Одержимость

В нечеловечески синих глазах плещется ледяная ярость. — Ты спал с ней без моего разрешения. Ты действительно думаешь, что это сойдёт тебе с рук? Лицо моего личного палача приблизилось, ледяные губы, едва касаясь, скользнули по шее. Острая боль от укуса — как ожог, но шёлковый язык сразу гасит пламя, слизывая капли крови. Холёные длинные пальцы медленно выкручивают соски, то оттягивая их, словно хотят оторвать, то резко прижимая, и моё распятое тело помимо воли выгибается. Скованные над головой запястья дрожат от напряжения. Страх холодными колючими иглами впивается в позвоночник, в мозг, но от этого возбуждение почему-то становится еще сильнее, ещё слаще и невыносимей. — С ней было… Мы это сделали… только один раз… — Мне всё равно — один раз или сто. То, что ты держал её в объятьях, уже достаточная причина. Палец Ясона снова погружается внутрь меня и скользит неторопливо, нежно лаская точку наслаждения. Потом добавляется второй палец, третий — растягивая, наполняя тянущей сладкой болью, — и мое напичканное афродизиаками тело содрогается от желания кончить. — Всё ещё пытаешься отстоять свою независимость? Может, громко повизжишь для разнообразия? — Нннгх…. А-а-а-а-а-а-а! — невозможность противостоять моему совершенному палачу рвёт на части. Тело захлёбывается от желания пить коктейль из боли и похоти до потери сознания, до потери себя, до спасительного безумия. — Я позволю тебе кончить, Ри-ки. Столько раз, пока ты не пожалеешь, что был с Мимеей. — Ясон! Это не повторится! — С отчаянным криком Рики вскинулся на кровати и только после двух хрипящих вдохов осознал, где находится. Собственная квартира. Спальня. Кровать. А в ней… Кто? Осторожно потянув одеяло, Рики непонимающе уставился на спутанные русые кудри, плавную округлость бедер и тяжелые полушария грудей. Мимея? «Марианна», — подсказало сознание. Рики обессиленно откинулся на подушку и с тоской представил сегодняшнее утро. Он опять будет прятать глаза, извиняться, объяснять, успокаивать девушку, а потом долго стоять под душем, пытаясь смыть ночной кошмар, зная, что это невозможно. Его уже никогда не смыть. Рики им пропитан. И с каждым днем — вернее, ночью — связь с тем, что было там, крепнет. Едва тело проваливалось в сон, сознание рвалось из него словно шарик, надутый гелием. И Рики его отпускал — туда, к нему. А потом… Бывало по-разному — не всегда с болью, отчаянием и ненавистью, как сегодня. Рики знал: кошмар с Мимеей будет повторяться вновь и вновь после каждого секса здесь, такого желанного вначале и с отвратительным послевкусием после — словно изменил или предал. Рики второй год жил с оглядкой на другую реальность, и верил, что однажды сможет уйти туда насовсем. Не умереть, нет, а именно уйти. Ведь тело — это всего лишь одежда для мозга — так, кажется, говорил Ясон? И если жизнь — реальность, данная нам в ощущениях, то зачем сомневаться? Дневное существование не выдерживало никакого сравнения с ночной реальностью. Она была ярче, эмоциональней. Она не желала отпускать, клеймила, привязывала, и тело Рики почти каждое утро доказывало — саднящими царапинами, укусами, болью внутри или судорогами уставших мышц — в какой реальности оно чувствует себя по-настоящему живым и желанным. Вот и сегодня утром — свежие следы зубов на шее, лиловые отметины на запястьях — привычная картина после такого сна. Потрясение партнерши тоже предсказуемо. — Это... сделала я? — с тихим ужасом прошептала девушка, оглядывая любовника. — Да, ты, — интонацию и позу уже не надо было репетировать, не впервой, — и поэтому мы с тобой больше не будем встречаться. Мне не нравится насилие. Скорбное выражение лица Рики не допускало иных толкований, и, слава богу, нынешняя ночная пассия оказалась понятливой. Она молча оделась и покинула квартиру без вопросов и претензий, пискнув на прощанье: «Извини». Рики был готов расцеловать девушку, подарившую ему лишние полчаса на подготовку к трудовому дню. Удалось нормально позавтракать, дольше понежиться под душем и привести себя в порядок не наспех, а вдумчиво и спокойно. Непосредственный босс уже не раз делал замечания по поводу внешнего вида и отсутствующего взгляда, так пусть сегодня у начальника к нему претензий не будет. Отражение в зеркале подтверждало: не будет. Прорисовывающая рельеф черная футболка, такого же цвета стильные джинсы, обтягивающие крепкую задницу, мягкие мокасины и любимая кожаная куртка. Зрачок сливается с темной радужкой, и обрамленные густыми ресницами глаза кажутся большими и выразительными, а взгляд — агрессивным. Непослушные пряди падают на лоб и топорщатся в художественном беспорядке, придавая образу диковатую завершенность. Рики улыбнулся своему отражению и тут же чертыхнулся: «Съешь лимон, придурок, ямочки на щеках — не из твоей оперы». Рики работал в фармацевтической компании «Medan», которая имела обширную сеть собственных аптек. По штатному расписанию — директор по развитию в одном из подразделений (старший помощник младшего дворника, как шутил он в разговорах с немногочисленными приятелями). Но фактически Рики работал в теневом сегменте. Это произошло не сразу. Катце — доверенное лицо владельца «Medan» Ясона Минка — почти год присматривался к новичку. Рики предполагал, что он не единственная кандидатура, попавшая на карандаш правой руки босса, но финальную гонку выиграл уверенно. Сначала были многочисленные проверки на лояльность, мелкие поручения, напрямую не связанные с основными должностными обязанностями, короткие встречи с рыжим начальником (все до единой неслучайные, Рики это чувствовал), а на финише — приглашение скоротать вечер в баре. — У меня внезапно сорвалась деловая встреча, — сказал тогда Катце, — надо пересидеть где-то пару часов до следующей. Составишь компанию? Заодно и поговорим. От таких предложений не отказываются. Рики и не собирался. Его «дневная» жизнь выцветала с каждым днём, становилась пресной и безвкусной, а предложение Катце могло наполнить её хоть каким-то смыслом и красками. Неважно, какими именно. Рики согласился бы даже на роман с ярким и внешне непробиваемым боссом, хотя у него не было опыта однополых отношений в этой реальности. Катце ожидания оправдал. Правда, не романтические. Начиная с той встречи в баре жизнь Рики заиграла новыми гранями, но чем дальше, тем больше напоминала хождение по лезвию ножа. Ошибёшься — ты труп. — Контрафакт не всемирное зло, — стильно одетый Катце потягивал дорогой коньяк, спокойно и уверенно глядя в глаза Рики, — просто способ зарабатывать деньги. К примеру, ты же знаешь, что дропаверин — основное действующее вещество «вейса». Очень недорогое в производстве. В чем проблема упаковать легко синтезируемый дешевый препарат в родную упаковку «вейс» и продать его по цене известного бренда, грамотно замиксовав партию продукции? Закупать патентованные лекарства для реализации тоже можно с умом, серый импорт — распространенная практика. Откровения Катце Рики не шокировали: он предполагал нечто подобное. Всё же фармацевтический бизнес считается третьим по прибыльности после торговли оружием и наркотиками; странно было бы предполагать, что владелец именно этой компании белее и пушистее других. Просто Рики не представлял реальных масштабов «бедствия». И того, что серый импорт и производство дженериков являются самыми безобидными способами получения сверхприбылей. Но чем бы помогли знания? Увольнение с такой работы изначально означало некролог и траурные венки на свежей могилке. И хотя в ночной реальности Рики работал на черном рынке и ничего не боялся, в дневном существовании за спиной не было ни Катце, ни любимого блонди. Это немного напрягало. И помогало сделать выбор.

***

Доктор Ам проводил очередную пациентку и, потягиваясь, рухнул в рабочее кресло. «Мммм, еще один клиент и всё! Потом к Ясону, — Рауль откинул голову и мечтательно улыбнулся, предвкушая (и даже мысленно режиссируя) приятный уикенд в компании друга. — Сначала изысканный ужин, хорошее вино, приятная беседа, потом партия в снукер… К ночи — умелые жрицы любви, ну или жрецы — тут как пойдет». Шорох у двери выдернул доктора Ама из приятных мечтаний. Резко повернув голову, он уставился на стройного рыжего мужчину. Тот грациозно — словно дикая кошка — просочился в кабинет и вежливо поздоровался. Дорогой костюм, стильная прическа, уверенный взгляд чуть раскосых янтарных глаз — приятное зрелище. Зеленые глаза светила психиатрии плотоядно сверкнули. — Кат-це, — доктор Ам нацепил одну из профессиональных улыбок, — какое счастье привело вас ко мне в столь неурочное время? Рыжий поёжился под вылизывающим докторским взглядом. Увы, он знал цену этому умиротворяющему голосу и обволакивающей зелени выразительных глаз. Катце не обманывался — так выглядит удав на охоте. — Доктор Ам, не могли бы вы побеседовать с нашим сотрудником? — рыжий застыл, стараясь не смотреть в глаза психоаналитику. — А зачем мне с ним беседовать? — улыбка Рауля стала еще шире. — Мои услуги ему вряд ли по карману. Или это личная просьба вашего босса? — Бросьте, доктор, — Катце иронично скривился, — вы же знаете, что Ясону плевать на сотрудников. И даже на деловых партнеров, пока они не доставляют неприятностей. Это моя личная просьба. — Вот за что я вас лю… кхм, терплю, Катце, так это за феерическую, непробиваемую наглость. Только вам, рыжее недоразумение, могло прийти в голову использовать мои дружеские отношения с Ясоном в своих личных интересах. — Со всем уважением, доктор — но не в своих, а в интересах фирмы. Мне пока некем заменить данного сотрудника, тем более, что он прошёл все проверки на лояльность. Квалифицированные и умеющие держать язык за зубами люди редкость в наше время. Вам ли не знать? — Катце, вы меня умиляете, — мимолетная заинтересованность Рауля сменилась ехидством. — Вы так искренне уверены в своей незаменимости и безнаказанности! Кстати, как вы ухитрились без записи и пропуска пройти через охрану, ресепшн и моего секретаря? Ах, нет-нет, не рассказывайте, — психоаналитик протестующе замахал руками, — я оставлю этот ребус на десерт. — Господин Ам, я ни в коей мере не хотел… Игривое выражение словно маска сползло с лица психоаналитика. Перед Катце сидел жёсткий, циничный и хладнокровный человек. Профессионал, для которого люди — подопытные кролики или сломанные игрушки, которые так интересно чинить. Взгляд Рауля уже не вылизывал, а просвечивал, как рентген. — Ладно, мое время дорого. Приводите своего человека на следующей неделе. Если его случай будет мне интересен, я сделаю скидку. Но скажу честно, я бы с бОльшим удовольствием покопался в ваших мозгах. М-м-м, подумаю, как это устроить, — Рауль демонстративно оскалился и внезапно подмигнул Катце. — Не переживайте, вам это ничего не будет стоить. В денежном выражении. Липкие щупальца иррационального страха сдавили ребра рыжего просителя. Нет, он не вылетел пулей из кабинета, не потерял лицо, но следующие пять минут действовал, как робот: «Спасибо, доктор Ам. До свидания, доктор Ам. Было приятно познакомиться, Лиза. Да, записать на следующую неделю». Отпустило Катце только за порогом частной клиники. Дрожащей рукой он вытряс из пачки тонкую сигарету и с наслаждением закурил. А стоило ли нарываться ради... кого? Не друг, не приятель, не любовник. Просто нужный работник. На данный момент нужный, а в перспективе… Мда, облегчил себе жизнь называется. Катце задумчиво хмыкнул и направился к машине. Обеденный перерыв закончился, Ясон ждал с отчетом.

***

Разомлевший после хорошего ужина и бутылки Chateau Cheval Рауль лениво выбирал позицию для удара. Красный шар чисто влетел в лузу, биток откатился к цветному. Удачно. Психоаналитик довольно ухмыльнулся и поставил кий. Партия в снукер шла неспешно, с перерывами на разговоры и виски со льдом. Рауль грациозно опустился в кресло рядом с Ясоном, посмотрел на друга и в притворном возмущении вздернул бровь. — Ты знаешь, Ясон, что твой рыжий гений подделал пропуск в мою клинику? И заменил фамилию назначенного на приём пациента на свою. А секретарю он предъявил завизированное тобой письмо и сказал, что его необходимо вручить мне лично, да ещё с парой фраз, которые нельзя доверять даже бумаге. Если сначала Ясон хихикал, то к концу обличительной речи громко ржал. — Ра, ну скажи, что он прелесть! — Прохвост он, а не прелесть, — недовольно буркнул Рауль, — но надо отметить, предприимчивый прохвост. Я боюсь предположить, на что готово пойти это рыжее чудовище ради достижения личных целей. Ясон удивленно вскинул брови. — А с какими целями он к тебе приходил? Это уже интересно. — Просил помочь какому-то вашему сотруднику. Я даже фамилию не спрашивал. Катце сказал, что заменить парня сейчас некем, а он проверенный, квалифицированный, бла-бла-бла и всё такое. В общем, я пообещал принять. Нарочито равнодушный тон, взгляд в сторону — Ясон не был психологом, но просчитал друга на раз-два-три. Не потому, что Ам не умел скрывать свои чувства или включать по щелчку психоаналитика (о, это он умел отлично!), просто еще подростками Рауль и Ясон договорились всегда быть друг с другом искренними, ничего не скрывать — ни плохое, ни хорошее. Жизнь показала: это было правильное решение. Иметь рядом человека, перед которым не боишься открыться полностью, с которым можно не юлить, не лицемерить даже в мелочах, кто тебя постарается понять и в любом случае примет и поддержит — это ли не счастье? Такой и должна быть настоящая дружба. — Ты его хочешь, Рауль, – задумчиво произнёс Ясон и тут же вскинул руку в протестующем жесте. — Только не вымораживай меня взглядом, пожалуйста. На меня твои приёмчики не действуют. Давно это с тобой? — Ну… Я периодически фантазирую о сексе с Катце. Особенно хороши фантазии правой рукой. Повисшую в бильярдной красноречивую паузу прервал сам Рауль. Сначала тихо захихикал, потом засмеялся во весь голос. Ясон присоединился мгновеньем позже, хохоча открыто и смахивая несуществующие слёзы. Довольно редкое зрелище, даже для Рауля, который искренне считал, что Айсменом друга называют вполне заслуженно. — Я рад, что развеселил тебя, дорогой, но у меня всё чаще возникает желание твоего Катце... — немного запнувшись, Рауль постарался произнести окончание фразы максимально нейтрально и дружелюбно, — придушить. Отдашь мне его на растерзание, м? — Вот же тебя заклинило, — Ясон продолжал веселиться. — А ты сделай ему выгодное деловое предложение. Например, толкнуть пациентам партию неучтенных медикаментов исключительно в пользу банковского счета Катце. Это единственная эрогенная зона моего подчиненного, я точно знаю. — Раулю показалось, что в последней фразе друга сквозила обида. — Не поверишь, но я ему однажды предложил дружеский секс — ну так, для разнообразия, а он знаешь, что ответил? Цитирую: «Ясон, мы с тобой эмоциональные кастраты. Так какая разница, кому вставлять?». — И словно припечатал, — Да ты и сам такой же, Ам. Одноразовой акции тебе всегда достаточно. Рауль слушал и мрачнел. Слова друга задевали за живое, и психоаналитик понимал, почему. Даже без поверхностного психоанализа. Профессиональная заинтересованность, невозможность получить желаемое, удивление, симпатия, зацикленность на решении задачи — вот по такой схеме всё и развивалось, медленно приближаясь к закономерному, но такому неожиданному для Рауля финалу. Влюбился. Но сказать Ясону... Нет. Пока нет. И Ам постарался увести разговор в сторону. — Знаешь, не могу избавиться от ощущения, что с этим навязанным Катце пациентом что-то не так. Чтобы сам рыжий за кого-то просил... Это странно, не находишь? — Меня это тоже интригует, Рауль. Ты будешь держать меня в курсе? — Ясон задумчиво взглянул на друга и кивнул своим мыслям. — Когда к тебе приходит этот болезный? Через пять дней? Я подъеду в клинику. Хочу сам его увидеть.