(Pick me up) - Playing With Fire

На открытом поле для перестрелок тихо, когда Чимин несет несколько коробок с едой. Положив их на один из столиков поблизости, он останавливается, поворачивая голову, ища глазами знакомые лица. Все деревья и цветы, окружающие это место, делают атмосферу такой мирной. Внезапный выстрел режет тишину, вибрируя в воздухе. Чимин резко дергается от шока и задевает стол, и все коробки падают на голову омеги. Чимин пищит и ругается: — Ебать! — Меня? Подняв голову, он видит нахальную улыбку Чонгука. Младший тяжело дышит, он, должно быть, прибежал, услышав крик Чимина. Его правая рука держит пистолет, а другая помогает Чимину встать. — Не тогда, когда ты до смерти пугаешь меня, тупица. Всё ещё ухмыляясь, Чонгук удерживает его за руку, хотя, честно говоря, для этого нет никаких причин. Он отвечает задиристо: — Прости, я не знал, что ты здесь, — играя с коротенькими пальцами своего парня. — Юнги уже разрешает тебе стрелять? Разве он не говорил, что это просто тренировка? — спрашивает Чимин, нахмурив брови, но Чонгук просто мило смеется. — Я не могу научиться, просто наблюдая за ним, хён. Конечно, он прав, но Чимин не был в восторге от всего этого с самого начала. Даже сейчас, когда Юнги подходит к ним и кладет руку на плечо младшего, омега не может не бросить на него неодобрительный взгляд. — Перестань жаловаться, Чимин, — вздыхает старший альфа. Он, вероятно, доволен своими педагогическими навыками и смотрит на младшего довольным, почти гордым взглядом. — Это, по большей части, ради тебя, чтобы он мог защитить тебя. Чимин честно хочет ударить его. — Я могу защитить себя и умею обращаться с оружием. Чонгук-и не нужно таскать его с собой. Не вбивай ему в голову такие опасные и глупые мысли, — шипит омега. В последние дни их отношения с Юнги были напряженными в основном потому, что никто из них не хотел говорить о том, что произошло, они в огромном стрессе. Оба вот-вот начнут ругаться. Хоть Чимин и серьёзен на этот раз, он должен признать, что в последнее время идет против своего хёна только из-за того, что у него другие взгляды на ситуацию. Да, он ведет себя по-детски. Ну и что. — Чимин. В голосе Юнги звучит желание подчинить омегу себе, когда он бросает на Чимина многозначительный взгляд, и его тело мгновенно вздрагивает. Он рычит, по шее и рукам пробегают мурашки, а запах начинает горчить от неприятных ощущений: — Даже не пытайся применить это на мне! Чонгук старается держаться подальше от драки своего парня, потому что ему нравится Юнги; Чимин всё равно любит справляться со всем в одиночку, но даже альфа начинает защищающе рычать, когда эмоциональный хаос Чимина становится слишком сложно игнорировать. Юнги неохотно отступает. — Ты ведешь себя, как ребенок, Чимин. — Потому что ты относишься ко мне, как к ребенку! Не пытайся контролировать меня, ты не мой отец! Нервничая, Чонгук слегка двигается в сторону Чимина. Он не уверен, что делать с инстинктивным желанием защитить свою омегу, и Чимин знает об этом. Он кладет руку на изгиб шеи младшего, слегка поглаживая. «Всё хорошо. Я в порядке», — пытается передать он, и Чонгук понимает. — Хорошо, ладно, — фыркает Юнги, закатывая глаза, сердито засунув руки в карманы рваных джинсов. — Но, чтобы ты знал, я не заставлял его делать это. Он хотел стать сильнее, чтобы быть в состоянии защитить тебя. Как и подобает альфе. — Хён. Ты не знаешь, что он должен или не должен делать. Это не твоё дело. Я хочу, чтобы Чонгук был со мной, а не умирал ради меня. С этими словами Чимин берет младшего за руку и тянет его, пока они снова не оказываются перед коробками. Старший заставляет его сесть на одну из деревянных скамеек и соединяет их лбы, взяв младшего за щёки. Его взгляд нежный, а голос проникнут любовью. — Ты не обязан делать это ради меня, Чонгук-и. Я не хочу, чтобы ты участвовал в этом. Ты мой милый, невинный малыш, и ты никогда никого бы не убил, верно? — шепчет он, а глаза Чонгука мгновенно загораются, наслаждаясь вниманием своего хёна. — Но я хочу быть уверенным в том, что ты в безопасности. — Тогда давай вместе будем в безопасности. Альфе приятно, и он улыбается самой милой кроличьей улыбкой, прежде чем чмокнуть омегу в губы. — Если тебе так не нравится, то я не буду носить с собой пистолет. Кивнув, Чимин выдыхает с облегчением. Губы складываются в улыбку, потому что Чонгук милый и хорошенький, изо всех сил старается быть полезным. Он так обожает своего милого альфу. — Скажи аа~ — радостно мурлыкает Чимин, открыв одну из коробок и постукивая палочками по губам младшего. Именно поэтому он здесь, в конце концов, чтобы убедиться, что все, особенно его Чонгуки, хорошо накормлены после тренировки. — Эй, Чимин-и! Не выделяй любимчиков и покорми меня тоже! Дразнящий комментарий был оставлен Хосоком, который заметил их, и теперь наклоняется, одновременно улыбаясь от удовольствия. Вместо еды Чимин награждает его болезненным ударом по подбородку и фырчанием. — Ты щенок что ли? Сам можешь поесть. Альфа дуется и смотрит на Чонгука в поисках поддержки, но младший лишь смеется, прежде чем прижаться к Чимину, хватая ещё немного мяса с тарелки омеги. Такой влюблённый маленький предатель. Через некоторое время они возвращаются домой, Чимин и Чонгук, как всегда, отстают, а ветер становится всё сильнее и холоднее, поэтому Чимин резко запрыгивает на спину младшего. Обнимая его теплое тело. Чонгук спокойно несет его, оба молчат, пока Чимин тихо наблюдает, как двигаются мышцы под тонкой белой рубашкой Чонгука. Лопатки напрягаются под его кончиками пальцев, когда он проводит по каждому изгибу и краю тела альфы. В последние дни омега намного приставучее. Будто Чонгук — это последний человек на земле. Хотя... Иногда его глаза темнеют, когда они вместе, и он задает вопросы вроде «Что если бы меня не тянуло к тебе из-за инстинктов? Любил бы я тебя так же сильно, как сейчас?». Чонгук не может ответить ни на один из этих вопросов, и, честно говоря, ему всё равно. Прямо сейчас у них есть эти чувства друг к другу, и это самое главное.

***

— Чимин. Давай поговорим. Когда Юнги появляется перед его комнатой, первая реакция Чимина — хлопок дверью прямо перед его лицом. К счастью, альфа быстрее, по крайней мере, на этот раз, и удерживает её. Нога не дает двери закрыться. — Чимин, пожалуйста. Неуверенность. Чимин отшатывается, в его запахе ощущается отчаяние, а зубы нервно закусывают нижнюю губу. Он не хочет говорить о том, что произошло. О прошлом. Но несколько минут спустя, он сдается, и дверь открывается, приветствуя гостя. — Ладно. Входи. К удивлению, за альфой был кто-то ещё, и глаза Чимина расширяются, а сердце начинает биться быстрее, когда он видит знакомое лицо. — Тэхён-и...? Другая омега вздыхает, будто услышать своё имя из уст Чимина было достаточно, чтобы пронзить его сердце и вызвать слезы на глазах. Такое чувство, что они не видели друг друга вечность. — Чимин-и! — кричит он. Немного обиженно и умоляюще. Тэхён бросается вперед, обхватив руками парня поменьше, и прижимает к себе. — Не злись больше! Мы не хотели делать тебе больно. И не планировали так долго молчать... Серьёзно, я просто хотел, чтобы с тобой снова всё было хорошо. Прости... Вздыхая, Чимин гладит Тэхёна по спине, пытаясь успокоить его словами и прикосновениями. Нос нежно трётся о щеку другой омеги. — Я не злюсь на тебя, Тэ. Пожалуйста, успокойся. — И на Юнги не злись! — восклицает Тэхён. Чимин ничего не говорит. Его нежные черты украшает небольшая надутость, и он смотрит на альфу, который решил промолчать, позволяя омеге успокоиться. — Послушай. Я не особо злюсь на кого-то из вас, — первое, что говорит Чимин, прежде чем покачать головой и попытаться разобраться со своими мыслями, сжимая ручки в маленькие кулачки из-за накативших эмоций. — Но это так чертовски странно и сбивает с толку. Все мои эмоции были ложью и до сих пор являются ей. Раньше мне было так плохо из-за того, что я чувствовал, из-за того, как сильно мне нравился Юнги-хён. Мне было плохо, потому что в какой-то момент он был для меня как отец, а иногда как... Кое-кто другой. Я не хотел этого, и я знал, что хён никогда бы не захотел меня, но я просто не мог остановиться. Я знал, что вы двое были близки, и я ненавидел это так же сильно, как и себя за то, что испытывал такие чувства. Я чувствовал себя таким неконтролируемым и беспомощным. Если бы вы только сказали мне, что случилось, или вообще хоть что-нибудь, я бы смог со всем справиться. Я мог бы сказать себе, что это неправда, и объяснить, почему я такой. Панические атаки, которые у меня были, кошмары. Страх перед каждым гребаным альфой рядом со мной. Я не думаю, что вы понимаете, как много вещей пугало меня. Наконец, Юнги делает шаг вперед. Его выражение лица спокойное, но его голос — нет. Он слегка дрожит, но этого достаточно, чтобы Чимин заметил. — Я знаю, как тяжело это было для тебя, Чимин. Поэтому я здесь. Я хочу извиниться за то, что скрыл от тебя правду и подтолкнул к вещам, которые, как я думал, будут полезны для тебя, даже если ты этого не хотел. Я думал, что мы похожи в этом смысле, и не понимал, что тебе нужно другое. Что тебе нужен другой человек. Альфа прочищает горло и ждет хоть какого-нибудь ответа, но продолжает, когда Чимин лишь пялится. — Я боялся, что ты сорвешься, когда вспомнишь, поэтому я решил подождать. И да, сначала я помог тебе, потому что чувствовал себя виноватым, но мы живем вместе уже много лет. Все изменилось. Ты как семья для меня, Чимин. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. — Чонгук делает меня счастливым, — медленно говорит Чимин, будто проверяя терпение Юнги, проверяя, как далеко он сможет зайти ради него. К удивлению, альфа просто улыбается. Грустно и измученно, но понимающе. — Я знаю. Я вижу, как сильно вы любите друг друга, и я не буду жаловаться. Мне нравится Чонгук. Он хороший малый, и вы подходите друг другу. Вау. На мгновение Чимин останавливается в шоке, совершенно сбитый с толку, в то время как Тэхён прыгает на носочках позади альфы, показывая Чимину пальцы вверх. — Ты больше не щенок. Я понимаю, и теперь я постараюсь относиться к тебе должным образом. Я никогда больше не буду ничего скрывать от тебя. Это последнее, что успевает сказать Юнги, прежде чем Чимин бросается к нему, руки сжимают его куртку, а глаза снова блестят. — Чёрт... Это всё, что я хотел услышать, хён.

***

Их отношения налаживались медленно, но верно, и Чимин снова стал более расслабленным. Немного беззаботнее. — Я рад, что вы помирились, — бормочет Чонгук, глядя в зеркало перед ними, имитируя плавные движения старшего. Смотреть за тем, как танцует Чонгук, — довольно интересно. Он слишком легко становится сексуальным, и Чимин не может отрицать, что ему это нравится. Ему нравится, как он двигается, нравится, как глаза Чонгука следят за ним через зеркало. Как он охотно вливается в темп Чимина и ухмыляется, когда их взгляды встречаются. Как он падает на пол и поднимает свой торс, чтобы подразнить омегу, и, Боже, у него получается. Чимин кусает губы, пытаясь не смотреть на напряжённые бёдра младшего, эти мышцы, которые он считает ужасно привлекательными. Честно говоря, чем дольше они вместе, тем больше он нравится Чимину. Это почти пугает и совершенно отличается от всего, что раньше испытывал Чимин. Может быть, это и есть настоящая любовь. Без притока гормонов омеги, которые сбивают с ног. Это просто... Медленно горящее и постоянно растущее в груди чувство. — Да... Я тоже. Я скучал по ним, — наконец отвечает Чимин после того, как затихает музыка, и он не может не заметить, что из-за пристального наблюдения за Чонгуком он вспотел ещё сильнее. Он вздыхает, задирая рубашку, чтобы охладить горячую кожу. — Можешь дать мне полотенце, Чонгук-и? Я буквально таю. Никакой реакции. Он поворачивается, нахмурившись. Чонгук стоит всего в нескольких шагах от него. Смотрит ему в душу. — Чонгук...? — снова пытается омега. — Полотенце? На этот раз младший вздрагивает и поворачивается, схватившись за ближайший кусок ткани, и его щеки краснеют, когда он передает полотенце. — Прости, — бормочет он в ответ, Чимин благодарит его самой милой улыбкой, чмокнув его в щеку. — Всё хорошо. Их руки соприкасаются, когда он берет полотенце, и было бы неправильно сказать, что Чимин не позволил своим пальцам нарочно пройтись по ладони младшего. Кожа касается кожи. Нежно. Задерживаясь достаточно долго, чтобы в животе закружились бабочки.

***

Они знают, что это опасно, но ни один из них не хочет отказываться от своих еженедельных выступлений в клубе. Не в момент, когда все билеты распроданы и царит веселье. Не говоря уже о том, что Чимин впервые в своей жизни был серьезно загружен. Он не был богат, но если бы ему прямо сейчас захотелось купить машину, он смог бы это сделать, хотя, скорее всего, разорился бы. — Вы такие красивые! — Можете ли вы дать мне уроки вокала, Чонгуки-оппа? — Чимини-хён! Ты — лучшая омега в мире и мой образец для подражания! Ты заставляешь меня улыбаться, когда мне грустно, я всегда буду поддерживать тебя! — Вы бы так мило смотрелись вместе! Вы идеально подходите друг другу! Небольшая толпа взволнованных омег окружила двух парней в баре после окончания представления. Они пищат и визжат, восхваляя их и восхитительные отношения между ними. Чонгук демонстрирует свою застенчивую кроличью улыбку, в то время как Чимин усмехается и хихикает, подобно солнышку. Словно ангел среди смертных. Блять. Чонгук слишком сильно любит его. Он пьянеет лишь от того, что смотрит на него. Что ещё хуже, Джин дает им обоим по напитку, чтобы остыть, — клубничные коктейли с алкоголем, которые спасают от жажды, но определенно не от течки. — Я говорил вам миллион раз, у нас не было сцепки, — говорит Чимин. Несмотря на его слова, он выглядит счастливым, восхищенным мыслью о том, как много людей думают, что они так подходят друг другу. — Оу, ну же, Чимин! — фыркает Шеннон и мило дуется, вот почему она так популярна среди своих клиентов. Так как она одна из танцоров, сегодня у неё выходной, но Шеннон по-прежнему приезжает сюда каждую неделю, просто чтобы увидеть их. Она действительно милая. — Что насчёт тебя, Чонгук-и? Не говори мне, что ты не думал о том, чтобы сцепиться с ним хотя бы раз! Чонгук кашляет и давится напитком, щёки краснеют, когда он сжимает свою грудь и беспомощно хрипит: — Ч-Что...? — Я имею в виду трахнуть его! Ты думал об этом, верно? Ты альфа, не может быть такого, что ты не думал! Бедный маленький Чонгук-и беспомощно смотрит на свою омегу, не зная, что сказать. В конце концов, он просто сморщил нос и что-то невнятно пробормотал. Чимин подходит ближе. Пальцы нежно касаются спины младшего, пытаясь спасти своего маленького альфу. — Не говори о нём так, Шеннон. Он не такой, как другие альфы, — фыркает омега. Чонгук тихо добавляет: — Если бы Чимин был моей парой, я был бы слишком занят, думая о том, как заставить его улыбаться, не было бы времени думать об извращениях. Шеннон закатывает глаза и смеется. Другие омеги ахнули, будучи очарованными химией между этими двумя. Чимин просто смотрит на своего альфу, своего восхитительного парня, делая ещё один медленный глоток отвратительно сладкого напитка, после чего проводит языком по нижней губе, и омега знает, что Чонгук заметил это. Альфа ёрзает на стуле, нога нервно дергается, а глаза темнеют, когда Чимин ухмыляется.

***

— Нет времени на извращенные фантазии, да? — раздраженно фыркает он, вытащив Чонгука на улицу. На сегодня они закончили и готовы идти домой, но им слишком хорошо, чтобы идти куда-то сразу. Чимин нежно толкает младшего к стене здания, прижимаясь к нему телом. И губами. Он медленно целует его: рот, щёки и шею. Стянув свитер, он покусывает ключицу. Чонгук вздыхает: — Это правда. Я чаще мечтаю о твоей улыбке и о том, чтобы заставить тебя смеяться, чем обо всём остальном. Омега останавливается, чтобы посмотреть Чонгуку в глаза, и его зрачки тают, тонут в чистом, ласковом золоте. Он чувствует сердцебиение Чонгука под своими маленькими лапками. Его сердце бьется быстрее, когда их взгляды встречаются, ударяясь о грудную клетку, и затем они целуются, будто вечность. — Ты слишком красивый, хён, — шепчет Чонгук в его губы, и Чимин скулит, преследуя губы младшего, но, опять же, отстраняется. — Ты слишком милый и очаровательный. Ты заслуживаешь больше, чем я могу тебе дать. — Заткнись, малыш. Это смешно. Ты тут самый милый и идеальный. Все эти омеги в клубе без остановки пускают слюни на тебя. — Но ты единственный, кого я хочу. К тому же... Я не такой идеальный. Если честно, я думал о том... Чтобы заняться с тобой всяким... Иногда. Удивленный, Чимин хихикает и крепко обнимает Чонгука, трется носом об плечо альфы, смеясь: — О, нет! Плохой, плохой альфа. — Я серьёзно, хён! Я бы тебе не понравился, если бы ты знал, о чём я думал! Омега вздыхает: — Я уверен, что это не так уж и плохо, — но Чонгук, кажется, полон решимости показать себя не с лучшей стороны. — Хён. Иногда я испытываю огромное желание связать тебя и спрятать где-нибудь, чтобы никто не мог смотреть на тебя или отнять у меня. Серьёзно, я ужасен. Затем наступает тишина, и Чимин просто смотрит на него, прежде чем, наконец, коснуться щеки младшего кончиками пальцев. — Знаешь что? — рассеянно бормочет он, и Чонгук, боясь, наклоняет голову, вероятно, ожидая действительно плохой реакции. — Что? Улыбаясь, Чимин отстраняется. Рука тянется к руке Чонгука, переплетая их пальцы, и его голос становится мягким и сладким, наполненным обещаниями, когда он мурлычет: — Давай завтра сходим на свидание.

***

— Ты уверен в этом, хён...? Омега глубоко вдыхает, высоко подняв голову, говоря уверенным голосом: — Конечно, уверен! В прошлый раз ты заплатил за все. Будет справедливо, если я сделаю то же самое в этот раз, когда у меня есть свои деньги. Кроме того, ты младше. Я должен баловать тебя, малыш. Тем не менее, Чонгуку неловко, когда Чимин покупает дорогие билеты в парк развлечений перед ним. Они были здесь раньше, но те воспоминания были такими далекими. Как будто это было много лет назад, хотя прошел всего год. Это были те времена, когда Чимину не нравился Чонгук, не нравились альфы в целом, и, вероятно, не нравился он сам. С тех пор многое изменилось. Но есть вещи, которые вообще не изменились. Чонгук всё ещё носится, как беспокойный пятилетний ребенок, всегда радостный и готовый прокатиться на всех этих безумных горках с резкими поворотами и петлями, в то время как Чимин пищит и молится Богу, чтобы они выжили. — Давай сделаем перерыв, хён, — говорит альфа, когда замечает бледное лицо Чимина и трясущиеся ноги, и, посадив хёна на скамейку, быстро бежит за сладкой ватой. Розовой и пушистой, как вечерние облака на небе. В прошлый раз Чимин съел почти всю вату один, на этот раз они делятся. — Ты сказал, что я пахну так же, — Чимин нюхает сладкое лакомство, дергая носом, прежде чем взглянуть на своего парня, брови поднимаются, голос звучит скептически. — Это была правда? — Да, правда, — подтверждает Чонгук и наклоняется ближе, чтобы слизнуть небольшой кусочек ваты, оставшийся на губах омеги. — Ты не просто пахнешь так, на вкус ты точно такой же. От этих слов Чимин резко вздыхает, щеки становятся такими же розовыми, как вата, которую он держит, и смущенно опускает взгляд, когда Чонгук игриво сжимает его щёчки и дразнит, что не сможет отличить хёна от розового десерта, если он покраснеет ещё больше. Из-за комментария тот получает пощёчину, но они оба знают, что Чимин не против глупых шуток младшего. Его сердце почти выпрыгнуло из груди. Их последняя остановка — колесо обозрения. Они пробыли здесь весь день, и вся радость превратилась в усталость, приятную усталость; они сидят на скамейках в кабинке, которая медленно поднимается наверх. — Выглядит так же, как в прошлый раз, — тихо говорит Чимин, прижимая нос к стеклу, следя за маленькими группами альф и омег, которые становятся всё меньше и меньше. В его взгляде есть что-то теплое, что заставляет Чонгука улыбаться. — Да, я помню. В тот раз ты бросил в меня ботинок, хён, — фыркает он. Чимин застенчиво смеется: — Ты заслужил, — и младший бросает на него острый взгляд, прежде чем игриво шлёпнуть омегу по заднице, заставив Чимина взвизгнуть, прежде чем снова засмеяться. — Ладно, ладно, я извиняюсь! Кабина останавливается, и они думают, что находятся на вершине мира, а под ними мигает миллион огней. Чимин медленно выдыхает, высвобождая все напряжение и стресс, которые он чувствовал до сих пор, а затем смотрит на Чонгука с такой невероятной любовью, что альфа боится, что его сердце остановится, только чтобы утонуть в тех симпатичных глазах, которые он так сильно любит. — Чонгук-и, — нежно шепчет омега. Чонгук и не заметил, что пялился, широко раскрыв рот, поэтому он заставляет себя закрыть его и просто кивнуть. Проходит ещё одна минута, а они просто смотрят друг на друга, слушая стук их сердец, пока Чимин снова не начинает говорить: — Я не против нашей вязки. О, чёрт. Челюсть Чонгука мгновенно падает, недоумевая, прежде чем он беспомощно отвечает: — Что? — и Чимин смеется. Его восхитительный голос отдается эхом сквозь ночь. — Я имею в виду, я не буду против быть привязанным к тебе. Я не против, если ты... пометишь меня сегодня. Чимин инстинктивно потирает место между шеей и плечом, место, где Чонгук, скорее всего, оставил бы укус, если бы у него была возможность. Его глаза застенчиво опустились на землю, чтобы избежать пристального взгляда младшего. — Чимин... Ты серьезно? Я имею в виду, ты уверен, что хочешь этого? Мы будем связаны всю оставшуюся жизнь, ты это знаешь. Кивая, омега поднимает взгляд, снова смотря в глаза альфы. Ничто в его взгляде не говорит о неуверенности. — Я- Его слова грубо обрываются, когда оба их телефона начинают звонить и вибрировать в карманах, заставляя Чимина проглотить слова, и Чонгук ругается себе под нос, пока они оба ищут свои телефоны. — А, — фыркает Чонгук. — Что это должно означать? Ты получил такое же сообщение, хён? И Чимин зачитывает вслух полученный текст. — Не приходите домой. Держитесь подальше. Они смотрят друг на друга, в их глазах вспыхивает беспокойство, и как только Чимин открывает рот, чтобы что-то сказать, громкий удар заставляет их обоих резко вздохнуть и споткнуться, лишь две секунды спустя, происходит второй, сотрясающий землю, взрыв. — Чёрт! Что происходит? — рычит Чонгук, бросаясь к одному из окон, и его глаза широко раскрываются. Чимин начинает дрожать и шепчет в шоке: — Это наш дом... Чонгук... Наш дом и клуб горят!