Безобразно-красиво

— Дома никого нет, — разрывая поцелуй, прошептала Блум. — По… — она не успела договорить: Орител вновь жадно припал к её губам, словно поцелуи с Блум и были тем самым кислородом, которым дышал Король. Блум едва смогла повторно разорвать поцелуй — Орител был слишком настойчив. Было заметно, как долго он ждал этого момента — момента встречи с Блум. — Пошли! — быстро успела проговорить фея. Орител закивал, взял девушку за руку и повёл её так уверенно, словно знал, куда надо идти. Блум это даже рассмешило и растрогало одновременно. — Стой, стой, стой, вот же дверь, — Блум указала рукой в сторону и дёрнула отца на себя.       Стоило им ступить на порог дома, как Орител тут же прижал Блум к стене и снова начал целовать её. Он поднял её руки над головой, сжал кисти и вжал в твёрдую поверхность стены. Орител сводил Блум с ума. Он был таким страстным и в то же время таким нежным — Блум была готова отдаться ему, отдать всю себя, без остатка, в эту самую секунду! — Блум, как же я отвратителен, — отпрянув от дочери, произнёс Орител и прильнул губами к нежной и тонкой шее девушки. — И я… ха… — Блум едва могла нормально дышать, возбуждение охватило её, распространяясь по телу волнами удовольствия. — Я тоже, — шептала она, вытягивая шею и охотно предоставляя её Орителу. Мужчина отпустил руки Блум, а затем схватил край платья и, приподняв его, коснулся внешней стороны бёдер. Блум показалось, словно её обдало огнём — стало так жарко. — Не здесь же! — Да… да, ты права, — согласился Орител и, подхватив девушку на руки, пошёл в зал, к дивану. Орител опустился на диван, усадив Блум себе на колени. Он руками прошёлся вдоль её плечей, а затем зацепил пальцами лямки платья. Блум чувствовала, как по телу пробегают мурашки, она начала ёрзать на коленях отца, а тело её подрагивало — Блум была в предвкушении: она понимала, что на одних поцелуях они не остановятся, и мысли о дальнейших действиях возбуждали ещё больше.       Блум почувствовала, как Орител потянул лямки вниз, чтобы вместе с ними утянуть и верх платья. Девушка вдруг засмущалась и мягко остановила Оритела. — Стой… Я… я сама… — она в смущении отвела взгляд в сторону и слезла с коленей недоумевающего отца.       Блум отвернулась от отца и медленно начала стягивать с себя одежду. «Неужели мы…? Мы сейчас?.. Я не могу в это поверить… Это так низко! Но я так… хочу этого… Я…»       За потоком мыслей девушка и не заметила, как платье уже оказалось на полу. Очнулась она уже только тогда, когда почувствовала на своём обнажённом теле руки отца — он нежно водил по гладкой коже, очерчивая изгибы красивого тела. — Блум, не стесняйся, пожалуйста. Ты прекрасна, — наклонившись к уху феи, прошептал Орител.       Блум резко развернулась к нему. — Я и не стесняюсь! Но нечестно, что только я тут раздета, — она ухмыльнулась. Девушка решила отбросить все мысли и просто отдаться своим чувствам. Что будет потом — она не хотела гадать.       Орител улыбнулся и быстро стянул с себя футболку, а затем и штаны с нижним бельём. Блум закусила нижнюю губу.       Они стояли напротив друг друга. Обнажённые, возбуждённые, разгорячённые. Они могли бесконечно ненавидеть себя, но сейчас, в этот момент, они хотели лишь бесконечно любить друг друга.       Орител резко ухватил Блум за талию и прижал к себе, вовлекая в очередной поцелуй. Чувствовать её обнажённое тело своим было до головокружения великолепно. Орител вновь возвратил Блум к дивану, на этот раз положив девушку на него — благо, диван был достаточно широким, хоть и не таким длинным, как хотелось бы.       Орител, устроившись меж раздвинутых ног дочери, навис сверху. Языком он коснулся впадинки между ключицами, а потом мокрой дорожкой прошёлся до груди, которую тут же принялся ласкать. Блум выгнулась в спине, издав протяжный стон. Она вытянула руку над головой, дабы ухватиться за подлокотник. Язык отца был таким горячим, а его пальцы — такими ловкими. Блум готова была захлебнуться в этом наслаждении.       Внезапно отец выпрямился. Блум капризно глянула на него, а потом поняла, что он хочет, и чуть приподняла ноги — и тогда Орител смог снять с неё последний элемент одежды: белые трусики. Блум заметила восхищение в глазах отца и, покраснев, отвела взгляд в сторону. Орител наклонился, начав покрывать шею, ключицы, грудь и вообще всю верхнюю часть тела поцелуями. Он чувствовал сбивчивое дыхание Блум, слышал её тихие стоны, и ему хотелось большего, большего.       Пальцами он коснулся клитора девушки и начал ласкать его, заставляя Блум вновь прогнуться в спине и простонать громче. Он не без наслаждения наблюдал за лицом Блум — покрасневшее, оно было украшено печатью удовольствия, которое получала фея. — Пожалуйста… — вдруг проговорила Блум. — Пожалуйста, не медли… — она буквально умоляла.       Орител не мог поверить в происходящее. Но всё это было реальностью — Блум, его малышка, такая очаровательная, потрясающая, была готова… была готова…       И Орител вошёл в Блум, вырвав из неё громкий, сладкий стон. — Папочка! — протянула она, а затем обвила руки вокруг шеи Оритела, прижимавшись к нему.       Её нежное «папочка» заставило Короля буквально потерять голову. — Назови меня так ещё раз, — прохрипел он, начав двигаться. — Папочка, — повторила Блум — в её голосе удивительно сочетались ласка и разврат. — Папочка! Ах! — Блум едва ли не вскрикнула: Орител начал двигаться быстрее, резче и жёстче. — Да, папочка, да, ещё, ещё! — начала умолять фея, теряясь в блаженстве, утопая в удовольствии.       Орител дрожал от наслаждения. Он ощущал себя так хорошо, как никогда прежде. Он видел, слышал и чувствовал только Блум, весь остальной мир исчез для него.       Они утопали друг в друге. Слились как в страстном танце. Огонь чувств разгорелся ещё сильнее, он почти что сжигал изнутри. Они поднялись так высоко, что, затуманенные своими чувствами, не понимали, как будет больно, когда они вновь вернутся на землю.       Стоны становились всё громче — хриплые, гортанные Оритела смешались с громкими, вырывающимися из глотки с каждым толчком, Блум.       Быстрее. Ещё. Ещё. Резче, жёстче… Да, вот так! Не останавливаться ни на секунду, не замедлять движение… Идеальный темп… Самый пик уже близко — высшая точка наслаждения развязывает свой узел, а река дрожи проходится по позвоночнику; Блум выгибается в спине, вскрикивая имя отца; Орител толкается последний раз, выходит из Блум, рукой проводит по пульсирующему члену и с протяжным стоном изливает всё полученное удовольствие на живот дочери.       Дыхание сбито. Надо восстановить. Вдох, выдох… Блум с коварной улыбкой собрала пальцем сперму с живота и демонстративно слизала всё. — Чёрт возьми, не знал, что ты можешь быть такой развратной, — усмехнулся Орител, удобно усаживаясь на диван и облокачиваясь о его спинку. Он прикрыл глаза: пелена всех самых приятных чувств, что смешались воедино, всё ещё окутывала его тело. — Не знала, что ты способен возжелать собственную дочь, — парировала Блум, а затем резво села на колени отца. — Так говоришь, словно я только и хотел тебя… — Тсс, — Блум коротко поцеловала Оритела. — Давай ещё раз. Я хочу ещё раз! — Блум… Ха! — Орител запрокинул голову назад, томно выдыхая. Рука Блум обхватила его член и начала двигаться — вверх, вниз, вверх, вниз… Остановившись, большим пальцем обвела вокруг головки. Член снова наливался кровью: Блум чувствовала, как с каждым её движением он увеличивался и становился твёрже. Девушка облизнула губы и приподнялась. Чтобы вконец довести Оритела, Блум прошептала ему на ухо: — Член папочки заставляет чувствовать себя так хорошо… Поэтому я хочу сделать это ещё раз… Ты ведь позволишь, папочка?       А потом Орител почувствовал, как Блум начала медленно садиться на него. Орител снова окунулся в этот омут блаженства. Он опустил свои руки на грудь девушки, начиная мять её, а пальцами ласкать чувствительные соски. Блум тихо стонала, покусывая свои губы.       Снова, снова это ощущение того, будто они вдвоём, сливаясь, рвутся куда-то ввысь, в самый центр наслаждения. Каждый раз, когда Блум опускалась, Орител толкался бёдрами вперёд — и каждый этот раз сопровождался сладким стоном.       Они чувствовали себя такими опустошёнными, но такими счастливыми в этот момент — момент, когда могли сполна наслаждаться друг другом, не мучая себя угрызениями совести, не думая о том, что терзает их… ***       Хорошо, что существует такая штука, как магия. Ведь родители Блум зашли слишком быстро и, будь Орител и Блум обычными людьми, они бы ни за что не успели настолько резво одеться. Ну, а тут — щелчок пальцев: и всё готово. Осталось сделать непринуждённый вид. — Милая, дверь была почему-то открыта… О, здравствуйте! — Ванесса лучезарно улыбнулась, останавливаясь в дверях зала. Неожиданный гость приятно удивил женщину. — Добрый вечер, — улыбнулся Орител. — Да ладно?! А мы как раз Вас сегодня вспоминали! — радостно сказал Майк, удивлённый не менее сильно. — Очень приятно. Простите, что без предупреждения. — Непривычно видеть Вас в такой земной одежде, если можно так выразиться, — рассмеялась Ванесса. — Хотите чего-нибудь? — О, нет, спасибо, я сюда ненадолго. Знаете, королевские дела не ждут, — отрицательно закрутил головой Орител. Он говорил тоном вежливее, чем обычно. Из головы не выходило то, что здесь было недавно, прямо на этом диване. Да и Блум стояла рядом и, держась за его руку, прижималась так крепко, что он мог чувствовать её грудь. Было стыдно перед Земными родителями Блум, потому и голос несколько ломался. Но в то же время Орител на удивление чувствовал себя так легко, он был так счастлив… Хотя, конечно, он понимал, что это ненадолго, но пока он способен испытывать то, что поднимает ему настроение, — он будет наслаждаться этим, потому что потом будет явно не до всех этих хороших эмоций. — Понимаем, понимаем, — вздохнула Ванесса. — Очень жаль! — сказал Майк. — Может, хотя бы до завтра останешься? — Я был бы только рад, но… — Орител посмотрел на Блум; та кивнула ему. — Но мне правда пора. Лучше вы как-нибудь к нам, а? — Блум нам то же самое сказала сегодня за столом, — по-доброму усмехнулся Майк. — Ладно, мы пойдём поднимемся в мою комнату, я передам кое-что для мамы, — произнесла Блум, потянув Оритела за собой. — Конечно, конечно! — в один голос заговорили Земные родители феи.       Блум кивнула, и они с отцом направились в её комнату. Они молчали, держались за руки, и было так спокойно… Словно всё то, что происходит между ними, в порядке вещей.       Остановившись у дверей комнату, Блум повернулась к отцу. — Думаю, побуду тут ещё. — Возвращайся в Домино поскорее, — Орител нежно провёл ладонью по щеке Блум. — Кстати, — Блум вдруг покраснела и забавно надула щёчки. — Забудь, пожалуйста, что я говорила во время секса… Что-то я вдруг осознала все эти фразочки — так стыдно стало…       Орител рассмеялся. — Смотрите-ка! Стыдно ей стало. — Мужчина наклонился и легонько укусил Блум за мочку уха. — А мне так понравилось…       Они быстро нырнули в комнату, и Орител без промедлений прижал Блум к двери, утягивая её в нежный, долгий и чувственный поцелуй. Его руки крепко обнимали Блум, и она, чувствуя такое родное тепло, готова была растаять.       Они могли целоваться и обниматься ещё долго, но внезапно раздавшийся щелчок камеры заставил в ужасе замереть обоих, а по телу вдруг прошёлся неприятный холодок. — Надо же! Какую интересную картину мне посчастливилось наблюдать, — женский голос оглушающим звоном отдался в ушах, а затем по комнате разнёсся злорадный смех.       Блум и Орител отошли друг от друга и посмотрели на кровать — туда, где сидела девушка с камерой в руках.       Блум нахмурилась и сжала руки в кулаки. Холод сменился жаром гнева. — Что ты здесь забыла, Айси?!