Охико
Утро. Я просыпаюсь от того, что тепло, к которому я привыкла, покинуло меня. Теплом, кстати говоря, являлся Дзихико. Просто ночью я замёрзла и он прилёг ко мне, чтобы согреть, ну и уснул. — Дзихико? — я оглядываюсь и нахожу парня, лежащим на полу. — Я упал. Ты слишком много вертишься — выдал парень. — Извини — я извиняюсь улыбнулась и помогла ему встать. Мы быстро сделали все утренние дела, потом завтрак, и вот мы уже направляемся к дому Кофуку. Все шли спокойно и лишь я скакала как маленький ребенок, потому что сегодня я увижу Ято, да он ещё и плюс помириться с Бишамон. Это же сенсация века!***
Увы и ах, но наша сенсация отменилась, ибо Ято у Кофуку не было, потому что у него там какое-то важное задание. Но это ничего! Мы посидели, поговорили с Кофуку и Дайкоку. С последним я, кстати говоря, подружилась. А Дзихико, оказывается, ещё тот ревнивец. Сидим мы пьем чаек, тут у Богини нищеты начинает трезвонить телефон. — Алло? Яточка?! Да. Где? Хорошо. Да, конечно! Сейчас же будем! — под конец разговора лицо Кофуку побледнело, когда она отключилась, то обратилась к нам — Яточка в беде! — Что с этим несносным Богом опять случилось? — это была Бишамон. — Они напоролись на портал. Там слишком много духов и они не справляются. Нужно бежать туда! Ну мы собрались и направились за Кофуку. Когда мы прибыли то оказалось, что духов действительно было слишком много. Боги начали сражение, а мы с Дзихико решили постоять в сторонке. Но, когда силы «воинов» закончились я решила тоже вступить. Я встала в свою особенную стойку, закрыла глаза, настроилась, потом открыла глаза и выдала волну пламени, направляя ее только на призраков.Ну кто же знал, что пламенем попадет и на Хиери?
***
После всего этого, прошла неделя. Хиери…знаете, убивать это сложно. Да…я ее убила. Точнее ее тело. Ее душа осталась в покое. Эту душу забрал себе Ято. Теперь у него есть нормальная одежда. Да. Хиери, будучи орудием Ято, послужило ему одеждой. Она превратилась в белые брюки, белую футболку и длинный белый плащ. Ято решил не заморачиваться и дал ей прежнее имя, то есть Хиери, а сосуд назвал Икки. Странно, но меня никто не винил. Единственное. Это то, что перед тем как отойти от состояния тела и превратится в душу, Хиери сказала Ято, что любит его, и он ответил взаимностью. Их последний поцелуй…и она превращается в маленький огонек, а Ято со слезами на глазах тут же присваивает ее. Хиери ничего не помнит. А ей никто ничего и не говорит. Ведь, если вспомнит то погибнет. А этого никто не хочет. Ни капельки.***
Ято
— Это я виновата. Я правда не хотела. Охико повторяет это уже неделю. Ее никто не винит, она тогда нам хорошо помогла, никто ведь не мог предугадать того, что Хиери попадет под пламе. — Ты не виновата, Хико~чка — утешает ее Кофуку. — Действительно, Охико, тебя никто не винит — это Бишамон. Кстати. Если говорить о этой сумасшедшей бабе, то мы вроде как помирились. Хотя я с ней и не ругался, это она за мной бегала. — А в чем она себя винит? — спрашивает, вошедшая Хиери. — Хиери, прости меня. Это я виновата… Охико виновато опускает голову, подходит к Хиери и обнимает ее. Прижимает все крепче и крепче. А Хиери ничего не понимает, но обнимает в ответ. — Хиери…это из-за меня… — Вы ни в чем не виноваты, Охико — спокойно отвечает Хиери. — Нет же! Как же вы не понимаете?! Это же из-за меня все! Охико вышла из себя. Она загорелась. Загорелась пламенем. Глаза Хиери округлились. У меня в голове пронеслась вся жизнь Хиери. Она вспоминает. Она вспомнила. — Ят-т-то…я…я… Из глаз Хиери льются слезы. Я подбегаю к ней. Обнимаю. Прижимаю к себе. — Не исчезай! Не смей! Слышишь?! Не смей! Я ведь…люблю тебя… Она растворяется в моих руках. Она исчезает…но что это? Имя. Оно не исчезает. Оно все ещё действительно! — Икки! Икки, приди! И вот оно. То же что и произошло с Юкине! Она…она стала священным орудием! Теперь моя защита, моя одежда, моя Хиери…она…она стала золотистого цвета. — Ято…Ято.....это как? Это что? — Хиери, вернись Хиери — говорю я сквозь слезы. И вот она предстает предо мной. Такая любимая, такая родная… — Моя Хиери. Подхожу. Обнимаю и прижимаю ближе к себе. Целую в макушку. — Теперь ты моя. Моя на вечность. Моя навсегда. Теперь я тебя не отпущу. — А я никуда от тебя и не денусь. Мой Ято.