Сотрудник на полставки

— Уже уходишь? — Вопрос прозвучал неуверенно и, как будто, со слабыми нотками огорчения в голосе. На минуту в квартире повисла гробовая тишина, слышно было только звонкое пение птиц и шум от машин, проезжающих мимо высоких домов. Растерянный поляк отрицательно помотал головой, для вида сняв с себя куртку, мол, ещё очень рано, чтобы уходить. Возможно он это сделал для того, чтобы не расстраивать брюнета, хотя… С какой стати Польша должен волноваться об этом германском пне, который думает только о своей любимой работе? — Я думал, может быть ты ещё останешься на некоторое время.       Под напором жалости к Герману Польша все-таки сдался. Парень тяжело выдохнул и отвёл взгляд в сторону. — У меня тоже есть дела, Niemcy, поимей немного понимания к занятости других, — хладнокровно произнёс двухцветный, перебирая в карманах джинс нужные вещи, и снова натянул на себя куртку, ведь скрывать свои намерения об уходе уже бессмысленно. — Кстати, помнится, ты мне так и не дал разрешение на отпуск. — А, да, точно… Я смогу выдать тебе все нужное только завтра, хорошо? Сейчас… не очень удобная ситуация, — выдавил из себя Германия. Он не хотел, чтобы Польша уходил, но за последнее время он натворил достаточно дел. Так что ему придётся просто молча взглядом провожать свой объект воздыхания до порога, пока тот совсем не выйдет из его поля зрения. Поляк же просто пожал плечами, надавил на дверную ручку и вышел в подъезд, хлопнув за собой дверью. Оказавшись за дверью, юноша тяжело вздохнул и обернулся к двери квартиры, в которой был минуту назад, рассматривая самые мелкие царапины на металлической поверхности. Возможно Польше и было жалко этого недотёпу, но он позволил жалости взять над собой верх, чего он себе не простит ещё долгое время. Нужно быть сильным, а не размазней, ноющей каждому прохожему о своем тяжелом бремени. Медленно спускаясь по лестнице, он прокручивал новостную ленту соц. сети и вглядывался в каждое лицо на фотографиях. Возможно он хотел найти что-то особенное в них, но это были просто люди, которые для него ничего не значат. Как не странно, в этот раз визит к Герману прошёл без всяких проблем. Это не могло не радовать.       За то время, пока юноша находился дома у немца, на улице поднялся лёгкий ветерок, который приносил с собой запах недавно прошедшего дождя и цветущих растений. Если вглядеться в небо, можно увидеть слабо мерцающие заезды, появляющиеся так рано на летнем вечернем небе. Яркие цветы уже давно закрыли свои бутоны, ожидая холодную ночь. Все находилось в спокойствии и своеобразном равновесии, так что хотелось пребывать в таком же состоянии, чтобы огородиться от всех проблем и жизненных заморочек. Прогулка до родного дома оказалась недолгой, учитывая то, что сейчас парень просто шёл в своём темпе и наслаждался немного прохладной вечерней погодой. Такая атмосфера его вполне устраивала. Ведь когда ещё выпадет возможность насладиться такой замечательной погодой? Но, к сожалению, как бы Польша не старался, отогнать мысли о немецком друге было трудоемко и прийти в себя он сможет ещё не скоро.       Остальное время после ухода поляка было как будто в тумане из-за внутренней зияющей пустоши и ощущения одиночества, норовящие заполнить своей серостью разум. На столе же продолжал стоять маленький проектор, остановленный на внезапном странном стоп-кадре, который по всей своей сути должен был придать только некой комичности, но, к сожалению, только портил настроение. Сказать, что немцу было тоскливо — ничего не сказать. И ладно бы это была обида на него только из-за случая после мероприятия. Но поляк с самого начала относился к бедняге с неприязнью и сильной обидой на то, что совершили «дорогие» родственнички Германии, не дав немцу даже и единственного шанса, чтобы показать себя с лучшей стороны. Совершенно наоборот, ведь любой косяк расценивался как попытка навредить.       Прошло три недели с последних событий. За это время мало чего изменилось. Единственное, что все-таки поддавалось потокам изменчивости — погода, ведь лето уже начало подходить к концу и постепенно приближаться к Осени, а солнечных дней становилось чертовски мало. Из-за этого многие страны стали чаще выходить на улицу, провожать последние дни уходящего тепла и летнего солнца. Но не Германия. Как уже и говорилось ранее, мало что подверглось изменению, разве что… России стало ещё хуже, чем было до этого. Кроме того, немец успел повздорить с Австрией из-за незначительно мелочи. Подобное происходило крайне редко, но если и случалось, то достигало вселенского масштаба. В один из таких случаев дело чуть не дошло до драки, остальным странам пришлось оттаскивать обоих парней, чтобы они окончательно друг друга не сцапали.       Итак, вот уже новый рабочий день со своими нерешенными вопросами и долгами. Германия спешно одевался, нервно поглядывая на настенные часы. Рубашка, галстук, строгий пиджак, хорошо отглаженные брюки и дорогой парфюм. Ничего лишнего. Только холодная утончённость и строгость. Приготовившись уже выходить, брюнет последний раз окинул холл взглядом. Убедившись, что все вещи на месте, немец со спокойной душой выдвигается в путь. Единственным удобством было то, что офис такой ненавистной ЕС находился рядом и можно было быстро дойти пешком. Как раз сегодня парень предпочёл пешую прогулку, чем поездку на машине.       Вот и знакомая дверь уже почти родного кабинета, в котором Германия проводит почти день и ночь, изредка выходя куда-то проветриться и восстановить силы для новых проектов. Едва тот поднёс ключи к замочной скважине, как дверь открывается, а за ней появляется взволнованное лицо австрийца.       Австрия осмотрел Германию с ног до головы и стал того отчитывать, забрасывая растерянного парня вопросами. — Ты где был? Я везде обыскался и сообщения тебе писал. И почему ты пришёл так поздно? Или ты забыл, что сегодня собрание? — Я не помню, чтобы сегодня было в расписании что-то похожее на собрания, дорогой Австрия. Если у тебя хватает смелости без разрешения входить в мое рабочее помещение, то ты должен с таким же успехом выдурить свою наглую задницу отсюда, — Германия был слегка зол, ибо после той ссоры парни так и не смогли толком помириться. А ведь все началось только с того, что немец придрался к одному слову и заставил переделывать целый документ. Их вспыльчивости мог позавидовать даже сам поляк, ведь сморозить едкие словечки парень всегда мастер, не зависимо от того, кто с ним рядом находится, но эти двое просто часовые бомбы, готовые взорваться в любой момент. — Тебе бы лучше молчать в тряпочку, если не хочешь получить по лицу, братец, — австриец грубо схватил Германию за рукав и с силой затащил его в кабинет, заставляя, парня привести себя в презентабельный вид. Стараясь огородиться от напыщенного младшего брата, немец слегка оттолкнул того от себя и нехотя снял с себя все лишнее. — Может ты уже скажешь что происходит или ты продолжишь метаться от одного угла к другому? — Австрия уставился на Германа злобным взглядом, всем видом показывая, что тот сейчас взорвется как вулкан и отвешает ему люлей за некорректные словечки, от чего немец слегка запнулся. — Быстрее уже натягивай пиджак и пошли в зал, все ждут только тебя, — тараторил австриец, стоя в дверном проёме, и посмотрел на наручные часы. — Боже, сколько можно.       Не дождавшись ответной реакции, беднягу потащили в главный зал ЕС, где были уже все страны. Помещение было очень большим и просторным с высокими потолками и деревянным полом, выкрашенный в чёрный цвет, единственным неуютным пунктом был холод, ведь обычно аудиторию проветривали почти каждый час, из-за чего здесь было слегка прохладно. Посередине зала стоял круглый стол, а возле него находились болтающие между собой другие страны. Как же хорошо, что времени оставалось ещё очень много и была возможность для маленького разговора, поэтому Германия одернул брата за рукав и слегка наклонился, чтобы его было лучше слышно, ведь в зале стоял такой гул, доносящийся даже до конца длинного коридора. — Ну и зачем нужно было созывать весь этот балаган? — Поинтересовался старший, осматривая остальных стран, как будто выискивая кого-то среди этой шумной толпы. — А ты не знаешь? — Австрия, просто введи меня в курс дела и я от тебя отстану. — Это странно от тебя слышать, учитывая то, что подобное ты должен узнавать первым, но если ты просишь… — австриец саркастично протянул и уставился на Германию, ожидая реакции. Немец не оценил такого тона речи и раздраженно продолжил. — Ты издеваешься? — Возможно, — усмехнулся младший, — Но если бы тебе правда было интересно, ты бы пришёл гораздо раньше и… Эй, ты куда?       Германия безнадежно отпустил рукав Австрии и отошёл к своему месту, нервно ожидая начала собрании. Часы показывали, что остались считанные минуты, но остальные страны, видимо, не собирались готовиться к совещанию. Далее взгляд упал на кучку западных славян, общающихся в стороне от всех, где стоял и тот самый Польша со своим верным другом Венгрией. М-да, как два сапога пара. Они оба о чем-то говорили и смеялись над чужими шутками, которые, вероятнее всего были для них действительно смешными, но к глубочайшему сожалению услышать с такого расстояния было почти нереально. Доходили только обрывки некоторых слов и громкий смех. На один миг поляк почувствовал, что за ним внимательно следят, и сразу изменился в лице, когда посмотрел на своего наблюдателя. Красноглазый стал выглядеть раздражённым. Он быстро что-то сказал своим товарищам и вместе с венгром подошёл к своему месту. К великому несчастью парня, оно находилось как раз около немца.       Время шло, был уже самый разгар обсуждений страшных новостей о России и его самочувствии. Также не обошлось и без скандалов и странных дискуссий, тема которых доходила до абсурда. Большинство стран было погружено в свои мысли и не принимало участие в обсуждениях, но активисты все равно горели желанием высказаться и предложить свои точки зрения. Куда страннее себя вели славяне, обмениваясь подозрительными взглядами, одновременно наблюдая за западным, пытающимся всячески отодвинуться от своего немецкого соседа, лишь бы он его не трогал. В конце концов поляк смирился и стал разглядывать потолок. Занятие не самое развивающее, но зато теперь он знает сколько ламп на потолке, какое количество занавесок на больших окнах и определил настроение почти всех находящихся в зале. Разве что на Германию совсем смотреть не хотелось, ибо Польша ещё испытывал к нему неприязнь. Такое занятие быстро наскучило и оставалось только ждать окончаниях, поэтому парень перевёл взгляд на настенные часы, нависшие над входом в зал. Оставалось всего несколько минут и можно будет спокойно уйти работать, и ни с кем не разговаривать, только полностью отдаться поставленной задаче.       Вдруг прозвучало долгожданное «собрание окончено» и поляк пулей выскочил из-за стола, практически сбивая всех с ног. Германия хотел было уже к нему подойти и начать беседу, но светловолосый к тому времени уже скрылся из виду и вряд ли появится где-нибудь в коридоре в ближайшее время, так что застукать его и расспросить практически не удастся.