Tertium non datur Третьего не дано
Оглянувшись назад, на свою недолгую жизнь, Римус не смог вспомнить, когда его приглашали в кабинет директора в одиночку. Все его беседы с профессором Дамблдором можно было пересчитать по пальцам одной руки, и почти всегда это было из-за проделок его друзей, Мародеров. Последний раз Римусу пришлось побывать в кабинете директора на пятом курсе, из-за крайне неприятного происшествия со Снейпом и Сириусом. Видимо, эти мысли были ясно написаны у него на лице, потому что Дамблдор сказал: — Не беспокойтесь, ни вы, ни мистер Поттер или Блэк правил не нарушали, — слегка улыбнулся он. — Мне необходимо переговорить с Вами по другому поводу. — Эээ, ну хорошо. — Растерянно согласился Римус. Он мысленно промотал в голове последние несколько недель, весьма насыщенных событиями, но так и не понял, какие действия могли заинтересовать профессора Дамблдора. — Отлично. — Дамблдор проворно поднялся на ноги. — Доброй ночи, Минерва, — попрощался он с профессором МакГонагалл. — До свидания, профессор, — вежливо повторил Римус, и они с директором вышли из кабинета. По пути они почти никого не встретили — был восьмой час, почти все ученики разбрелись по комнатам. Редкие прохожие провожали их заинтересованными взглядами. Какие-то первокурсники уставились на директора, открыв рот от удивления; один из них прошептал что-то другому, восхищенно уставившись на Дамблдора. Директор не обращал на них ни малейшего внимания и спокойно шел по коридорам замка небыстрым, прогулочным шагом. Бросив гадать, зачем Дамблдор позвал его к себе, Римус так и шел в растерянности, машинально отмечая, куда они направляются. А они пересекли коридор и вышли в вестибюль. Дамблдор быстро начал подниматься по одной из боковых лестниц, ведущей в башню директора. На первом курсе Джеймс и Сириус прозвали ее Вестминстерским дворцом из-за красоты и причудливости форм, а также намекая на статус ее жителя. Но слишком длинное прозвище было быстро забыто. — Пестрая пчелка! — произнес Дамблдор, остановившись перед горгульей, охранявшей вход в башню. Горгулья отпрыгнула в сторону, и Римус с директором прошли внутрь. «А в позапрошлом году это были Тараканьи усы, — почему-то вспомнил Римус. — Интересно, по какому принципу он выбирает себе пароли?» Дамблдор одним маленьким толчком распахнул двустворчатые двери и посторонился, давая Римусу пройти первым. Остановившись посередине комнаты, Римус огляделся по сторонам. На первый взгляд все было так же, как и в позапрошлом году: небольшая округлая комната с лесенкой, много разнообразных шкафчиков и столиков, на которых безмолвно лежали непонятные серебряные приборы. Портреты директоров и директрис Хогвартса встрепенулись, привлеченные зажженным светом, и внимательно рассматривали гостя. Кабинет Дамблдора выдавал в нем самого рьяного консерватора, какого только мог представить Римус, а тот был знаком со многими интересными людьми. Хотя большинство иностранцев считает консервативными всех британцев, это далеко не так. Римус мог назвать навскидку несколько имен, обладатели которых активно участвовали в реформировании магического общества на новых началах. Прежде всего, это были молодые приезжие волшебники и волшебницы из близлежащих стран и с континента, дети которых учились вместе с Римусом. Но, по его личному мнению, с Дамблдором в консервативности мог сравниться только один человек — его отец Лайелл, человек сильной воли и жестких принципов. Римус ждал слов Дамблдора, а Дамблдор пока ничего не говорил, и, по-видимому, не собирался. Погладив сидящего на жердочке феникса, он уселся в массивное кресло во главе стола и жестом предложил Римусу присесть на появившийся из ниоткуда кожаный пуфик. Римус сел, а директор в это время начал быстро перебирать стопку бумаг, лежавших на краю стола. — Так, это не то… и это не то… Римус почувствовал себя лишним. Поспешно отведя взгляд от чужой корреспонденции, он уставился в окно, за которым давно стемнело. Затем начал более тщательно оглядывать кабинет. К его изумлению, на одном столе раскинулась подробная карта Великобритании. Как и на той, что была у четы Поттеров, на этой карте граница Шотландии была очерчена резко черным. На карте кое-где стояли флажки, и, движимый внезапным любопытством, Римус попытался запомнить, где именно. Обернувшись обратно к директору, Римус увидел, что тот внимательно смотрит на него, и смутился. — Я засмотрелся на вашу карту. Очень интересно, сэр. — Извиняющимся тоном проговорил Римус. — Да, — вздохнул директор, — это всегда привлекает внимание. Он совсем не рассердился и выглядел немного усталым. Присмотревшись внимательней, Римус увидел, что с их прошлой встречи складок на лбу директора заметно прибавилось. «Ну да, он же вместе с Министерством борется с Волан-де-Мортом, — подумал Римус. — И Волан-де-Морт выигрывает». Взгляд Римуса упал на номер не известной ему газеты под названием «North Chronicles». Название показалось смутно знакомым. «Где я видел эту газету?», — попытался вспомнить он, но так и не смог. Через всю первую полосу шла надпись: «Бартемиус Крауч назначен на пост Начальника Департамента по магическому законодательству». — Так вот почему тот мракоборец сказал, что… — не подумав, ляпнул Римус вслух. Дамблдор проследил его взгляд, и Римусу показалось, что он слегка нахмурился. — Да, мистер Крауч давно стремился занять эту должность. А при нынешнем положении это — все равно что быть министром магии. Римус прочитал несколько строк, и на его лице отразился ужас: — Он правда позволил мракоборцам применять Круциатус на задержанных?! — Да. Мистер Крауч считает, что подобными методами может остановить наступление лорда Волан-де-Морта и его сторонников. — И никто не возмутился? — Римус с отвращением посмотрел на газету, не желая читать дальше. Подобное резко уронило мракоборцев в его глазах. — Ну, во-первых, директива известна лишь узкому кругу лиц, — спокойно ответил Дамблдор, разворачивая газету к Римусу, чтобы тот смог прочитать все нормально, не скашивая глаз. Римус при этом залился краской стыда. — А во-вторых, министр сейчас полностью в руках мистера Крауча, особенно после захвата Шотландии. — Что за… гнусность. — выдавил из себя Римус, в последний момент изменив неприличное слово на более подходящее ситуации. Но Дамблдор, видимо, все равно все понял, потому что слегка нахмурился. — Они там что, думают, что если воспользуются методами Пожирателей, то начнут побеждать? А если они задержат невиновных? Дамблдор поднял руку, останавливая Римуса, и тот замолк. Он сам не ожидал от себя такой реакции и решил, что на этот раз директор обязан рассердиться. Но Дамблдор просто сказал: — Я понимаю ваши чувства, мистер Люпин, но я позвал вас для другой цели, нежели чем обсуждение действий Министерства. Хотя тема нашей беседы очень близка к этой… — вздохнул Дамблдор. — Как вы понимаете, положение в стране более чем тяжелое. Мы оба с вами не политики, но это чувствует каждый. Видимо, на лице Римуса до сих пор отражались остатки гнева, так что директор внезапно воскликнул: — Ах, Римус, мы обязательно когда-нибудь поговорим о мистере Крауче, но сейчас нас ждут другие темы для обсуждений, более важные. — Да, сэр, — пристыженно ответил Римус. И правда, изгнать образ Крауча из головы удалось лишь с трудом, но ведь удалось же! Несколько секунд Альбус Дамблдор смотрел на Римуса, а затем продолжил, будто увидел что-то, недоступное другим: — Профессор МакГонагалл в конце пятого курса проинформировала меня о том, какую профессию собираются выбирать студенты. Скажите, ваше желание поступить в академию Аврората остается в силе? С чего бы Дамблдору беспокоиться о его будущем? — Да, сэр, но… — он запнулся, но решил договорить до конца, — я не очень уверен в успехе. — К сожалению, это правильно, — помрачнел директор. — Я недавно имел честь беседовать с мистером Скримджером, главой Аврората. Он ярый противник оборотней. Вам будет трудно, практически невозможно устроиться туда, пока главный там — Руфус Скримджер. Римус сглотнул. — И ничего нельзя сделать, сэр? — с надеждой произнес он. Но Дамблдор лишь покачал головой. — Что ж, я, в общем-то, и не особо надеялся. Я подыскал другую работу, которая не требует огласки моего статуса и не занимает много… Римус вовремя остановил себя. Он хотел сказать «не занимает много времени, чтобы помогать Джеймсу и Сириусу», но директору о затее Джеймса незачем знать. Дамблдор посмотрел на него своим фирменным пронзительным взглядом, и у Римуса на секунду возникло чувство, будто его снова читают с помощью легилименции. — Недавно я получил письмо, — сказал он. — От мистера и миссис Поттер. Желудок Римуса сделал сальто. — В этом письме они изложили желание мистера Поттера и мистера Блэка вступить в борьбу против лорда Волан-де-Морта, — невозмутимо продолжил Дамблдор. Так вот что сделали мистер и миссис Поттер! Они не нашли ничего лучше, как написать Дамблдору! Римус почувствовал горькое разочарование. Он надеялся, что родители Джеймса хотя бы попробуют сначала сами отговорить его, но они возложили эту миссию на директора школы, посчитав ее, видимо, слишком незначительной. А что Дамблдор может сделать для Джеймса? Надавить на авторитет? Мародеры, конечно, уважали директора, но в таком вопросе Джеймс вряд ли его послушается. Тем более что он уже совершеннолетний. А еще если Дамблдор вызовет к себе Джеймса для разговора, то участие Римуса в этом деле тут же вскроется, и… предсказывать реакцию друга Римусу было страшно. — Сэр, — торопливо начал Римус, стараясь, чтобы его голос звучал уважительно, — наверное, будет лучше, если я сам разберусь с этой проблемой и не буду вас беспокоить. — Уверены ли вы, что у вас хватит сил, чтобы это сделать? — вежливо поднял бровь директор. — Уверен, сэр. — Твердо ответил Римус. — Позвольте тогда узнать, зачем бы вы обращались за помощью к мистеру и миссис Поттер, если думали, что в силах разобраться сами? — слегка склонив голову, спросил Дамблдор. Римус мог поклясться, что в глазах старика мелькнула веселая искорка. Римус промолчал. А что он мог ответить? Хитрец старик поймал его на слове. — Позвольте мне дать вам совет, мистер Люпин. Я уже довольно много пожил на земле и повидал самые разнообразные вещи, так что считаю себя вправе так говорить. Вот мой совет: вначале внимательно выслушайте человека, и только потом уже действуйте. Римус сжал кулаки под столом, чтобы этого не увидел директор. — Как вы можете помочь? — спросил он, призывая себе на помощь все свое терпение. Дамблдор улыбнулся. Казалось, ему доставляло удовольствие злить своего собеседника. — Прежде чем я отвечу на этот вопрос, пообещайте мне, что сохраните наш разговор в тайне. — Обещаю, сэр. — И никогда никому не расскажете про то, что здесь было. — Да, сэр. Римус снова встретился взглядом с директором, и ему снова показалось, что синие глаза Дамблдора просвечивают его насквозь. Но это была не легилименция, он бы почувствовал… Как директор это делает? Дамблдор вздохнул и сцепил руки перед собой, пристально глядя на Римуса. Тот неосознанно попытался выпрямить и так прямую спину. — Надеюсь, вы простите мне, если я не стану долго ходить вокруг да около. — Нетерпение Римуса возросло стократно. — Если изложить все коротко, то я предлагаю вам, а также мистеру Поттеру, Блэку и другим желающим с седьмого курса вступить в организацию, цель которой — борьба с Волан-де-Мортом и его приспешниками. Только спустя несколько секунд Римус осознал, что он вскочил с кресла и уставился на директора немигающим взглядом. Неожиданная информация свалилась на него как гром среди ясного неба и, сверкнув в мозгу яркой молнией, свела воедино все разрозненные, непонятные факты. — Ааа… так вот почему…- протянул Римус, скорее падая, чем садясь обратно в кресло. Дамблдор вежливо поднял бровь, и Римус машинально пояснил. — Вот почему родители Джеймса написали вам. О господи! Почему я сразу к вам не пошел? Почему мне не пришло в голову, что и вы можете… Вы ведь Дамблдор! — Римус был недалек от того, чтобы схватиться за голову. Как он сглупил! Пропустил очевиднейшие вещи у себя перед глазами! Римус настолько ушел в себя, что не сразу услышал тихий, успокаивающий голос Дамблдора. К изумлению Люпина, в нем не было ни капли снисходительности. — На самом деле, очень хорошо, что вы так не подумали. Это значит, что мой план сработал, — удовлетворенно сообщил директор, чьи глаза весело блестели из-под очков. Поймав недоуменный взгляд Римуса, он поспешил объяснить. — Мне бы хотелось, чтобы лорд Волан-де-Морт считал меня менее значимой фигурой, чем той, которой я на самом деле являюсь. Если уж тебе не пришла в голову мысль, что я могу собрать нелегальную организацию по борьбе с ним, значит, не придет и ему. — Простите, сэр, но вы сравниваете меня и Волан-де-Морта… — Ах, вы скоро убедитесь, мистер Люпин, что его образ мышления не сильно отличается от мышления других людей. Лорд Волан-де-Морт всегда стремился к власти и слегка презирал тех, кто не разделял его стремления — например, меня. Из-за этого он склонен недооценивать своих противников. Ровно как и многие люди привыкли оценивать других по тому, какой пост они занимают. — Я, кажется, понимаю, — медленно произнес Римус. — Вы хотите сказать, что если человек занимает маленькую должность, то другие будут думать о нем как о человеке недалеком? Сэр. — Именно, — подтвердил Дамблдор. — Я всего лишь директор Хогвартса, поэтому лорд Волан-де-Морт не заподозрит меня, что позволит мне некоторое время держать организацию в секрете. — А вы… — задавать такой бестактный вопрос Римус вряд ли осмелился бы, но Дамблдор разрешающе кивнул, и он продолжил. — А вы именно поэтому не захотели стать министром? Я недавно читал в «Пророке», что сам министр Минчум предлагал вам занять его пост. — Да, — задумчиво произнес Дамблдор. — Отчасти поэтому. — Он на секунду нахмурился, словно бы прогоняя какие-то воспоминания, но сразу же заговорщически улыбнулся. — К тому же, постоянно подписывать бумаги, встречаться с людьми и терпеть перешептывания за спиной слишком утомительно, не находишь? Римус пробормотал что-то утвердительное и надолго замолчал. Потрясение было сильным, и ему нужно было разложить все по полочкам. Что мы имеем? Дамблдор возглавляет какую-то организацию, цель которой — борьба с Волан-де-Мортом. И он предложил им в нее вступить. Что за бред? Он что, возьмет к себе молодых, неопытных волшебников? А если так, то чем они будут там заниматься? Я что-то сомневаюсь, что Дамблдор настолько циничен, что пошлет их в настоящие сражения… Да мы и сражаться толком не умеем, так, какие-то основы… Ну и пусть. Дамблдор бы не предлагал, если бы мы были ему не нужны. Так будем хоть в чем-то полезны. И Джеймса с Сириусом удастся сдержать. Перспектива делать хоть что-то, сразу после школы, а не отучиваясь лишний год в аврорате, перевесила все остальное. Римус знал, что друзья сразу загорятся идеей вступить в эту организацию. А значит, Римус сделает это тоже. Римус теперь понимал лучше, почему Дамблдор повел разговор о профессии. Раз после школы заниматься нечем (мелкая нудная работа не в счет), то сгодится и предложение директора. Тем более, что Римус не хотел мелкой и нудной работы. Ему хотелось настоящего дела. Такого Дела, чтобы быть полезным другим и как-то оправдать свою жизнь в этом мире. С этой точки зрения борьба с Волан-де-Мортом — хороший выбор. Но это опасно. Тебя и твоих друзей могут убить. О господи, да их и так могут убить в любой момент, если они не сбегут на континент. А Джеймс ни за что не сбежит. И Римус — тоже. Или еще хуже — придется убивать других. Черт. Но ты знал, на что шел, думая, как будешь помогать друзьям на войне? Конечно, он знал и долго размышлял над правильностью своего выбора. Но тогда он не рассматривал его всерьез… ему казалось, что друзья образумятся, что им еще год в аврорате учиться, что это не скоро. Но вот выбор перед ним встал, и Римус внезапно осознал, что он к нему не готов. Люпин оглянулся на Дамблдора — оказывается, тот успел встать с кресла и подойти к одному из серебряных приборов на столике. Директор внимательно ощупывал длинную полую трубку, присоединенную к какому-то массивному цилиндру, что-то еле слышно бормоча себе под нос. Римус негромко кашлянул, привлекая к себе внимание. — Скажите, профессор, а сколько человек в этой организации? — Около пятнадцати, но есть и больше. Формально они не входят в Орден Феникса — так я решил ее назвать — и не знают о нем, но выполняют поручения действующих членов. — А чем мы будем там заниматься, сэр? — как можно небрежнее спросил Римус. Но директора не обманул его тон. — О, всяким разным, — туманно ответил он. — Поначалу, участвовать в операциях вы, конечно, не будете, но у нас достаточно и разной аналитической работы и других занятий. Джеймсу с Сириусом это не понравится. — А эта органи… Орден Феникса — его работа как-то согласована с Министерством? — Нет, — спокойно сказал Дамблдор. — В интересах Ордена держать в строгой секретности как его деятельность, так и просто существование. Если бы я потребовал у Министерства санкции, пришлось бы предоставить им подробную информацию, которая обязательно просочилась бы к Волан-де-Морту. Как говорят многие мудрецы — что знают двое, то обязательно узнают другие. — Вы считаете, что в Министерстве есть агенты Волан-де-Морта, сэр? — К сожалению, у него очень развитая агентурная сеть, — сказал Дамблдор. — Он широко использует обман, шантаж, накладывает непростительные заклятия. Это отражается в том, насколько умело подобран его ближний круг. Все, кто окружает Темного Лорда — исключительно талантливые волшебники и волшебницы. Римус вспомнил Регулуса Блэка, брата Сириуса. — Он и молодежь к себе завлекает… — тихо произнес он. Взгляд Дамблдора помрачнел. — Послушайте, сэр, вы ведь знаете, что половина студентов Слизерина — его последователи? Особенно шестой-седьмой курс. И вы ничего с этим не сделаете? — Разделять чьи-то убеждения — еще не преступление, — твердо ответил Дамблдор. — В нашей школе никто не будет осуждать другого за то, какую веру или идеи он разделяет. Иначе мы просто повторим путь лорда Волан-де-Морта. Римус решительно поднялся с кресла и только тогда понял, что буквально валится с ног. После допроса мракоборцев и непростого разговора с директором его силы испарились в никуда и даже ушло желание рассказать друзьям ошеломительную новость. Хотелось только отдохнуть. Он собрал силы и попытался стать прямо. — Я могу подумать над вашим предложением, директор? Взгляд Дамблдора смягчился. — О да, вы можете. Скажу больше, мне бы хотелось, чтобы вы очень серьезно над ним подумали, прежде чем принимать решение. — Римус не удержался от того, чтобы возвести глаза к небу — в данном случае к потолку — и директор пояснил. — Хоть я сам и не помню, что значит быть молодым, но так часто об этом слышал, что вполне себе представляю. Не принимайте поспешных решений, что так характерно для вашего возраста. Римус хотел было возмутиться в душе на то, что его назвали маленьким, но Дамблдор незаметно улыбнулся ему, и вся злость куда-то исчезла, так и не появившись. Он не мог злиться на этого местами чудаковатого, но сильного и мудрого волшебника, человека, которому он будет признателен до конца своих дней. На выходе из кабинета он обернулся: — Скажите, сэр, а я могу рассказать друзьям о том, что здесь… В общем, обо всем. Дамблдор помедлил с ответом. — Мне думается, что будет лучше, если вы сначала огласите мне свое собственное решение, Римус. Тогда и решим, что делать дальше. — А сколько у меня времени? — Дайте подумать, — он погладил свою серебристую бороду. — Двух недель вам будет достаточно? — Да, сэр. — Тогда как примете решение, приходите в мой кабинет.***
На следующий день друзьям пришлось буквально расталкивать его, прежде чем он поднялся с кровати. Пока они неслись на завтрак, впопыхах поправляя одежду, Джеймс шепотом выговаривал Римусу: — Как ты не понимаешь? Сегодня же теоретическое по заклинаниям! Если ты его пропустишь, то кто даст нам конспекты? — Не знаю, может, Лили? — съязвил Римус. У него не было сил возмущаться этими хитрыми манипуляторами. — Я же тебе уже объяснял, — Джеймс нетерпеливо взмахнул рукой и случайно сшиб встречную младшекурсницу. — Ой, извини. В общем, мне теперь неудобно спрашивать у Лили. Она же моя девушка! — Поосторожнее, Сохатый, — заметил Римус, встревоженно оборачиваясь в сторону младшекурсницы. — То, что она твоя девушка, было понятно еще с прошлого года… — Это был сложно не заметить, — фыркнул Сириус. — Ты тогда полдня носился по гостиной с криками: «ДА! Она согласна!» — …но я до сих пор не понял, почему у нее нельзя просить конспекты. — закончил Римус. Джеймс на шутку Сириуса нисколько не обиделся. Он положил руку Римусу на плечо и заговорил покровительственным тоном: — Вот когда у тебя будет девушка, Лунатик, тогда ты поймешь старину Джеймса… Римус постарался не показать внезапно нахлынувшей грусти. — А я понял, я понял! — воскликнул Питер, привычно плетущийся где-то позади. — Ты просто не хочешь показать ей, что чего-то не знаешь! — Заткнись, Хвост, — раздосадованно бросил Сириус, и между друзьями завязалась привычная перепалка. На завтраке друзья обычно обсуждали последние новости или просто разговаривали друг с другом, невзирая на все разглагольствования Римуса о том, что это вредно. Тогда завтрак будет похож на какие-то похороны, хором говорили Джеймс с Сириусом и продолжали болтать, прикрываясь этим неоспоримым аргументом. — … и тогда чары будут спадать постепенно, по третьему закону Хенсли. Там специальные формулы для расчета. Да, Римус? Римус молча жевал тост, глядя перед собой пустым взглядом. — Римус! Эй! — Сириус помахал рукой перед его носом. — Ты меня слушал вообще? — Конечно, — отрешенно ответил Римус, все так же глядя в окно. — И ты неправ. Третий закон неприменим к пространственным чарам. — А, черт, точно. Забыл! — Римус отвернулся от друга, потеряв к нему интерес, и не заметил, как Сохатый и Бродяга тревожно переглянулись. — Ты чего такой грустный, Лунатик? — решился Джеймс. Он быстро пересел на пустующее место напротив Римуса, перегородив увлекательный зимний пейзаж. Римус тяжело вздохнул. — Давай рассказывай. Иначе веселящие чары наложу. В качестве тренировки перед экзаменами. — Это все из-за того, что тебя вчера вызывала МакГонагалл, правда? — спросил Сириус. — Но мы вроде ничего такого не… Постой-ка, — его лицо омрачилось, — это же из-за твоих родителей?.. — Нет, нет, — вяло ответил Римус и вдруг душераздирающе зевнул, смущенно прикрыв рот рукой. — Меня допрашивали мракоборцы. Помнишь, Бродяга, ты сообщал декану о том, как я увидел незнакомцев в рождественскую ночь? — Пф, так они только сейчас начали работать? — Сириус недоверчиво скрестил руки на груди. — Хорошо же они работают! Я теперь прекрасно понимаю, как Волан-де-Морт… Несколько младшекурсников пугливо обернулись. — Потише, Сириус, — поморщился Римус. Но тот и не думал слушаться. — …выигрывает войну. Начинать расследование спустя месяц это вообще как? — У них слишком мало людей, — объяснил Джеймс, вертя в руках пустой стакан. — Работают как могут. Я их не виню. Ну, а что они тебе сказали? — Ничего. Они в основном спрашивали, — невесело усмехнулся Римус, мысленно прикидывая, стоит ли рассказать им про легилименцию. — Ну хоть расследование началось. Джеймс с Сириусом заговорщически переглянулись. — Увидеть бы, как оно идет, это расследование, — медленно начал Сохатый. — Ага, чтобы полностью убедиться, так сказать, — подхватил Бродяга. Римус картинно нахмурился. Только этого ему не хватало! — Нет. Просто нет. Вылазки в Хогсмид запрещены, там везде усилена охрана. Как думаете, обрадуется ли профессор Дамблдор, если его студентов поймают за нелегальным посещением потенциального места преступления? А если учесть, что подозреваются школьники… Лица Джеймса с Сириусом одинаково вытянулись. Сохатый со стуком поставил стакан обратно на стол. — Вообще-то упоминать Дамблдора нечестно, — буркнул он. — Это был удар ниже пояса! — Да хоть ниже плинтуса, — парировал Римус. — Главное не дать вам совершить что-то такое, из-за чего может пострадать и ваша карьера мракоборцев. Честное слово, я искренне удивляюсь, как вы еще об этом не подумали. Оба разочарованно сникли. Римус знал, что после Дамблдора риск карьерой мракоборца — его самый весомый аргумент. Поэтому он использовал его нечасто — отчасти потому что друзья обижались, отчасти потому что сила священных слов могла ослабнуть от частого употребления. А вот этого Римус допустить не мог. Напоследок он кинул взгляд на часы и поспешно встал — они опаздывали на урок. А он так и не смог спокойно подумать о предложении Дамблдора. Проклятье! Римус автоматически кинул взгляд на стол преподавателей, выискивая Дамблдора и… обомлел. Директорское кресло пустовало. Римус быстро перебрал в голове моменты, когда такое случалось в последний раз. Вспомнить не получалось, потому что на Дамблдора Римус вообще обращал внимание очень редко — в основном когда директор что-то говорил. Почему Дамблдора нет в Хогвартсе? Римус указал друзьям на этот факт; Джеймс с Сириусом сразу замолчали и воспряли духом, заинтересованно вглядываясь в учительский стол. — Может, он заболел? — выдвинул предположение Сириус. Джеймс категорично замотал головой. — А ну да, это же Дамблдор. Он вообще хоть чем-то когда-то болел? — Так это… — вдруг смущенно кашлянул Питер. — Это не в первый раз, кстати. — Что? — трое друзей обернулись в его сторону. Питер отложил вилку в сторону и нарочито медленно дожевал кусочек тоста. — Ну… я заметил, что он часто так пропадает. В последнее время. Это с начала учебного года так. Может, у него дела какие-нибудь? — Может… — медленно протянул Римус. В отличие от заинтересовавшихся друзей он точно понял, куда пропадает Дамблдор. — Но мы все равно никогда не сможем узнать, куда он девается, так что давайте доедайте и бегом на травологию. Мадам Стебль сегодня дает нам смоковницу белолистную. — Это ту, что убивает прикосновением? — заволновался Питер? — Ага, — с щедрой улыбкой заметил Сириус. — Пускает тебе ростки под кожу, ты умираешь через несколько секунд, а твои кости становятся основой для будущих растений. Питер ощутимо побледнел. — Не бойся, — хмуро произнес Римус, вылезая из-за стола. У него из головы все не шло предложение Дамблдора. — Мадам Стебль наверняка даст нам детенышей. Они вполне безобидны. — Ага, не считая костей внутри, — прошептал Сириус, подмигнув Питеру. Тот оскорбленно задрал подбородок вверх.***
Травология и правда прошла без происшествий, не считая того, что Питер ужасно боялся смоковницы. Римус отчасти разделял его чувства — растение и правда было жутковатым. Но, как объяснила мадам Стебль еще в начале курса, у самых опасных растений самые полезные свойства. Из плодов смоковницы можно получить сок, который является необходимым компонентом для большинства составных противоядий. Собственно, этим семикурсники и занимались — разучивали заклятие для обезвреживания коварного растения и аккуратно срезали его плоды, из которых потом добывали сок. — Фуу, — Питер зажал нос рукой, когда Римус аккуратно и быстро нарезал маленький плод на несколько частей и надавил на них лезвием плашмя. Из плода полезли семена — похожие на живых копошащихся червяков. — Скажи, а зачем ему плоды и семена, если оно плотоядное? — Это не семена, — спокойно пояснил Римус, рассматривая плод и фиолетовых червяков. Сока почти не было. — Это паразиты. Они часто заселяют плотоядные растения. Поэтому в этом плоде так мало сока. Питер зажал рот рукой и в ужасе отшатнулся от миски. — Не беспокойся, они не опасны. Давай следующий, что ли попробуем. Вообще если смоковница заражена паразитами, то более половины плодов непригодны. Питер на всякий случай отошел подальше. Но прогноз Римуса не оправдался — из темно-синего шарика сразу же брызнул фиолетовый сок. А вот он, по словам мадам Стебль, был ядовитым, поэтому зельевары его разбавляют до очень малых концентраций. — Попробуешь? — предложил Римус, впрочем, не особо надеясь на положительный ответ. Питер отказался, и Римус вновь сосредоточился на плодах, поставляемых Джеймсом и Сириусом, которые под присмотром мадам Стебль пытались снять их с растения. — Ты чего такой мрачный сегодня? — внезапно спросил Питер, аккуратно поставив рядом миску с плодами. Римус поджал губы. — Не могу сказать. Тебе это должно быть знакомо, — подколол он его. Питер тоже нахмурился. — Тогда хоть Бродяге с Сохатым это не показывай. Они ж все равно докопаются до правды, хочешь ты того или нет. Ради тебя докопаются. Питер произнес это неожиданно серьезно, и Римус мгновенно вспомнил их недавнюю размолвку и невнятное объяснение друга. Римус тогда им удовлетворился. Но он был прав — узнай что-то подобное Джеймс с Сириусом, они бы это так не оставили. Как не оставят и причину плохого настроения Римуса. У них совсем нет чувства такта, понимания вежливых границ… Это была одна из причин, почему он не сказал им про тот разговор с Питером. — Хорошо, я постараюсь, — невесело ответил Римус, продолжая работать ножом. Но мысли его были далеко. Так что же ему ответить на предложение Дамблдора? — Ааа! Осторожно! — крикнул кто-то слева; Римус чуть не уронил нож в миску. Резко обернувшись, он увидел, как один слизеринец опрокинул на себя миску со свежевыжатым соком. Кожа на месте соприкосновения с ядовитой жидкостью покрывалась ожогами. — Нужно быть осторожнее, мистер Нотт! — бросилась к нему на помощь мадам Стебль. Слизеринец согнулся, прижав руку к груди, и произнес несколько нецензурных слов. Преподаватель возмущенно произнесла что-то по этому поводу, но Римус уже не слышал, что именно. Он вспомнил, где слышал этот голос. Под покровом рождественской ночи пятеро людей переговаривались между собой, и один из них тоже странно выговаривал «р», как и Нотт… На секунду мир вдруг вывернулся наизнанку, и Люпин явственно увидел другую картину: он посреди того злополучного туалета на третьем этаже, и вокруг стоят трое слизеринцев, а Нотт медленно и четко выговаривает своим фирменным тоном: — Крысеныш Петтигрю… Петтигрю… Картинка поплыла перед его глазами и исчезла. Откуда она вообще взялась у него в голове? Римус поспешно попытался ухватиться за нее, но она исчезла совсем. Он тряхнул головой, отгоняя назойливые видения, что так не вовремя населяют его голову. Переутомился перед экзаменами, что ли? Он посмотрел вслед Нотту, которого мадам Стебль уже повела в больничное крыло, и понимание ударило его наотмашь. Значит, он был там той рождественской ночью… Вдруг Нотт обернулся, словно почувствовав его взгляд и посмотрел прямо на Римуса. Тот был готов поклясться, что в карих глазах слизеринца мелькнуло понимание — и дикий страх.