***
Когда Блум вернулась во дворец, к друзьям, Ская уже не было. Блум несмело подошла к Винкс и специалистам, молча оглядела их всех, а на её безмолвный вопрос ответил Брендон: — Скай сказал, что ему надо побыть одному. Блум тяжело вздохнула, слёзы снова подступили к её глазам, но девчонки мигом окружили фею и обняли её. — Блум, мы знаем, что ты переживаешь, но ты же знаешь Ская! Всё будет хорошо. — На деле я не ожидал такого от вас, — хмыкнул Ривен. — Ага, наше расставание было бы более ожидаемо? — посмотрела с ухмылкой на него Муза. — В точку! — подмигнул ей парень. Все рассмеялись, в том числе и Блум. Она смахнула сорвавшуюся с длинных ресниц слезу. — Вы правда не злитесь на меня? — спросила она. — Нет, — ласково ответила Флора. — Почему мы должны? — А… вы? — Блум взглянула на специалистов. Те, улыбаясь, пожали плечами. — Своими чувствами распоряжаешься только ты, — сказал Брендон и, подойдя к принцессе Домино, ободряюще похлопал по плечу. — Не волнуйся, мы, если что, поможем Скаю справиться… — Пф, ещё чего! — с наигранным недовольством возразил Ривен. — Так, ну всё, я уже хочу выпить, — театрально взмахнула руками Стелла. — Столько драмы за последнее время, моё сердце не выдерживает, ах! — она положила руку на грудь, торжественно вздохнув, и бросилась в объятья к Блум. — Сейчас вернусь… Орител возвращался во дворец в смешанных чувствах. С одной стороны, он понимал, что Блум поступила правильно — она оказалась гораздо мужественнее и смелее его самого, но, с другой стороны, как… как быть дальше? Блум подразумевала, что, находясь в не совсем тех отношениях, они не смогут нормально жить. Но Орител понимал, что и даже конец этим чувствам не поможет — он уже не сможет вести себя так, как прежде, не сможет смотреть на Блум как на дочь, а на Марион — как на любимую женщину. Просто не сможет. Он, конечно, будет стараться, но когда-нибудь — он точно знал! — чувства всё равно возьмут верх. Права была Блум — не надо было позволять вообще всему этому случиться. Ибо любой исход не будет иметь ничего хорошего! Как же ужасно… Стелла, находясь рядом с огромным, длинным столом, полным еды и выпивки, краем глаза заметила короля Оритела (его, честно признать, невозможно было не заметить!), но она удивилась тому, что он шёл не гордо, как обычно, а несколько сгорбившись, а в глазах его отражалась печаль… Неужели он так сильно переживал из-за расставания Ская и Блум? Хотя… Наверное, думала Стелла, её отец переживал бы точно так же. Стелла вздохнула и потянулась рукой к какому-то печенью, которое выглядело вкусно; в этот же момент к нему потянулась другая девушка, и их руки столкнулись. — Ой! — рассмеялась Стелла. — Прошу прощения. Вы первая, — фея посмотрела на девушку, что стояла подле неё, и она показалась ей такой знакомой. Черты её лица, глаза ужасно кого-то напоминали! Вот только Стелла не могла понять, кого… — Ничего, — девушка глянула на неё, и у Стеллы пробежали мурашки по коже: взгляд был такой ледяной, что, казалось, им можно было замораживать. И принцесса Солярии, улыбнувшись, быстро отвернулась в какой-то несвойственной ей растерянности. «Интересно… Если я что-нибудь сделаю с малышкой Стеллой, Блум… как она отреагирует?» Конечно же, то была Айси, которая просто немного поколдовала над своей внешностью. Хищно улыбнувшись, она потянулась к ничего не подозревающей Стелле, но вдруг ощутила, как на её плечо грубо легла крепкая, мужская рука. — Только попробуй её тронуть, ведьма, — властный голос раздался над самым ухом, и Айси замерла в страхе: сзади неё стоял сам Орител! — Я… — Уходи, — твёрдо и предупреждающе сказал Орител. — Уходи, — повторил он, сильнее сжимая плечо Айси, до неприятной боли. Айси, нахмурившись, в бессилии зашипела подобно змее и с силой вырвалась, быстро направившись ко входу. Больше в этот вечер ничего не произошло.***
Пару дней Винкс и специалисты вместе гостили на Эраклионе. Скай и Блум особо не сталкивались, не общались; на глаза его родителей Блум старалась тоже не попадаться, ей было настолько стыдно, неловко и неприятно от самой себя и своего поступка, своей трусости, что это просто невозможно было описать словами. Тем не менее, с каждым днём Скаю становилось лучше. Благодаря поддержке друзей, он не опускал руки и старался шибко не отчаиваться. А ещё он заметил, как активизировалась Диаспора — её явно радовала новость о том, что он расстался с Блум. Но в то же время в её стремлении помочь специалист так же мог уловить и действительно искренние порывы (ему даже показалось, что она до сих пор любит его). Всё-таки, какой бы Диаспора не была, а она имела право злиться: ведь когда-то обещали ей стать невестой Ская, и она всё время жила с этой мыслью, а потом неожиданно вскрылась правда… Да, Скай тогда действительно поступил не очень хорошо: не сказал ничего ни Блум, ни Диаспоре, все всё узнали не в самой лучшей обстановке, в итоге он вызвал негативные чувства у обеих. Но это всё в прошлом… В настоящем были несколько другие проблемы. Блум решила отправиться домой раньше всех. Стелла любезно согласилась предоставить услуги телепорта, и на третий день после так-себе-вечеринки Блум уже была у себя дома. Она тут же спряталась у себя в комнате и не вышла ни к обеду, ни к ужину. Это очень беспокоило Марион. Она переживала, хотела поговорить, но Блум постоянно отталкивала её: она знала, Марион думает, что Блум такая расстроенная из-за расставания со Скаем, но ведь истинная причина была совсем другой, и как раз эта самая причина тоже ходила по замку никакая, избегая разговоров и вообще всего — а это служило для королевы дополнительным поводом для беспокойства. Блум понимала, что так нельзя. Мать пытается ей помочь, а она… Но она просто не могла смотреть ей в глаза и снова лгать. Лжи уже было предостаточно. Блум хотела справиться со всем сама, отойти от всего этого ужаса и попытаться начать жить заново, без мыслей об отце, без этих странных чувств к нему. — Дорогая. — После ужина Марион вновь попыталась заговорить с Блум. — Я принесла тебе поесть. Мы тебя ждали, но ты так и не пришла. — Простите… я… не хочу есть, но… спасибо… — Блум открыла дверь. — Я… лучше пойду поговорю с Дафной, хорошо? — Милая… — Марион нежно коснулась щеки дочери. — Прости меня, — Блум закрыла глаза и положила свою ладонь поверх руки матери. — Прости, — отчаянно прошептала она. — За что ты так извиняешься? — удивилась Марион, взволнованно смотря на любимую дочь. — Я… нет, нет… Просто. Спасибо за еду! Оставь её в комнате, а я к Дафне. И Блум рванула что есть сил. Надо было просто поговорить с сестрой. Может, тогда Блум хоть немного отвлечётся.***
Возвращалась Блум уже ближе к ночи. Дафна, кажется, была единственной, кто ни разу не пытался поговорить о том, что случилось у феи. Она видела подавленное состояние Блум, но тактично молчала о проблеме, не спрашивала ничего, а просто разговаривала с сестрой на отвлечённые темы, унося её в совершенно другой мир. И принцесса была ей безмерно благодарна за это, ведь такой подход действительно помогал меньше думать о всём… этом дерьме, которое происходит с Блум в последнее время! Когда принцесса зашла в свою комнату, она упала на кровать. Вдруг почувствовала себя такой уставшей, как будто работала весь день на благо страны без остановки. «Точно… мама приносила поесть…» Блум поднялась с кровати и подошла к тарелке с едой, которая стояла на туалетном столике (если слово «столик» вообще подходит к туалету, у которого размеры больше, чем у шкафа с вещами Блум на Земле). Но увиденное заставило замереть в удивлении. Тарелка была… пуста. — Слуги в твоём дворце готовят изумительно, — раздалось за спиной. Блум захотелось выть. Внутри всё похолодело, а кожа будто бы раскалилась до невероятных градусов. — Прочь! — уже на эмоциях, совершенно не думая о том, что кто-то может услышать, крикнула Блум, разворачиваясь к Айси. — У тебя ещё хватает смелости и наглости приходить вот так вот просто в мою комнату?! — Милая, я не могла не прийти. Там, на балу, всё прошло очень ужасно! Ты ведь знаешь: условия были совсем другими. — Я не собираюсь плясать под твою дудку! — Правда? — Айси приподняла брови, а в руке её появилось пару фотографий, тех самых. — Тебе никто не поверит! К тому же, всё кончено! Кончено, слышишь?! Мы… прекратили! — Ого, как мило, — ухмыльнулась Айси. — Но, может, и начинать не надо было? Ведь на тех фотографиях ещё ничего не было кончено. Там был самый разгар, — рассмеялась ведьма. — Пошла прочь отсюда! — разозлилась Блум и метнула к Айси огненным шаром. Та явно не ожидала такого, но вовремя увернуться всё же смогла. Шар попал в стену, произошёл небольшой взрыв, в стене образовалась дыра. — Блум, тише, ты ведь сейчас всех разбудишь… — улыбалась Айси, которую явно веселил такой расклад. Он хоть и был весьма неожиданным, но так даже интереснее! Наконец Блум начала отвечать, наконец-то перестала вести себя, как пустоголовая кукла! — Уходи, — нахмурилась Блум. Она сжала руки в кулаки, которые тут же объял огонь. Рыжие волосы поднялись вверх, казалось, что и они стали пламенем — свирепым, убийственным пламенем. Огонь появлялся и вокруг ног, поднимаясь к туловищу. Блум злилась невероятно сильно. — Остынь, феечка, — Айси запустила в неё потоком холода, который пробрал Блум до самых костей, так, что огонь и впрямь «остыл». — Перестань действовать мне на нервы! Перестань вмешиваться в мою жизнь! Иначе живой ты отсюда уже не уйдёшь! — кричала Блум, совсем не жалея связки. — Какое… смелое заявление! — искренне восхитилась Айси. Вот это был настрой! Блум, не говоря больше ни слова, пустила в Айси ещё один огненный шар — он ударил прямиком в ту руку, в которой Айси держала фотографии. Сжигая ткань, обжигая кожу, огонь причинил ужасную боль, и Айси сильно дёрнула рукой в сторону двери, не сумев удержать в ней фотографии и выпуская их. — Что здесь происходит?! — В эту же самую секунду распахнулись двери в покои Блум. И фотографии упали прямо под ноги вошедшему.