***
По скромному мнению Тэхёна, тюрьма моментами походила на старшую школу. Такая же скучная рутина и дерьмовая еда, фигуры мнимой власти, такое же распределение на группы. Но, по крайней мере, в старшей школе Тэхёну удавалось отделываться от большинства занятий, а потом и вовсе бросить учёбу. Здесь же такую роскошь себе не позволишь. Не скажешь: «пошло всё нахрен», гордо развернувшись. Тюрьма, по-видимому, такими правилами не живёт. Как-то Ким попытался добыть информацию у надзирателя обо всём в первый же день, и тот заехал дубинкой ему по самые яйца. Очевидно, что быть «умной задницей» здесь не стоит. Что ж, Тэхён урок усвоил. Это произошло на следующий день после того, как его избили почти до смерти в тюремном дворе, и ему пришлось позволить Чонгуку (который, кстати, не уловил момента, когда нужно было остановиться награждать побоями Санхегёля и последнего пришлось госпитализировать в тюремный госпиталь). Тэхён всегда сидел один в столовой ещё с момента, как прибыл сюда. И вот эта часть была очень даже похожа на моменты памяти Тэхёна о старшей школе. Блондин прекрасно понимал, что вчера его задница осталась в порядке за поцелуй с парнем лишь потому, что этим парнем был Чонгук. И если в этом месте и существовало единственное правило (про умника, мы ведь помним, да?), то это не играть с Чон Чонгуком. Или, по крайней мере, не играть с Чон Чонгуком и планировать продолжать жить. Тэхён не очень понимал, что Чонгук делал с теми, кто целует его, и не хотел этого выяснять, становясь первооткрывателем. Его отношения с Чонгуком до этого момента были немного… странными? Казалось, он забавлял мальчишку. Так что, по какой-то причине, Чонгук терпел его; когда Тэхён называл его любимым или дорогушей. Да и по большей части, они никогда по-настоящему то и не общались, не тусовались вместе и всё такое. Чонгук более или менее забивал на него болт до тех пор, пока они вновь случайно не пересекались. Но сейчас. Теперь он понятия не имел, что собирается делать Чон. Едва не убив противника Тэхёна, он ушёл, бросив через плечо быстрый взгляд с выражением, которое Ким даже сейчас не мог понять. Ему не пришлось долго думать об этом, потому что, как только мальчишка ушёл, Тэхён успел скрыться, прежде чем его сокамерники смогли закончить начатую работу Санхегёля. Он чувствовал на себе взгляды всех присутствующих. Тэхён изо всех сил старался не замечать их, размазывая безвкусную жижу по металлическому подносу, которая служила помоями на свалке, но в этой дыре называлась едой. На самом деле, когда он только тут оказался, ему запретили пользоваться металлическим подносом на целый месяц. Какой-то парень пытался устроить заваруху в очереди за едой, поэтому Тэхён огрел того подносом по затылку и вырубил. Цитата: «Ты обоссал свою ебучую удачу, Ким, очуметь какое положительное первое впечатление» (конец цитаты) — прошло его стороной; по словам прелестного надзирателя, который снова принялся дубасить его дубинкой и отнимать у него привилегии на мирное сосуществование в будущем. Ебанько подзалупное. Он был рад вернуть свой поднос, тем более что у него было отчетливое чувство, что скоро импровизированное оружие ему снова понадобится. Половина заключённых определённо хотела убить его, а другая половина, вероятно, хотела трахнуть. И Тэхён не мог решить, что из двух зол выбирать не стоит. Тэхён бы сказал, что он довольно привлекательный парень, начиная его красивыми глазами и заканчивая острыми скулами и пухлыми губами. Он знал, что слишком хорош для тюрьмы. Это было очевидно, но не остановило ублюдка судью при вынесении ему пожизненного приговора. Проблема была в том, что Тэхён не выглядел крутым и никогда не был им, вероятно, даже никогда и не будет (возможно, татуировками он бы добился желаемого эффекта, но мысль об иглах заставляет его чувствовать рвоту), поэтому он знал, что пребывание в этой клетке будет непосильной ношей для него. Это и была одна из причин, по которой он участвовал в многочисленных драках. Ты должен показать, что ты не слабак, что если кто-то положит на тебя руку, он уйдёт уже со сломанной. К счастью, его сосед (извините, сокамерник) был очень даже приличным парнем. И под «приличным», Тэхён подразумевал, что он не пытался физически или сексуально напасть на него. Забавно, что значит приличный в тюрьме, не так ли? Тэхён настолько погружён в собственные мысли, что даже не замечает, как затихает непрерывный лепет вокруг него. Когда осознание, наконец, погружается в него, он поднимает глаза и видит Чонгука, ухмыляющегося ему сверху вниз и всё внутри похолодело. Если бы Тэхён на самом деле потрудился проглотить ту кашу в его горле, то он, наверняка, подавился бы ею. Несмотря на то, как непринуждённо и естественно сейчас выглядел Чонгук перед ним, в комнате всё ещё царила напряжённость. Она исходила от него и наполняла комнату. Воздух искрился от напряжения и все заключённые, включая Тэхёна, затаили дыхание, ожидая, когда заговорит Чон. С другой стороны, тот терпеливо ждал, когда тоже самое сделает Тэхён. Дьявол. Он ведь просто хотел спокойно поесть, чтобы потом улизнуть в библиотеку. В этот момент он жалел, что вообще поцеловал Чонгука (сделаем вид, что мы поверили ему). Краем глаза Тэхён видит, как остальная банда Чонгука слоняется в стороне, тонко перекрывая все пути к бегству. В любое другое время, если бы Тэхён увидел Чонгука, он бы сказал что-нибудь столь же глупое, аля: «привет, любимый». А Чонгук ответил бы ему не менее тупым: «привет, сладкий», но сегодня Тэхён не мог выдавить из себя и слова. — Что такое, сегодня без приветствий, сладкий? — к удивлению, голос Чонгука не стал жёстче, а на губах играла ухмылка. Но Тэхён всё ещё не доверял ему. У Чонгука всегда была достаточно приятная манера поведения, но Тэхён видел, как младший мог меняться за несколько секунд и знал, что за этой улыбкой скрывается что-то тёмное и опасное. — Угу, — единственное, что он смог произнести прежде, чем Чон схватил его за воротник, потащив со своего места. Металлический поднос с грохотом упал на пол вместе с шансами Тэхёна использовать его против Чонгука. Он не протестовал, когда его вытаскивали из столовой с остальными лакеями младшего на буксире. Он действительно не видел в этом смысла. Когда Тэхён начинал нервничать, он болтал без умолку. Так было ещё с тех пор, как он научился говорить. И сейчас, не было исключением. — Эй! Намджун, ты отлично выглядишь! Тренируешься что ли? — высокий мужчина неуклюже следующий за ними улыбнулся, демонстрируя на удивление безобидные ямочки. — Спасибо, Ким. В последнее время я много качаюсь на гирях. Рад, что ты заметил, — парень с широкими плечами и очень красивым лицом, которого другие звали Джин, тоже улыбнулся и похлопал Намджуна по плечу. — И Чимин! Подлец, рыжий действительно тебе к лицу! Где краску нарыл? — спросил он, и невысокий, но хорошо сложенный парень улыбнулся, проводя рукой по своим свежевыкрашенным волосам. — Нравится? — Чимин мило улыбнулся. — Контрабандой. Еле протащил. — Не говори ему этого, идиот, — предостерегает парень, которого, как помнил Тэхён, звали Юнги или что-то в этом роде. — Апофигительно! — слишком громко отреагировав, Тэхён понял, что его голос дрогнул и хватка Чонгука на спине его комбинезона стала крепче. — О, Хосок… — Тэхён, заткнись, — огласил Чонгук, когда их маленькая компания остановилась у туалетов. Сердце блондина упало. Ничего, что происходит в тюремном сортире, ничем приятным не заканчивается, помяните слова Тэхёна. Чонгук распахнул дверь с такой силой, что она отскочила от стенки ванны с громким стуком. — Все, — Чон повысил голос, и Тэхён запнулся за ним. Несколько заключённых около писсуаров и душевых кабинок зло подняли взгляды пока не увидели кто перед ними стоит. — Убирайтесь нахрен! Наступила пауза, все только моргали, но никто не шевельнулся с места. — Вы, блядь, глухие или просто тупые? — Тэхён никогда не слышал, как кричит Юнги, и это пиздецки страшно. У него грубый голос, и он бы даже не удивился, если бы он укусил кого-нибудь с этой яростью в глазах. — Убирайтесь, пока я не вышвырнул ваши ленивые задницы отсюда! И это помогло. После того, как момент ошеломления и недоумения прошёл, к изумлению Тэхёна, все ринулись покинуть ванную комнату предварительно окинув испуганным взглядом Чонгука и его ребят. — Ладно, парни, и вы тоже, — сказал Чонгук, и старший нервно сглотнул, — охраняйте дверь. Никто не войдёт, понятно? Пятеро парней кивнули и вышли, закрывая за собой дверь, оставляя Тэхёна наедине с Чонгуком. Только они вдвоём. Дьявол. Младший ничего не говорит, просто молча тащит Тэхёна за собой, всё ещё сжимая в кулаке его отвратительный комбинезон. Пинками открывая кабинки в ванной, проверяя, пусты ли они. Нам ведь не нужны надоедливые свидетели, верно? Тэхён чуть ли не взвывает от отчаяния, когда и последняя кабинка оказывается пустой. Чонгук грубо затаскивает его внутрь, закрывает дверь. — Нужно поговорить, дорогуша. Уж лучше так, чем: «Я собираюсь убить тебя прямо сейчас».***
Пятью месяцами ранее.
Тэхён никогда в своей жизни не был в летнем лагере. Люди, которых ему приходилось называть мамой и папой, не заботились о нём настолько, чтобы беспокоиться о чём-то подобном (будто бы у них были на это деньги, ага, как же). Разумеется, Тэхён чихал на это всё. Ему было насрать вдвойне, что они не отправляли его куда-нибудь каждый год. Даже если свалить от них было его новогодним желанием в течение уже нескольких лет. Хотя, честно говоря, летний лагерь стоял на одном уровне со школой с точки зрения вещей, которые заставили бы его хотеть удариться головой о ближайшую стену. По крайней мере, он не должен был делать эти глупые макаронные украшения или петь песни у костра, или что-то наподобие всего этого говница — так что да, это большой плюс. Сидя в том старом тюремном автобусе, когда его везли вдоль грунтовой дороги, было очень похоже на то, как бы чувствовал себя Ким, уходя в лагерь. Он был совсем один, направляясь в новое и страшное место, цивилизация быстро становилась просто памятью на далеком горизонте. У него был только один маленький мешок, лежащий на его коленях, содержащий всё имущество, которым он владел. Было в общей сложности пять других заключённых в автобусе и два надзирателя, которые выглядели так, будто они хотели выбить из него всю дурь прямо здесь и прямо сейчас, хотя он даже ничего не сделал. Но это пока что. Да, он уже тогда мог уверенно заявить, что тюрьма будет забавной галочкой в его жизни. Тэхён мало о чём думал, когда ехал сюда. Он упёрся головой в подпрыгивающее стекло, наблюдая за тем, как проплывают бесплодные земли, приближаясь всё ближе к месту назначения. Остальные пять заключенных молчали; по большей части, один человек, которому на вид было за пятьдесят, продолжал бормотать себе что-то под нос, несмотря на то, что охранники говорили ему заткнуться. Остальные четверо также были старше, чем Тэхён, наверное даже самый младший из них был на десять лет старше самого Тэхёна. Он не думал, насколько плохи были эти мужчины и какие дела они творили, чтобы оказаться там, где скидывают всякий сброд. И Ким определённо не думал, насколько он был ужаснее той пятёрки. Наконец, автобус заглохнув, остановился у нависающих огромных стен здания тюрьмы. Их вытолкали из автобуса под плевки надзирателей, чтобы они тащились быстрее. Они двигались так быстро, как только им тогда позволяли сковывающие их цепи. Тэхён осторожно выбрался из автобуса, чтобы не упасть лицом в грязь (то бы ещё было первое впечатление). Остановившись на минутку, он небрежно осмотрел окружающие его мрачноватые окрестности. Он отвлёкся лишь на секунду, но в тот же момент почувствовал спиной толчок ботинком, заставляющий сделать шаг и споткнуться, чуть не упав на землю, но, к счастью, ему повезло этого избежать. — Иди вперёд. Кто приказал останавливаться? — охранник позади скалился и лаял. Тэхён стиснул зубы, свирепо взглянув на того. Он держался, чтобы не сказать то, о чём ему потом придётся долго жалеть. Другой заключённый рядом ухмыльнулся. Вонючее животное. Тэхён убивал его взглядом, но мужчина лишь продолжил широко усмехаться. Ну вот Тэхён и дома. В аду. Окружающая его обстановка была чистым кошмаром. Буквальный нечеловеческий ужас. Они взяли его вещи, оставив ни с чем, и вручили ему уродливый оранжевый комбинезон, запасную смену одежды и пару сапог. Его обыскивали очень тщательно. И когда Тэхён сказал «тщательно», он имел в виду, что охранник, проводивший обыск, и тэхёновский зад за это время успели стать блядскими любовниками. Тэхён поморщился, вспоминая. А ведь у них с тем охранником не было даже цветочно-букетного периода. — Прежде, чем вас, псов, отведут к своим камерам. Жду ваши вопросы, — мистер Ли, самый жизнерадостный начальник в мире, который всё равно выглядел так, словно ему только что сказали, что его собака умерла. Под своим тоном, он явно давал понять, что на самом деле, он срать хотел на них и их вопросы. Но Тэхён был бы не Тэхёном, если бы не поднял руку, мистер Ли закатил глаза. — Вопросы? — цыкнул он, и у Тэхёна мелькнула ухмылка. — Да, есть один, — сказал он. — А когда я могу пойти домой? Само собой, мистер Ли не был удивлён. Тэхёну бы должно пожелать старику долгих лет жизни; он намного быстрее, чем выглядел. Не успел Ким закончить следующую шутку в своей голове, как начальник оказался совсем рядом с дубинкой в руке, занося её для удара. Щёку опалило болью, и Тэхён еле удержался чтобы не упасть. Никто из заключённых больше не улыбался. — Я буду считать это за «не скоро», — выдохнув, он прижал руку к пульсирующей щеке. Как же, блядь, болит. Чёрт побери, этот старый ублюдок сломал ему его прекрасное лицо? Вероятнее всего нет, но это было чертовски больно. — Слушай меня, — прошипел мистер Ли прямо ему в лицо, и Тэхён старался не подавиться своим неровным дыханием. — Единственное, что тебе стоит запомнить здесь — это то, что тебе стоит держать свой язык за зубами, уяснил? — Да, — прохрипел Ким, всё ещё улыбаясь, отказываясь отступать, — сэр.***
Тэхён не нервничал перед встречей со своим соседом по камере. Страшно было до усрачки, если более точно описывать его чувства. Это был человек, с которым Тэхён должен будет жить или, точнее, быть запертым. Один. Если они не поладят или, что ещё хуже, если его сокамерник сочтёт Тэхёна лёгкой добычей, то это сделает его пребывание, мягко говоря, дискомфортным. Если в этой дыре и был хоть один человек, с которым Тэхён должен был хоть немного поладить, то это точно был тот парень. Хуй с этими надзирателями и охранниками, будь с ними лапочкой или не будь — это ему ничего не даст, потому, в качестве союзника нужно искать заключённого. Не то, чтобы Тэхён планировал завести друзей, он просто не хотел переходить кому-то дорогу. В основном, он просто должен был произвести хорошее первое впечатление. Его сокамерник был там, когда его завели внутрь. Он выглядел именно тем человеком, который мог надрать Тэхёну задницу; высокий, мускулистый с впечатляющим множеством татуировок и пирсинга. Он лежал на нижней койке и только ненадолго поднял взгляд, когда тяжелая дверь захлопнулась за Тэхёном. — Новенький? — спросил он, как будто это не было очевидным. Ким кивнул, и парень поднялся на локтях, чтобы осмотреть его. Он был худощавым, но хорошо сложенным, лицо было острым, а волосы висели над его лбом с окрашенными кончиками в синий. — Даю тебе неделю, — пренебрежительно выносит вердикт парень, снова закрывая глаза. — Если не меньше. — И ты пошёл в жопу, приятель, — самоуверенно ответил Ким, прежде чем остановиться. Куда тут до хорошего первого впечатления, если Тэхён ненавидел, когда к нему относились как к пустому месту. Тут уж точно не получишь никакого уважения, пока не потребуешь его. Может Тэхен и не знал многого, но это он понимал точно. Заключённый приоткрыл один глаз, на этот раз с немного большим интересом. — Как звать? — в конце концов спросил тот. — Тэхён, а тебя? — Ким улыбнулся, и парень нахмурился. Он поставил галочку в голове напротив пункта «не улыбаться так много», всё равно его улыбка была жуткой. Определённо следует поработать над своим оскалом перед зеркалом. — Можешь звать меня Вонхо, — садясь прямо, Вонхо продолжал пристально смотреть на него, будто пытаясь понять, что творится в этой голове. — И за что тебя сюда, Тэхён? — блондин неловко сместился с ноги на ногу. Это было последним, о чём ему хотелось бы болтать за чашечкой чая. — О, ты знаешь, всего понемножку, — Тэхён пренебрежительно пожал плечами. — В основном, воровал в магазинах, — солгав, Ким посмотрел на Вонхо, и он точно мог сказать по его взгляду, что того не удалось обмануть. По крайней мере, не полностью. — А что насчёт тебя? — спросил он, переводя стрелки по возможности быстрее и менее подозрительно. — Что натворил ты? — Грабанул банк, — небрежно ответил Вонхо. — Поймали. Он встал, идя навстречу к Тэхёну, легкомысленным шагом, который демонстрировал его силу и уверенность. Они были примерно одного и того же роста, но Вонхо по-прежнему, казалось, возвышался над ним. Часть Тэхёна хотела отступить, но он не сдвинулся и с места. Вонхо остановился в дюйме от блондинистого лица, прежде чем посмотрел на него, и Тэхён не мог сказать, о чём тот думал. — Я всё ещё считаю, что ты тут долго не протянешь, — прошептал он в конце концов. Его голос низкий и серьёзный, и Ким нервно сглотнул. — Такая уж участь всех со смазливым личиком. Это звучало как вызов, и Тэхён этот вызов принимает. — Во как. — Да. — Мы ещё посмотрим, — и впервые с тех пор, как они встретились, Вонхо улыбнулся. — Думаю, так и будет, красавчик.***
Вонхо, несмотря на то, что он постоянно предсказывал гибель Тэхёна в течение первой недели, на самом деле был довольно хорошим парнем. Было ясно, что он не хотел иметь много общего с Тэхёном, но последнему это подошло просто прекрасно. В любом случае, он планировал держаться в основном за себя. Однако, Вонхо предложил показать Тэхёну всё вокруг в его первый день. — Просто старайся не держаться в одиночку, — предупреждает парень, когда они вошли в зону кафетерия. — Я продолжаю думать, что ты умрёшь буквально на днях, но ты можешь пожить немного подольше. Просто не позволяй этим зверям сделать это слишком легко, понял? — Понял, — пробормотал блондин, просматривая толпу. Он не видел ничего, кроме злых, ожесточённых лиц, уставившихся на него с жестоким намерением. Все столы забитые людьми ряд за рядом, выжидали проявления слабости, как акулы, вынюхивающие кровь в воде. Вонхо провёл первую половину обеда, рассказывая ему, кто есть кто, кого избегать, у кого он может купить сигарет, кто скорее всего нападёт на него или убьёт. Тэхён внимательно слушал, ставя в голове напротив имён галочки. Тем не менее, он не исключал возможности, что Вонхо просто преувеличивал в желании каждого тут убить его (или что похуже). Когда он оглянулся, его взгляд зацепился на группе людей, которых Вонхо ещё не представил. Их было шестеро, они сидели за одним столом в центре столовой, как популярные детки в школе. Все они, казалось, были примерно его возраста, возможно, немного старше. Что действительно удивило блондина, большинство заключённых были намного его старше. Тэхён пробыл здесь лишь несколько часов, но ему этого было достаточно, чтобы понять, что место трещит по швам от банд, групп и шаек. Везде, где он смотрел, были толпы мужчин с похожими татуировками и убийственными взглядами, тихо разговаривающих между собой. Эта компания из шести человек не стала исключением. Двое из них были очень высокими, у ещё двоих были до крайности широкие улыбки, один казался недовольным и немного сердитым, но лишь один выглядел как подлинный лидер. Даже с места, где сидел Тэхён, он мог чувствовать ту вялую силу, которая исходила от этого мальчишки. Он, наверняка, был младше Кима и всё же, он сидел там, со всей этой властью и невероятной аурой мужчины, гораздо более опытным. Настолько уверенный в себе, что это было почти ощутимо. Тэхён не хотел откровенно пялиться, правда не хотел, но он, честно, не мог отвести глаз чисто физически. Поверх того, что этот парень выделялся как чёрт, он к тому же был горячим. Где-то в углу его разума мелькнула мысль о том, что все шесть из них были хорошо сложенными (особенно по тюремным меркам), но лидер стоял головой и плечами выше остальных, если говорить о том, насколько он был хорош. Крепко сложен, а его мускулы подчёркивались чёрной облегающей майкой, которую он носил под расстёгнутым комбинезоном. Глаза Тэхёна опустились на его ярко выраженные ключицы перед тем, как вернуться к красивому лицу; тёмные волосы, с слегка фиолетовым оттенком и зачесанные пятернёй назад, прямой нос, бледная кожа, острые скулы и ещё более острый взгляд. Эти глаза были тёмными и такими холодными, что Тэхён содрогнулся. Тюрьма уже не казалось ему такой уж адской. Мальчишка выглядел так, словно ему было скучно. Это была та высокомерная скука, которая приходит с осознанием, что ты лучше, чем все остальные. И Тэхён не был бы удивлён, если это окажется правдой. Парень лениво смотрел на море лиц со всей благодатью и властью, присущими королю, оглядывающему свои владения. У Тэхёна было такое чувство, словно он мог заставить людей подскочить со своих мест лишь взмахом руки. Тэхён должен был отвести взгляд. Он знал, что должен был, но не мог. Словно у этого парня была какая-то власть над ним, которую он не мог объяснить. Почувствовав на себе чужой интерес, черноволосый поймал изучающий взгляд, и их глаза встретились. Тэхён был слишком ошеломлён, чтобы сделать хоть что-нибудь, поэтому, он продолжал смотреть. Наверняка, сейчас выглядя как олень, которого вот-вот забрызгает по всему шоссе. Мальчишка пристально исследовал его, на несколько секунд дольше положенного, с нечитабельным выражением лица, он ни разу не моргнул, буравя своими тёмными глазами его собственные, прежде чем его рот скривился в церемонную ухмылку. И Тэхён тут же нашёл силы отвернуться. — Кто это? — прошептал он, чувствуя странное головокружение. Вонхо поднял глаза, чтобы узнать, на кого таращился Тэхён. Его глаза упали на банду и её лидера, который больше не смотрел на блондина, и славу богу. Он чувствовал себя добычей в когтях хищника. Вонхо оглянулся на Тэхёна, и замешательство коснулось его лица. — Не знаешь? — Нет. Кто он? — Это Чон Чонгук, — ответил Вонхо, будто это было что-то невероятно очевидное. И чтобы быть справедливым, это имя Тэхёну действительно знакомо, оно звонило в многие колокола и гремело во всех местных новостях. — Он сын главы династии Чон, одной из самых влиятельных криминальных семей во всей республике. Всё складывалось так, что он станет следующим, кто будет править за место отца. — Если он настолько влиятелен, как, чёрт возьми, он застрял здесь с нами? — спросил Тэхён, искренне недоумевая. Этот парень, Чонгук, безусловно не выглядел так, будто был заточён в этой клетке. Вонхо пожал плечами. — Откуда мне знать. Должно быть патрульным повезло, раз им удалось взять его по довольно солидным обвинениям. Видишь тех пятерых парней? Это его самые доверенные люди, копам и их повезло положить. Тэхён оглянулся на парней, окружающих мальчишку. Никто из них не был грозным или бросающимся в глаза, как их лидер, но при ближайшем рассмотрении, около них клубились нотки парфюма, которые так любила смерть: жестокости и зверства, с лёгким послевкусием садизма и тирании. Их лица так и кричали: «давай, поиграй с нами, и посмотрим, что случится». Вонхо молча наблюдал за ним. — Один совет, — сказал он, когда Тэхён снова повернулся к нему. — Не надо. Просто не надо. Не связывайся с Чонгуком и его парнями. Не смотри на него. Не суй свой нос в его дела. Просто не напоминай ему о своём существовании. Быть беде, если он заметит тебя. Тэхён сглотнул, снова бросив взгляд на тот столик. Чонгук больше не смотрел на него, но у него всё ещё было отчётливое чувство смотрящих на него глаз мальчишки, которые смотрели будто клеймо, прожигая его. «Быть беде, если он заметит тебя». Ну для этого уже немного поздно, не так ли? Ого, а это обещает быть интересным.Всё ещё пятью месяцами ранее.
Одну вещь, которую Тэхён определённо не ожидал от тюрьмы, была скукой. Эта скука, в основном, сводилась к тому, что он должен был делать домашнюю работу домохозяйки. Как будто ему снова семь лет и он пытается заработать карманные деньги (не то чтобы его родители вообще когда-либо давали ему денег). Готовить, мыть, подметать, драить, помогать в столовой — вся эта куча сразу. Тэхён ожидал безвкусную еду, проблемную и непростую атмосферу, тошнотворные комбинезоны, серую площадку для физических упражнений, нагоняющую тоску камеру и постоянный, животный страх, что в любой момент кто-нибудь нападёт. Он ожидал и паранойю, но скуку — никогда. Из фильмов он более или менее знал, что такое тюрьма или, по-крайней считал, что знал. Чего в фильмах ни разу не показали, так это обязанностей и всё то время, что даётся на размышления. Хоть и может показаться, что всё не так уж и трудно, это всё равно отстойно. На данный момент, худшим из всего была уборка в отвратительно мерзкой ванной комнате, в которой он один должен был вымывать каждый уголок в наказание. Мистер Ли ставил его на уборку в ванной регулярно три раза в месяц, и, если это не было садистской привычкой, тогда Тэхён не знает, что это было. Обычно он его так наказывал за не так надетый комбинезон, или не так брошенный взгляд, или ещё за какую-нибудь чушь. Этот человек искал любой небольшой изъян как оправдание, чтобы наказать его. Но правда была в том, что этот старик ненавидел его дерзость и хотел сделать его жалкое существование ещё более жалким. Драить ванную в одиночестве было и благословением, и проклятьем одновременно. Проклятьем потому, что чистить самому ванну очень муторно, но наряду с этим у него появлялось время, чтобы побыть наедине. Глубоко в душе Тэхён немного ненавидел быть один. В детстве его сторонились и, как бы сильно он не ненавидел это, он привык быть в одиночестве. Это стало чем-то обыденным. Кроме того, чем дольше он был заперт здесь, тем больше он начинал ценить спокойствие. По крайней мере, когда Тэхён был один, никто на него не пялился, не угрожал и не преследовал, жужжа на ухо, как сильно его хотят схватить и выебать и какой замечательной шлюхой он стал бы. Слышать это стало чем-то пугающе привычным. Ким уже сбился со счёту, сколько раз он подрался за эти две недели. Всю свою жизнь он имел дело с издевательствами и, если годы нищеты, насилия и научили его чему-то, так это тому, что ты должен стоять за себя и не давать собою помыкать. Но, кажется, как бы сильно он не сопротивлялся, сколько бы задниц не надирал, это никогда не прекратится. Не успевал он покончить с одним мудаком, как его место занимал другой. Это чертовски утомляет. Тэхён не был даже уверен, что сделал не так на этот раз, но каким-то образом он оказался снова в грязной ванной со шваброй, ведром тёплой, мыльной воды и запретом выходить, пока не останется ни пятнышка. В этот момент он по-настоящему ненавидел свою жизнь. Сейчас было время обеда (который он, конечно, был вынужден пропустить), так что у него было около часа, чтобы сделать всю работу, прежде чем люди снова начнут его беспокоить. Не желая быть застигнутым здесь на четвереньках, парень принялся за работу, позволяя своему разуму плыть по течению, счищая слой грязи со всех поверхностей. Это была неприятная работа, но и не была самой худшей. Хуже всего было то, что всё это время он оставался наедине со своими мыслями. Тэхён знал, что такое тюрьма. Вас посылают сюда, чтобы вы поразмыслили о своих неправильных поступках, раскаялись, чтобы снова стать нормальным членом общества. Несмотря на то, что Тэхён знал об этом, он избегал размышлений, как чуму. Если и было что-то, от чего он отказывался, так это встретиться лицом к лицу с прошлым. Какой в этом смысл? Это ничего не изменит. То, что сделано не воротить, и это нельзя было отменить. Обычно, чтобы избежать неприятных воспоминаний, он занимал себя. Тэхён начал много читать, гораздо больше, чем когда-либо, когда жил снаружи. Книги были чудесным средством спасения, и библиотека часто обеспечивала хороший уход от полчищ вязких людей. Всё остальное время он либо тренировался, что было ужасно — Тэхён всегда ненавидел физические упражнения, а теперь было в двадцать раз хуже, когда кучка других парней смотрела на него так, как будто они хотели разорвать его (или, точнее, его задницу) пополам. Иногда он разговаривал с Вонхо, когда тот терпел его. Они никогда не говорили о многом — Вонхо всё ещё напоминал ему, о его скорой кончине и что он вообще удивлен, что тот не помер сразу же, как оказался здесь. Но чистить ванну Тэхён ненавидел больше всего, потому что это однообразное задание оставляло ему ничего, кроме бесконечного времени на размышления. Чтобы занять свой разум чем-то другим, он позволял себе думать о случайных вещах. Мечтал о побеге, внешнем мире, хорошей еде, о гамбургерах, чипсах, музыке и кино — обо всём, чего ему не хватало. Ему стало интересно, чем сейчас занимается его сестра. Он не виделся с ней с тех пор, как был арестован. Никто не сказал ему, не хотела она или не могла поговорить с ним. Его первое свидание будет через несколько дней, и Тэхёну было интересно, придёт она или нет. Он надеялся, что да. Не желая зацикливаться на таких вещах, он позволил своему разуму блуждать в более приятных вещах, как мысли о Чонгуке. С тех пор как они впервые встретились взглядами, контакт между ними был минимален. Несмотря на зловещие предупреждения Вонхо о нежелании привлечь внимание Чонгука, за этим ничего не последовало. Младший не искал его и не пытался превратить его жизнь в ад, за что Тэхён был ему благодарен. Благодарен, но сбит с толку. Ему было чётко ясно, что Чонгуку не всё равно. Время от времени он чувствовал на себе пристальный взгляд, только чтобы поднять свой навстречу и увидеть Чонгука, смотрящего на него с нейтральным выражением лица, за исключением его фирменной ухмылки. Ким не знал, хотел ли он чего-то или какими были его намерения. И это было необычно, потому что кто-нибудь другой сразу ясно бы дал понять, что ему от него нужно. Чонгук в целом сбивал с толку. Тэхён понятия не имел, что о нём думать и с чего начать. Он был совсем другого уровня. Как лев, гуляющий среди стаи бродячих собак. Все его уважали или, по крайней мере, боялись настолько, чтобы притворяться. Он казался таким холодным и сдержанным всё время. Но Тэхён видел темноту и что-то опасное, скрывающееся за пределами фирменной ухмылки. Да, Чонгук ещё не причинил ему вреда, но всегда было острое осознание того, что он может. Это и дало мальчишке власть над ним, и Тэхёна это бесило. Скребя грязные плитки пола в душе, он удивлялся, как удалось поймать Чонгука. У кого-то из семьи с такой силой должны быть средства и влияние, чтобы избежать тюремный срок. Разве у мафии, или кем бы там не была семья Чон, не должны быть связи с полицией и судом? Если да, то как их наследник оказался за решеткой, как обычный преступник? Тэхён был настолько погружён в свои мысли, что почти упустил то, как открылась дверь в ванную. К счастью, в последний момент приглушённый крик и звуки потасовки у дверей ванной предупредили его о внезапном присутствии других людей. У Тэхёна не было времени подумать. Ему было плевать, что они делали тут; всё, что он знал, было то, что он не хотел быть пойманным ими. Схватив швабру, ведро, бутылку с отбеливателем и другие признаки того, что он был тут, блондин быстро нырнул за стенку душевой. Она была низкой, но, свернувшись клубком, он смог полностью спрятаться за ней. Тэхён затаил дыхание, прижимая швабру к груди, прислушиваясь к приближающейся возне. Теперь он понял, что это была группа людей, а не один или двое, как ему показалось вначале. Множество голосов, говоривших приглушённым тоном, приближались, когда что-то или, скорее, кто-то тащился вместе с ними. К большому ужасу Тэхёна, они вошли в душевую зону. Если бы они остались стоять среди кабинок, его бы никто не увидел, но в душевой они будут прямо возле него, лишь в каких-то пяти шагах. Достаточно одному из них бросить взгляд в сторону — и Тэхёна поймают. Бежать было поздно. Единственным выходом для него было оставаться как можно более спокойным и молчаливым и надеяться, что они слишком сосредоточены на том, кого взяли с собой, чтобы заметить постороннего. Тэхён никогда не молился, но когда голоса стали приближаться всё ближе и ближе, он зажмурил глаза: «Эй, Бог, это Тэхён. Слушай, я знаю, что не был хорошим человеком. То есть, если бы я был хорошим, то я бы, безусловно, молился, но, пожалуйста, не дай им убить меня. Спасибо. Передавай привет бабуле. О, и присмотри, пожалуйста, за Соджон, если я все-таки умру. Просто пусть она знает, что хотел бы я быть братом получше, ладно?» Мужчины заходят в душевую, останавливаясь совсем недалеко от Тэхёна, но, к счастью, никто из них не оглядывается. Их пятеро или шестеро, Ким не может с точностью сказать; все, что он видит — это как кто-то тащит за собой другого человека, тот брыкался и кричал, но они были сильнее, и Тэхён точно не собирался помогать. Они кажутся знакомыми, но он не может понять откуда. До тех пор, пока не услышал его голос. — Пустите его, — голос Чонгука полон власти, и люди, в которых теперь Тэхён узнает его приближённых прихвостней, отступают, оставляя распластанного мужчину на полу, слишком оглушённого, чтобы попытаться убежать. Этого человека Тэхён не знает, но выглядел он ужасно — на его испуганном лице уже начинают проявляться уродливые синяки. Под этим углом Тэхён не мог разглядеть Чонгука, и старшего пугает, что этот парень вне зоны его видимости. Тэхёну плевать, почему они здесь. Ему всё равно, что сделал этот мужчина, чтобы разозлить Чонгука. И ему определенно начхать, что Чонгук сделает с ним. Они могут хоть убить этого парня, его это не колышет. Тэхёна волнует только его жизнь. Чонгук говорит что-то таким низким голосом, что Тэхён ничего не слышит из-за бьющего в ушах пульса. Мужчина дрожит и растерянно возражает. Тэхён не может ничего разобрать, но, судя по тому, как один из банды злобно пинает его в спину, его ответ не устроил Чонгука. — Клянусь, Чон, пожалуйста. Это был не я, не я, — мужчина звучит жалко, но никакая жалость не волнует сердце Тэхёна. Потому что никто здесь не безвинен, никто не заслуживает его сочувствия. Это то, что Тэхён говорит себе снова и снова, заставляя себя игнорировать крики этого человека. В любом случае, он ничего не мог сделать. — Тогда кто? — это первый намёк на злость, который Тэхён слышал по обычно спокойному голосу Чонгука. Тот явно был сильно раздражён. — Я не знаю, — причитает мужчина, жалкие слёзы текут по его избитому лицу. — Клянусь, я понятия не имею, пожалуйста. Тишина — самая страшная часть. Чонгук отдаёт какой-то немой приказ, и все как один начинают бить мужчину. Тэхён зажмуривается. Только когда звуки насилия стихают, он осмеливается снова посмотреть на них и всё, что Тэхён видит, это мятая куча на земле, медленно растекающаяся кровью по плиткам, которые Тэхён лишь несколько минут назад драил. Он не умер. Ким мог разглядеть, как поднимается и опускается грудь мужчины. Никто больше не обращает на него внимания, все переместили всё своё внимание на Чонгука, что по-прежнему был вне поля зрения. — Что нам теперь делать? — спрашивает один из них, чей голос мог принадлежать Намджуну. — Продолжаем искать, — мрачно отвечает Чон, и Тэхён выдыхает с облегчением. Похоже, они тут со всем закончили и, как только они уйдут, он сможет сбежать и притвориться, что ничего не видел. Ему почти удалось. Он был так близок к тому, чтобы уйти незамеченным. Так чертовски близко. Если бы только он не пошевелил рукой и случайно не стукнул по бутылке отбеливателя рядом с собой. Если бы только бутылка не опрокинулась с громким стуком. Но она упала — и все пятеро лиц обернулись прямо на него. — Какого хрена? — невысокий блондин нахмурился, и жизнь Тэхёна промелькнула перед его глазами. Тэхён не думал, что он доживёт до пожилого возраста. Точно так же как и не думал, что он умрёт в двадцать пять в тюремной ванной, которую он даже не закончил мыть. Но вот он здесь, перед бандой убийц, которые только что избивали человека до полусмерти и наткнулись на свидетеля данной сцены. Не медля ни секунды, он подскакивает с места и бежит со шваброй в руке. За ним раздаются озлобленные крики. Они могут в конце концов словить его, но он всё равно должен попытаться; если Тэхён сможет выскочить за дверь, он будет в безопасности. Ким перепрыгивает низкую стенку и только минует душевую кабину, как его хватают за комбинезон и тянут назад. Шанса на побег больше нет. Когда бегство перестает быть выбором, остаётся только драться. Используя единственное оружие, которое у него есть, он размахивается и со всей силы ударяет того, кто его словил, концом швабры. Парень (Джин?) от неожиданности вскрикивает и пятится назад. Размахивая шваброй, как мечом, Тэхён начинает яростно бить по любому, кто осмелится приблизиться. — Чего вы ждете? — он слышит раздражённый голос Чонгука поверх собственного бьющегося сердца. — Просто схватите его уже. Парень ниже делает попытку справиться с ним, но Тэхён ошарашивает его по лицу. — Чимин! — кричит блондин, разозлившись ещё сильнее, когда низкий парень попятился назад, держась за лицо. Он бросается на Тэхёна с играющими чертями в тёмных глазах, но Ким успевает ударить ручкой швабры в живот, и парень падает. Тэхён пульсирует адреналином и весь вибрирует им — ему страшно, но в то же время он словно непобедим. Он не останавливается и каждый раз, когда кто-либо из них приближается, он отбивается шваброй. Тэхён приближается всё ближе и ближе к двери, к свободе, когда Чонгук вдруг снова начинает говорить, явно не обрадовавшись неспособности его людей поймать Тэхёна. — Вот ведь, — рычит он. — Я всё должен делать сам? Чонгук двигается быстро. Пугающе быстро. Настолько, что Тэхён по факту даже не замечает его, пока темноволосый не оказывается прямо перед его носом. С горящими глазами, Чон хватает деревянную ручку швабры и толкает её в лицо Тэхёна с неожиданной силой. Слишком ошеломлённый, чтобы даже вскрикнуть, руки Тэхёна соскальзывают со швабры и Чонгук легко вынимает её из ослабевшей хватки старшего. Он наносит удары снова и снова, словно освобождая накопившееся раздражение. Каждый раз, когда Тэхён пытается встать, его сбивают с ног. Чонгук беспощаден и неумолим, и впервые с момента своего прибытия, Тэхён действительно боится за свою жизнь. Чонгук ему не по зубам. Спустя время Чон останавливается, и Тэхён не может найти в себе сил, чтобы оттолкнуться от земли. Боль исходит из любой части его тела, и ему хочется рыдать. Но он скорее умрёт, чем проявит такую слабость перед этими людьми. Кто-то хватает его за волосы и тянет вверх так, что ему ничего не остаётся, кроме как посмотреть на стоящего перед ним Чонгука. Мальчишка опускает швабру на колено, ломая её пополам с громким треском и Тэхён испытывает ужасное чувство, что Чонгук, на самом деле, хочет его позвоночник вот так вот сломать. — И кто, — голос Чонгука по-прежнему низкий и грубый, — ты, блядь, такой? Рука в его волосах сжимается, и блондин знает, что если не заговорит, это будет означать только ещё большую боль. Чон знает его или, по-крайней мере, слышал о нём, но до этого Тэхёну на ум не приходило, что тот не знает его имени. Упрямая часть не хочет раскрывать себя, но это было бы глупо. — Т-Тэхён, — он ненавидит себя за заикание, но Чон, кажется, не замечает этого. Его чёрные глаза направлены на лицо перед собой. — Тэхён, — медленно повторяет Чонгук, даже не моргая, держа в руках половину сломанной швабры, — и что ты здесь делал, Тэхён? — Я убирался, — отвечает блондин, и это правда, он бы и не смог придумать лучшей лжи. По крайней мере, швабра и отбеливатель подтверждают его историю. — Ну, это прискорбно, — бормочет Чонгук, лениво крутя ручку от швабры, как жезл, в руках. — Прискорбно для тебя. Вот оно. Вонхо был прав. Он вот-вот умрёт. Чонгук убьёт его и, вероятно, смоет его тело в унитаз. — Итак, Тэхён, — продолжает Чон, его голос приобретает пугающе спокойный тон. — Что мы теперь будем делать? Ким всё равно умрёт, так что и речи быть не может о том, что последние минуты своей жизни на этой земле он будет умолять и рыдать, как какой-то мусор. — У меня есть предложение, — говорит он, и Чонгук на самом деле выглядит немного удивлённым на долю секунды, прежде чем поднимает бровь и ухмыляется. — Слушаю. Тэхён облизывает губы и чувствует вкус крови. Он произносит ещё одну безмолвную молитву, прежде чем запечатать свой смертельный приговор улыбкой. — Почему бы тебе не взять эту швабру и не засунуть её себе в задницу, дорогуша? Не стоит говорить, что никто не засмеялся. На самом деле никто даже не смеет двинуться или что-то сказать. Чёрт, никто даже дышать не смеет. Все взгляды устремлены на потрясенное лицо Чонгука. Его глаза расширяются, а рот открывается и закрывается, как будто он с трудом переваривает то, что только что ему сказали. Ни один из его головорезов не улыбается, все их лица мрачны, словно они ждут, когда Чонгук даст им знак порвать Тэхёна на части. Напряжение толстое и тяжёлое и, кажется, давит со всех сторон (или, быть может, это просто колено Хосока, что впивается в спину). — Ты. Маленькая. Дрянь, — медленно, слово за словом, произносит Чонгук, прежде чем разразиться хриплым смехом. Он смеётся так сильно, что чуть не сгибается пополам, и звук такой внезапный и неожиданный, что все в комнате, кроме самого Чона, замирают, на этот раз не зная, что делать. Никто не начинает смеяться вместе с ним, но всё напряжение пропадает, и впервые за всё время Тэхён может хоть немного вдохнуть. Чонгук приседает на корточки, всё ещё посмеиваясь, чтобы быть ближе к лицу блондина. Тэхён сгорает от нетерпения. Чонгук мог смеяться, но это не означало, что он не собирался раскроить его череп этой же шваброй. Но он этого не делает. Наоборот, Чон дотрагивается деревянной ручкой до подбородка Тэхёна и поднимает его голову, чтобы снова посмотреть в глаза. Но в этот раз, во взгляде танцуют искорки забавы, а не темнота и угроза. — Ты мне нравишься, Тэхён, — говорит Чонгук. — У тебя есть мужество, отдаю должное. Мне бы стоило убить тебя, но не стану. Я оставлю тебя в живых, но если ты расскажешь кому-нибудь о том, что видел здесь, я лично переломаю тебе все кости и спихну твоё искалеченное тело в мусоропровод. Ты меня понял, дорогуша? Ким не может поверить в свою удачу. Вот, великий и ужасный Чон Чонгук, проявляет к нему милосердие. А дареному коню в зубы не смотрят, и Тэхён вскакивает, как только руки в его волосах ослабляют хватку. — Понял! — как можно быстрее говорит он, подмигивая через плечо, и исчезает за дверью, пока Чонгук не передумал.***
Прошла почти неделя с тех пор, о чём Тэхёну нравится думать, как о своём самом удачном побеге в жизни и всё, кажется, вернулось к нормальной жизни. Какая-то часть его боялась, когда он выбегал из ванной, что Чонгук просто играет с ним, как кошка с мышкой, и что он рано или поздно выследит его и действительно убьёт. Но этого не произошло, и Ким постепенно перестал оглядываться через плечо. Тэхён ненавидел принимать душ в тюрьме. Открытая планировка означала, что уединения не существует. И если он думал, что, как другие мужчины смотрят на него, когда он носит комбинезон, было самым ужасным, то-то, как они смотрят на него голым, было в миллион раз хуже. Он чувствовал себя грязным и оскорблённым, просто стоя с ними рядом. И после того, как на него напали в седьмой раз, блондин решил начать принимать душ в другое время, чем все остальные. Конечно, надзиратели не допустили бы этого, поэтому, Тэхён бесил мистера Ли, пока тот не поставит его на уборку в ванной. Он вымыл всё так быстро, как только мог. Тем не менее, часть его всё ещё боялась, что Чонгук и его банда нагрянет к нему в любой момент, но никто не пришёл, и Тэхён закончил уборку с пятнадцатью минутами в запасе. Пятнадцать драгоценных минут, когда он мог спокойно принять душ, не защищаясь от похотливых заключённых. Не желая тратить впустую свое время, Ким разделся, сложив комбинезон и включил воду, позволяя теплу смыть грязь и пот последних нескольких дней. Когда он мылся один, он мог петь. Он скучал по музыке и проводил довольного много отведённых на интернет минут в поисках своих любимых исполнителей на ютубе. Тэхён бы хотел, чтобы у него был планшет или радио, но и пением в ванной можно было расслабиться. — У тебя приятный голос. — Господи Иисусе! — вскрикивает парень, чуть не падая. — Почти. Чонгук, — разумеется, это был Чонгук во всей своей самодовольной красе. Непринуждённо опирающийся о стену, за которой Тэхён прятался неделей до этого, так, словно он был здесь хозяином. Чон ухмыльнулся, когда его глаза скользнули по обнажённому телу парня, и Тэхён как никогда почувствовал внезапную потребность прикрыться. — Какого черта ты здесь делаешь? — западавшая мысль мелькнула в голове, что ему бы следовало быть вежливее с Чонгуком, но он настолько разъярён, что злость подавляет здравый смысл. — А ты как думаешь? — спрашивает Чон, расстегивая молнию на комбинезоне. — Тебе нельзя сейчас мыться, — замечает Ким и краснеет, когда Чонгук смотрит на стекающую между его ног пену. — Я делаю что хочу, — полностью обнажённый заключённый медленно шагает под струи прохладной воды. И вместо того, чтобы включить другой душ, он ступает под один с Тэхёном, так, что их тела практически прижаты друг к другу. Старший делает шаг назад, отводя глаза (потому что, хорошо, да, у Чонгука выпирает, как у коня, и Тэхёну совершенно не нужно, чтобы эта картинка стояла у него в голове, спасибо большое). Он так старается избегать глазами обнажённого Чонгука, что мыло, которое он держал, выскальзывает из рук и проезжается по полу. Они оба уставились на упавшее мыло в тишине, с минуту слышался только шум льющейся воды. — Наклонишься и поднимешь, дорогой? — спрашивает Чонгук таким наигранно простодушным голосом с передёрнутыми в самодовольную ухмылку губами, что у Тэхёна руки чешутся. — Пошёл бы ты, — отвечает блондин, и Чонгук выгибает бровь, наклоняя голову вбок. Ким хочет уйти, но если Чонгук нашёл время, чтобы разыскать его, ему точно не удастся легко сдриснуть, пока мальчишка не даст команду: «можно». С этим нужно покончить прямо сейчас. — Чего ты хочешь? — просит Тэхён, и в глазах напротив горит прежний огонёк. — Что, больше не называешь меня дорогушей? Это ранит. — Знаешь, что ещё ранит? — шипя спрашивает блондин, Чонгук ждёт. — Получать несколько раз рукояткой грёбаной швабры, — его голос максимально близок к наглому тону. — Почему бы тебе не рассказать об этом Чимину? Или Юнги? А может Джину? — перечисляет младший и Тэхёну нечего ответить. Обычно он не думает о благополучии людей, с которыми дрался. Чонгук поднимает руку, чтобы провести ею по заживающим цветочным следам, которые он оставил на груди старшего. Его прикосновения нежны, но пальцы жгут кожу в каждом месте, где они касались. Тэхён вздрагивает — и Чонгук отстраняется. — Что тебе нужно? — Тэхён вновь повторяет свой ранее озвученный вопрос, внезапно почувствовав сильную усталость. Он больше не может прочитать выражение лица напротив и он устал от игр, в которые играет Чон. — Мне любопытно, — мальчишка смотрит изучающе. — Почему ты здесь? — Я моюсь. Глаз Чонгука дёргается, и Тэхён понимает, что нарывается. — Я имею в виду, почему ты в тюрьме? — Кража в магазинах, — сухо усмехается Тэхён, и губы Чонгука изогнулись в понимающей усмешке. — За магазинные кражи теперь дают пожизненное? — он интересуется, и у Тэхёна кровь стынет в жилах. — Как ты узнал? — спрашивает старший, чувствуя как его мозг начинает работать. Кто ему сказал? Чонгук не мог знать, не так ли? Боже. — Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, — заявляет черноволосый, в его голосе безошибочно слышится уверенность в своих словах. — Если ты так много знаешь, то почему спрашиваешь меня? — Ким благодарен, что его голос не дрожит. Впервые на лбу Чонгука появляется небольшая морщинка. — Эта часть твоего досье запечатана, — признаётся младший, и Тэхён выдыхает с облегчением. Значит, он всё-таки не знает. — Почему тебя это волнует? Чонгук внезапно вновь оказывается слишком близко, прижимаясь теснее, глядя на блондина сверху вниз, у Тэхёна перехватывает дыхание. — Я ведь уже говорил, — голос мальчишки глухо урчит в груди, и Тэхён не может найти в себе сил отстраниться, даже несмотря на то, что каждая клеточка кричит об этом. — Ты мне понравился. Ким, кажется, забыл как дышать. Чонгука стало слишком много, слишком всепоглощающий, подавляющий все мысли и здравый рассудок, он заставляет голову идти кругом. Ким не может ясно мыслить около Чонгука. — Так скажи мне, Тэхён, — мурлычет мальчишка рядом с ухом. — Что ты сделал? Большая рука скользит по его обнажённой мокрой спине, и блондин пугается того, как сильно он хочет просто отдаться ощущениям, физической привязанности, которую он никогда не понимал. Его пугает, как сильно он хочет уступить себя Чонгуку. Но он не может этого допустить. И он не позволит. — Хочешь знать, что я сделал? — Тэхён наклоняется, чтобы шепнуть на ухо младшему. Парень послушно напевает в ответ, продолжая водить руками по телу блондина. — Тогда разберись с этим сам, малыш, — и с этими словами он ловко выгибается из крепкой хватки, хватая комбинезон, оставляя Чонгука стоять под струями тёплой воды. К огромному облегчению Тэхёна, парень не делает ни малейшего движения, чтобы остановить его или даже последовать следом. — Тэхён. Когда он оглядывается через плечо, Чонгук ухмыляется ему, всё ещё продолжая стоять на том же месте. — Да? — Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать, — Чонгук на самом деле звучит искренне, и поэтому вместо того, чтобы отмахнуться от него так, как он делал это раньше, Тэхён широко улыбается. — Буду иметь это в виду, — говорит он через плечо, выходя из ванной. Его не покидает чувство буравящего спину взгляда Чонгука, пока за ним не захлопывается дверь.