silex,icis (f) — камень, булыжник (лат.) aemulus,i (m) — соперник (лат.) abruptus,a,um — резкий/ая/ое (лат.)
Ее имя в переводе с латыни — булыжник. Именно из-за этого никчемного значения младший брат издевался над Арсон все детство. Сколько шуток и обидных обзывательств вырывалось из Алена каждый день, он будто научился читать специально и засиживался в библиотеке по вечерам только из-за того, что искал рифму к ее имени в книгах. О значении имени матери Силиция узнала от отца, когда тот бубнил о скверном характере жены во время ссор. у твоей матери соперничество и в крови, и в имени. Резкость его слов тоже была впечатана в него с рождения. Иногда девушке казалось, что из их родословной можно создавать латинский словарь, только ее младший брат навязчиво не вписывался. Ален с французского означает «согласный» Однажды Эмилия на похоронах бабушки отвела дочь в сторону, наблюдая, как сын уходит в слезах за отцом, тихо шепнула: — Ты полностью оправдываешь значение своего имени. Ты моя дочь. — Арсон-старшая крепко сжала ее плечо. — Не забывай об этом. и силиция не забывала. А Ален одно живое олицетворение всего рода Арсонов. Волосы и глаза как и у матери, но сам он при всём этом — точная копия отца, как будто созданная дублирующим заклинанием. Ален такой же самовлюбленный и заносчивый. Вспышки его гнева иногда пугали даже Эмилию, когда она недовольно сжимала губы в строгую линию, видя разбитые сервизы. Только вот палочка матери никогда не направлялась в сторону сына. но взмах со словами «круцио» полетел в силицию в пять. — ты должна стать сильнее. даже маленькой девочкой она была твёрже любого камня — Ты же помнишь план, да? Арсон впервые в его памяти выглядит настолько встревоженной. Она справляется хорошо, лучше, чем любой другой бы на ее месте. Только ее обеспокоенные взгляды и нервозные движения плечами выдают искренний настрой. — Да, помню я. — Забини уже в который раз повторяет один и тот же ответ на этот один и тот же вопрос. Силиция только резко оборачивается и смотрит на него строго, как на шестилетнего мальчишку после очередной шалости. — Подойти к Кошке, упасть и тянуть время в Больничном Крыле. — Блейз выдыхает и все-таки позволяет себе закатить глаза, но легких кивок Арсон успокаивает не только ее. — Ты, кстати, так и не рассказала для чего все это. — он шепчет на пол тона громче, за что получает удар локтем под ребра. — Вот когда я воспользуюсь Омутом, тогда все и расскажу. Макгонагалл появляется в дверном проеме кабинета неожиданно. Шуршит длинной мантией и медленно переставляет ноги, спускаясь с лестницы. Годы все-таки берут свое; ее пучок темных волос теперь разбавляется редкими седыми прядями. Силиция вопросительно ведет головой, будто мысленно спрашивает «готов?», Блейз кивает и сразу же болезненно кривит лицо, ощущая, как кровь резким потоком течет из-за заклинания. Он срывается с места, зажимает ноздри пальцами. проклинает арсон за ее шикарный план сломать ему нос — Директор, это какой-то ужас просто! Макгонагалл вздрагивает от его громкого голоса, но как только видит заляпанную кровью рубашку, сразу же меняется в лице, забывая прошептать пароль. — Мистер Забини, что с Вами? Блейз дышит ртом настолько часто, что у него голова начинает кружиться из-за гипервентиляции. — Я хотел пого.. Когда парень теряет сознание, Арсон еле сдерживает смех от эмоциональной реакции Кошки. — Мерлин, Блейз, — она хлопает слизеринца по щекам. — действительно, какой-то ужас. Мистер Рав, помогите мне! Проходит всего несколько минут, пока Забини и двое его спасителей скрываются в коридоре. Только театральные стоны Блейза слышны эхом до сих пор. перед арсон путь открыт игра явно стоит свеч***
у драко что-то давит в груди у драко не хватает воздуха у драко паника Малфой медленно делает вдох, задерживает дыхание ровно на 4 секунды, медленно выдыхает, задерживает дыхание ровно на 4 секунды. И все начинает заново. Ногти впечатываются в ладони до красных вмятин на коже, но тревога почему-то не отступает. Теперь он нервничает от одного только упоминания Большого Зала. Эта маленькая шалость Силиции стоит ему слишком дорого. она стоит ему несколько месяцев почти ремиссии Только на сестру он не сердится, не злится и даже в мыслях не обзывает самыми последними словами. Он даже не помнит, вызывала ли Арсон когда-то в нем настолько сильные эмоции, чтобы внутри распирало. Даже во время секса к Силиции кроме мимолетного желания ничего не было и грамма. Советы Паркинсон не работают, поэтому Драко в голове проматывает слова Блейза: пробуй сконцентрироваться на предметах Он начинает перебирать в мыслях все. окно капли дождя на стекле разбитое зеркало окурки на подоконнике три унитаза две двери четыре сломанные петли Малфой резко встряхивает головой, пытаясь отогнать навязчивый шепот «вомеро-вомеро-вомеро», только становится еще хуже. Он расслабляет первые пуговицы рубашки и втягивает воздух еще раз. кажется, еще секунда и он потеряет сознание. — Хорек, ты чего? Детское прозвище бьет по спине сильным ударом, именно оно заставляет обернуться. Рон стоит в ступоре, но все-таки находит силы сделать несколько шагов вперед, боязно оглядываясь на закрытую дверь в туалет. А Драко только моргает настолько медленно, что будто сейчас провалится в сон. — Все в норме? — Уизли дотрагивается до холодной кожи и тут же оплетает чужое запястье, словно пульс прощупать пытается. — Давай вместе посидим. и он садится рядом Вдохи даются легче с каждой минутой. Паника будто миражом рассеивается в воздухе, пока рыжий едва ощутимо поглаживает ладонь. Рон и не требует объяснений, просто затягивает в омут сакрального молчания. Теперь нет желания пошутить или в очередной раз сморозить бессмысленную глупость, которая бы в очередной раз вызывала приступ бессмысленной ссоры. — Спасибо. — Драко шепчет одними губами, но чужую руку не отпускает и даже виду не подает, что только с помощью чужого прикосновения боль отступает в момент. А Уизли, кажется, ведет головой куда-то в сторону и достает одним движением пачку сигарет. блондину не предлагает. На секунду даже кажется, что укол стыда ощущается не слишком болезненно, но если бы Рон озвучил это вслух, то точно бы солгал. не стоило себя так вести в начале года ой, как не стоило Но вместо извинений он сжимает чужую руку сильнее, едва перебирает пальцы, чтобы те согрелись уже окончательно. — Дермовые сигареты, у тебя лучше. – рыжий усмехается куда-то в сторону и тут же вздрагивает. Малфой обнимает его. Так просто и искренне, что Рон даже позволяет детскому удивлению взять вверх на доли секунд. И как только объятие разрывается: — Береги себя, Уизли. — хлопает его по плечу. — Из тебя вышел бы крутой зять. Рон грустно улыбается, но практически сразу же забывает фразу, которую Драко носил в себе достаточное количество времени. И парень никогда не узнаёт, что Малфой хотел бы сказать на самом деле: я очень рад, что Силиция носит под сердцем именно твоего ребёнка***
— я твой должник навеки за то, что ты сделала для меня. — тихо произносит люциус, гладя её по щеке. — я лишь сделала то, что должна была сделать истинная твоя любовь. — шепчет в ответ эмилия, обнимая его за шею. — значит, я никогда не ошибался в тебе. этих слов уже достаточно для того, чтобы она вспыхнула, но он забирает все её мысли крепким, настойчивым поцелуем, каких меж ними никогда не было. это больше, чем благодарность, это выражение настоящих чувств. — что будет после свадеб, которые больше походят на маскарад? арсон забирает у него сигарету и впечатывает в землю. она ненавидит, когда он курит рядом с ней. табачный дым будто оскверняет весь ее шлейф дорогих духов позади. — буду рожать твоего ребенка. люциус, кажется, вздрагивает, но после секундного замешательства натягивает вежливую улыбку: — ты же понимаешь, что он будет вынужден принять судьбу малфоев? эмилия не отвечает, она лишь протягивает ему новую сигарету и уходит, потому что знает, как судьба такой громкой фамилии тяжела. — зачем ты так издеваешься над ней? — àбрупт поправляет очки и возвращается к газете, будто и не слыша криков дочери пару минут назад от боли. эмилия раздраженно всплескивает руками и чиркает зажигалкой в темноте. — я наоборот защищаю ее от издевательств в будущем. арсон цепляется за руку мужа предсмертными прикосновениями. àбрупту больно, и она об этом прекрасно знает. никакие зелья не могут ослабить боль от проклятия тёмного лорда. — я знаю, что силиция не моя дочь, поэтому она должна принять метку, как и все малфои. это защитит ее. — он говорит, задыхаясь. àбрупт страдает, и эмилия это знает. поэтому она без озарения совести взмахивает палочкой. отрезок — переход от одного непростительного к другому. силиция только кусает губу до металлического привкуса на языке. из нее не вырываются крики. она уже привыкла. эмилия смотрит с гордостью, скрывая за усмешкой нотки сожаления. метка черным пятном выделяется на коже, а соленные дорожки на щеках дочери рвут ей остаток души. в зельи спасения дочери только два ингредиента: экстракт лаванды и слезы эмилии. вот и весь секрет — если бы она не приняла метку, то она бы погибла как и твой отец. ален качает головой и сжимает руку матери все сильнее. все его вещи собраны уже давно. — между мертвой и ненавидящей, ты выбираешь последнее, да? эмилия только кивает в ответ, прощаясь с сыном на мимолетную вечность.***
У Арсон взгляд бегает по закрытой двери изнутри. она ждет Говорят, что счастья за деньги не купишь. Только аристократы с миллионами на счетах с этим не согласны наотрез. Еще в детстве радость Силиции стоила одной новой книги и мимолетной улыбки матери после еще одного выученного заклинания или рецепта зелья. Она всегда стремилась к подарку в виде гордого взгляда Эмилии или хотя бы одного часа в месяц, проведенного с отцом. Деньги ее научили расти вверх. Очередной приобретенный навык давал ей ощущение свободы в будущем, а очередные подарки друзей семьи давали ей ощущение безбедного будущего. Родители наставляли, что деньги — главное в жизни, а малышка Арсон даже и не думала не соглашаться с ними, ведь понимала, что правда в таких громких словах есть. только Силиция не хотела умирать вокруг белого золота и с чеками на сотни тысяч галлеонов. Она всегда хотела чего-то большего. Понимающего партнера рядом, единственного ребенка и верных друзей вокруг. И даже не спрашивала у матери, хотелось бы и ей такого, мечтала ли она о том же, пока Эмилия довольно закрывала большой сейф в спальне и пока надевала фамильный жемчуг на запястья. Только один раз Силиция осмелилась задать этот провокационный вопрос. Арсон-старшая тогда грубо чиркнула зажигалкой на балконе после громкой ссоры с мужем. Их конфликты заставляли даже домовиков прятаться в тайных ходах особняка, что уж говорить о детях. Курила Эмилия очень редко. Еще в юношестве она презирала тех, от кого ядовитым вызовом оставался шлейф табака. «мам, а ты счастлива?» такой детский вопрос заставил Эмилию вздрогнуть. Она лишь покачала головой, выпустив клубы дыма в противоположную сторону от дочери: «я буду счастлива только тогда, когда ты будешь в безопасности.» На такой ответ Силиция лишь нахмурилась, заметив, что мать берет вторую. А теперь она быстро привыкает ходить в заброшенный кабинет каждую неделю к незнакомцу, у которого Арсон покупает таблетки счастья, а взамен под дверь просовывает очередные купюры. В голове прокручиваются воспоминания, когда она увидела записку около своей комнаты в начале года: «могу помочь тебе справится со светочувствительностью». Помнит, как пришла в указанную локацию и ждала за закрытой дверью. и так по кругу Но еженедельные покупки таблеток прерываются этим опозданием. Она каждую минуту смотрит на часы, отчитывая с нуля до шестидесяти. она ждет Конечности ломает, а в груди медленно нарастает тревога, давит на ребра и умело заставляет сердце биться чаще. она ждет Силиция ковыряет деревянную дверь сломанным ногтем, направляет все силы на то, чтобы секундная стрелка шла быстрее, но получается плохо. Время будто останавливается. — Он уже никогда не придет. — глухо раздается из коридора. Арсон вздрагивает от понимания, что голос этот она прекрасно знает, поэтому желание выйти из узкой комнаты пропадает. — Открой эту чертову дверь. — сильный удар по дереву заставляет мурашки бежать по позвоночнику от головы и обратно. Силиция закусывает губу и резким движением снимает засов. — Ты следишь за мной? Она не успевает скорчить лицо в неприятном оскале, как Рон грубо толкает ее к стене. Арсон морщится от новой волны боли в затылке, а потом в ужасе поднимает глаза на него, чувствуя порывистое сжатие шеи. — И давно ты сидишь на этой хуйне, а? — Уизли едко шипит ей в губы. — Дура, блять. Он убирает ладонь с шеи и отходит на несколько шагов назад, пока Арсон делает громкие вдохи. — Если ты, — Рон хватает ее за запястье, прижимает настолько близко, что ее голова впечатывается ему в плечо. — еще хоть раз попадешься мне в таком состоянии, — он с мерзостью оглядывает девушку. — то я убью тебя. Я обещаю. Уизли дожидается того момента, когда ее дыхание приходит в норму, а тремор ладоней сходит на нет, и только после этого он позволяет себе отойти от нее. Силиция прижимает руки к себе и практически забивается в угол. Рыжий готов поклясться, что в ее глазах единственная эмоция — страх. — Вот, — он достает из портфеля маленькую коробку. — здесь обезболивающие зелья. Тебе хватит, чтобы справиться с ломкой. и рон понимает, что ей хватит и зелий, и его первой и единственной физической грубости по отношению к ней, чтобы все прекратилось. только факт, что ту записку оставил именно он пару месяцев назад около ее кровати, заставляет сжимать собственные челюсти все сильнее. он все-таки играл по правилам, только подстраивался под ходы. простите, эмилия.