I Have Died Everyday Waiting For You

Это случилось незадолго до рассвета, в худшую ночь его жизни. Ёнхён завалился на свою кровать, задернул бархатные шторы вокруг нее, закрыл глаза и пообещал себе, что все наладится, когда он проснется и будет знать, что делать. Несколькими часами ранее его отец - Голубой Король, рожденный Лилит, истинный чистокровный, проживший не одну тысячу лет - был найден мертвым. Ему перерезали горло, пока он сидел на троне. Орудие убийства лежало у его ног: его собственная коса из лунного камня, которую он использовал для обезглавливания предателей, на лезвие которого был нанесён яд, дарованный самим Аидом, способный убить даже бессмертных. С косы еще стекала кровь Голубого Короля, когда орудие нашли. Опаловый тронный зал, известный своим сиянием, был весь в черной крови правителя: густой, как смола, и темной, как ночь. Именно Камджа рассказал Ёнхёну эту новость, Камджа держал сводного брата за руку и велел ему не паниковать, даже когда вел его в тронный зал, словно предвещая катастрофу, в которую младший будет втянут. Его рука твёрдо лежала на затылке Ёнхёна, пока он шептал: "Они убили отца, брат. Они заплатят. Чертовы волки и их любовь к Голубому Порошку". Вспоминая об этом сейчас, Ёнхён понимает, что он должен был знать, должен был вычислить виновного еще тогда, должен был догадаться, что косой мог управлять только тот, в ком течет королевская кровь. Но на тот момент он был слишком напуган и наивен. Ему не хватало десяти лет до его сотого лунного цикла. В тот момент Ёнхён был охвачен печалью, позволял Камдже говорить, что ему делать, несмотря на то, что тот был ниже его по происхождению. Его мать была из другого клана, проживавшего в лугах за морем, где не водилось чистой крови. Камджа всегда был сильнее сводного брата с точки зрения битвы и стратегии, грубой силы и воли. Это Камдже приходилось бороться, чтобы держаться в строю, силой завоевывать уважение, пока он не стал самым могущественным генералом Голубой Армии, пока не стал часовым у трона, пока не оказался по правую сторону от отцовского Ночного Скакуна - черного, как смоль, питающегося кровью врагов, сбруи которого вырезаны из костей и покрыты обсидианом, оживлённого смертью - на охоте и набегах. Это Камдже пришлось заработать фамилию Кан, компенсировать недостаточно заострённые уши, красновато-коричневый цвет своих глаз. Ёнхён был наследником престола всю свою жизнь. Он был больше озабочен историей и теорией, наследием и магией своего народа, ожидал, что Королевство будет передано на отцовском закате луны. Он не думал о том, что трон могут захватить, не предполагал, что его могут вырвать прямо из его рук. Он был дорогим сыном своего отца, своей матери Миркалы - графини Карнштейна, которая не просто родила сына благородной крови, но и отказалась от своего места королевы, потому что, по её словам, у неё не было ни времени, ни сил, чтобы тратить их на всю эту ерунду. Ёнхён был драгоценным камнем, который нужно было беречь. Он оставался дома во время большинства набегов, за исключением тех случаев, когда его отец был уверен, что они вернутся целыми. Ему разрешалось практиковаться только в иллюзиях, лишь его проекции позволяли выходить из замка. Ёнхён был негранёным алмазом - отполированным и идеальным. Камджа был ножом в темноте - заточенным и управляемым по желанию. Камджа велел ему отдохнуть, чтобы они обдумали, что делать следующим вечером, прежде чем организовать расследование. Может, позвонить в Скраерс из своей фракции в Тэджоне, чтобы настроить зеркала истины. Он сказал Ёнхёну пить маковое молоко, пока тот не ослабел, пока его веки не потяжелели от желания сна и иллюзии покоя. Не успел он лечь на подушку, как почувствовал у горла остриё отравленного лезвия и прохладное дыхание возле своего уха. — Предатель, - это был голос Дангына, первого лейтенанта Камджи, нависшего над Ёнхёном, душа и прижимая его к кровати. — Тебе приказали пройти в Зал Рассвета. — От-пусти меня... - Ёнхён оттолкнул его с такой силой, что вампир пролетел через всю комнату, уронив своё оружие. Кан с отвращением смотрел на Дангына, когда он поднимался. Его хвост распустился, а губа кровоточила от удара о дерево. — Ты вообще знаешь, с кем ты говоришь, Ким Дангын? Я не потерплю такого неуважения в своих же покоях. Мой отец только что был, блять, убит... — О, да. Все мы знаем, что ты сделал, братец, - с этими словами двери в его покои распахнулись, занавески на кровати разъехались с легким движением руки Камджи. Он зашел, и следом за ним - гвардия короля с поднятыми мечами и пистолетами. — А теперь приди и будь судим в Зале Рассвета. Ёнхён растерялся. Он не совсем осознавал суть происходящего: его брат, добрый и вселяющий надежду лишь минутой назад, теперь держит его на мушке и угрожает ему сожжением. — Но... Ты знаешь, что это был не я. Меня даже не было там.. Я был в библиотеке и учился... — Мы все прекрасно знаем, что ты годами обучался мастерству иллюзий, обману разума и контролю над ним, - Камджа прожигал Кана взглядом. Тогда Ёнхён и нашел ответ в его ржаво-коричневых, почти красных, глазах. Он понял, что произошло. Он понял, как легко его одурачили, как просто он попался в ловушку. — Мы нашли чашу за троном отца. — Чашу? - глупо спросил Ёнхён, его разум был затуманен из-за молока. — Ты дал ему маковое молоко. Мы все знаем, что он слепо верил тебе, когда дело касалось науки и знаний, магии и настоек. Он пил, пока его защита не ослабла. От чашки разило твоей магией. Иллюзиями можно колдовать сколько угодно, но магические отпечатки не лгут. Он был-- — Ты заставил меня выпить молоко, гребаный лжец-- — Стража, - сказал Камджа, указывая на Ёнхёна. — Закуйте его в кандалы и отведите в Зал Рассвета. Я сам буду председателем на этом процессе.

***

Комната Рассвета была круглой: одна её половина находилась в тени, другая же, со стороны люка, была закрыта тяжелыми занавесями, которые могли раскрыть в любой момент. Присяжные - Камджа, Дангын, и, к ужасу Ёнхёна, библиотечный мейстер - Ман, сидели в тени, пока самого принца приковывали прямо под люком. Его руки были подняты и раздвинуты горячими медными кандалами, обжигавшими кожу, его белая пижама порвалась от сопротивления. Колени просто изнывали от боли. Прямо за присяжными сидели члены суда - благородные вампиры, родственники Ёнхёна, представители других кланов, которые пришли пересмотреть контракты после смерти короля. Ёнхён тяжело дышал; слабость от макового молока затуманивала его сознание. Краем глаза он заметил самую необычную вещь: в зале для аудитории, сбоку, в тени, скрывались два оборотня. Их лица были скрыты под капюшонами темных плащей. Принц не мог понять, как они оказались там без официального разрешения суда и королевства, почему никто не нападает на них, хотя в комнате пахло мокрой шерстью и землей с гор, окружающих Сеул. Камджа прокашлялся. Весь зал затих. — Члены королевского двора, привередливые послы от наших союзников в ночи и, конечно же, наши уважаемые гости, - он кивнул в сторону оборотней. — Это моя печальная обязанность, как последнего честного сына Голубого Короля, также известного как Хранитель Ночи, Чёрный Жнец, Рыцарь Смерти, Нефилим, рожденный ночью под именем Кан Тэджо Первый, Хранитель Луны, Страж Костей и правитель Голубого Трона, сообщить вам о смерти моего отца... И о предательстве моего брата, когда-то наследного принца Кан Ёнхёна, Сына Полумесяца, новоиспеченного Мастера Магических Искусств. В комнате воцарилась тишина. Ёнхён в ужасе наблюдал, как все уставились на него. Лица вампиров, которых он знал, с которыми он тренировался, были полны презрения и гнева. Принц взглянул на волков, чьи улыбки были видны даже под капюшонами. Он огляделся, ища способ сбежать. Все двери были заперты, зачарованы, чтобы они не открывались до окончания суда; он чувствовал запах магии, исходящей от них. Один из охранников стоял рядом с ним, готовый в любой момент открыть шторы. Даже с плотно закрытыми тяжелыми занавесями Ёнхён чувствовал надвигающуюся угрозу от солнца, чувствовал, как жар проникает сквозь ткань. Впервые в жизни Ёнхён был по-настоящему напуган. Впервые в жизни он был в ярости. — Ты поплатишься за это, Камджа, ёбаный предатель... — Заткнись, выродок, - сказал тот, кивая стражу, который хлестанул Ёнхёна плетью. Боль обожгла грудь и спину; чёрная кровь запачкала его белую рубашку. — Здесь для дачи показаний лейтенант Дангын, который сказал, что видел, как ты входил в тронный зал за несколько минут до убийства отца. — Это правда, - ответил тот, ехидно улыбаясь. — Я видел, как он вошел, но не видел, как он выходил. Я подозреваю, что принц использовал свои иллюзорные силы, чтобы сбежать после того, как перерезал горло королю. — Это, не так работает, идиот, - выплюнул Ёнхён. — Иллюзии не могут держать вещи. Они, блять, просто иллюзии. Вы хоть раз видели проектор... — Молчать, предатель, - прогремел голос Камджи по всему залу. Ёнхён сплюнул кровью, когда кнут ударил его по груди, задевая щеку концом. — Ты утверждаешь, что был в библиотеке, когда произошло убийство. Но мейстер Ман, твой наставник и хранитель книг, сказал, что видел, как ты колдовал. Он сказал, что, возможно, это была твоя иллюзия в библиотеке, пока ты убивал нашего отца своими руками. Мейстер Ман стоял, не смотря в глаза Ёнхёну. Кан чувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. За что, мейстер? Чем они тебе угрожали? Когда он заговорил, голос его был тихим, дрожащим. — Это правда. Я знал, что Ёнхён очень силен в магии и темных искусствах. Я не раз видел, как он колдовал над собой в библиотеке, чтобы ускользнуть в свои покои или в столовую... — Мейстер... В своей голове Кан услышал голос наставника, мягкое предупреждение, мольбу. Делай, как они говорят, Ёнхён. Здесь всё гораздо сложнее. Твой жестокий брат не сожжет тебя, если ты не будешь сопротивляться. Почему Вы делаете это? Это для блага королевства. Однажды ты отомстишь за свое наследие и своего отца, но сначала мы должны выжить. Не говори ничего. Камджа захочет притвориться милосердным. — Спасибо, Мейстер, - сказал Камджа. — За вашу честность. Что же нам теперь делать с моим предателем братом? Сжечь его? Позволить рассвету разъесть его кости? Толпа ликовала. Ёнхён нахмурился, оставляя попытки бороться, почувствовал, как его руки расслабляются в кандалах и весь вес переходит на колени. — Нет, - молвил Камджа, покачав головой. — Как ваш новый король, титул, который я скрепя сердце беру на себя, я помилую его. Вместо этого, мы запрем его в темнице! С еще более особенным наказанием... Шепот пронесся сквозь толпу, эхом отражаясь от стен. — Видите ли, прежде чем моего отца убили, он работал над договором с волками... Зал взорвался протестами. Голоса слились воедино, можно было уловить фразы в духе "блядские собаки" и "дикие шавки". — Я понимаю ваши опасения, - сказал Камджа, поднимая руку. — Но волки предложили нам перемирие, сделку. Как мы все знаем, смертные заплатили свою долю за Голубой Порошок-- — Это наше сокровище, Камджа, - заговорил член королевской семьи. — Оно не для смертных или каких-то там псин. — Да, я понимаю, - ответил новый король. — Но где взять обсидиановые пестики, которые мы используем для измельчения лунного камня в порошок? Откуда мы возьмем деньги, на которые достаём кости наших предков, чтобы усилить нашу крепость? Никто, даже вампиры, потомки Нефилимов, не может выйти за пределы ограничений экономики. Голубой Порошок поможет нам пробиться куда угодно: в самые могущественные предприятия, самые большие политические режимы. Он даст нам льготы, а льготы - это сила в наши дни. Что есть несколько тонн Голубого Порошка ради мощи и престижа? Слишком долго нам говорили, что охота на животных - замена того, что делает нас вампирами. Доктора продавали нам пакеты с несвежей кровью и подавали это так, будто нам повезло, что они у нас есть, хотя это им повезло, что мы не разрушаем их улицы и не иссушаем их самих. Они готовы на всё ради адреналина. Он заставляет их верить в то, что они бессмертны, что они бесстрашны. И волки предложили нам сделку, возможность забирать партию из, как минимум, тридцати человек каждые две недели, чтобы питаться и охотиться на них... — Отец никогда бы не одобрил это... — Не изображай из себя моралиста, — перебил Камджа. Ещё одна вспышка боли пронзила спину его брата. — Ты поэтому его убил? Потому что ты думал, что то, что он делает - неверно? Молчание - золото, Ёнхён. И Ёнхён промолчал. — Я так и думал, - сказал Камджа. — Нам всем нелегко работать с волками. Красное и Голубое королевства давно воюют. Но волки предлагают нам заложника, ценный подарок за наше сотрудничество. С этими словами волки в аудитории встали, и Ёнхён заметил, кого или что они держали между собой. Молодой оборотень, которому едва исполнилось пять лет, боролся с веревками, связывавшими его. Он рычал, хотя и был в человеческом обличии. — Перед вами Юн Доун, сын кровавой Луны, - объявил Камджа гремящим голосом. Толпа стала шептаться громче, сомнения начали рассеиваться. — Для тех, кто не знаком с волчьими преданиями: раз в две тысячи лет, волк рождается под Кровавой Луной. Ему суждено вырасти самым большим, самым сильным из волков, и он единственный, кто сможет сохранять свою человеческую волю в животном состоянии. Отличительные знаки: один глаз зеленый, другой карий, герб Рема на спине. В этот момент волки развернули Доуна, придерживая его волосы, чтобы все могли узреть метку под его кожей: кроваво-красный полумесяц. — Ради мира они отдают нам их самого мощного волка, чтобы мы могли распоряжаться им как угодно. Что скажете, старейшины? Друзья? Гости? Толпа ликовала. Ёнхёна охватил ужас от мысли о том, сколько людей добровольно пойдут на смерть, о Голубом Порошке, текущем в их венах, о волчьих страданиях от рук Камджи. — Очень хорошо, - сказал король, довольный собой. — И поскольку я милосерден, мой брат не будет сожжён сегодня... Ёнхён пересёкся взглядом с Камджой. Тот ехидно улыбнулся. Голос мейстера Мана раздался в голове принца. Ёнхён, успокойся. Ёнхёна больше не заботило, кто или что могло услышать его мысли. Я заставлю тебя заплатить, Кан Камджа. Даже если это будет последней вещью, что я сделаю.

***

— Охуеть, - сказал Джэ, когда Брайан закончил свою историю. Он взглянул на Доуна, который в данный момент мирно дремал на коленях Ёнхёна, обвивая его талию своими ручками. — Это самый могущественный волк во всем мире? Ты уверен? — Во плоти. Доун-и - единственная причина, по которой я жив. Я... ну, я не был бойцом. Каких только вампиров не было в том подземелье. Если бы он не выцарапал половине из них глаза, то я был бы сейчас лунной пылью. — Тебе надо немного остудить свой пыл, - тихо сказал Вонпиль. Его глаза сменили цвет на светло-карий, зрачки загорелись, расширились, и Джэ понял, что он читает мысли Брайана. К великому удивлению Джэхёна, Кан ему улыбнулся. — Ты очень хорошо читаешь мысли для простого смертного, - Ёнхён с любопытством наклонил голову, хмурясь, как будто пытаясь что-то понять. — Кто ты? Человек, но не простой. Смертный... Но что-то ещё... — Оставим эту историю на потом. Это была долгая ночь, - Вонпиль незаметно улыбнулся. Джэ поневоле улыбнулся, глядя на то, как под столом Сонджин взял Вонпиля за руку, переплетая их пальцы. Отвратительно, но дохуя мило. — Ну и какой у нас план? - спросил Джэ, убирая ноги со стола и поворачиваясь к монитору. — Что нам сделать, чтобы отомстить за БриБри Презираемого, первого своего имени, и короля Андалов, или как его там, и поймать мудаков, продающих Голубой Порошок? Потому что они соврали тебе, БриБри. Они забирают людей не каждые две недели. Теперь это происходит еженедельно. Уже более шестидесяти исчезновений в районе Сеул-Инчхон за последние две недели. Но они очень избирательны: обычно они забирают людей, которые уже не раз имели дело с Голубым Порошком, людей, семьи которых живут далеко или тех, кого точно не будут искать. — Мне нужна коса, - серьёзно ответил Брайан. — Её боятся в мире вампиров, потому что она может убить, да, но ещё она может разрезать время и пространство, желания и чувства. Она может закончить и жизнь, и заклинание, и историю. Всё в таком духе. — Ёбаные косы, - фыркнул Сонджин. - Не хочу прозвучать как обиженка, но, когда ты сын Аида, это как-то надоедает. Я же говорил ему выдавать на них лицензии, но вы знаете этих старых тупых богов. Конечно же он отдал эту проклятую Нефилимовскую. Мало того, что он трудоголик, так ещё и безответственный торговец оружием. — Никогда не встречал Аида, но слышал, что он мутит хорошие вечеринки, - усмехнулся Брайан. — Думаешь, как он заставляет людей пересекать реку Стикс? Тусовки, - пожал плечами Пак. — Или он ставит красивого стража на другом берегу? - пошутил Вонпиль, игриво пихая Сонджина. Тот закатил глаза, но не смог перестать улыбаться. — Думаешь, Камджа использует косу, чтобы прорываться через нематериальные вещи? Поэтому они так легко распространяют Порошок? — Камдже стоило бы убить меня... - помотал головой Брайан. — Погодите, - перебил Джэ. — Давайте не будем торопиться. Конечно, ты типа странный, но... — ...потому что коса связана со мной. - сказал Брайан, усмехаясь, когда щеки Джэхёна покраснели. Почему он постоянно так делает? — Я был наследником голубого трона. Это всё, к чему я готовился почти сто лет. У других королевств есть короны, у нас - коса и трон. В мой восемьдесят восьмой день рождения мы с отцом провели ритуал привязки, чтобы никто не смог украсть косу. Камджа не имел к этому никакого отношения. Это были двенадцать ночей пения, призыва сил смерти, сидения в состоянии мертвой тишины, просьб и затем приказов стали, костям и камню, чтобы они привязались к твоей линии жизни. Он может физически владеть косой, потому что является сыном моего отца, но он способен резать только глотки, плоть. Он не может использовать весь её потенциал. — И что ты собираешься делать с косой, когда заполучишь её? - спросил Вонпиль. — Ты уже всё сказал, - улыбнулся Брайан. — Остужу свой пыл, свой гнев, что я копил с того дня. — Надеюсь, ты сможешь прирезать пару нехороших летучих мышей и дворняг? - поинтересовался Джэ. — Потому что нам это сейчас нужно. Джейми дышит нам в затылок. Она выглядит крошечной, но она ужасна в гневе. Нахуя вам вообще Голубой Порошок? Брайан смущенно улыбнулся. Он бы покраснел, если бы мог. Если бы у него был пульс, то он бы участился. — Смертные используют его, чтобы чувствовать себя бессмертными, чтобы найти мужество, силу. Вампиры используют его для... спаривания. Когда вампиры спариваются, они пытаются создать жизнь, а это требует много усилий, потому что мы рождаемся от смерти и тьмы. И только две вещи могут помочь: пить свежую человеческую кровь, которая требует слишком больших жертв, и Голубой порошок, который измельчается настолько тонко, что содержит всю энергию и мощь металла, имитируя жизненную силу. — Ага, - Джэ был красный, как помидор. - Великолепно. Рисковать собой и жизнями других ради вампирской виагры. Заебимба. Запах крови Джэ, прилившей к его щекам, заставляет желудок Брайана скрутиться, пробуждает желание под кожей, которого он никогда не ощущал с такой силой. Он всеми силами пытается подавить его, но его ногти проходят сквозь обивку дивана, когда он сжимает подушку. — Ну, - говорит Сонджин. — Все уже решено. Мы поможем Брайану достать косу, он поможет нам найти гребаных барыг. — Мы только сбежали из дворца и уже возвращаемся туда? - Доун моргнул, лениво открывая глаза. — Мы пока только планируем, Доун-и. У нас еще есть время. Ты здесь хочешь спать? - Брайан потрепал Доуна по волосам. — Тут прохладно, - кивнул тот, снова проваливаясь в сон. — Доун-и любит спать под открытым небом. Он любит солнце. Если бы вы были заперты в подземелье в течение десяти лет, вы бы тоже любили. — Что ж, - сказал Сонджин. — Он может пока поспать на диване. Давайте закругляться. Солнце почти взошло, и поскольку это пожарная часть, единственная комната с занавесками - комната Джэ. — Что... - было начал протестовать Джэхён. — Он тревожится и не может уснуть. Самый малюсенький лучик солнца может разбудить его, - объяснил Сонджин Брайану. — Я уже подумываю взять тебя к себе домой. Ты туда отлично впишешься, - усмехнулся Брайан. Сердце Джэ учащенно забилось. Что за хуйня? Хватит. Брайан сдерживает желание улыбнуться от звука сердцебиения. Так вот что значит "покраснеть"? — И ты думаешь, я буду нормально спать с вампиром в одной комнате? - едко спросил Джэ. — Ну, - медленно начинает Вонпиль. — Ты можешь спать в моей с Сонджином комнате, но говорю сразу, тебе вряд ли это понравится. Это намного шумнее... — Отвратительно, - вздохнул Джэ, кивая в сторону своей комнаты. — Ладно. Я буду спать с принцем летучих мышей. Но клянусь, если ты издашь хоть звук, то я тебя прикончу. — По рукам, - ухмыльнулся Брайан.

***

— Спи,- сказал Брайан, швыряя подушку в Джэ. Он лежал без сна в его кровати уже около часа. Он чувствует, как солнце печет за плотными шторами Пака, поднимаясь высоко в небо. Каждая кость в теле Брайана болит от усталости. Он уже просто хочет отрубиться, но Джэ продолжает болтать. — Бать, смотри, я просто не вижу себя служащим на гребаном Олимпе до конца своей ебучей жизни, женатым на какой-то тупой нимфе и, я не знаю, верхом на Пегасе, доставляющим металл для Гефеста, окей? Я хочу действительно что-то делать. Черт возьми, даже этот болван Перси Джексон что-то делает со своей жизнью. Вообще, забудь про Посейдона. Даже дядя Аид разрешил Сонджину делать что-то прикольное. И я знаю, вы оба все еще недовольны тем, что он украл твою мертвую девушку, но мы справились с этим, мама справилась, и вам, ребята, тоже нужно это пережить... Брайан садится и смотрит на Джэ. Любопытство берет верх. Он говорит во сне. — Тише-тише. Все хорошо, - говорит Ёнхён, пихая ногой Джэ. Он где-то читал, что у смертных проблемы проявляются в подобном странном поведении. Вероятно, это была человеческая часть Джэхёна, та его часть, которая делала подобные вещи. — Ты сделал правильный выбор. Твой отец не злится. Никто не хочет, чтобы ты... ээм, женился на нимфе. Джэ хмурится, поворачивается и, к удивлению Брайана, закидывает на него ногу. Он крепко обнимает Кана, положив голову на его грудь. Он думает, что я подушка. Пак теплый, очень теплый и пахнет так чертовски приятно. Брайану становится жарко, он чувствует, как в нем растет желание, желание попробовать. Хотя бы капельку, маленькую струйку. Но он знает, что этого никогда не будет достаточно, знает, что это сведет его с ума, заставит. Из-за этой мысли он чувствует смущение. Возьми себя в руки. Вы только познакомились. Брайан думает о половом акте, о совокуплении, о том, что происходит после. Синяки, кровь, порванная одежда, абсолютная усталость после. Я могу его убить. Я никогда не дам ему пройти через это. Вместо этого Брайан решается на то, что он считает гуманным жестом: обнять Джэ в ответ, поглаживая его волосы, как когда-то делал это, если Доуну снились кошмары. — Спокойной ночи. - бормочет Джэ. — Спокойного утра. И Брайан позволяет себе заснуть.