрой расстаться со спортом через пару-тройку лет. Если, конечно, мир без луны выстоит. Выудив из сумки косметичку, возвращаюсь к зеркалу. Время пока терпит. Десять минут, и лёгкий макияж, скрадывающий то, что волновало меня больше всего, был готов. На плетении косы в квартиру постучали. Не прерывая занятие, выхожу в коридор и не задумываясь поворачиваю замок. На площадке стоял Сейджуро с небольшой сумкой по типу спортивной на плече. Кивнув ему, чтобы проходил, посторонилась сама и закрыла дверь. Устроились на кухне. Под заинтересованным взглядом осматривающегося парня обновляю заварку и выкладываю документы на стол. Обсуждение началось бурно, так что чай едва не оказался забыт. Под ароматный напиток вприкуску с печеньем дело пошло спокойнее, но страшной сути не меняло. Та яма, в которой находилась лавка, была глубокой и почти беспросветной. Но редкие лучики пробивались на её дно, и шанс выйти на свет слабый, хлипкий, но всё же имелся. Сейджуро ткнул на определенные строчки, пояснил, что надо искать и куда идти, поспорил со мной над парой пунктов устава, назвав их неблагонадёжными, и выслушал проблему с банком. Заведение, в котором обслуживалась лавка, было настойчиво и въедливо к должникам. Как решать эту проблему я не имела даже малейшего понятия. Задумавшийся Сейджуро высказал пару идей. На обсуждении банка и грядущего, скорее всего уже завтра, похода в него, нас прервал звонок телефона. Судя по невозмутимому лицу напротив — моего. Сделав лицо кирпичом, ровным голосом прошу прощения, встаю и ухожу в комнату, где оставила аппарат с прошлого звонка. Звонила Хината. — Слушаю? — «Широ-сан, прости за беспокойство!» — Ничего, Хината-чан. Что-то случилось? — «Да! Мы нашли зал! Вернее, мы арендовали на определённое время зал старшей школы». На фоне послышалось подозрительное хихиканье нескольких голосов и, кажется, женский недовольный крик. Мои брови невольно поползли вверх. — О, правда? Это действительно так, Хината-чан? Или вы с девочками что-то недоговариваете? — «Правда-правда, Широ-сан! Приходи завтра к центральному входу в Кайджо, мы приедем на электричке в сопровождении сенсея к четырём часам». — О… Хорошо. Ладно, я посмотрю, как вы управитесь. Пока-пока. Положив трубку, всё ещё в лёгкой прострации пытаюсь уложить новую информацию в голове, запоздало сообразив, что они, возможно, всё ещё в Канагаве, и была возможность поправить бюджет кондитерской на пару-тройку звонких Рё. Про себя от души чертыхаюсь, такой шанс упустила! — Завтра навестим Кисе-куна. Возвращаясь на кухню и присаживаясь на законный стул, оповещаю Сейджуро. На привычный взгляд, выражавший удивление лишь приподнятой бровью, более развёрнуто поясняю: — В четыре часа девочки обещались приехать в Кайджо, они арендовали там зал. Уж не знаю, как им это удалось в преддверии дружеских игр, если они, конечно, у Кайджо запланированы на этот сезон… И даже знать не хочу. Задумчивое молчание продлилось от силы секунд десять, и мы снова вернулись к нашим баранам, вдумчиво перебирая бумажки. Как-то плавно мы перешли на характеристику лавки, занялись её полным обсуждением и маркетинговыми уловками, которые могли бы принести прибыль с минимальными расходами. И пришли к соглашению, что пора спуститься на первый этаж. Сейджуро — показать фронт работ, мне — провести полную инвентаризацию для понятия той суммы, которой я в теории располагаю. Захватив пару чистых листов на черновики и устав, споры над которым ещё не были закончены, мы всё также в бурных дискуссиях зашли в лавку. И далеко не сразу заметили наличие клиентов. Посетители, особенно в такое непростое время, это безусловно замечательно, но в мир земной нас с Сейджуро вернул странный кашель моего кондитера. — Судзуки-сан, с Вами всё в порядке? — тут же обеспокоенно спрашиваю мужчину, ведь если он сляжет хоть с банальной простудой, лавка совсем потонет! — Кха-кха, да, я в порядке, Юкико-сан. Просто подавился. Странный цвет его лица — бледный с красными пятнами — вызывал лишь скептицизм. Ну, если уж подавился… Сделаем вид, что не моего ума дела, мол, и так забот полно. Если мой дорогой и единственный работник в порядке, то можно и на полном серьёзе вернуться к насущному. Вот только Сейджуро явно увлекло что-то на стороне. И что же такого интересного он нашёл? — Акаши-кун. О, взгляд вернулся, парой прицелов взяв тактически важную точку в мишени, аллилуйя. — Позволь представить: лучший в своем деле и последний в живых — Судзуки Горо-сан. Судзуки-сан, это мой друг, а также одноклассник на протяжении уже второго учебного заведения — Акаши Сейджуро-кун. — Приятно познакомиться, Судзуки-сан. — Взаимно, Акаши-сан. Не нравится мне, как дрогнул на фамилии сокурсника голос моего кондитера. Да и взгляд парня доверия не вызывал. Пора спасать ситуацию. — Судзуки-сан. Отлично, внимание оказалось переключено. Кажется, Горо даже дышать начал. Да что ж это такое? Надо будет разобраться, и срочно. — Мы пока побудем здесь некоторое время. Не беспокойтесь за лавку, мы присмотрим. — Хорошо. Конечно. Делайте, что хотите. Взгляд мужчины как-то потяжелел, зато голос вернулся в норму. Прогресс, м-да. Такой себе из меня дипломат. Но главное — не показывать своего непрофессионализма. Уж это умение в моём списке талантов, хвала Ками, имеется. — Большое спасибо, Судзуки-сан. От одного вида благодушия Горо перекосило. Дёрнувшись, он резко развернулся и, чеканя шаг, скрылся за шторкой. С удивлением наблюдаю, как колышатся и постукивают друг о дружку деревянные бусины. С каменным лицом, позволив лишь красноречиво приподняться брови, поворачиваюсь к Сейджуро. Полный покерфейс. Да как он это делает, в смысле, остаётся таким невозмутимым? Я, как только прекратила курс успокоительного, вся на нервы сошла. Внешне и то едва держусь, но спасают тренировки. Которые на неделю придется забыть, н-да… Так, этой темы касаться запрещаю самой себе, и возвращаюсь к насущному: — Акаши-кун, у меня появилось несколько безотлагательных вопросов. — Слушаю. — Это что… В смысле, вы знакомы, я правильно понимаю? Взгляд парня стал более заинтересованным, хоть лицо и оставалось всё таким же отстранённым для несведущих. По мимолётному движению брови ловлю ободрение — направление, в котором интуитивно пытаюсь нащупать устойчивую почву, оказывается верным. Мне стоило немалого труда убрать из голоса всю претензию, которую так хотелось высказать, всем видом стараясь не выдать реальной опаски, когда продолжаю всё с той же меркантильной интонацией: — Он работал у вас? — У отца. Его вышвырнули со скандалом, я присутствовал. Видимо, запомнил. Так, это многое объясняет. Похоже, тогда мой отец его и нашёл. М-да, как же всё это вовремя. Удержавшись от навязчивого желания помассировать виски, привычно едко отшучиваюсь: — Думаю, если при нём скажу, что тебя покусал альтруист, он просверлит во мне дыру одним своим взглядом. Сейджуро помолчал, помолчал, и выдал: — Если ты о Рёта, мы не виделись с последней совместной тренировки на каникулах. Я изогнула бровь. Он решил пошутить? Поддержать беседу на отвлечённую тему? Дать мозгам отдохнуть? — Тогда можно сделать вывод о продолжительном инкубационном периоде, — усмехаюсь, услышав ответный хмык. — А вообще знаешь, мне кажется, в нашей компании альтруисты как вид перевелись ещё на втором году Тейко. — Возможно. Теперь хмыкала уже я. Да, воспоминания не из приятных. Но что можно поделать с историей, как не посмеяться? Пусть даже и по-чёрному. Ведь если посмотреть на самую глубокую яму под другим углом, она может оказаться всего лишь лужей. — Предлагаю вернуться к нашим баранам, вернее, уставу. Вот скажи мне, чем тебя не устраивает пункт о… И пошло по новой. За обсуждением камня преткновения прошлись к одному столу, краем сознания отметили, что он занят, сели за второй. Разложили веером бумаги, нашли чистый лист и принялись малевать. Перебивая друг друга и удручённо качая головами, исписали за пару минут вдоль и поперёк весь лист. Потянулись за новым. — Большое спасибо! От неожиданности сделав помарку, поднимаю взгляд. Озорной и звонкий детский голос принадлежал мальчишке с забавным ёжиком чёрных волос и сияющими синими глазами. Второй, чуть постарше малявки, с похожими внешними чертами насуплено сдвинул брови и надул щёки, сделав вид неприступный и гордый. Самый старший в этой братии черноволосых синеглазок стоял за спинами младших родственников, смущённый их поведением. В последнем к моему изумлению узнавался давешний спаситель. Касамацу Юкио, а ведь точно! — Надеюсь, вам у нас всё понравилось? Добродушно улыбаюсь каждому, с умилением отмечая, как расцвёл от внимания мелкий, порозовел средний и ещё больше заалел старший. Утопия, прям! — Конечно! Было очень вкусно! — эх, мне бы энтузиазм этого энерджайзера. — Спасибо за еду, — буркнул средний, резким поворотом головы давая рассмотреть горящее красным ухо. — … — Касамацу не смог выдавить и слова, его хватило свести к переносице густые брови и посверкать глазами. Что не спасло его от персональной улыбки в свой адрес. Ничего не могу с собой поделать, смущать его оказалось слишком забавно и приятно для самооценки. — Я рада, что наши вагаси пришлись вам по вкусу. Ждём вас ещё. — Обязательно! — Ещё чего… — … — и снова та же картина, заставляющая улыбаться ещё шире, уже силой воли сдерживая рвущийся смех. — Всего хорошего! До свидания! — пронёсся слаженный хор мальчишек, утаскиваемых за руку старшим братом. — И вам того же, — осталось только ручкой помахать. Стоило двери закрыться, я прыснула и рассмеялась, услышав смешок от Сейджуро. Да уж, забавляться можно по разному, но если ты девушка, эффект в разы круче, будь ты хоть сто раз холодной леди. Поднявшись убрать стол, оставила парня думать думу дальше. Перерыв это, конечно, хорошо, особенно когда тебе невольно поднимают настроение, но не стоило забывать о том, что следовало закончить. В документах я разбиралась… М-м-м, как бы тактичнее выразиться? Плохо. Понимала, что уровень знаний следовало подтянуть, но не знала, с какой стороны и на какой кобыле к такой науке подъехать. Мать хоть как-то восполнять мои пробелы в знаниях отказывалась, заявляя, что хватит с неё оплаты квартиры отца. Всё остальное уже моя забота: как собираюсь распоряжаться отцовской стороной дома, вылезать из долгов или продавать к ёкаям площадь, решать возникающие по ходу проблемы, — всё это никаким боком мать не трогало. Как я знала, она натерпелась за годы совместного проживания и не хотела иметь ничего общего с бизнесом покойного мужа. Но раз уж он перешёл мне по наследству, она прямо заявила, что ни помех, ни, тем более, помощи я не дождусь. Вот и хожу неучем, старательно подавляя недовольство. На себя можно злиться сколько угодно, но погода не изменится. — Хорошо, я соглашусь, что устав требует правок. Но у меня не хватит времени на их внесение. Я взяла всего неделю, если продлю, то об удачных тестах могу забыть. Я не могу так рисковать. — Я не заставляю тебя, но это может создать трудности. Подумай, пункты мы уже набросали. Киваю. Подумай, ага… Я бы с удовольствием, да только сил и влияния не хватает. Да, хватает у Сейджуро, у него и мозгов побольше моих, и это факт. Но мой долг ему и так уже по гроб жизни, и просить о большем я просто не имею права, сколько бы парень не намекал для тех, кто в танке. Вздыхаю, таки растирая виски. Беготня по банкам и конторам копилась с каждым новым пунктом в списке дел. Как бы всё успеть, да ещё совместить с тренировкой девочек?.. Одна головная боль. Отвлекшись от самобичевания, посмотрела время. Обед уже заканчивается. Вспоминаю, что в отличие от меня Сейджуро не ел с семи утра, а то и раньше. — Акаши-кун. — М-м-м? — Время обеда. Могу предложить вагаси, — подумала, добавила: — Наверху есть гохан, яйца, намасу и маринованная капуста. — Хорошо, давай поднимемся. Кивнув, собрала кипу бумаг, рассортировала, удручённо осмотрела. Ну нафиг таскать их туда-обратно. Пошла в подсобку, заняла одну из множества пустых полок, закрыла дверь на ключ. Взглянула на ожидающего возле выхода Сейджуро, кивнула ему, что сейчас подойду, и заглянула на кухню. Там ангелом тьмы вдохновенно лепил моти Горо, явно представляя на месте пирожков определённые лица. — Судзуки-сан. Серьёзно, от тяжести взгляда, который на меня обратили, захотелось повеситься самостоятельно. — Я ненадолго уйду, вернусь через час, может раньше. Теперь, с осознанием того, что меня не потеряют, благополучно сваливаю подальше от зла малоизведанного ко злу милому и родному, всё также меня ожидающему. В молчании поднялись в квартиру. Также молча выставляю скудный запас на стол. Индифферентный Сейджуро старался не нервировать. Я самозабвенно предавалась стыду, потому как стол красноречивее некуда указывал на уровень моего состояния, чего я демонстрировать никому и никогда не собиралась. Обед нарушался лишь единожды традиционным «итадакимас». Предчувствуя скорый инфаркт, стараюсь держаться неприступно. Насколько это возможно в моём положении. Сейджуро не провоцировал. Я сдерживала нервную дрожь. Ужасно чувствовать себя бедной. После скудного обеда возвращаемся обратно в лавку. За чашкой ароматного чая опробовали опусы Горо — залакировали на славу. Положительно их оценил даже Сейджуро, что было чуть ли не высшей оценкой для гордых людей среднего достатка. Я не показала вида, что польстил он удачно и всем сразу, но гордости за кондитера не скрывала. У последнего, кстати, случился явный разрыв шаблона, когда Сейджуро поблагодарил его за вагаси, назвав сладости одними из лучших, что когда-либо пробовал. Видеть смущение на лице такого сильного мужчины было великолепно. Я довольно пригубила чай, наслаждаясь моментом. Время после обеда запомнилось мне слабо. Мы размышляли над тем, что написали, в который раз разбирали то, что было перед носом и в обозримом будущем, повторяли уже пройденное, рассматривали и уточняли список дел на неделю и каждые сутки. Н-да, утром мы поработали на славу, разбив огромный ком дел по дням, едва ли не по часам расписав будни. Остро хотелось повеситься, жаль только веревки нет. Кроме братьев Касамацу лавку в воскресенье посетило ещё четыре человека. Закрыв кондитерскую и попрощавшись с Горо, мы с Сейджуро поднялись в квартиру. Там, за кружкой чая, зашёл разговор на отвлечённые темы, который свёлся к моему вопросу: — Где ты остановишься? Хотя, тебе лучше вернуться в Киото уже сегодня, иначе рискуешь опоздать к первому уроку. — Кто тебе сказал, что я собираюсь тебя оставить? Я совершенно не эстетично поперхнулась чаем, ошалелым взглядом воззрившись на абсолютно невозмутимого парня. Он понял, как это прозвучало вообще? — Но мы ведь… Расписали каждый день… Вот я и подумала, что хватит с тебя… Где там эти чёртовы салфетки? — Иногда ты меня поражаешь. Твоё умение пользоваться мозгом, похоже, имеет периодическую постоянность. — Я была о тебе более высокого мнения. Приведя себя в порядок, принимаю высокомерный вид, добровольно ввязавшись в очередную игру. Наверное, эти мелкие забавы никогда не успеют ему надоесть. Неодобрительно покачиваю головой: — Так невоспитанно отзываться об окружении, которое сам же выбрал. Секунду-другую мы смотрели друг на друга тяжёлым взглядом, стараясь просверлить в оппоненте дыру. И одновременно фыркнули, порушив всю атмосферу. Сейджуро отхлебнул чай и продолжил уже совершенно по-другому: — Не заставляй меня разочаровываться в тебе… Хи-доно. — Уж кто бы говорил, Акаши-сама. Ввернуть шутнику шпильку тем же школьным «прозвищем»? Почему бы и да. Сейджуро шутку оценил, приподняв уголки губ. — Кстати, у тебя много пустующих комнат. — Да, при покупке площади отец был вынужден выкупить всю сторону дома, но, в отличие от соседа, не пользовал. — Зря. Могли бы поднять финансы. — В целом да, согласна с тобой. — Я собираюсь арендовать у тебя комнату на неделю. В этот раз я не пила чай. В этот раз я жевала остатки печенья. Зря. Крошки улучшению дыхательной системы не способствуют. В общем и целом, Сейджуро поселился у меня на неделю, забил под завязку холодильник, самостоятельно организовал выделенную жилплощадь и прикупил мне валерьянки. Чувствую, она мне ещё пригодится.