Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая

Мои дорогие, подождите следующей главы, прежде чем идти убивать автора! После того, как я отдал приказ Пивзу, я торопливо пошёл следом за друзьями. В библиотеку, куда ж ещё… А по пути думал всякие нехорошие думы по поводу того, зачем Дамблдору вообще понадобилось посещать «Кабанью голову», да ещё вытаскивать для этого из какой-то дыры Петтигрю с Лордом в корзинке. И вдруг меня как пыльным мешком по затылку стукнуло. Канон! Чёртов канон! Ведь из «Кабаньей головы» можно проникнуть в Хогвартс, Аберфорт открывал этот ход для Гарьки сотоварищи. Блин, я идиот! Просто идиот! Всё пропало, всё пропало, всё пропало… Что ж делать-то? Я резко остановился, прислонился к ближайшей стеночке и стал бороться с приступом накатившей паники. Стоп, Гарри, стоп… Если Дамблдору проникнуть в Хогвартс так просто, то почему таинственная Мадам Сообщница тащилась в Хогсмид, а не встретила шефа на нужной, так сказать, стороне? Или сама не переместилась в «Кабанью голову», не привлекая ничьего внимания? Не захотела? Не смогла? Скорее всего, второе… Возможно, тайный ход доступен только братцам Альбусу и Аберфорту? Нет, не сходится… Кто ей мешал дожидаться душку Альбуса в условленном месте, а не тащиться в Хогсмид? К тому же, Дамблдор явно проводил какой-то ритуал, но почему в «Кабаньей голове»? В том же самом Хогвартсе было бы логичнее… А это может значить только одно — если даже тайный ход и существует, то Дамблдор по какой-то причине им воспользоваться не может. А посиделки с ритуалом в «Кабаньей голове» тогда для чего? Думай, Гарри, думай… Так, что там прежде всего Добрейшему и Светлейшему нужно в Хогвартсе? Амулет Гермия? Правильно, я же сам предполагал, что он нуждается в постоянной магической подпитке. А проникнуть к Амулету он не может… То есть, кто-то умный в Министерстве подсуетился и провёл ритуал, который отрезал Дамблдора от школы… или хотя бы связь блокировал. Иначе в этих танцах с бубнами в трактире покойного Аби вообще не было бы никакого смысла. Итак, что мы имеем? Дамблдор не может проникнуть в школу, и он нуждается в магической подпитке. Вероятно, он сделал попытку пройти через тайный ход в «Кабаньей голове» и снова ничего не вышло. Интересно, почему? В каноне вон по школе кто только не шлялся, включая Пожирателей с самыми серьёзными намерениями… Я сделал попытку побиться головой об стену, но поймал ехидный взгляд висевшего в простенке между окнами портрета и сделал вид, что мне снова стало нехорошо. Но попытка дала свои плоды. Я припомнил, что Северус совсем недавно зачаровал все щели в подземельях, до каких смог дотянуться. Да, это было после инцидента с похищением Дадли. И да, коварный Северус привлёк к этому делу Флитвика, который, как истинный равенкловец, всегда за любую движуху кроме голодовки. И что-то я смутно припоминаю, что это был какой-то синтез заклинаний магов и гоблинов, чуть ли не единственный в своём роде. Понятное дело, обычно маги с гоблинами не дружат. Вроде бы Флитвик даже статью какую-то написал в «Международный Вестник Чароплётов», очень солидный журнал, издающийся на территории Магической России. А я, балда, беспрепятственно шлялся, где хотел по двум причинам. Во-первых, я делал это в звериной форме, во-вторых, гоблинские чары мне не могут причинить вреда по определению — такова благодарность гоблинов Сусанне, а я, как-никак, Глава её Рода. Кстати, возможно, поэтому Лео в первое посещение мной комнаты, где пытались провести ритуал с Невиллом, почувствовал нехорошую магию, а во второй — нет. Видимо, в первый раз ещё действовали чары, наложенные Дамблдором, а вот во второй раз они развеялись из-за воздействия более мощных — тех, что придумали Сев и Флитвик. То есть, что там в итоге вышло-то? Добрый Дедушка захотел попасть в Хогвартс, а в ответ воспарила Птица Обломинго. Но силы-то падают, откаты мучают… Не могу подумать, что Дамблдор не предусмотрел в своё время, что такое тоже может быть. Да и голема-Волди надо подпитывать, он Светлейшему ещё нужен, учитывая то, что Блэки с Малфоем умудрились прибрать почти все крестражи. Мог Дамблдор наколдовать что-нибудь этакое… говоря грубо и упрощённо… чтобы получить подпитку, находясь не в самом Хогвартсе, а извне? В той же самой «Кабаньей голове»? Ну не зря же Аберфорт жил в Хогсмиде столько лет? Ну не мог Светлейший не подстраховаться, не мог… И если исходить из этого — тогда всё становится понятным — и его появление в «Кабаньей голове», и странный обряд, и то, что Петтигрю туда голема приволок. Голема-то подпитывать надо, а кто его подпитывать будет? Петтигрю? Ну-ну, он столько времени крысой прожил, наверняка сам сейчас в подпитке нуждается. А Добрый Дедушка с големом силой делиться не будет — самому мало… Вот и пришлось рисковать. А если… если Дамблдор вообще хотел провести ритуал воскрешения? Почему бы и нет, кость покойного батюшки Тома Риддла достать несложно… если знать, где искать… Делаем, кстати, зарубочку — попросить Регулуса смотаться в Литтл-Хэнглтон, разыскать могилку Тома Риддла-старшего и уничтожить бренные останки. Хоть кислотой, хоть адским пламенем, хоть каустической содой засыпать… А кровь… Неужели они решили использовать кровь Дадли? Ну, тогда понятно, почему Тёмный Лорд не воскрес. Сири ритуал провёл и испортил кровь, насильно взятую у Дадли… Но голема они наверняка качественно подпитали, тут ничего не скажешь. И как быть с этой проклятой дырой? Надо с Блэками посоветоваться — может, стоит в Аврорат анонимно стукануть? Пускай берут всех тёпленькими, и корячиться не придётся. Ну-ну… И что там Аврорат сможет против Дамблдора выставить? Укомплектованный сплошь его учениками? Разве что Кингсли что-то сможет противопоставить, но Кингсли против Дамблдора не попрёт. Пока. Так что, наверное, лучше будет взять «Кабанью голову» под негласное наблюдение Фенрировыми ребятками — они-то точно ничего не проглядят. Впрочем, это уже Блэкам решать. Вечером свяжусь с Сири и всё ему расскажу. А сейчас в библиотеку пора, пока меня Конни с Ником разыскивать не начали… Уффф… полегчало… В библиотеке ребята заняли не своё обычное место — в сторонке, подальше от бдительной библиотекарши, а едва ли не в центре зала. Понятное дело, отсюда мадам Пинс лучше видно, а учитывая, что за Пивзом не заржавеет — так наши подозрения могут в ближайшее время либо подтвердиться, либо… либо — нет. В библиотеке, как всегда, было немного народу. В углу притулилось несколько семикурсников-воронов, через два стола от нас сидела пухленькая студентка с «барсучьим» галстуком, впритык к стеллажам с книгами расположились две серьёзные слизеринки, изучавшие толстую книгу «Об искусстве рунических гаданий» — видимо, готовились к зачёту по рунам и прорицаниям одновременно. Вот и всё. Аншлаг в библиотеке был только перед экзаменами. Мадам Пинс сидела прямая, как палка, с холодным выражением бледного лица и перелистывала толстый книжный каталог, время от времени ставя пометки самопишущим пером. С моей точки зрения, выглядела она совершенно обычно, разве что была слишком бледной. Заподозрить в ней сильную ведьму, верную сообщницу Дамблдора, которая мучила нагёныша или накладывала на детей Рабский ошейник, было решительно невозможно. Неужели, мы ошиблись и синее платье — это просто похожее платье? Я придвинул к себе книги, развернул свиток и принялся за эссе, удивляясь тому, что Пивз ещё не появился. Но тут семикурсники встали, отнесли книги мадам Пинс и вышли из библиотеки. Ага, может их ухода и дожидался Пивз? Я продолжал писать, Ник с Конни тоже уткнулись в свои свитки, дело двигалось уже к концу эссе, когда раздался громкий неприличный звук и под потолком хранилища знаний появился Пивз и гнусно расхохотался. А потом выдал новый лимерик: Как-то раз Ирму Пинс из Ньюкасла Черти бросили жариться в масло. На вопрос: «Горячо?» Пинс кричит: «Нет, ничо». Сразу видно — мадам из Ньюкасла! Слизеринки захихикали, Ирма Пинс побагровела, а я не особенно понял, что там такого особо смешного в портовом городе Ньюкасле и почему его обитатели славятся особой жароустойчивостью. Или это как-то связано с интенсивной ночной жизнью, которой славится этот город? Во всяком случае, мадам Пинс разозлилась и вытащила палочку. Мы стали торопливо запихивать в сумки пергаменты и перья, то же самое проделали слизеринки и хаффлпаффка. Вполне понятное нежелание попадать под раздачу. — Убирайся вон, или я позову Кровавого Барона! — рявкнула мадам Пинс. В ответ Пивз расхохотался ещё гнуснее и в чём-то был прав. Оттуда, где ныне пребывал Кровавый Барон, его не вытащил бы и Зов Ктулху. Слизеринки подхватили сумки и стали потихоньку перемещаться к выходу. Э, нет, так не пойдёт, нам свидетели нужны. Похоже, понял это и Пивз, потому что едва бравая библиотекарша хотела что-то выкрикнуть, он размахнулся и бросил в неё чем-то битком набитый бумажный пакет. Пакет растаял в воздухе, явив всем своё содержимое. Тараканы. Несколько сотен отборных усатых тварей, слишком крупных для обычных домашних. Слизеринки машинально наколдовали Протего, прикрыв и себя, и успевшую прибиться к ним хаффлпаффку, Ник тоже не подвёл, а вот мадам Пинс позеленела от отвращения и не успела выставить щит. В итоге вся эта гнусная усато-лапчатая масса обрушилась на неё. Женщина завизжала, Пивз захохотал в очередной раз и завопил: — Ирма-ширма, Пинс-дубинс! Потом показал язык и исчез. Пинс незамедлительно хлопнулась в обморок, Ник снял щит и развеял тараканов одним махом, шепнув нам одними губами: — Они наколдованные. Потом мы бросились помогать библиотекарше, одна из слизеринок наколдовала стакан и наполнила его Агуаменти, а вторая сказала нам: — Надо платье расстегнуть. Так она быстрее в себя придёт. Мы сделали вид, что стесняемся, и тогда девочка, закатив глаза, приступила к делу сама. И тут мне осталось только вздохнуть. На шее мадам Пинс не было никакой раны, а это могло значить только одно — синее платье — это всего лишь синее платье. Мадам Пинс открыла глаза и пробормотала: — Тараканы! Ненавижу этих тварей! Слизеринки согласно закивали головами, а Ник предложил: — Позвольте, мы поможем вам подняться, мадам Пинс… — Что? — спросила женщина, но тут же придя в себя, сказала: — Да, мистер Мэннинг, спасибо. Мы совместными усилиями усадили библиотекаршу в кресло, а Конни вызвался сбегать за целителем, но мадам Пинс отвергла это предложение: — Не стоит, мистер Малфой. Библиотека уже закрывается, так что я сама дойду до Больничного крыла. О, Мерлин, Пивз совсем распоясался с тех пор, как невесть куда исчезли факультетские привидения, в особенности, Кровавый Барон! Мы дружно закивали в ответ, потом собрали пергаменты и перья, подобревшая после оказанной ей помощи мадам Пинс разрешила нам взять с собой несколько нужных книг, которые раньше не давала на руки ни под каким предлогом, извинились и покинули библиотеку. Слизеринки кивнули нам и ускорили шаг, направляясь в подземелья, вместе с ними ушла и девочка с Хаффлпаффа, явно опасавшаяся идти в одиночестве, а мы отправились к себе, по пути обсуждая недавнее происшествие. Точнее, не его, а крах нашей гипотезы. — А я уж думал, что мы нашли сообщницу, — вздыхал Ник. — Так всё складывалось — одно к одному. — Может, на ней были скрывающие чары, потому мы ничего не увидели? — предположил Конни. Ник покачал головой: — Не было никаких чар. Я бы распознал. К тому же, какой смысл их накладывать на часть тела, скрытую под одеждой? Мадам ведь не предполагала, что платье будут расстёгивать. Осталось только согласиться. Увы, Северус должен был вернуться только послезавтра, но молчать о произошедшем было недальновидно и глупо. К сожалению, Сири, как я и думал, использовал отъезд из Хогвартса Сева для того, чтобы с ним повидаться, и прерывать их мне не хотелось. Сев и Сири и так с началом учебного года видятся слишком редко… Поэтому пришлось думать, как сообщить Блэкам о том, какие дела творятся в Хогсмиде. Увы, возможностей для этого было мало. Послать сову или переговорить через камин — вот и все возможности. Сквозное зеркало было у Сири, а связываться с ним мне не хотелось по уже изложенным причинам. Ещё одна печаль — мой Гомес Адамс был недавно послан с весточкой на Гриммо и до сих пор не вернулся. Я в десятый раз проклял отсутствие в Хогвартсе телефонов, но тут Конни предложил: — Если Диего Лопес в совятне, то можно послать письмо с ним. Он никому не дастся в руки, кроме адресата. Я хлопнул себя по лбу — точно! Суровый нрав филина Малфоев был известен не понаслышке, отобрать у него письмо мог попытаться только самоубийца, поэтому я быстренько написал письмо для леди Вальпурги и Старого Сигнуса и мы с Конни отправились в совятню, торопясь успеть до отбоя. Блистательный дон Диего оказался на месте. Он восседал на самом высоком насесте с видом римского патриция, осматривавшего клоаку. С одной стороны к нему прижималась миленькая пестрая сычиха, с другой — похожая на пуховую варежку серая неясыть. Похоже, на тот момент эти две дамы были фаворитками Диего Лопеса. На насесте пониже сидели все остальные самки, ещё ниже — более крупные самцы. Вид у последних был какой-то затюканный, и было понятно, что Диего Лопеса они склонны опасаться. — Спускайся, Диего! — коротко приказал Конни. Филин окинул его взглядом круглых жёлтых глаз, в которых светилась едва уловимая толика нежности, но спускаться не спешил. Фасонил. — Диего! — нахмурился Конни. — Смотри, вот попрошу у мамы нового филина, если не будешь слушаться! Дон Диего покогтил насест и щёлкнул клювом с металлическим лязгом, как бы показывая, что будет с новым филином, если леди Малфой осмелится сделать этакий подарочек сыну. Конни со злостью во взгляде уставился на вредную птицу. На самом деле ничего удивительного в этом не было. Мстительный и злобный почти со всеми птиц обожал и Конни, и Драко, но в силу природной вредности характера всегда предпочитал поломаться. Беспрекословно он слушался только Люциуса и Нарциссу. Ну и я нашёл к нему подход. Опытным путём. Поэтому я нащупал в кошеле пачку чипсов, вытащил её и соблазнительно похрустел, небрежным тоном заметив: — Пойдём, Конни, завтра попросим Перси Уизли отправить письмо из Хогсмида. Хочешь чипсов? — С сыром? — облизнулся Конни. — И с ветчиной, — ответил я, раскрывая пачку и протягивая ему горсть чипсов. Вот этого Диего Лопес стерпеть уже не смог. Чипсы он обожал куда больше совиного печенья, особенно такие — с ветчиной и сыром. Поэтому он бесшумно слетел с насеста, мягко опустился на плечо Конни и протянул лапу, умудрившись выхватить чипсы из его руки. Следующие пять минут я кормил Диего Лопеса чипсами, гладил его по мягким перьям и пел осанну его красоте и уму, а Конни старательно привязывал моё письмо к лапке филина. Закончив это непростое дело, Конни сказал: — Отнеси это письмо леди Вальпурге Блэк и непременно дождись ответа. Я ведь не должен тебе напоминать, что письмо не должно попасть в чужие руки? Диего Лопес возмущённо ухнул, ласково растрепал клювом волосы Конни, взлетел и растаял в наступившей темноте. А Конни спросил: — Гарри, а ты все чипсы скормил этой вредной птице? Или ещё осталось? Ну да, Конни чипсы обожал не меньше Диего Лопеса. Я рассмеялся, достал из кошеля ещё одну пачку чипсов, открыл её, и мы отправились обратно в башню Гриффиндора, по пути болтая о всяких пустяках. По пути нам встретилась профессор Макгонагалл, которая с большим трудом несла три здоровенных фолианта, древних даже на вид. Обложки этих фолиантов были обтянуты кожей, на уголках красовались металлические накладки. Более того, книги были оборудованы застёжками с небольшими висячими замочками. — Вам помочь, профессор Макгонагалл? — тут же спросил вежливый Конни. — Пожалуй, да, — согласилась женщина, передоверив нам свою ношу и утирая со лба пот. — Я немного переоценила свои силы, пытаясь унести все три книги сразу. — А что это за книги? — тут же спросил любопытный Конни и мгновенно стушевался: — Простите, если это что-нибудь секретное… Профессор коротко рассмеялась: — Ничего секретного, мистер Малфой. Это просто очень старые и ценные книги из Запретной секции. Я взяла их в свои покои, чтобы дополнить свою новую статью по Трансфигурации цитатами Основателей. С некоторых пор я могу выкроить немного времени для научной работы. — Эти книги написали Основатели? — восхищённо спросил я. — Да, мистер Поттер, — ответила Макгонагалл. — Это сохранившиеся труды Ровены Равенкло и Хельги Хаффлпафф. Несмотря на то, что Хаффлпафф была непревзойдённым гербологом, она и в Трансфигурации была весьма сильна. А что касается Ровены Равенкло, то не зря современники называли её «многоумной дамой». Сложно сказать, по какой области магии она не оставила трудов. — А почему вы их не стали левитировать? — снова проявил любопытство Конни. — На столь древние книги не стоит вообще воздействовать чарами, — ответила Макгонагалл. — Они и так зачарованы, так что неизвестно, как может сказаться на них иное магическое воздействие. Мы покивали и отправились за профессором в её личные покои. — Думаю, — улыбнулась Макгонагалл, когда мы пришли, — что вы, как мои помощники, заслужили немного чаю с печеньем. Проходите. И не волнуйтесь, я сама провожу вас до гостиной, когда мы закончим наше чаепитие. Отказываться было слишком невежливо, мы согласились и прошли следом за женщиной в небольшую уютную гостиную, обставленную красивой мебелью светлого дерева, с пушистым ковром и клетчатыми занавесками с вышитыми на них листьями, цветами и бабочками. — Простите, профессор Макгонагалл, — пискнула эльфийка, находившаяся в гостиной. — Вы просили почистить и обновить ваше платье, я сейчас закончу… — Ничего, Рика, — мягко сказала Макгонагалл, — а когда закончишь, сервируй чай для меня и для этих двух юных джентльменов. — Да, профессор Макгонагалл, мэм, — закивала домовушка. А мы с Конни с некоторым удивлением уставились на платье, которое шустрая Рика тут же постаралась отлевитировать в спальню. Красивое тёмно-синее платье с серебристой тонкой вышивкой и рунами по подолу.