malheureux

Машина такси бодро укатывает вперед и скоро теряется в череде поворотов. Между парнями все еще висит молчание, и они размеренно докуривают. У себя в головах оба делят одну и ту же безмятежную пустоту: совсем не тревожную или напрягающую, а только спокойную, позволяющую передохнуть и снова прийти в себя после пары часов в шумном баре. Хотя длится она недолго. По крайней мере для Руслана. Где-то глубоко в затылке красным огоньком ему все еще злорадно подмигивает лампочка осознания того, что с Лизой явно происходит что-то очень нехорошее. Но гораздо ярче в разуме мелькают мысли о вечере, знакомстве с Даней (который на самом-то деле оказался веселым и приятным парнем) и о Юлике. Тушенцов бросает на него беглый взгляд, но парень не замечает этого жеста и только прищуривается от очередной затяжки, рассматривая стекающую в водосток на другой стороне дороги талую воду. Свет вывесок и фонарей так странно играет на его лице, выделяя резкие, но аккуратные черты. Меж длинными пальцами дотлевает сигарета. Осанка расслабленная и немного усталая. Руслан почти не думал о Юлике за все полторы с хуем недели их знакомства. То есть он постоянно ловил себя на мыслях или воспоминаниях о нем, но не придавал этому факту никакого значения, не пытался найти причину и следствие — словом, не предавался в особый самоанализ. И только сейчас, когда они оба приходят к безмолвному согласию просто докурить в тишине, время как будто становится на паузу; и только сейчас Тушенцов наконец осознает, как много стал значить для него этот парень. Он достаточно рано понял, что гей. Все по классике: сперва рвал волосы на голове и ненавидел себя, начал копаться в мозгах, понемногу смирился, а в итоге принял это и оказался там, где есть сейчас. По дороге — смерть родителей. Младший брат. Тетя, взявшая опекунство. Ее же инсульт. Свалившаяся на них ипотека. Травка, водка, первый клиент. Осознание. Стыд и еще большее отвращение к себе. Он бросил все, кроме работы, ну и сигарет. Вытянул учебу в выпускном классе, но на бюджет в хороший ВУЗ не пролез по так хорошо известным стране причинам. Поступил в колледж. Встретил Лизу. Девчонку, которая с таким же недовольным ебалом, как и он, таскалась из аудитории в аудиторию и даже молча давала людям понять, что не ищет контактов. Виной — алкоголизм. Без шуток и смеха. Страшный алкоголизм. Тушенцов иногда вспоминает их знакомство: какой-то идиотский групповой проект, для которого их и поставили в пару, и полуживая после литрушки водки Неред, которую он нашел субботним утром, на когда они запланировали занятия. Психотерапевт, куда он затащил ее благодаря комплексу спасителя, хоть и потратив невыносимую кучу нервов. Заметные улучшения. Близкое общение, доверие. Лиза стала единственным человеком, кто знал о нем больше, чем тетя. А сейчас на него снихуя свалился Юлик. Не то чтобы он прям перевернул всю жизнь вверх тормашками или вывернул душу наизнанку, нет. Но Руслан до сих пор не знает, почему тогда решил пойти домой длинным путем и случайно наткнулся на Онешко, без сознания жмущегося к асфальту. Не менее сюрреалистичным было то, что тот позвал его на чай, после чего, даже ведя себя странно, разговорил Тушенцова, которому это несвойственно (разве что с близкими). И за каких-то десять дней он успел вывалить гору личного и в свою очередь узнать многое об этом немного неловком, веселом и понимающем парне. Руслан правда не знал, чувствует ли он что-то романтическое. Но он на миллион процентов был уверен, что Юлик стал для него без лукавства дорогим человеком в и так недлинном списке знакомых. Общаться с ним казалось чем-то абсолютно естественным, как дышать или ходить. Как бы глупо то ни звучало, парень часто понимал друга с полуслова или вовсе улавливал его настроение или мысли просто по выражению лица или на первый взгляд незначительным жестам. С ним было просто хорошо. Без всяких «но» или «хотя». Парень задумывается настолько, что не улавливает того, как Юлик начинает шутливо махать рукой у него перед носом. — Русь. Руслан даже не успевает понять, было ли это простое сокращение его имени или его уменьшительно-ласкательная форма, но что-то заставляет душу встрепенуться. — Пойдем? — Да, — парень окончательно выходит из ступора и часто моргает. Вдруг он чувствует, как дотлевший окурок обжигает пальцы и, ругаясь, бросает его на землю. Онешко только ухмыляется, хлопает друга по плечу и начинает неторопливо шагать по бульвару. Они просто идут, не зная куда, и впитывают атмосферу тихого вечера. Несмотря на бодрый ветер, покалывающий щеки маленькими снежинками, никого не волнует прохлада. Куртки и смеха более, чем достаточно, чтобы согреться. Взгляд цепляется за мерцающую впереди вывеску какого-то магазина музыкальных инструментов, и Руслан пару раз щелкает пальцами, прежде чем резко остановиться и взять друга за предплечье. — Слушай, а погнали в музыкальный, — парень все еще не отводит глаз от двери, за которой вот-вот потухнет свет, и его губы растягиваются в заговорщицкой улыбке. — Нахуя? — спрашивает Юлик, сперва принимая слова Тушенцова за странную шутку. — Давай, — убеждает его друг, срываясь с места и взбегая по паре ступенек на крыльцо здания. Онешко бегло оглядывается и идет за парнем. Только зайдя внутрь, они сразу сталкиваются с недовольным взглядом продавца. — Мы закрываемся через десять минут, — ворчит он. — А мы покупатели. Я уже знаю, что буду брать, — уверенно отвечает Руслан, после чего получает локтем в бок от потерявшегося в происходящем Онешко, — все норм, — произносит он. — Давайте быстро, — парень за кассой сдается и снова опускается на скрипучее кресло, устало упираясь локтями в стойку. Тушенцов сразу же проходит вглубь помещения, разглядывая барабанные установки с блестящей металлической отделкой и белоснежные клавиши синтезаторов. Заметив винтовую лестницу, он сразу оборачивается на Юлика, который в прострации шагает за ним, и кивает. Второй этаж магазина полностью отведен под гитары. Руслан с горящими глазами рассматривает каждую, и даже иногда опускается на корточки, чтобы получше разглядеть мелкие детали инструментов. Заприметив табуретку, он хватает первую попавшуюся акустику и садится. — Какого хуя? — Юлик все еще не может отделаться от преследующего его ощущения лютого сюра. Тогда друг ловко зажимает первый аккорд. — Детка послушай… — начинает он вполголоса. Заметив, что Онешко усмехнулся, парень продолжает, — как ты смотришь на то, чтобы лет через пять я стал твоим бывшим мужем? Юлик теперь смеется в голос, полностью забив на угрюмого пидораса-продавца. Тогда Руслан еще пару раз уверенно бьет по струнам, после чего подскакивает и возвращает гитару на место. — Ты ебанулся, — подытоживает Онешко, в ответ на что получает только самодовольную ухмылку. — Ну что, вы закончили? — иронично спрашивает продавец, как только парни показываются на лестнице. — Да. Будьте добры вот этот медиатор, — выдает в ответ Тушенцов, ткнув пальцем в стеклянную витрину. Парень за кассой резко меняется в лице и будто зеленеет от злости. Чуть ли не дрожащими пальцами он лезет под стойку, вытягивает оттуда пластмасску и небрежно кидает ее на поверхность так, что та отскакивает и чуть ни падает на пол. Руслан ловит вещицу, недолго вертит ее в пальцах и возвращает взгляд на кассира. — С вас пятнадцать рублей, — чеканит он. — Будьте добры, — Тушенцов достает из кармана горстку мелочи и вываливает ее на прилавок, — сдачи не нужно. Парень разворачивается и выходит. Юлик не заставляет себя ждать и, еле удерживая смех, покидает магазин вслед за другом. — Пиздец ты панк, — только говорит он, когда оба оказываются на крыльце. — А ты думал, в сказку попал? — Ну, а как еще. — Давно играешь? — на секунду парень вспоминает блеск в его глазах, отражающих аккуратные изгибы инструментов. — Да так, ходил в музыкалку пару лет, бросил, — парень пожимает плечами и спрыгивает со ступенек. — Клево, — говорит Онешко, снова ступив на тротуар. Вечер плавно продолжается.

***

Какой же. Ебáный. День. С этой единственной мыслью Юлик с самого утра раздраженно переходит из кабинета в кабинет, вечно хмурясь и не проявляя никакой социальной инициативы. Ни один из его немногочисленных знакомых так и не решается зайти дальше обычного «привет», и парень не будет спорить с тем, что так оно и лучше. Руслан сегодня не появился на учебе. Как и Даня. Зато Онешко встретил в столовой Лизу и в поэтично-суровом молчании, которое они оба разделяли с удовольствием, провел с ней обед. Он не знал почему, но день с самого начала не задался. Выходя из душа, парень поскользнулся на плитке и упал, снося половину своей тесной ванной. Еле как присобачив пластмассовую полочку обратно к стене, он потратил с пятнадцать минут на то, чтобы достать из-под ванны непонятно откуда взявшиеся в квартире бутылечки и флаконы, которые в процессе оказались многократно прокляты и в итоге выброшены к чертовой бабушке в мусоропровод. Пролив на себя полкружки кипятка, Юлик не перестал примагничивать к себе неудачи. По дороге в колледж парень четырежды поскользнулся на заледеневшей тропинке, прорезающей пустые темные дворы, и окончательно отбил задницу и все задатки настроения. Безумно рассерженный и злобный он наконец дополз до своей треклятой шараги, где весь день его ебали за какие-то пропуски и косяки полугодовалой давности. Хотелось кинуться под трамвай. Или выйти в окно. Разбежаться и со всей дури влететь в стену, да так, чтобы череп вдвое раскололся. Не в состоянии умерить всепоглощающий, полностью заливший мозги гнев, он метнул ручку и конспект в рюкзак и быстро вышел из последней на сегодня аудитории. Непонятно, является ли бьющее тревогу в груди сердце просто результатом всех произошедших с ним несчастий или же предзнаменованием еще большой хуйни — Юлику остается только бросить последние силы на то, чтобы добраться до дома. Но сперва покурить. А нет. Блядских сигарет, как назло, не оказывается ни в карманах парки, ни в рюкзаке, ни где бы то ни было. Поэтому парень только громко вздыхает, поднимает голову к небу и замирает на несколько секунд перед тем, как разжать кулаки и развернуться в сторону ларька. Телефон в кармане раздается трелью звонка. Отец. Только его, блять, и не хватало. — Ало, — не скрывая раздражения, говорит Юлик. — Послушай, сын, а ты совсем там уже оборзел? — шипящий голос из полусломанного динамика раздражает слух, как будто по барабанным перепонкам проходят наждачкой. Отец на другом конце провода совсем не скупится на эмоции и выражения и скоро переходит на крик, отчитывая сына за какие-то идиотские счета и долги, о которых парень слышит чуть ли не впервые. Терпение, как до абсурда хрупкая стеклянная чаша у него где-то в голове, издает предсмертный хруст. Последняя капля зависла в воздухе, на полпути к волнующейся поверхности всего того негатива, который с самого утра кружил Юлику голову. За микросекунду до того, как открыть рот и разразиться чистейшей яростью, парень замечает появившегося из-за угла многоэтажки Руслана Тушенцова. «Как же вовремя» — думает он, даже не понимая, сарказм это или нет. — Мне пора, — только бросает он напоследок, с уверенностью зажимая красный кружочек трубки на экране. Наконец убрав телефон в карман, парень чувствует, как прохлада обдает разгоревшееся от тепла и криков ухо. Прикрыв глаза, он только глубоко дышит, чувствуя, как все тело ноет из-за повисшей на шее усталости. — Привет, — Руслан наконец подходит ближе и улыбается, хотя в его глазах нельзя не заметить настороженности, с которой он разглядывает друга, — все окей? — Теперь да, — только отвечает Юлик, наконец открыв глаза и пожав другу руку. Тушенцов замечает то, каким раздраженным выглядит приятель. Напряженная поза, сведенные к переносице брови, острый взгляд, подрагивающие ресницы и сжатые губы. Несмотря на то, что Онешко явно не был в хорошем настроении, Руслан отметил, что тот выглядит как-то… привлекательно. Не позволяя этой мысли задерживаться в сознании слишком долго, парень заводит очередной незамысловатый разговор, шагает вслед за другом и только цепляется взглядом за виднеющуюся вдали вывеску ларька.