Дикая орхидея. Унция любви.

Lana Del Rey — Gods and monsters. …мысль об утрате контроля больше всего притягивает людей, привыкших постоянно себя контролировать… Джулиан Морроу. Рикардо поработил меня. Мое тело и душу, которые мне теперь не принадлежали. Боль разьедала меня, когда я понимала, что чем все закончиться. Это трагедия, но хотелось удержать моменты с ним. Как только я встретила его, посмотрела в его глаза, поняла — что пропала. Белый, идеально выглаженный брючной костюм — средней длины приталенный пиджак и брюки прямого кроя. Черные туфли-лодочки на высоком каблуке, светлые, длинные волосы, и серые глаза… Вот она — идеальная я. Вылеплять себя мне приходилось долгих пять лет, которые сказались на моем психологическом и внешнем состоянии. Сначала дядя переживал за меня, но я никому не давала себя жалеть. Маленькой девочки больше не было. Шрамы делают сильнее, и ей неизменно сопутствует боль… — Госпожа Лелия? Резко обернувшись, я встретилась с блондинкой, которая в ожидании смотрела на меня. — Да? — Господин Риккардо готов обговорить с вами детали контракта. Улыбнувшись, я поняла, что не ошиблась. Мой план продолжал действовать. Я должна была отомстить за смерть своего отца. Пора было взглянуть в лицо своему страху. Боли. Из-за этого стоило рискнуть. Шаг за шагом, вдох и выдох, снова пропасть. Я не могла ни на чем состредоточиться, когда думала о нем. Слишком большой след он оставил в моей жизни. Слишком много я из-за него пережила, и тем не менее, меня к нему влекло. Я испытывала к нему то, чего не могла себе обьяснить. Не ненависть, не любовь. Каждая наша встреча заканчивалась болью. Это была приятная боль, эйфория. Мы нашли друг к другу точки соприкосновения. Я совсем ничего о нем не знала, и это подогревало ещё больший интерес к нему. Но он не вытеснил из моей души ненависти, и из этого получалась взрывная химия. — Ты сводишь меня с сума… La mia orchidea. Ты готова к тому, что тебя ждет? Мистерии сломают тебя… Я проходил через это, и мне не хочеться, чтобы это повторилось с тобой. Положив указательный палец мне на губы, он оставил на них приятный ожег. Я не могла сопротивляться его напору… Все это было выше моих сил. Но я уже была сломана — им. Губы горят от поцелуев, хочеться большего. Больше, чем он дает. Одежда давно разорвана, и валяеться на полу лоскутами. Страсть опаляла, будто бы живым огнем по коже, каленым железом. Но эти ощущения затрагивали тонкую струнку моей души. Она порветься. И это, увы, неизбежно. Страсть сжигала нас. Ненависть. Боль. Наслаждение… Наваждение. Шаг за шагом мы становились друг к другу все ближе и ближе. Но только настолько, насколько он мог мне позволить… Позволить себе. Пока я не приму его условия. — Я готова. — Bene, mia cara. Я не знала, что будет дальше, и это пугало меня. Смерть неумолимо делила пополам день и ночь. Это кошмар, которому нет конца. — Через десять дней состоиться первая инициация. Ты уверена? — Да. Дороги назад нет, ты разве не видишь, Рик? — Лазейки всегда можно найти. Ты просто не хочешь их видеть, признайся себе, Лелия. Мне нравилось, как звучит мое имя на его губах. Он смакует его, подобно вину, истинный дегустатор… Боже, я до одури хотела его. Всего, без остатка. На мне одеты туфли на высоком каблуке, шелковая, голубая блузка и костюм с плиссированной юбкой. Притянув меня к себе рукой, Рик впился в меня поцелуем. Жадным. Яростным. Диким… Это был дуэль. Схватка. — На тебе слишком много одежды, Лель. Он пытался снять блузку, но на ней слишком много пуговиц, разорвав шелк, он откинул тряпку в сторону. Подняв мою юбку, он разорвал чулки, оголив чувствительную кожу. Затем, достав из кармана пиджака пирочинный ножичек, он подцепил ими полоску тонких резинок трусиков, они с легкостью поддались холодному, заостренному лезвию. Теперь я предстала пред ним совершенно голой, и беззащитной. При том, что Рик был полностью одет, это выглядело нечестно. Он разглядывал меня. Жадно. Наслаждался видом не спеша, медленно растягивая удовольствие. Бергест. Он берет все по максимуму. Я провожу языком по губам, изнеможденная от желания. Почему он медлит? У меня слишком давно не было мужчин, чтобы сдерживать себя. Нагая, я решаю взять инициативу в свои руки. Он с интересом смотрит, как я походкой от бедра, медленно переступаю через юбку, и сокращаю между нами расстояние. Прижавшись к нему телом, я наклоняюсь к его уху. — Вы слишком медлительны, mio signore. — Non tentarmi… Mio caro. Не выдержав такого напряжения, он взял мое лицо в свои ладони, жадно впившись в мой рот, воруя мой кислород. Он — мое дыхания. Мы делим одно на двоих. Не прекращая поцелуй, я с остервенением кошки снимала с него одежду. В этот момент я готова была её сжечь, лишь бы добраться до желанного тела… И… Оно было совершенно. Плечи атлета. Руки, пролившие немало крови. Кто выиграет в этой неравной игре? Я обхватываю руками его крепкий торс, он же, подхватив мои бедра, в свою очередь закидывает их на свои и усаживает на стол, не забыв при этом одним ловким движением руки смахнуть с него все предметы. Его ладони спускаются ниже по по телу, и крепко сжимают ягодицы. Мориетти наклоняется и прикусывает мочку уха. Слишком сладко. Я — слишком влажная… Здесь все и во всех отношениях «слишком». — Ты такая вкусная… Твой аромат опьяняет меня. Dolce, bellissima orchidea. В моей голове крутиться одно изысканное слово… orchidea. Оно прекрасно. Итальянский прекрасно звучит из его уст. Он овладевает мной, снова и снова. Меня. Трахает. Чертов. Лорд. Это был яростный танец. Конфронтация. Огонь и лед сплелись воедино… Я буду гореть в его огне, и нет мне в нем спасения. *** — Сегодня я хочу отвести тебя в одно место. Тебе понравиться. Мы прогулялись по набережной Неаполя в районе Санта-Лючии, до памятника Цезарю. На фоне виднеющегося вдалеке вулкана Везувия, бронзовая статуя полководца смотрелась особенно эффектно, затем направились в кафе. Я помнила, как горело это место. Люди из касты кидали в окна «Коктейль Молотова», пытаясь «выкурить» оттуда людей, в том числе-моя мать. Но, фортуна улыбнулась ей, и она выжила. Удача недолго преследовала её, вендетте удалось отомстить. На улице стояла знойная жара, столбики термометров показывали 35 градусов. Мы пришли в ту самую «Мишель», где прошло мое беззаботное и счастливое детство. Я заказала себе неизменную «Маргариту» и «Эспрессо». Рик же, с легкой полуулыбкой смотрел на меня, то и дело вгоняя в краску. — Какие дела связывали тебя с моим отцом? Задала я вопрос, откусывая большой кусок пиццы. — Мы работали над некоторыми проектами, по благотворительным организациям. Нужен был вклад, я одолжил ему денег. — И все? На лице Рика проскользнуло неодоумение. — А что должно быть ещё? Его вальяжная поза ужасно нервировала меня. — Ты лорд, да и к тому же главарь мафии. Откуда мне знать, что могло произойти помимо этого? Сокрущенно покачав головой, Рик откинулся на спинку стула. — Ты мне не доверяешь. Я не понимаю, чего ты хочешь от меня услышать. Я не была удивлена, услышав такой ответ. Рикардо был искустным манипулятором. — Ладно, будь по твоему. Думаю, нам пора идти? Вытерев салфеткой руки, я встала из-за стола, не забыв взять сумку. Там — оружие. Мужчина прихвтил пиджак, и мы направились к загадочному месту, которое мне обещал показать Рик. Наш путь лежал через городское Неаполитанское кладбище, со стороны моря, за пределами городских стен. Не так далеко от цивилизации, но и потревожить здесь нас никак не могли. Очень, кстати, удобно. Прохладным вечером, под небом, затянувшимся синими тучами, мы вошли под своды Геркуланских ворот. Густая, обильная трава на тропинках, сладковато-опьяняющее благоухание дамасской розы, шиповники, целые кустарники кипарисов, акаций, делали древний город обжитым, я четко слышила стрекотание цикад. Мы шли вдоль каменных ограждений, мимо роскошных вилл, развалин и храмов. Я бы никогда не сказала, что жизнь здесь остановилась почти двенадцать веков назад. Здесь витал дух торжества… Магии. Это было здание, расположенное на склоне холма, принадлежавшее жрице Диониса, в которой распологалось девятнадцать комнат. Изящная и воинственная — Вилла Мистерий, построенная во втором веке до нашей эры, расписанная во втором помпейском стиле, наиболее сохранившаяся при извержении Везувия в 79 году. Рядом с виллой располагалась ротонда и остатки висячего сада. Комната с фресками посвящения в мистерии, находилась в юго-западном углу здания. Красные, золотые и лиловые тона действа, дают полное представление о посвящении жрицы. Действие разворачивалось на семнадцатиметровом фризе, фигуры людей изображались в натуральную величину, на алой стене. В большой, сумрачной комнате, это создавало эффект присутствия. Место, расписанное фресками было в комнате, под номером пять. Фрески приобретали мистицизм при огненном освящении. По углам были расставлены факелы. Мы начинали двигаться вдоль стены по часовой стрелке, рассматривая фрагменты картинок. — Что здесь изображено, мальчик? В глазах Риккардо плясало отражение пламени и росписей, он казался диким… Освещение играло со мной злую шутку. По словам Рикардо, две жрицы Менады и нагой мальчик, юный Дионис, читал правила ритуала посвящения, за чтением которого внимательно следила жрица в покрывале. Далее следовала сцена приготовления жертвоприношений: девушка в венке из мирта, с блюдом, полным фруктов, направлялась к жрице, которая с помощью служанок совершает ритуал очищения. Одна из жриц наливала воду для омовения, а другая разбрызгивала ее оливковой ветвью. Дальше следовала богиня Аура, живой лик воздуха и легкого ветра. Силен и два сатира поглощающие вино, в руках одного из которых — театральная маска. В центре комнаты, прямо напротив входа, мы видим самого Диониса на троне, которого обнимает девушка — Ариадна, богиня-покровительница. Роспись торцевой стены завершает юная, нагая девушка с красным плащом, закрывающая свое лицо, видимо и есть та, которую посвящают в мистерии, ее стегает бичом крылатое существо, изображенное на предыдущей фреске. Рик указывает рукой на эту роспись. — Это третья мистерия. Теперь мы видим ее после испытания, причесывающуюся и одевающуюся для праздника. За всем этим наблюдает Менада, следящая за правильностью исполнения обрядов. На её губах навеки застыла загадочная улыбка. Роспись выполнена мастерски реалистично. — Обряд инициации Дионисийского культа. Некоторые сохранились и по сей день, а некоторые решили искоренить. «Праздник молодого вина», празднующийся незадолго до посвящения мистерий, был прерван из-за извержения вулкана. Вино по случаю праздненства раздавали даже бесплатно, так много его было. Место, пропитанное мистицизмом и тайными желаниями, порождало во мне бурю эмоций. Все слишком ярко, буйство красок слепило взор. Композиция, полная мистики и загадочности, сакральность усиливал красный цвет, полученный с помощью самородной киновари. Риккардо продолжил: — Недалеко отсюда распологалагаеться винодельная ферма, одна из лучших. Сейчас люди пытаються полностью восстановить древние виноградники, такое вино не превращается со временем в уксус и может храниться до ста лет. Оно храниться в бочках, теперь именуеться как: «Villa dei Misteri». Вечное вино, приготовленое по этим фрескам из древней Помпеи… — Ого… Я так понимаю, его пили при посвящении в мистерии? На вакханалиях? Рик кивнул, не сводя взгляда с росписи. — Люди того времени предавались страстям. Сексу, зрелищам, чревоугодию. За что и поплатились своими жизнями. В полутьме его слова казались зловещими. Ни на секунду я не зыбывала, что в сумке лежит пистолет. Меня пробирала дрожь от этого жуткого места. Тайные мистерии… Культ Диониса… Посвящения… Вакханалии… — Зачем ты мне все это рассказываешь? — Потому что ты будешь учавствовать в них. Меня настиг ступор. Такого не может быть, я не была готова к этому. Но, пути назад нет. Меня настигли все мои потаенные страхи. — Ты не оставил мне выбора. — Снова повторяешься, Лелия. — отчеканил он. Снова и снова Рикардо напоминал о моих ничтожных попытках пойти против него. Но, он был прав. Всегда прав. — Ты могла не приходить на вечеринки. Это было простое приглашение, так что же тебя заставило? Не лги сама себе, иначе оступишься. Я тебя пригласил, зная кто ты, пойдешь ли ты со мной, зная, кто я? Его волосы отливали золотом при огненном освещении, я не знала что делать. Рядом с ним я теряла остатки самообладания, рассудок. Почему? За что судьба так несправедлива? Он убийца. Такой же, как и я. Я смотрела прямо ему в глаза. — Пошла бы. Я не могла поступить иначе. Подойдя ко мне ближе, он поднял мой подбородок, вглядываясь в глаза. — Ты все время это повторяешь. Почему? Почему упорно идешь бок о бок со смертью? Не отступаешь? «Потому что желаю воткнуть в твое сердце нож, и проворачивать его раз за разом в спине, слыша крики боли и мольбы о пощаде». Но, сказала я совсем другое. — Не знаю… Я стала за собой замечать, что тону в его голубых глазах. Почему он так опьяняюще действует на меня? — Все это был ты. С самого начала. Ты заставлял меня делать то, на что бы я никогда не решилась. Я переступила черту, уже давно. Неужели ты думаешь, что я отсуплюсь? Наклонив голову набок, я наблюдала за ним, и снова убеждалась в том, что его холодную маску мне снять так и не удалось. — Ты бы уже никогда не оступилась, Лелия. Я вижу это. Ты даже не представляешь, сколько всего мне о тебе известно. Но твою душу я разгадать не в силах…