Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая

Увы, но в Хогвартс мы прибыли не вместе с Северусом, а по отдельности. Северус решил, что если мы прибудем все одновременно — это будет слишком подозрительно, и просто аппарировал в Хогсмид. Мы же с Сири отправились камином. Камин в кабинете директора для нас открыла профессор Макгонагалл, уже в этот ранний час бывшая при полном параде — чёрной юбке, белой блузке под горло с брошью и зелёной мантии, накинутой поверх всего этого. Гладко причёсанная голова с неизменным узлом волос на затылке, ясный и строгий взгляд, плотно сжатые губы. Видно было, что декан не в духе, но, поскольку, увидев Сириуса Альфарда и меня, она всё-таки улыбнулась, я сделал вывод, что причиной не самого доброго утреннего настроения Макгонагалл были совсем не мы. Тем более, что декан не стала пенять ни мне, ни Сири на то, что я вернулся в Хогвартс позже, чем оговаривалось заранее, просто вежливо поблагодарила Сириуса за то, что он доставил меня до начала занятий и предложила мне сразу же пройти в гриффиндорскую башню. — Что-то случилось, профессор? — рискнул спросить я. — Да, Гарри, — вздохнула женщина. — Мы получили известие из Мунго о том, что состояние бедного мистера Стэнли резко ухудшилось. Целители опасаются за исход лечения… Боюсь, что это будет большим ударом для его матушки, он ведь её единственный сын… — Профессор, — проникновенно сказал Сири, на время выпадая из образа лощёной сволочи, — если для лечения нужны какие-то средства… Я готов помочь ребёнку. — Я так и думала, что у Вас доброе сердце, Наследник Блэк, — вздохнула в ответ Макгонагалл, — хотя Вы и не кажетесь добрым. Гарри к Вам привязан, это сразу видно. Но, увы, боюсь, что деньги тут не помогут. Бедного мальчика лечил сам Гиппократ Сметвик, и уж если он ничего не смог сделать… Гарри, ты ступай, ступай… А я ещё немного пообщаюсь с твоим опекуном. Или правильнее сказать — крёстным? Как-то это прозвучало так… Мне показалось, что Макгонагалл имеет в виду совсем не предположительно унаследованное крестничество Сириуса Альфарда. Неужели она догадалась, что Сириус Альфард и Сириус Орион — один и тот же человек? Но Макгонагалл невозмутимо продолжила. — Ты ведь не против, Гарри? — Нет, мэм, — вежливо ответил я. — Тогда иди, — кивнула она. — Мистер Малфой весьма скучал без тебя, мне даже пришлось разрешить ночевать в вашей спальне его брату… — Драко? — удивился я. — А почему не Конни в Слизерине? — Профессор Снейп отбыл на выходные для поисков редких ингредиентов, — ответила Макгонагалл. — Он оставил свой факультет на старост, и я сочла, что слизеринцу в гриффиндорской спальне будет безопаснее, чем гриффиндорцу — в слизеринской. Я-то не покидала школу, к тому же, мистер Уизли, как староста, обещал проследить. Так что не волнуйся, всё в порядке. — Спасибо, профессор Макгонагалл, — сказал я. — Тогда я пойду, пожалуй… Макгонагалл кивнула, и мне пришлось покинуть директорский кабинет. Жаль. Похоже, сейчас Сири будут припирать к стенке. Ничего, отмахается. Это же Сири. Народ в спальне ещё ожидаемо давил подушки, правда, на кровати Конни сопели в обнимку сам хозяин и Драко. Паша, мирно дремавший в своём террариуме, поднял голову, узрел меня и пополз ласкаться. Книззлы снова где-то отсутствовали, но это и не удивительно. Хвостатая банда наловчилась пролезать на кухню, а домовики были только рады лишний раз подкормить фамильяра «самого Гарри Поттера», а заодно и остальных хвостатых нахалов. Как-то я сделал домовушке Финни замечание, так она грустно смахнула слезу и прошептала: — Но они так смотрят, Гарри Поттер, сэр… Верю. Взгляд: «Меня, бедную кисоньку, не кормят, не поят, я с голоду пухну…» все наши книззлы освоили в совершенстве. И это несмотря на то, что скоро вся банда будет напоминать меховые шарики на ножках. Впрочем на их способность быстро перемещаться и просачиваться в любую щель это никак не влияло. — Хоссяин… — прошипел Паша, успевший забраться на меня так, что я стал напоминать фрагмент скульптуры «Лаокоон с сыновьями, обвитые змеями», — Хоссяин, пушистые нашшшли сстатую… — Какую-ссс? — удивился я. — Сссстатую сссамки… Из коридора-ссс… — прошипел в ответ Паша. — Другую-ссс… Я хлопнул себя по лбу. Горгулья! Точно, когда я понял, что исследовательский зуд книззлов не остановить, то решил использовать это качество в своих целях. И я попросил Лео и компанию разведать те подземелья, которые не посещались обитателями Хогвартса. А в таковые было несколько входов. Об одном из них я узнал, когда освобождал Кайшесса, второй можно было найти в необитаемой части слизеринских подземелий, но он был так хорошо заперт и зачарован, что там не то, что книззл — муха бы не пролетела. Чары накладывали Флитвик и Северус, маленький профессор даже обещал семикурсникам ЖАБА по Чарам автоматом, если кто сумеет этот вход открыть, разумеется, только под его наблюдением. До сих пор это не удалось никому, а ведь на продвинутые Чары на шестом-седьмом курсах Флитвик слабаков и неучей не брал. Так что этот вход тоже можно было отбросить — это вам не «Алохомора», которой в каноне зачаровали дверь с Пушком. Про ещё один вход обмолвился кто-то из хаффлов, то есть о том, что он существует, знали все старшекурсники Хаффлпаффа, но обнаружить его так до сих пор и не смогли. Мадам Помона Спраут наверняка знала о нём, но помалкивала и сама благополучно туда не совалась, помня о девизе Хогвартса. А вход, скорее всего, был надёжно спрятан под чарами Ненаходимости, которые наложил всё тот же Флитвик. Но я-то предполагал, что где-то в этих самых подземельях спрятан Амулет Гермия Трижды Величайшего, поэтому нам нужны были сведения о них. Пивз в качестве разведчика не годился, он при упоминании скрытых подземелий начинал молоть всякую чушь и умолять шефа, то есть меня, лучше послать его в логово Арагога, чем туда. Терять Пивза мне пока не хотелось, он и впрямь показал свою полезность, тем более что было видно — полтергейст боится всерьёз. Так что давить на него я не стал. Пока. Решил озадачить этим книззлов. Все щели в стенах не зачаруешь, а книззлы, которые, как известно, есть жидкость, могли проскользнуть в самую небольшую. Вот они и взялись выполнять моё поручение. И получается, что они довольно-таки быстро обнаружили оригинал той самой горгульи, роль которой выполняла заключённая в камень мама Кайшесса. — Они скасссали… — продолжал рассказывать Паша, — что это такая же-ссс ссстатуя, что ссстоит у комнаты Сссстарого Ссседого… Но та-сссс, что они нашли-сссс — не такая-сссс… В ней нет-сссс биения жизни-сссс… Глупые шшшерстяные-сссс… Ничего толком ссскасссать не могут-сссс… — А сейчас они где-ссс? — удивился я. — Вход-сс ищут-ссс, — отозвался питон. — Побольше-ссс… Для Хоссяина-ссс… Ах, вот оно что. Ладно, подождём. К тому же, мне совсем не обязательно, чтобы в обнаруженную книззлами лазейку мог пролезть человек. В своей рысиной форме я куда компактнее. Но Северусу нужно рассказать непременно, а то обидится. А когда Сев обижается, грустно может стать всем. Питон ещё немного поласкался, я с удовольствием погладил гладкую тёплую чешую, а потом Паша с чувством выполненного долга отправился в террариум. И в этот самый момент подал голос неугомонный Сириусов подарочек, в смысле будильник: — Не спи, вставай, кудрявая, в цехах звеня… Привычные Ник и Конни и ухом не повели, а вот благородного Наследника Рода Малфоев аж подбросило. Он умудрился подпрыгнуть из положения лёжа, в руке мгновенно появилась палочка. М-даа… В семье Малфоев явно помнили девиз Грюма. Когда до Драко дошло, что это я, он тут же мило заулыбался и палочка словно растворилась в воздухе. Ай, молодец. — Гарри! — радостно сказал Драко. — А это что за ужас? — Будильник, — ответил я. — Подарок Сириуса. — Ничего себе! — вырвалось у Драко. — Он что же, каждое утро так орёт? У меня такое чувство, что Сириус явно хотел твоей погибели. Это ж рехнуться можно… — Ага! — сонно потянулся открывший глаза Конни. — Он ещё и ругаться может. Но только если проспишь. Гарри обычно сразу встаёт. Я щёлкнул пальцами, успокоив явно собиравшийся идти на взлёт будильник, и ласково-ласково спросил: — Ну что, на зарядку? Ответом мне были две подушки, прилетевшие и от Конни, и от Ника с соседней кровати. Вот оно, коварство человеческое. Но на зарядку мы собрались рекордно быстро. Чтобы Драко не пришлось идти за костюмом в слизеринскую гостиную, я послал туда домовушку Финни. Впрочем, она и на Финну отзывалась без проблем, так что как её точно зовут, я так и не понял. Тем более, что теперь её не звали. Сама приходила. Полная Дама молча пропустила нас на выход, а Невилл, Рон, Гермиона и Дадли уже дожидались нас в холле. Я тут же обрадовал Гермиону известием о видеодвойке, и девочка захлопала в ладоши: — Наконец-то! Спасибо, Гарри! — Сириуса благодари, — улыбнулся я. — Это он всё зачаровал. Пробежка и упражнения прошли в штатном режиме, но когда мы уже возвращались в замок, в разговор неожиданно вступил Рон: — Гарри, я уже ребятам говорил (Невилл и Дадли тут же дружно закивали), я случайно слышал обрывок разговора Финч-Флетчли с одним слизеринцем… Такой худой старшекурсник… Он ещё в команде играет. Он говорил… странно так, словно гвозди заколачивал. А Финч-Флетчли слушал и кивал. Не помню только, как его зовут. — Пьюси? — нахмурился Драко. — Эдриан Пьюси? Рон кивнул: — Кажется, да. Они разговаривали в закутке у входа в класс зельеварения. Пьюси говорил, что Лорд, когда вернётся, будет доволен, если получит своего врага на блюдечке… и что он обязательно наградит тех, кто это сделает. Но ведь Тот-Кого-Нельзя-называть мёртв, он не может вернуться… Правда, Гарри? А ещё Пьюси говорил что-то про Фламеля… Ой… Неужели опять канон? В смысле, неужели дедушка подготовил-таки квест? И какое отношение ко всему этому имеет Пьюси? Между прочим, он вместе с Хиггсом уже попробовал на меня напасть, но тогда мы с Северусом решили, что это была разновидность Империо. И вот сейчас… Враг Тёмного Лорда с точки зрения Пьюси — это я, тут и к Трелони ходить не надо. Но что он имеет в виду, когда говорит, что меня можно «преподнести на блюдечке»? И вообще — что значит «вернётся»? Получается, что Пьюси-то у нас идейный. Или… нет? — Драко, напомни, а что мы знаем о родителях Пьюси? — спросил я. — Чистокровный, хоть и не слишком состоятельный Род. Отец Эдриана был сторонником Тёмного Лорда, погиб при задержании, мать умерла при родах. — Стоп, — быстро сказал я. — Я и забыл…  Так Пьюси — сирота? Как и Маркус Флинт? — Ну да, его опекуном является какой-то дальний родственник, двоюродный дядя, что ли… — недоумевающе ответил Драко. — А что? — А что? — переспросил я. — Да мы — идиоты, и Северус первый! Помните, что было с Маркусом? — Ты про Флинта? — удивился Дадли. — А что с ним было? Я коротко объяснил — что. Дадли прошипел сквозь зубы что-то нецензурное и спросил: — А что, в магическом мире это так принято — сирот кому попало отдавать? Конни и Драко попробовали было возразить, но потом только вздохнули. Ответить Дадли достойно они, увы не могли. Но тут вмешался Ник: — Нет, Дадли, обычно всё не так. О сиротах реально заботятся ближайшие родственники… а если их нет, то дальние. — Угу, блин, — проворчал сквозь зубы Дадли. — О Гарри, вон, позаботились. До сих пор стыдно. А ведь у него родни — через одного. — Дадли, — вмешался я. — Не путай. Вокруг меня сознательно создавали вакуум, и ты это прекрасно понимаешь. К тому же… После войны к детям УПСов отношение было… не очень хорошее. Вот Маркус и попал под раздачу. Хорошо, леди Блэк вовремя вмешалась. А Пьюси… Драко, поговори о нём с Северусом. Нынче же. Не медли. Что у него за опекун, почему именно он, и всё такое прочее. Не исключено, что этот дальний родственник — сторонник Дамблдора и действует по его указке. Или это может быть тайный приверженец идей Тёмного Лорда, избежавший суда. И то, и другое — плохо, и я даже не знаю, что хуже. — Хорошо, Гарри, — согласился Драко. — Я думаю, — вмешался Невилл, — что стоит вообще установить, сколько на Слизерине таких сирот, которым теоретически могли промыть мозги. — Это почему только на Слизерине-то? — возмутился Драко. — Это потому, — спокойно пояснил Невилл, — что на Слизерине больше всего детей тех, кто пострадал в войне. Тех, кто находился на стороне побеждённых. А это… — Между прочим, — раздул ноздри Драко, — мой отец тоже… Может, вы теперь и мне верить не будете? — Драко, перестань, — мягко сказал я. — Ты же понимаешь, что Невилл дело говорит. А тебе я верю. И всегда буду верить. — Потому что мой брат — твой жених? — сердито спросил Драко. — Твой брат — мой жених, — пользуясь случаем, я приобнял Конни. — Но дело даже не в нём. Я верю тебе, верю твоему отцу и верю леди Нарциссе. Это больше не обсуждается. И вообще, — обратился я ко всем, — Драко прав в одном — сироты учатся не только на Слизерине. Думаю, нужно проверить всех. — Ну да, — хмыкнул Ник. — Ты, Гарри, не мелочишься. Но это правильный подход. Лучше знать заранее, чем разгребать последствия. — …огребать последствия, — скромненько поправил Конни, и вся наша компания гнусно захихикала. — Кстати, — закончил я разговор, ибо пробежка подходила к концу, — возможно, сегодня нам скажут неприятную новость о Джоуи Стэнли. Поклянитесь, что никому не передадите мои следующие слова. Народ поклялся, и я продолжил: — Не верьте этим новостям. У Джоуи всё хорошо, но в Хогвартсе он больше не появится. Здесь для него слишком опасно. На этой высокой ноте мы и разошлись, но по пути до спальни Ник задумчиво сказал: — Рад за Джоуи. И хорошо, что мы будем в спальне одни. Боюсь только, недолго нам такое счастье… — Откуда лишний ученик возьмётся? — с некоторой беспечностью в голосе заявил Конни. — Все же уже поступили. — Так-то оно так… — ещё более задумчиво сказал Ник, и меня стало одолевать нехорошее предчувствие. Слава Мерлину, Доброго Дедушки сейчас в Хогвартсе нет, так что пока слежка за нами не возобновится. Но Ник прав, нужно быть готовыми ко всему. Большой зал встретил нас непривычно строгим убранством — чёрная кайма на скатертях, чёрные мантии деканов и преподавателей, чёрные ленты на флагах факультетов. Кажется, сейчас будет неприятная новость. И не одна, если я правильно думаю. Едва большая часть школьников расселась за столами, с места поднялась Макгонагалл, успевшая сменить изумрудную мантию на траурно-чёрную. Народ затих. Учитывая пустующее директорское кресло, версии в головах начали возникать самые разные, но лично мне было страшно жаль, что это только версии. Ух… Лично бы венок на могилку заказал. Из ста роз «Страсть Лили Поттер». И тортом «Шоколадная смерть Джеймса Поттера» гостей на поминках накормил бы. Но увы, мечты, мечты… Так вот, Макгонагалл поднялась со своего места и громко, хорошо поставленным голосом произнесла: — Тишина! Нет, Сонорус она не применяла, но профессор Трансфигурации пользовалась достаточно большим уважением, чтобы привлечь к себе внимание без всяких Сонорусов. Народ стих и внимательно стал разглядывать декана Гриффиндора. Та же продолжила: — Хоть я и сложила с себя обязанности заместителя директора, пока Попечительский Совет не нашёл никого на эту должность, коллеги присвоили мне право распоряжаться, как временному директору школы. Но это ненадолго, только до возвращения нашего дорогого директора Альбуса Дамблдора. Большинство сидящих за столами выдохнуло, всё-таки директора многие искренне любили. А Макгонагалл продолжала говорить: — Увы, но вы уже видели убранство Большого зала и поняли, что мои слова будут посвящены весьма прискорбному поводу. Так оно и есть. Буквально час назад пришла печальная весть, в больнице святого Мунго скончался Джоуи Стэнли, первокурсник Гриффиндора. Он был в магической коме от неизвестного проклятия, так говорят целители. Все помнят, что мальчик пал жертвой злой шутки. Но это уже не шутки, и администрация школы не намерена спускать дело на тормозах. По залу поползли шёпотки. Ох, госпожа декан. Вряд ли вам удастся реально покарать того, кто наложил проклятие. Ибо Рабский ошейник был для Джоуи воистину проклятием, и если бы его не удалось снять, траур стал бы настоящим. —  Но аврорат не смог найти того, кто наложил проклятие. Дело закрыто, — горько сказала профессор. — Однако, как я уже сказала, администрация школы будет искать нарушителя, раз нашим доблестным защитникам правопорядка сие оказалось не под силу.  А сейчас давайте почтим память маленького мальчика, который только пришёл в волшебный мир… и так недолго в нём пробыл. В память о Джоуи… Хорошо так сказала, проникновенно. Кое-кто из девчонок всхлипнул, наши однокурсницы ревели все. А потом все четыре факультета молча поднялись со своих скамей и некоторое время простояли в полном молчании, опустив головы. Наконец Макгонагалл сделала знак рукой, все уселись, но на этом речь декана не была закончена: — Не стоит удивляться отсутствию уважаемого директора. Увы, его внезапно вызвали в МКМ, к тому же неожиданно скончался его брат Аберфорт Дамблдор. Так что по возвращении директор будет заниматься похоронами брата и некоторое время его не будет в школе. Прошу всех отнестись к этому с пониманием. Народ стал перешёптываться ещё интенсивнее, но тут перед всеми появился завтрак, и вечно голодные студенты с энтузиазмом принялись его уничтожать, а я подумал, что пока Дамблдора нет в школе, у нас есть шанс что-нибудь сотворить с горгульей, чтобы освободить маму Кайшесса. Решено. Вот этим и займёмся. Интересно, кого же выберет Попечительский совет Дамблдору в заместители? После завтрака мы втроём быстренько отправились к кабинету Чар. Воронята уже были там, и мне просто в глаза бросилось встревоженное лицо Гермионы. Странно, на завтраке она так не выглядела. — Гарри, — сумела более или менее непринуждённо произнести девочка, — подскажи, правильно ли я написала это слово? И подсунула мне блокнот, на листке которого было крупными буквами написано: «Лаванда узнала, что Невилла после завтрака вызвали в кабинет директора. Зачем?!» — Правильно, Гермиона, — кивнул я. — Я так же написал. Но есть ещё вариант. Смотри. И нацарапал на листке ниже: «Спокойно. Попробуем узнать». Что-то мне всё это не нравится…