Гул игры разносится по залу. Пот ручьями застилает глаза. Дыхание давно сбито. Выпрыгиваю, успеваю коснуться мяча, как чужая рука с силой выбивает снаряд. Пальцы отозвались жгучей болью, не дав сжать руку в кулак. Бегу вместе с блондином за принявшим мяч Накамура. Тецуя уже рядом, но его не успевают вовремя заметить. Старшеклассник едва не снёс моего напарника, но успел вовремя сменить траекторию, на доли секунд потеряв мяч. Каждый на площадке фолил не по-детски, и лишь один свисток для любого может оказаться последним. Второй и завершающий тайм шёл жёстко.
Мы выдыхаемся, но бежим. Мяч у меня. Касаясь шероховатой поверхности потными руками, унимаю дрожь. Серьёзная опека с двух сторон. Чудом разрываю дистанцию, но не спасает — тут же нагоняют и снова удерживают. Выпрыгиваю с максимальным отклонением, на которое только способна, потому что защита прыгает с секундным опозданием вслед за мной. У меня получается, мяч попал в кольцо, хотя едва не выскочил за его пределы после удара о железное крепление. Оступаюсь, очередное неудачное приземление. Перекатываюсь, чтобы тут же оказаться на ногах и с низкого старта проскочить под рукой блондина, направляясь на подбор. Сцепив зубы, выдыхая через раз, выжимаю из себя все соки. Кажется, на мне уже не осталось ни единого живого места, всё тело — сплошной синяк. Такого я не допускала даже на Чемпионатах, когда от удержания позиций школы зависело моё место в ней. Но тогда я не играла против парней, которые априори сильнее физически и могут невольно задеть. Никогда не думала, что это так больно.
Веду мяч к линии, пивотом пытаюсь сбросить хвост. Резкая смена направлений, не раз спасающая, спасла и здесь, ведь Тецуя уличил момент и забрал мяч у меня же из рук, пока я пускалась отвлекать соперников. Какой-то шум на фоне послужил подспорьем, и внимание соперников рассеялось. Жаль, ненадолго. Накамура среагировал быстрее блондина, бросившись за моим напарником, но не Рёта. Гибкость позволяла мне выскользнуть из блоков, ловкость и чувство баланса давали шанс поймать его в нехорошую ловушку и выиграть время, однако всё перечёркивала ужасающая усталость. Она невозможным грузом давила на плечи, заставляла ныть от каждого ушиба и ссадины. В блоке мы опять стояли друг против друга.
Рёта страдал не меньше моего. Я видела, как у него сводило судорогой ногу, как периодически жмурился глаз, и как сжимались в кулаки руки, тут же напряжённо раскрывая ладони. Мне тяжело сказать, что он переживал. Но боль уравнивала наши шансы друг против друга, как бы отвратительно это не звучало.
Принимаю жёсткий пас Тецу. Уже давно, кажется, будто целый час как парень перестал контролировать силу подачи, играя так, как играет в Сейрин. И это здорово, это очень хорошо, когда не следишь за рамками и не отвлекаешься на их контроль. Полная свобода, то, чем я живу. Вот только рук я уже практически не чувствую. Тянущая боль и последующее онемение от приёма стали привычны, что здорово пугало. И кажется, будто ещё один подобный пас способен окончательно выбить мне кисти из суставов.
Выдыхаемся. Тецуя валится с ног, Накамура на той же границе. Ослабленные, я и Рёта едва стоим на ногах. Сейджуро обозначил последние пять минут. Пытаемся собраться с силами, но выходит откровенно тоскливо. Переглядываюсь с напарником, вытирающим напульсником пот со лба. Тот ловит взгляд и на секунду выставляет кверху большой палец. Не только я, но и Тецуя хочет показать, как Рёта не прав в своих суждениях. Надо всего лишь сделать это. Надо забить последний мяч.
Пивот, ещё один, и хвост поскальзывается, заваливаясь на бок. Прости, Рёта, но я должна. Прыжок, — двойка наша.
Бегу в защите, пытаюсь остановить блоком, но блондин резко отступает назад. Подаюсь навстречу, но сама попадаю в ловушку. В этот раз пыль с пола собирала я, наблюдая пас и алле-оп.
Опять бежим. Силой воли выпрямляюсь, когда отдаю пас, с нечитаемым выражением глядя в глаза вымотанного старшеклассника. О чём я думала в тот момент? О том, что спина перестала ощущаться. Кажется, словно расплющились позвонки. После секундного перерыва резко припадаю вниз, на ходу выворачиваясь. Обхожу Накамура, тут же принимаю чуть кривоватый бросок Тецу. Напарник едва дышит, ноги с трудом удерживают его тело. Рёта рядом. Пытаюсь скинуть, но не выходит. Тогда ловлю момент, отдав пас над рукой защиты. Сама в очередной раз изворачиваюсь, балансируя на острие ножа.
Плохо. Сил мало, свобода не способна расправить крылья. На последних секундах я уже просто не могу… Мне не взлететь. Воздуха не хватает, но я назло дышу так глубоко, как позволяют ноющие рёбра, наполняя кислородом сгораемые в жгучем пламени лёгкие. Пас, обводка, прыжок. И мяч с сильным ударом покидает мои руки. Закусываю губу и промаргиваюсь, но не торможу. Не позволяю себе замереть даже на секунду. Нельзя, непозволительно. И пускай у меня адски горят руки, а в ушах набатом отдаётся стук собственного сердца. Я бегу, и ноги уверенно несут меня к победе.
Осталось всего-ничего. У нас отрыв в два очка. Всего-то надо удержать позиции на последней минуте. Но Рёта считает иначе. Кажется, словно у него второе дыхание открылось. Отчаяние придало парню сил. Вот только его напарник находится на последнем издыхании. Впрочем, как и мой, удерживаемый в вертикальном положении лишь на чистом упрямстве.
Выдох, рванула наперерез. Неудачно, меня легко обошли моим же финтом. Возмущение дало глоток сил, и на второй раз я смогла перекрыть парня, вот только не рассчитала и, когда блондин выпрыгнул, прыгнула следом. Ловушка, это я поняла, когда уже оторвалась ногами от паркета. Рёта приземлился раньше и вторым прыжком, сделанным на отчаянной силе воли, отправил мяч в корзину. Я не дотянулась, не хватило и сил, чтобы хоть как-то помешать. Счёт сравнялся, как не вовремя.
Подбор взял Тецуя, тут же отправляя сильный пас. Принимаю, ноги подкашиваются, но мяч мой. Тут же из низкого положения я рванула к штрафной. Рёта поскальзывается, заваливаясь на больную ногу, что даёт мне время. Парень бежит, но поздно — я выпрыгиваю и забиваю красивую, идеальную тройку. Звучит свисток об окончании.
Приземляюсь, подворачивая ноющую лодыжку, и в очередной раз оказываюсь на полу. Встать сил нет никаких. Доковылявший Рёта тяжело опускается рядом, шумно выдыхает и демонстративно не глядя протягивает ладонь. Устало улыбаюсь и пожимаю руку в ответ. Думаю, мы, наконец, поняли друг друга. Подходит Тецуя и молча садится с другой стороны. Да уж, спортсмены нашлись. И как же мы за свои сборные играем, раз здесь два тайма едва вынесли? Хах, риторический вопрос.
— На построение подниматься-то собираетесь?
— Акаши-чи, смилуйся. Мы сидим-то на одной силе воли. Вот-вот ляжем… Куроко-чи!
А Тецуя незамысловато прикинулся морской звездой, умудрившись незаметно для всех растянуться на паркете.
— Куроко-кун?
— Я почти в порядке, Широяша-сан. Вымотала же ты… Кажется, тебя нельзя близко знакомить с Айда-сан, иначе Сейрин просто не переживут очередную адскую тренировку.
Удивлённо приподнимаю бровь и иронично хмыкаю. Когда это наш тихушник шутить научился? Лежит, вон, как хитрецом покусанный, глазками сверкает, да улыбается. Невольно улыбаюсь в ответ.
— Радуйся, Куроко-кун. Ты хотя бы не ощущаешь себя отбивной.
— То есть? Широ-чи, ты пострадала?
— Ками-сама, Кисе-кун, успокойся. Ты же и помял меня. Я не в обиде.
— Прости меня!
С каменным выражением лица наблюдаю, как этот оболдуй, едва переводя дыхание, сгибается в сайкэйрэй. Подавляю желание вздохнуть или хотя бы покачать головой, вместо этого сказав:
— Кисе-кун, пожалуйста, встань. Я уже сказала, что не в обиде на тебя.
— Но я никогда в жизни не бил девушек!
— Сознательно.
За поправку от Тецу я готова ударить последнего, наплевав на то, что лежачих не бьют. Потому что поводов к истерике у блондина явно прибавилось…
— Рёта, успокойся. Юкико сказала, что не держит на тебя зла. Значит, мы тоже не будем тебя бить. Ведь так?
— Верно, Акаши-кун. Это игра, а несчастные случаи в нашем спорте не являются исключением.
— Говори за себя, Тецуя.
Невольно вздрагиваю и оборачиваюсь ко входу, когда слишком знакомый рык разносится по залу. Дайки стоял у стены, уже скинув куртку и закатывая рукава форменной рубашки. Тут же был и Касамацу. Поблизости, контролируя подростков, отирался Карасума. Так вот что это за шум был во время игры, которым я воспользовалась для отвлечения внимания.
— Юкико!
Едва не подскакиваю повторно, ошалело глядя на неотвратимое приближение танкера.
— Какого чёрта ты оставила меня в стороне на скамейке запасников? Даже Сацуки в курсе, хотя это как раз-таки и не удивительно…
— Ты считаешь, что Куроко-кун недостаточно способен, чтобы помочь мне одержать победу? Кстати, где же сама Сацуки-сан?
— Э-это не важно.
— Важно. И как ты оказался в Йокогаме без неё? У вас же, вроде, тренировка сейчас должна быть в самом разгаре.
— Да далась мне это грёбанная тренировка!
— Аомине-кун, не выражайся.
— Отстань, Тецуя! И вообще, какого хрена? У этой блондинки очередное ПМС на фоне едущей крыши, а я узнаю об этом последним!
— Не последним. Мурасакибара-кун принципиально не интересуется проблемами Поколения Чудес. Мидорима-кун также сконцентрирован на своих делах.
Секунда тишины и попытка просверлить Тецу взглядом как минимум от четырёх человек. Первым сдаётся Дайки:
— Тецуя, блин!
— Аомине-кун, тебе так важно быть рядом с извечным соперником в момент его слабости? Поддержать и утешить? Тогда прости, мне и правда стоило первым поставить тебя в известность. И оставить вас двоих наедине.
— Ш-широ-чи!
— Юкико! Да чтоб вас всех!..
— Аомине-кун, ты, главное, успокойся. Дыши глубже.
С нечитаемым выражением смотрю на очередной начавшийся троллинг от Тецу, подхватившего мою шутку. Перевожу взгляд на присевшего на пятки перед нами Сейджуро, что спокойно наблюдал за бесплатным цирком. Поворачиваюсь налево к красному от стыда или от гнева, попробуй разбери ту гамму эмоций на лице, блондину. А откинув голову назад, наблюдаю не менее красную, но уже от ярко написанного возмущения, скалу под именем Дайки. Вздыхаю и окончательно откидываюсь на ноющие руки. Те дрожат, но всё же я нахожу максимально удобное положение, чтобы случайно не упасть.
Лениво верчу головой, про себя тихо радуясь, что Дайки забыл основную причину, по которой сбежал из школы. Удачно это я провернула. Накамура неприметно передислоцировался на скамейку своей команды, наслаждаясь водой и полотенцем, и не обращая на окружение особого внимания. Усталость, понимаю. Касамацу взглядом не удавалось выловить, чтобы рассмотреть и оценить настроение. Зато Карасума был в некой растерянности, прибывая в задумчивости и через раз отвечая на вопросы со стороны. Девочки… Реагировали бурно. Но с заминками. Переваривая игру и полученную в процессе её наблюдении потенциальную информацию. Их реакции разнились в зависимости от характера.
Призывать шумную молодёжь прекратить балаган бессмысленно, не имея худо-бедной власти над ними. У меня влияния над конкретными персонами — ноль. Поэтому успокаиваюсь и обращаю на себя молчаливое внимание Сейджуро, невербально спрашивая помощи. Парень поднимается сам и подаёт руку, но мне не хватило сил подтянуться. Тогда он просто и незамысловато поднял меня сам, поставив на ноги, с чем ему на автомате помог Дайки, не прекращающий ругани со старыми приятелями. Я покачнулась на подогнувшихся конечностях, но устояла, не обратив внимание на шуточки переключившихся клоунов. От души потянувшись, ощутила, как встал каждый позвонок и напряглись мышцы. Поблагодарив сокурсника, обернулась за тем же к Дайки, но тот был так увлечён парнями, что я не стала влезать. Вместо этого я оглядела цирк и медленно, переступая через тянущую боль, начала движение в сторону скамейки Элиты. С каждым шагом двигаться становилось всё проще. Тело далеко не тонко намекало на необходимость малой-мальской разминки. При моём приближении сидящий на скамье парень поднял голову и нахмурил брови. Я так устала, что не реагирую и встаю перед ним, уважительно поклонившись.
— Спасибо за игру, Накамура-сан. Для меня было честью встретиться с Вами на одном поле.
— Спасибо за игру, Широяша-сан. Для меня было удовольствием блокировать такого форварда, как Вы.
Глядя, как старшеклассник расслабляется, уважительно склоняет голову и улыбается, отвечаю тем же радушием. Накамура неплохой человек, это видно. Вот только с людьми он сходится с трудом, что также показал и сейчас.
Ковыляю до своей скамьи и стараюсь максимально аккуратно опуститься, чтобы накинуть на шею полотенце и попытаться откупорить бутылку. Ёмкость с водой не поддалась ни с первого, ни со второго раза. Отложив предателя с вожделенной водой, закрываю лицо полотенцем и опускаю голову на предплечья рук, лежащих на коленях. Ками, как же я устала.
Среди шума, заполнившего зал, отчётливо выделяется звук откупоренной бутылки. В недоумении выпрямившись, вижу перед собой Касамацу, протягивающего мне вожделенного предателя. Промокаю лицо полотенцем, попутно аккуратно протирая глаза, но глюк не исчез. Скорее как-то стушевался. Благодарно киваю, жадно присосавшись к бутылке, пока смущённый Касамацу устраивался по-соседству. Начать разговор, наблюдая бесплатное шоу в центре зала, оказалось неожиданно тяжело.
***
Впечатлившись показательной игрой старшеклассников, девочки из средней Кунугигаока воодушевились, взяв пример с лучших игроков старших школ. А хитрая подстава от Широяша Юкико, прозвучавшая на весь зал и не давшая парням отмазаться, и того больше подняла настроение малолетних убийц. Карасума Тадаоми мог бы гордиться своими ученицами, глядя на то, как те следуют советам профессионалов, оттачивая уже полученные навыки. И пусть время их тренировки сократилось в связи с рядом факторов, вечер пятницы можно было считать успешным. Мужчина прикрыл глаза, прокручивая в голове период после игры.
***
Взяв время на отдых, Широяша заставила девочек помыть зал и начать тренировку. А когда те перешли с наматывания кругов на разминку, Юкико вместе с Кисе Рёта и Касамацу Юкио, за которыми незаметно для подавляющего большинства подростков вышел и Куроко Тецуя, отправились, как знал Тадаоми, на разговор с тренером Кайджо. Вернулись те уже втроём, обменялись парой слов с приятелями и просигналили окончание разминки. Касамацу составил мужчине компанию на лавке, пока единственная девушка в обществе баскетболистов распалялась на тему грядущей тренировки с участием аж троих игроков Поколения Чудес.
Общая для всех основная часть тренировки с мячом, дающая непосвященным представление о способностях девочек и самим девочкам возможность размяться. И последующее распределение за стратегическими игроками по способностям. К разыгрывающему защитнику отправляли для оттачивания бросков и проходов, — Акаши Сейджуро пояснял распределение сил и скорости с возможностью рассмотреть слабые места противника. Этот человек принял тех, кто был устойчив к моральному прессингу и теоретически мог воздействовать похоже на других. К тяжёлому форварду ушли самые ловкие из девочек, которые физически могли вывести эту планку, и Аомине Дайки вначале нехотя, но затем всё более увлекаясь, показывал своей группе все возможности своего положения на поле. Незнакомый доселе, он оказался гением, с лёгкостью управляющийся с массивным телом, и демонстрировал чудеса изворотливости. Лёгкие форварды действовали сообща, взяв на себя большую часть девочек и стараясь вбить им в голову плюсы разностороннего умения. Широяша Юкико и Кисе Рёта работали на удивление скооперировано, дополняя друг друга и не мешаясь, что вызвало у Тадаоми невольное удивление. После столь горячей встречи видеть слаженность действий было… Неожиданно.
Сидящий на одной скамье с мужчиной Касамацу Юкио пребывал в прострации, оглядывая творящееся в зале. Очевидно, будучи человеком посвященным, он имел представление о баскетболистах именитого Поколения Чудес, а возможно, даже встречался с кем-то на площадке. И потому странным взглядом смотрел на то, как Аомине Дайки медленно показывает траекторию мяча при финте, и как Акаши Сейджуро поясняет особенности прорывов, одновременно умудряясь поправлять положение кого-либо из девочек на броске. Но взгляд парня всё чаще останавливался на паре лёгких форвардов.
Кисе Рёта, его кохай и та ещё заноза в причинном месте, поистине являлся источник множества проблем. И Широяша Юкико, неизвестная доселе баскетболистка Ракузан, которая оказалась бывшей однокашницей всего этого цирка. Сама девушка тоже тот ещё фрукт. Но Касамацу отчего-то было волнительно наблюдать за тем, как она ненавязчиво теснит Кисе на позицию защиты, чтобы продемонстрировать на нём различные виды пивотирования, а затем разъяснить все нюансы такой обводки. Касамацу, как и девушку, беспокоило состояние блондина, но парню казалось, что он всё-таки больше переживает именно за баскетболистку. И не беспочвенно.
На теле девушки, по крайней мере на видимых его участках, уже достаточно ярко проступали синяки и ссадины, полученные за игру. Насколько по себе знал Юкио, такие травмы до крайности противные тем, что долгое время остро ноют и мешают сосредоточиться на чём бы то ни было. И Касамацу хмурился, наблюдая, как с каждой минутой девушка начинает двигаться всё более и более осторожно, допуская ошибки, свойственные новичкам, негнущимися опухающими пальцами стараясь удержать мяч, пока не отложила его окончательно. Теперь она только говорила и поправляла, но не демонстрировала — эту задачу с максимальной осторожностью выполнения взял на себя Кисе. Эта парочка старалась сделать всё, чтобы не показать ученицам испытываемую ими боль, и прикрывали друг друга они действительно качественно.
Вот только до конца тренировки досидеть оказалось гораздо сложнее, чем Касамацу думал. Да и не рассчитывал парень задержаться в своей старой школе настолько. Однако задержался. А затем и проводил.
