Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая

На Историю Магии мы ожидаемо опоздали всей тёплой компанией. Ненадолго, минут на десять, но опоздали. Профессор Бингли так же ожидаемо рассердился, снял с каждого из нас по пять баллов и назначил отработки с Филчем на ближайшие два дня. Ха. Страшно, аж жуть. При лояльности Филча ко мне он и всю нашу тёплую компанию гнобить не будет, а уж шваброй помахать… Лично я в этом проблемы не видел, остальные — тоже. Тем более что снятые баллы мы на уроке умудрились закрыть хорошими ответами и даже немного заработали сверху. Профессор Бингли к концу занятия явно пожалел, что погорячился, но отменять отработки не стал, видимо, не хотел ронять собственный педагогический авторитет. Жаль только, что ожидаемое открытие спортзала пришлось отложить на два дня, поскольку все инициаторы внезапно угодили в подчинение к Филчу. В понедельник большинство занятий у нас было с Хаффлпаффом, после обеда нам предстояло Маговедение и Магический этикет с профессором Паркинсон. Сия дама умела держать дисциплину, но всё занятие я просто физически чувствовал, как волны недоброжелательства исходят в нашу сторону от хаффлпаффского трио. Блин, ну когда уже они успокоятся? Неужели профессор Спраут не нашла способа вывезти троицу в Мунго? Я просто копчиком чувствовал, что здесь не обошлось без зелий и ментальной коррекции, Сев, кстати, был со мной согласен, только вот своеобразный хогвартский этикет мешал ему предложить свои услуги мадам Спраут первым. Вот если бы мадам декан сама к нему обратилась — тогда дело другое… К тому же, к несовершеннолетним детям запрещается применять легилименцию, это позволено только целителям, а Северус, хоть и имел начальные целительские навыки — без этого Мастерство в зельях и ядах не получить — всё-таки не имел достаточного допуска для этой деятельности. Это Дамблдор мог ползать к ученикам в мозги, как в собственный сортир, и ничего ему за это не было, поскольку авторитет Великого Светоча в глазах обывателей непререкаем до сих пор, а Северусу с его Пожирательским прошлым припомнили бы все прегрешения до последнего ломаного кната. Если на него принесут жалобу те же Смиты или Макмилланы — разбирательств не избежать. А нам оно надо? Тем более что идиотов хватает везде — и в Министерстве, и в Визенгамоте, и даже аврорат с ДМП не миновала чаша сия. Сева Блэки, скооперировавшись с Малфоем, понятное дело, вытащат из любых разборок, но это долго, хлопотно и противно. И очень дорого. К тому же, после такого скандала он точно слетит с должности профессора и декана, а нам нужен взрослый вменяемый союзник, который не подведёт. Поэтому мои мысли плавно утекли в область Прикладной Гадологии. Единственное, до чего я смог додуматься, это доставить хаффлпаффскому трио столько проблем, чтобы у них уже не оставалось времени на нас. И вот тут просто бесценным союзником становился Пивз… Итак, отучившись на Маговедении, мы отправились в Штаб Мародёров — делать уроки и устроить что-то вроде мозгового штурма. Точнее, пошли все остальные. Я сказал, что догоню ребят позже. На самом деле я хотел связаться с Сири по зеркалу и озадачить его своими мыслями по поводу странного состояния Леди Августы и не менее странного способа покушения на неё. В конце концов, Индия — Индией, а часть ребят Сивого можно и в Америку послать. Пусть копают, не даёт мне покоя эта «Гринвуд компани». К тому же американские силовые структуры куда более лояльны к оборотням, чем британские, тем более, что половина этих самых структур оборотнями и укомплектована. А что? Сила, скорость, нюх, быстрота реакции… А если учесть, что все оборотни, служащие в американском аврорате, ещё и маги… В общем, сплошные плюсы. Понятное дело, что служат в силовых структурах только Истинные оборотни, умеющие контролировать оборот и не зависящие от влияния Луны, но таких в магических Штатах каждый первый. Поэтому там и нет таких проблем, какие описывала Роулинг в каноне. Да и канонный Люпин вместо того, чтобы страдать от «пушистой проблемы» мог бы принять своего внутреннего зверя, как это делают Истинные оборотни, но нет… мы будем разводить страдашки, нищенствовать и травить себя аконитом. К чему это привело — все знающие канон в курсе. Какое счастье, что здешний Римус совершенно не такой… В общем, предавшись этим размышлениям, я быстренько свернул после урока в туалет Плаксы Миртл, достал сквозное зеркало и изложил Сири суть проблемы, стараясь быть максимально кратким и точным. Сири выслушал меня, сказал «Гм», и на некоторое время замолчал, переваривая всё сказанное. На это ушло минуты три, потом крёстный заявил, что моя информация — весьма ценная, мои размышления заслуживают внимания и будут сегодня же всесторонне обсуждены на Гриммо, с тем, чтобы выработать план действий, который немедленно начнёт претворяться в жизнь. Мне ещё раз было строжайше велено быть осторожным и, прежде чем влезать непонятно куда, всегда ставить в известность Северуса. Я согласился. Не время сейчас играть в излишнюю самостоятельность, кто знает, сколько ещё планов-ловушек составил Добрый Дедушка, и как они могут сработать в самое ближайшее время. Тут я вспомнил про странный разговор между Пьюси и Финч-Флетчли и рассказал Сири ещё и о нём. Крёстный озадачился. Если учесть, что практически все крестражи удалось собрать на Гриммо, на свободе, так сказать, оставался один-единственный, который, предположительно, был где-то скрыт самим Дамблдором, то перспективы вырисовывались весьма странные. И ни мне, ни Сири они не нравились. Тем более, если верить канону, то для воскрешения неадекватного психа достаточно было всего одного-единственного крестража с совершенно ничтожным осколком души. Мы бы ещё пообщались с Сири, но за дверью туалета неожиданно послышались голоса. Конечно, это могли быть Ник или Конни, которые решили меня поторопить, но судьбу испытывать я не стал, просто юркнув в ближайшую кабинку и заперев дверь заклинанием. Одновременно я быстренько наложил на кабинку Чары Отвлечения Внимания, так что ломиться ко мне по идее никто не должен. Поэтому я уселся на унитаз и стал ждать, пока неожиданные визитёры отправятся восвояси. Подслушивать я не намеревался, но беседа, которая велась на повышенных тонах, поневоле привлекла моё внимание. — Пьюси, ты совсем чокнулся? Дерзить декану — не самый лучший способ самоубийства! — сердито сказал незнакомый мне старшекурсник. Я насторожился. Пьюси. Очень интересно. С кем это он там? — Не лезь не в своё дело, — отрезал Пьюси. — Ты ничего не понимаешь! — Неужели? — ядовито спросил собеседник. — Декан относится к нам лояльно, защищает перед всей школой и не вводит таких наказаний, как в прошлом году. Понравилось розги получать? Забыл, как еле живой доползал до Больничного крыла? Что с тобой происходит, Пьюси? — Я не буду подчиняться какому-то полукровке! Я — чистокровный! Мне должны подчиняться полукровки и магглорожденные! Если бы Лорд не погиб… — Заткнись, придурок! — прошипел собеседник. — Ты своими бреднями о чистоте крови наведёшь большую беду на весь факультет. Лорд мёртв, и, исходя из рассказов моих родителей, пусть оно так и остаётся. — Трус! Все вы трусы и предатели! Из-за вас погиб Лорд, — начал страстную речь Пьюси, но собеседник перебил его: — Вообще-то Лорд убился об мелкого Поттера, если ты не помнишь… Ответом ему было почти змеиное шипение: — Ненавижу… Ещё один полукровка… Но ничего, ничего, когда Лорд вернётся, он наградит верных и накажет трусов и предателей… — Агуаменти! Охолони, придурок! Что ты несёшь? С того света не возвращаются! — Хиггс! — голос Пьюси наконец-то зазвучал нормально. — Ты спятил? — Нет, дружок, это ты спятил! Агуаменти! Агуаменти! — Протего! Хватит, я успокоился! — И ты извинишься перед деканом Снейпом? Ступефай! Звук упавшего тела, несколько ругательств и продолжение монолога Хиггса: — Ты совсем чокнулся в последнее время. Сидишь, строчишь в этой тетрадке… Перестань нести бред, Пьюси. Тёмный Лорд не вернётся, и Слава Мерлину. Фините! Я тут же сделал стойку на слово «тетрадка», но тут за тонкой стенкой кабинки явно разгорелась вульгарная маггловская драка. Обозлённый дружеским Ступефаем Пьюси явно вознамерился набить морду Хиггсу, так что некоторое время до меня доносилось только пыхтение и какая-то возня. Потом раздался досадливый вскрик Пьюси: — Придурок! У меня сумка и так на ладан дышит! — Сам в драку полез, — отрезал Хиггс. — Но за сумку извини. Репаро! Акцио вещи Пьюси. — Ладно, проехали, — проворчал Пьюси. — Я действительно наговорил лишнего. Идём. Звуки и голоса стихли, и я рискнул высунуть голову из кабинки. Туалет был пуст. Точнее, под потолком неожиданно материализовалась Плакса Миртл. — Привет, Гарри! — радостно воскликнула она. — Ты снова захотел навестить Ужас Хогвартса? — Нет, Миртл, — ответил я. — Я просто хотел спросить, как у тебя дела. А тут эти двое. Ну, я и спрятался… Не люблю лишние ссоры. — Правда? — просияла призрачная девочка. — Какой ты внимательный, Гарри. И правильно, что спрятался. Не водись с Пьюси, он злой. — А он часто сюда заходит? — спросил я. — Может, он хочет подружиться с тобой, а ты не понимаешь его намерений? — Нет, Гарри, — вздохнула призрачная девочка. — Он всякий раз меня обзывает гадкими словами. Например, «грязнокровкой». — Не обращай внимания, — посоветовал я. — Он просто дурак. Никакая ты не грязнокровка. — Спасибо, Гарри, — всхлипнула Миртл. — Ты знаешь, я даже скажу тебе, зачем сюда приходит этот Пьюси. Он хочет выпустить Ужас Хогвартса. — С чего ты взяла? — похолодел я. — Он шипел на вон тот умывальник, так же, как и ты, — невозмутимо ответила Миртл. — Заглядывал в свою тетрадку и шипел. Но ничего у него не получилось! Он так злился! И поделом! — Тетрадку? — ещё больше насторожился я. — Какую тетрадку? — А вот эту, — показала Миртл на валявшуюся в углу небольшую тетрадь в плотной обложке. — Видно, он её обронил, когда дрался со вторым мальчиком. Я осторожно подошёл к валявшейся на полу тетрадке. Тетрадке в чёрной обложке с вытисненными на ней буквами «Т.М. Риддл». И что это значит? Дневник-крестраж продолжает пребывать на Гриммо, а в том, что в подвалах дома под мощнейшей защитой хранится именно дневник-крестраж, я был уверен на все сто. Но тогда… Тогда… Это что такое? — Гарри, — взвизгнула Миртл, — Гарри, это плохая тетрадка! Не бери её! Там есть что-то злое, я чувствую. Ты будешь в ней писать и станешь такой же злой, как Пьюси! — Спокойно, Миртл, — ответил я. — Ты ведь не хочешь, чтобы эта плохая вещь валялась тут и портила тебе настроение всякий раз, когда захочешь посидеть в тишине и подумать о смерти? — Ах, — засеребрилась от смущения Миртл, — какой ты добрый, Гарри… Конечно, я не хочу, чтобы здесь валялась эта пакость. Но тебе может стать плохо… — Не волнуйся, Миртл, я всё-таки кое-что умею, — улыбнулся я девочке-призраку и достал из кошеля перчатки из драконьей кожи и заговорённую шкатулку. Как раз для таких случаев Сири надавал мне разных защитных штучек. Голова, кстати, совершенно не болела, но это не показатель. Крестража-то во мне нет… Стоп. А ведь я могу запросто проверить, крестраж эта тетрадка или нет. Ник. Ник наверняка поймёт, что заключено в этом дневнике… если это, конечно, дневник. Я раскрыл шкатулку, проверил тетрадь на проклятия и осторожно взял её руками в перчатках. Она оказалась странно тяжёлой и какой-то холодной, словно была сделана изо льда. Я не стал ждать непонятно чего, быстренько зашвырнул тетрадку в шкатулку, захлопнул крышку и активировал рунную защиту. И только сейчас понял, что меня трясёт, словно на сильном морозе. Но тут за дверью снова послышались торопливые шаги. Пьюси обнаружил пропажу и сейчас возвращается? Блин, что делать-то? Мантии-невидимки у меня нету, и если чокнутый слизеринец начнёт обыскивать туалет, то он меня обнаружит, а значит — драки не миновать. Ох ты ж… — Гарри, — прошептала Миртл, — ты хочешь спрятаться? Я хотел. Настолько, что готов был открыть вход к Ссешуа и отправиться к нему в гости. Останавливало меня только то, что открытый вход может не закрыться, и Пьюси последует за мной. И драка точно состоится, только уже в подземельях. Да ещё и спалюсь капитально. — Здесь негде… — прошипел я в ответ. — У окна… там есть такая пупочка, — прошептала Миртл, — нажми на неё, там маленькая комната… Там раньше хранили ночные горшки… Давно. А потом в школе починили канализацию и провели её прямо в общежития. Но эта комнатка осталась, правда, там мало места и нет окон… — Спасибо, Миртл, — искренне поблагодарил я. — Ты настоящий друг! Миртл снова засеребрилась от удовольствия, а я быстрее молнии метнулся к показанному ею окну, на ощупь отыскал небольшой округлый бугорок, который девочка-призрак назвала «пупочкой», и нажал. Нет, Основатели реально строили на совесть. В стене немедленно возникли очертания двери, которая с тихим скрипом распахнулась. Я влетел внутрь, и дверь закрылась за мной. Именно в этот момент в туалет снова влетел встрёпанный Пьюси. Откуда я знаю, как он выглядел? Так дверь каморки, хоть и выкрашенная под цвет стен, всё-таки была деревянной. В каморке было абсолютно темно, поэтому тонкий лучик света, падавший из щели в рассохшейся двери, я обнаружил сразу. И приник к этой щели одним глазом. Пьюси метался по туалету, как загнанная в мышеловку крыса — распахивал дверцы кабинок, заглядывал под умывальники, обшарил все углы. Ожидаемо ничего не нашёл. И тогда он обратил внимание на неподвижно зависшую в воздухе Миртл, которая и не думала исчезать, с интересом глядя на его усилия. Видимо, до парня дошло, что можно спросить о пропавшей тетрадке обитательницу туалета. — Эй, грязно… то есть, я хотел сказать, Миртл… — начал Пьюси. — Ты не видела кое-чего? — Я много чего видела, — резонно отозвалась Миртл. — А что ты имеешь в виду? Пьюси что-то пробурчал себе под нос, но вслух сказал более или менее вежливо: — Миртл, когда у меня упала сумка, из неё кое-что высыпалось… — выдавил Пьюси. — Но твой друг собрал вещи заклинанием… — невинно, с сочувствием в голосе, отозвалась Миртл. — Он их призвал «Акцио»… Неужели не сработало? Не сработало, ибо Хиггс призвал только вещи Пьюси. А дневник явно не принадлежал слизеринцу, вот и остался валяться в углу. Чистое везение для меня… и для Пьюси тоже. Страшно подумать, что могла сотворить с его разумом эта безобидная с виду тетрадочка… Пьюси скрипнул зубами, но постарался ответить как можно более вежливо: — Нет. Но эта вещь мне досталась по наследству, она… она не совсем моя. Это тетрадь. — В чёрной обложке? — ещё более невинно спросила Миртл. — Да! — воскликнул Пьюси в ответ. — С буковками сверху? — продолжала ломать комедию Миртл. — Да! Да! Просто скажи, где она! — Не, не видела, — невинным голоском отозвалась Миртл. Взрыв эмоций, последовавший за этим ответом не поддавался никакому описанию. Воспитанный чистокровный мальчик Эдриан Пьюси ругался так, что покраснел бы и портовый грузчик. Причём сразу было видно хорошее образование, ибо ругался Пьюси на трёх языках — английском, французском и итальянском. Просто песня. Мне пришлось поневоле выслушать этот страстный монолог, ибо Миртл нырнула в ближайший унитаз после первой же фразы, окатив Пьюси множеством водяных брызг, что только добавило страсти дальнейшим словесным конструкциям. Наконец, полностью выдохшись, Пьюси врезал кулаком по стене и вылетел из туалета, злющий, как самец мантикоры в период гона, узревший нежданного соперника. Миртл тут же вынырнула из унитаза, просочилась сквозь стену, вернулась и позвала: — Гарри, выходи, он убежал. Я покинул каморку, поблагодарил Миртл за помощь и извинился за то, что я покидаю прекрасную даму слишком скоро. Девочка-призрак, пришедшая в хорошее расположение духа, только хихикала. Воспользовавшись этим, я послал Миртл воздушный поцелуй, спешно покинул её обитель и помчался в слизеринские подземелья. К Северусу. По пути я связался с Ником и попросил срочно прийти к покоям слизеринского декана, но перед этим успокоить всех. Ничего страшного не случилось, просто возникло одно неотложное дело. Ник понял по моему тону, что больше я ничего не скажу, и разговор оборвался. Когда я добежал до подземелий, Ник уже стоял у нужной двери, свеженький и даже не вспотевший, как я, словно и не бежал всю дорогу. И как это он так быстро успел? — Просто вызвал Финни и велел перенести, — спокойно ответил Ник, увидев недоумение, отразившееся на моём лице. М-даа, я тормоз. Мог бы и сам сообразить… Я осторожно постучал в дверь, из-за которой тут же раздался раздражённый голос Сева: — Что ещё случилось? Я занят! — Простите, профессор Снейп, — начал я, — мой опекун велел мне зайти к вам. Он сказал, что договорился с вами о дополнительных занятиях по зельеварению… и если я не поговорю с вами, мой опекун будет очень недоволен… — Входите, Поттер! — рыкнул Северус. — Нигде от вас нет покоя! Угу, парочка слизеринок-второкурсниц, пробежавших мимо, шарахнулась от деканского рыка и прибавила шагу, успев бросить на нас с Ником сочувственные взгляды. Мы же только переглянулись и усмехнулись. Сев такой забавный, когда злится. Я толкнул дверь, и мы оказались в покоях Северуса. И ожидаемо, что первым, кого я увидел, был лежащий на диване Пьюси — бледный, с закрытыми глазами. — Ради Мерлина, — прошипел Северус, — надеюсь, что у вас ко мне действительно важное дело! Я вызвал Гиппократа Сметвика!