***
Рида выписали спустя неделю, когда сняли швы и доктор Майлз после нескольких сеансов сделала заключение о его психическом состоянии, которое пока что её удовлетворяло. Ричард приехал встречать его, чтобы помочь добраться до дома. Гэвину всё ещё было некомфортно от мысли, что ему предстоит жить в одной квартире с андроидом-напарником, но вариант отправиться в психиатрическое отделение его тоже не устраивал. Поэтому, сидя на заднем сидении такси и периодически поглядывая на Ричарда, Рид решил, как изначально и хотел, отдаться воле обстоятельств и лишний раз не мучить себя тревожными мыслями. Возвращаться домой не хотелось. В пустоту, без любимых кошек, которых Гэвин отдал в приют для их же блага, в дом, где, кроме него, из живых существ никого не будет, и он вновь почувствует тоску и отчаяние. Рид не заметил, как они с Ричардом дошли до новой двери его квартиры, как андроид открыл ее и пропустил напарника вперед. И изумлению Гэвина не было предела, когда к его ногам подбежали ставшие родными для него кошки: Снежка и Чернолапка. Нетрудно было догадаться, почему он однажды их так назвал: одна была полностью белой по окраске шерсти и с янтарного цвета глазами, а другая — черно-белая. Тёмные пятна были разбросаны по всему её тельцу, неровные, словно чернильные кляксы. Радужка глаз была окрашена пронзительно голубым цветом, но особенно выделялась передняя лапка. Она была полностью темно-дымчатого цвета. Рид не мог поверить своим глазам, смотря, как его кошки трутся о ноги хозяина, как ни в чем не бывало, словно никуда он их не отдавал. Его пронзило жгучее чувство стыда и одновременно радости. — Я решил забрать их, когда было принято решение выписать вас из больницы, — проинформировал Гэвина Ричард, пока тот медленно опускался на корточки, обнимая каждую кошку сначала по отдельности, а затем — обеих вместе. Он прятал выступившие слезы, слушая ласковое мурлыкание соскучившихся по нему животных. — Я отнесу Ваши вещи, — Ричард тактично оставил Рида наедине с питомицами и, сняв ботинки и пальто, прошел вглубь квартиры, прихватив с собой сумку. Он проверил ванную комнату, в которой заранее прибрался, избавив её от следов произошедшего, выложил зубную щетку и бритву в шкафчик над раковиной; включил греться чайник на кухне, а когда прошел в гостиную, чтобы положить одежду Рида в комод, заметил того, сидящим на диване в окружении кошек. — Вы хотите есть? Или пить? — учтиво спросил Ричард, присаживаясь в кресло напротив и наблюдая. Если бы он был девиантом, его тириумовое сердце дрогнуло бы от вида раскаивающегося Гэвина, который до сих пор не мог прийти в себя от встречи с любимыми питомицами. Тот, будто бы в первый раз, рассматривал каждую кошку, поглаживая их поочередно по спине, трогая за ухом и мягко касаясь шеи подрагивающими в остаточном треморе пальцами. — Мне ничего не нужно, — с хрипотцой в голосе ответил Рид, не отрываясь от своего занятия. Ричард автоматически внес этот момент в журнал, чтобы потом добавить его в общий отчет для доктора Майлз. — Вы плохо ели в больнице, Вам нужно питаться. Тем более, Вы будете принимать препараты… — Нет. Они не помогут мне, — речь шла об антидепрессантах, которые Гэвин давно невзлюбил. Они действовали на него не так, как нужно, какие бы ему не выписывали. Он пробовал несколько лет назад, когда были проблемы на службе в полиции, поэтому знал, о чем говорил. Тем более этот вопрос Рид успел обсудить с доктором Майлз. Ричард проверил полученную информацию и после подтверждения решил не вносить вопрос об антидепрессантах в отчет. — Тогда, что Вам поможет? — Сигареты и пиво. Лучшего лекарства нет, — ухмыльнулся Рид, когда Снежка ловко спрыгнула с дивана и скрылась в коридоре. Чернолапка продолжала наслаждаться ласками хозяина, улегшись на диване. — Как раз-таки это Вам запрещено употреблять, — заметил Ричард. Гэвин обернулся. — Ну тогда мне больше ничего не нужно, МинЗдрав на ножках, — ехидно оскалился Рид, вставая, чтобы переодеться в домашнюю одежду. — И всё же, я приготовлю Вам обед, — Ричард, приподнявшись с места, удалился на небольшую кухню, отделенную от гостиной подобием барной стойки. Рид, не торопясь, взял из комода чистые вещи, ощущая необъяснимую тревогу. Он хотел, было, уже пойти в ванную комнату, когда был остановлен голосом Ричарда. — Вы в душ собираетесь? — Ну да. Тебе-то что? — по привычке огрызнулся Рид, одергивая себя после. Он так и не поблагодарил Ричарда за то, что тот вернул кошек из приюта, из-за гордыни, крепко вросшей в него с годами. — Вам нужно будет сменить повязки, не забыли? Доктор Уолл давал рекомендации… — Да помню я, помню, — отмахнулся от андроида Рид и поплелся в душ. Он успел услышать, как Ричард громко зашуршал пакетами, доставая продукты, прежде чем закрыть за собой дверь ванной комнаты, отрезая себя от остального мира. Как и в тот день, когда решил покончить с собой. Гэвин положил чистую домашнюю одежду на старую стиральную машину и подошел к шкафчику с круглым зеркалом, висевшему над раковиной. Да уж, видок у Рида был откровенно хреновый. Темные круги под глазами, впалые небритые щеки. Он и так был далеко не красавец, с этим шрамами по всему лицу, а теперь был едва похож на живого человека. Гэвин тронул подбородок пальцами, осматривая себя со всех сторон, и понял, что больше не может смотреть на свое отражение. Отвернувшись, он начал стягивать с себя джемпер и футболку с трудом шевелящимися пальцами. Такое стало происходить все реже — в больнице Гэвин успел достаточно потренироваться, чтобы вернуть былую подвижность рукам. Но иногда его настигали подобные приступы, которые нужно было просто переждать. Закончив раздеваться, Гэвин задержал взгляд на перебинтованных руках. Ричард был прав: врач просил два раза в день наносить на места порезов мазь, чтобы ускорить их заживление, и накладывать свежие повязки. Гэвин, размотав бинт на левой руке, осмотрел линию покрасневшей кожи, идущей вдоль кисти. Место первого пореза, более глубокого, по сравнению со вторым. Рид, почувствовав, как воспоминания того дня собираются накрыть его, решил отвлечься, оценивая работу врача-хирурга, который, как ему потом стало известно, был человеком. Кожа была зашита аккуратно, без рваных краев, и, как сказал доктор Холл, от порезов останутся только слегка заметные тонкие шрамы — плюс два в его коллекцию. Опустив руки, Гэвин взглянул на себя в зеркало. Голый торс с редкой растительностью на груди, потерявший форму после нескольких месяцев отвратительного питания и больницы, неровные точки родинок, шрамы. Два из них получены при огнестрельных ранениях в плечо и живот, еще один от ножевого чуть ниже выступающих ребер, еще несколько мелких от шеи до груди от осколочной гранаты, брошенной психопатом в ходе перестрелки. От нее и лицу досталось. Гэвин не понимал, почему за всю службу в полиции ему удалось собрать столько шрамов на теле. Он не подставлялся, никогда, хотя в последнее время чувствовал острое желание броситься под пули и пасть смертью храбрых. Рид считал себя опытным сотрудником, с отличной физической подготовкой и достойными навыками стрельбы, но, видимо, этого было недостаточно, чтобы не получить ранение в ходе расследования. По этому поводу над ними шутили коллеги в отделе, мол, «Гэвин — мистер Пушечное мясо» или пускали такое, весьма остроумное: «Если мне понадобится бронежилет на задании, я возьму с собой Гэвина Рида». Очень смешно. Обхохочешься. Ему просто не везло, а им веселье. Отдел клоунов… Рид включил теплый душ и шагнул в ванну. Он, как мог, отгонял от себя мысли, ведущие его к виду окровавленной воды. Зажмурив глаза, Гэвин быстро натер исхудавшее тело гелем для душа, цепляясь за кожу плеч и шеи, будто стараясь смыть тяжесть, давившую на них. Перед глазами всплыло воспоминание того, как он медитативно наблюдал за водой, постепенно наполняющей ванну, сжимая между пальцев тонкое лезвие. Рид выдохнул, распахивая слипшиеся ресницы, и оперся ладонями о стены, сосредотачиваясь на ощущениях извне. Вода стекала с мокрой головы по коже спины вниз, с громким шумом падая на акриловую поверхность ванны. Это успокаивало нервы, вводило в некий транс, когда дыхание вместе с биением сердца замедлялось, отстукивая глубокий ритм. Когда вокруг был только шум воды, заглушая все остальные звуки, все мысли исчезали, а вместе с ними и все тревоги. Гэвин, простояв так пару минут под струями прохладной воды, намылил голову шампунем, затем смыл остатки пены и поторопился выйти из душа. Вытираясь, он заметил, что полотенца, которые он обычно оставлял лежать на раковине, были совсем другими. Рид даже не помнил, что покупал их когда-то. Возможно, здесь была приложена рука Ричарда, который навел порядок по всей квартире, и думать о том, что он лично оттирал кровь Гэвина с поверхности ванны, совсем не хотелось. Одевшись в домашние штаны и тонкий джемпер, Рид посушил полотенцем отросшие волосы на голове и снова взглянул на себя в зеркало. Решив проверить, он открыл шкафчик, обнаруживая на полках лишь бритвенные принадлежности, зубную пасту и щетку, но не лезвия, которые хранил здесь и использовал однажды. Кто-то предусмотрительно убрал их, и вновь подозрения пали на Ричарда, хозяйничавшего в квартире последние несколько дней. Возмущаться не имело смысла, Гэвин и не хотел, хоть и почувствовал долю смущения от такой заботы от андроида. Зачем тому так стараться, Рид понятия не имел. Может, преследовал какие-то свои андроидские цели или ему просто поставили такую задачу — вытащить своего напарника из больничного, чтобы тот, как можно скорее, вернулся на работу? Нужно будет это выяснить. А пока, Рид, кинув полотенце на сушилку, вышел из ванной, носом улавливая запах еды. — Я почти закончил. Подождите в гостиной, — попросил Ричард, не отвлекаясь от готовки. Он предварительно снял свой форменный белый пиджак, оставшись в черной водолазке с большим воротом. Гэвин откровенно залипал на такой вид своего напарника, который ему не часто доводилось видеть. За движениями рук андроида он успел заметить, что в глубокой сковороде тушились овощи. Они-то и были источником приятного аромата, витавшего в воздухе. Гэвин был не особым любителем всякой здоровой зелени, особенно в чистом виде, но его желудок, не видавший вот уже несколько недель нормальной еды, был готов переварить даже овощное рагу. Рид послушно прошел в гостиную, присаживаясь на диван, стоявший спинкой к кухне. К нему на колени тут же запрыгнула Снежка, и он не преминул возможностью начать поглаживать её по мягкой шерсти спины. — Думаю, сначала стоит наложить новые повязки, — Ричард возник справа от Гэвина, словно призрак. Он держал в руках тюбик с заживляющей мазью и новые бинты, рассматривая сверху вздрогнувшего в испуге Рида. — Блин, жестянка, ты полегче, — выдохнул Гэвин, прогоняя кошку, и подвинулся на диване, чтобы освободить место для Ричарда. Тот, не отреагировав на слова детектива, присел рядом с ним. Рид закатал рукава тонкого джемпера, пока RK900 открывал тюбик и разматывал бинты у себя на коленях. — Я мог бы и сам, знаешь, — мрачно заметил Гэвин, когда Ричард выдавил немного мази себе на пальцы и склонился над правой рукой Рида. — Не думаю. Вы бы не смогли сами завязать правильно бинты, — андроид коснулся раздражённой после душа кожи вокруг бывшего пореза. Рид сначала охнул от неприятного, резкого ощущения прохлады, но потом, когда Ричард, едва касаясь подушечками пальцев, нежно? принялся растирать вдоль руки мазь, Гэвин к своему стыду понял, что ему нравится. Он не ожидал, что кожа андроида окажется такой мягкой и совсем похожей на человеческую. Ричард аккуратно наносил средство, иногда добавляя еще, чтобы место пореза было полностью покрыто тонким слоем лекарства. Рид, воспользовавшись моментом, присмотрелся к напарнику, находящемуся так непозволительно близко. Его каштановые волосы, слегка растрепавшиеся, делали андроида более домашним; кружок диода, умиротворенно горящий голубым; светлые глаза, следившие за пальцами, которые двигались вдоль руки Рида. Ричард, будто почувствовав, что за ним наблюдают, закончив с нанесением мази, поднял взгляд на застывшего Гэвина. — Теперь нужно наложить повязку, — RK900, не замечая за Гэвином никаких странностей в поведении, взялся за бинты, также осторожно обматывая руку Рида, словно касался дорогой хрустальной вазы. От такой заботы щеки Гэвина невольно покрылись предательским румянцем. — Подержите здесь, — попросил Ричард, указывая на зажатый пальцем узел. Рид, кивнув, протянул свободную руку, чтобы помочь, и случайно соприкоснулся с теплой ладонью RK900. «Странно», — подумал Гэвин. — «Я думал, что у андроидов холодная кожа, но у Рика… Он что, специально нагрел руки?» Еще больше краснея от собственных мыслей, он пожелал, чтобы процедура замены повязки, как можно скорее, завершилась. Андроид перешел на другую руку, проводя с ней похожие действия. Он спокойно заканчивал нужные манипуляции, когда пальцы Рида не смогли нормально согнуться — последствия нанесенной сухожилиям травмы. — Черт, — выдохнул Гэвин, выдергивая руку из ладоней андроида и прижимая к себе, в попытках спрятать свой недуг. Он почувствовал себя еще более ущербным и сломанным перед совершенной машиной. Но Ричард посмотрел на Рида с пониманием и осторожно вернул руку Гэвина к себе на колени, аккуратно прикасаясь к мягкой человеческой кисти. — Ничего страшного. Вы ведь уже делали упражнения? Рид кивнул, поджав губы, пока андроид медленно разгибал и сгибал каждый палец руки, прислушиваясь к ощущениям Гэвина и его дыханию. Сначала оно было сбитым и напряженным, но затем постепенно приходило в норму, по мере того, как Рид успокаивался, видя, что приступ сходил на нет. — Откуда ты знаешь, что делать? — решил спросить Гэвин, пока Ричард методично двигал указательный палец мужчины, возвращая тому прежнюю подвижность. — У меня нет данных для таких случаев. Это просто показалось логичным. Рид терпеливо ждал, смотря на то, как старается андроид, ощущая его прикосновения, пробиравшие все тело, искрами отдаваясь в груди и низу живота. «Этого еще не хватало», — устало подумал Гэвин, но Ричард, удовлетворившись состоянием руки, отпустил ее, наконец-таки, оставляя детектива в покое. Рид сжал ладонь в кулак, проверяя. Скованность в движении исчезла. — Сейчас принесу обед, — RK900, забрав с собой остатки бинтов и тюбик с мазью, пошел на кухню, но, сделав несколько шагов, был застигнут врасплох крупным программным сбоем. Андроид пошатнулся, успев опереться о столешницу кухонной стойки, ничего не различая перед собой, кроме горящих красным системных окон с предупреждениями. Гэвин ничего не заметил, рассматривая обмотанные руки, а затем спрятал их под рукавами джемпера, вспоминая прикосновения Ричарда. RK900 едва не задыхался от щемящих в груди чувств, всеми силами стараясь преодолеть возникшую в системе неполадку, чтобы прийти в норму. Спустя несколько долгих секунд сбой отступил, и Ричард, как ни в чем не бывало, выпрямил спину, убрал мазь и бинты и подошел к плите, чтобы наложить в тарелку приготовленное им рагу. — Посмотрим, что ты там состряпал, — Гэвин сел на край дивана, придвигаясь ближе к журнальному столику, заменявшему ему и обеденный, и рабочий, и протянул руку, чтобы принять обед. Андроид, подав тарелку, присел рядом с Ридом, ожидая его реакции. Тот придирчиво оглядел блюдо со всех сторон, потыкал в тушеные овощи вилкой, поддел немного и положил в рот. — Ну, — Гэвин прожевал несколько кусочков и сглотнул. — Соли пожалел, что ли, жестянка? — Соль вредна для Вашего здоровья, — объяснил Ричард. — Ваша диета предполагает ограниченное количество натрия хлорида в продуктах… — Просто скажи, что недосолил случайно, — лицо Гэвина приобрело выражение беззлобной усмешки, и RK900, сдаваясь, после паузы ответил. — Да, я добавил недостаточное количество соли, потому что не знал, сколько нужно. — А как же твоя лаборатория во рту? — Я проводил анализ, и количество соли казалось оптимальным. — Ну, с кем не бывает, — Рид хлопнул напарника по плечу и вернулся к обеду. Ему было плевать, что рагу было недосоленным и некоторые овощи были слегка твердоватыми. Для него приготовили еду, да не кто-нибудь, а сам Ричард, и, судя по всему, делал он это в первый раз. Дареному коню в зубы не смотрят, поэтому Гэвин наслаждался обедом, откинувшись на спинку дивана и уставившись в темный экран выключенного телевизора, стоявшего напротив. — Мы так и будем проводить две недели? Сидеть дома, словно в инкубаторе, пока я не выздоровлю? — по прошествии нескольких минут поинтересовался Рид у RK900, все это время сидевшего с прямой спиной. Иногда эти андроидские замашки не только раздражали, но и пугали. — Нет. Доктор Майлз дала несколько советов для Вашего времяпрепровождения, — обернулся Ричард, наталкиваясь на цепкий взгляд серо-зеленых глаз. Гэвин задумчиво постучал вилкой по остаткам рагу в тарелке, прежде чем продолжить есть. — То есть ты разработал план? — Да. — Не спросив меня? — Мы будем согласовывать наши действия по мере необходимости, — лаконично ответил Ричард, принимая пустую тарелку, что протянул ему в руки Рид. Тому явно не понравилось то, что за него снова все решали. Он дернул подбородком, скривив губы, собираясь выразить недовольство, но понял, что не хочет делать этого. Им крутили, как марионеткой, и его это устраивало. Когда тебе плевать на собственную жизнь, всегда проще, чтобы кто-то решал за тебя. Ричард унес грязную посуду на кухню и сразу занялся мойкой. Рид потер саднящие запястья сквозь ткань джемпера и посмотрел в занавешенное тюлем окно. Он не заметил, как на улице уже занялись сумерки и повечерело. Приближение ночи всполошило в его душе тревогу. Он не забыл, какие кошмары ему снились до попытки покончить с собой. Во снах Гэвин искал покоя, скрываясь в них от реальности, но в то же время они стали для него наказанием, когда из темноты к нему приходили неясные образы прошлого или жертвы преступлений, которые он когда-то видел во время расследований. Снотворное помогало ему поначалу, но работать, принимая данные препараты, стало невозможным, поэтому Риду пришлось отказаться от них и смириться с начавшей мучить его бессонницей. Гэвин отыскал пульт управления от телевизора и включил канал, по которому крутили бестолковые сериалы круглые сутки, убавляя звук до минимума. Он не хотел смотреть, просто нужно было что-то, чтобы скрыть его глубокую задумчивость и очередное самокопание. Не хватало, чтобы Ричард донес врачу, что Рид снова закрывается в себе. Снежка легла рядом, пригревая пушистым боком бедро. Чернолапка еще не закончила со своим обедом, но обязательно придет позже. Гэвин начал машинально поглаживать лежавшую рядом кошку. Андроид, закончив дела на кухне, присоединился к Гэвину, присаживаясь на расстояние вытянутой руки от него. Он начал составлять отчет для доктора Майлз, собирая все накопленные данные в один файл и составляя текстовый документ. Диод на виске начал мигать, оставаясь небесно-голубым. — Что завис, тостер? — Гэвин обратил внимание на неподвижного Ричарда, уставившегося в одну точку. — Составляю отчет, — ответил андроид, не отрываясь от работы. — Оу, — многозначительно произнес Рид и, опершись рукой на подлокотник, коснулся ладонью подбородка. Его раздирало любопытство, что же мог написать о нем андроид, и, не удержавшись, спросил. — И что там? — Ничего особенного. Ваши физические данные и оценка психического состояния. — И какая она? — По-прежнему удовлетворительная. Гэвин покивал головой и вернулся к просмотру мелькающих кадров по ТВ. Что ж, может, такими темпами ему действительно удастся раньше вернуться на работу, чтобы не быть в одном помещении с Ричардом так долго. Странно, но кроме этого Гэвин больше ничего не чувствовал. Именно присутствие андроида, которое раздражало и иногда приводило в смятение, было единственным, что волновало Рида сейчас. Он по-прежнему хотел уволиться и ждал возвращения на работу только для того, чтобы потребовать у Фаулера соблюдения его прав, как работника, и позволить ему уйти. Нет, Гэвин был рад кошкам и до сих пор чувствовал себя виноватым перед ними, но в остальном… Пустота, что медленно выедала его изнутри. Он снова ощутил это жжение, раздражающее сердце, и ему захотелось поскорее спрятаться от чересчур внимательного взгляда андроида, записывающего каждый его вдох и выдох. — Пойду спать, — бросил Рид, выключая телевизор и вставая с дивана. Снежка недовольно замурчала, Ричард с удивлением взглянул на него. — Сейчас только половина восьмого. Не слишком рано… — Слушай, жестянка, я бы посмотрел на тебя, поспи ты на больничных кроватях несколько дней подряд, — Гэвин почти дошел до двери спальни, когда ему ужасно захотелось выдать какую-нибудь колкость. — Ах, да, я забыл, — он обернулся. — Ты же андроид. Тебе сон не нужен. Диод Ричарда моргнул желтым. — И в этом мы лучше вас, — нашелся что ответить он. Но Рид уже не слушал, переступая порог спальни и скрываясь в своем логове подальше от посторонних глаз.***
Последняя сигарета в пачке. Какая ирония. Словно сама судьба помогает ему завершить свой путь. Зажигалка в руке, старая, такую сейчас было трудно найти, осталась у него с хулиганской юности. Он берёг её, как память о тех днях, когда чувствовал себя свободным, настоящим. Короткий щелчок, вспышка и маленький огонек. Тление на конце сигареты. Он затянулся, расслабленно, не впопыхах, как бывало на службе, когда с большим трудом удавалось выкрасть пару минут на перекур. Зажигалку оставил на подоконнике, рядом с пепельницей. Интересно, как с ней поступят, когда его не станет? Выбросят, как ненужную вещь, или прикарманят себе? От такого раритета никто не отказался бы. Впрочем, уже неважно. Белый дым просачивался в темноту вечерней улицы сквозь приоткрытое окно. Зачем торопиться? Он имел право насладиться сигаретой, ее едким вкусом табака, пьянящим голову никотином. Тишину квартиры нарушали лишь его выдохи и почти бесшумные затяжки. Когда сигарета догорела до фильтра, он растер ее о дно пепельницы и закрыл окно. Прелюдия окончена. Теперь можно было приступать к основному действу. В последний раз он взглянул на темную улицу, равнодушно пробежав взглядом по пустынным тротуарам, и отвернулся. В комнате горела одна единственная лампа, и, проходя мимо нее, он не посчитал необходимым ее выключить…. Теплая вода постепенно заполняла ванну. Он знал, что делать. Сколько раз слышал в участке истории о самоубийцах и изощренных способах покончить с собой. Тот, что он выбрал, был зауряднее некуда, но Гэвину не хотелось отличаться. У него было табельное, но он отказался от этой идеи. Пусть это останется фишкой Андерсона. Хотя… Кажется, старик нашел свой смысл жизни в лице Коннора, его новоявленного сына-андроида. Гэвин закрыл кран, когда вода достигла нужного уровня. Он разделся, оставаясь в одних джинсах, и переступил бортик, чувствуя, как по телу побежали мурашки. Гэвин опустился в воду, усаживаясь так, чтобы опереться спиной и ногами о стенки ванны. Ткань джинс плотно обтянула ноги, стесняя их движение. Гэвин откинул голову назад, вслушиваясь в тишину, давящую вакуумом на барабанные перепонки. Ему не было страшно, он был готов, как никогда. Даже смертельная опасность, следовавшая за ним по пятам при расследованиях и поимке преступников, теперь казалась смехотворной и не такой волнительной. Гэвин понял, что всегда был готов уйти. Только сейчас он собирался умереть от собственной руки, а не от обезумевшего убийцы или вора, отчаянно борющегося за собственную свободу. Взгляд серо-зеленых глаз опустился на край ванны, где лежала тонкая пластинка лезвия. Гэвин подцепил его пальцами и повертел, рассматривая в тусклом свете. Хватит одного глубокого пореза, теплая вода сделает свое дело. Он взял лезвие, зажал его между указательным и большим пальцем правой руки и занес его над левым открытым предплечьем. На смуглой коже были видны извитые дорожки вен, бегущие от основания пальцев дальше до плеч. Рука, державшая лезвие, не дрогнула, когда Гэвин с усилием провел острым металлом от кисти до локтя, разрывая ткани и выпуская багровую кровь. Сквозь пелену боли перед глазами он смотрел, как темно-красная жидкость стекает в воду, окрашивая ее в алый цвет солнца на утренней заре. Гэвин, не дожидаясь, когда тело адаптируется к боли, едва шевелящимися пальцами левой руки занялся правой, рассекая ее подобным разрезом и тут же отпуская в воду. Сознание постепенно начало тускнеть, свет сужался в одну крохотную точку, уши заложило, словно в вакууме. Тело ослабевало. Боль разрывала кисти, пробирая конечности, до зубного скрежета. Гэвин оскалился, успокаивая себя, чтобы утихомирить возникшую паническую дрожь во всем его организме, находящемся на грани смерти. Вода становилась красной, на фоне белого кафеля ванны она создавала резкий контраст, вызывая рябь в глазах. Гэвин зажмурился, выпуская лезвие из ослабевающих пальцев, и прижался спиной к стенке, уставившись в одну точку перед собой. Руки, опущенные в теплую воду, ощущались чужими, словно их ему оторвали. Рид умирал, с гримасой боли на измученном лице и капельками слез, собранных в уголках уставших глаз… Гэвин глубоко вдохнул. Горло пережало от задушенных криков, а тело было липким от выступившего пота. Он открыл глаза, не понимая, где находится. Паника сдавила легкие, и Гэвин рывком сел, откидывая одеяло. Он пытался рассмотреть кожу рук, скрытую бинтами, и отчаянно захотел снять их, чтобы увидеть, чтобы осознать. Темнота удушающе навалилась со всех сторон, и Рид, вскочив с кровати, подбежал к двери и рывком открыл ее, выходя в гостиную. В полумраке освещенный светом уличных фонарей, бьющих в незашторенные окна, сидел Ричард, просматривая что-то на планшете. Его диод размеренно мигал голубым светом. Гэвин уставился на него, спросонья не понимая, как тот здесь оказался. Он встретился с удивленным взглядом андроида и быстрым шагом скрылся в ванной комнате. Ричард, отложив в сторону девайс, последовал за ним, но натолкнулся на запертую дверь. — Гэвин, все в порядке? Рид, стоя у раковины, оглянулся, не решаясь ответить, и вернулся к развязыванию бинтов, искусно завязанных андроидом. Он в панике пытался разорвать их, но понял, что спешить было бесполезно, и принялся остервенело распутывать узлы. Когда Гэвину удалось их снять, он поднял руку на уровень глаз и рассмотрел белесые шрамы. Он сделал это, резал себя, но тогда, не сейчас, это был сон, слишком реалистичный сон, вызвавший фантомную боль в руках и сердце. Рид не повторил, не смог и не должен, но почему ему было так страшно, словно он мог сорваться, потерять контроль и попробовать снова. Гэвин не хотел в психушку, но не знал, что делать со своими угнетающими мыслями. Он оперся руками по бокам раковины, опустив голову и выравнивая дыхание. Ополоснув лицо прохладной водой, Гэвин выбросил остатки бинтов в мусорку и вышел из ванной. Ричард ждал его, сидя в кресле, под мягким светом напольного светильника. Возле его ног терлась Чернолапка, и Рид отметил про себя их внешнее сходство. Гэвин не хотел возвращаться в спальню, поэтому, не стыдясь своего вида (он был в одних трусах и в футболке), прошел вглубь гостиной и сел на диван. — Вы сняли бинты. Зачем? — поинтересовался Ричард, рассматривая Рида. Тот съежился под взглядом оптических блоков и обнял себя. — Мешали спать. — Уверены? Кажется, Вам приснился кошмар. — Нет. Отстань, жестянка, — Рид стер капельки воды со лба и откинулся на мягкую спинку дивана. Ему было холодно и его трясло мелкой дрожью, но выдавать свое состояние андроиду он не собирался. Хотя тот, наверняка, его уже просканировал и всё прекрасно знал. — Знаете, кошмар легче пережить, когда рассказываешь его сюжет кому-то. — Засунь свои психологические приёмчики знаешь куда? — огрызнулся Рид. Хотелось вернуться в спальню, но темнота и одиночество пугали его сильнее надоедливого андроида. — Дай мне немного посидеть здесь спокойно, а потом я уйду спать, окей? — Как скажете, — Ричард вернулся к планшету, продолжая просматривать файлы. Странное пробуждение Гэвина посреди ночи было автоматически внесено в журнал наблюдений. За этим возник кратковременный сбой, вызванный сопротивлением действию системы. Через пару минут Ричард не выдержал и взглянул на Рида, который молча сидел на диване и смотрел куда-то перед собой. Его руки были сложены на коленях, плечи опущены, как и голова. Он был изможден поиском своего места в этой жизни, побегом от одиночества, которого боялся, и в этом он никогда и никому не признается. Этот человек казался всем безжалостным, жестоким, но люди не видели его израненное сердце, уставшее от боли и собственной ненужности. Может, поэтому он решился на такой отчаянный шаг, как убить себя? Вычеркнуть из реальности, исчезнуть из этого мира навсегда, оставив лишь память о себе? Люди не возвращаются, сколько раз твердили об этом все вокруг. И только сейчас Ричард понял, насколько пугающей была эта истина. Он посмотрел на Гэвина широко открытыми глазами, игнорируя сбой, всколыхнувший систему, когда к Риду подбежала Чернолапка, и тот со слабой улыбкой позвал ее к себе и приласкал, как только кошка забралась к нему на диван. Через пять минут человек уснул, убаюканный теплом любимицы, свернувшейся у него на коленях. Он опустил голову, касаясь подбородком груди, положив руки по обеим сторонам от кошки в защитном жесте, оберегая её от возможного холода. Ричард не мог оставить Рида в такой неудобной для сна позе. Он положил планшет на журнальный столик и, поднявшись с кресла, подошел к Гэвину. — Позволь мне… — обратился он к кошке, когда та неохотно приоткрыла глаза и подняла голову. Андроид перехватил ее под горячим пушистым животом, перекладывая на диван. — Мне нужно помочь твоему хозяину. Ричард склонился над ним, бережно беря детектива на руки и как пушинку поднимая с дивана. Рид был неподвижным, полностью расслабленным и приятно давил тяжестью на искусственные мышцы. Диод на виске окрасился желтым, предупреждая о надвигающемся сбое. Андроид отнес человека в спальню, укладывая на мягкую кровать, укрыл плотным одеялом, аккуратно поправив его после. Ричарду сильнее прежнего захотелось коснуться лица Гэвина, и рука потянулась уже, но его снова дернуло, будто электрическим током прошивая все тело, заставляя оставить затею и обреченно покинуть спальню уснувшего человека.