***
– Директор Дамблдор, у нас большая проблема! – У нас вечно проблемы, Минерва. Что приключилось на этот раз? – Гарри Поттер исчез. – ЧТО ЗНАЧИТ ГАРРИ ПОТТЕР ИСЧЕЗ?!***
Несколько лет спустя Маленькая девочка плакала в забытом всеми уголке пришкольного парка, размазывая жгучие слёзы крохотными ладошками. Девочке было больно. Дети по своей природе жестоки, и уж она-то могла бы многое рассказать об этом, если нашёлся бы кто-то готовый слушать. К сожалению для неё, таких ушей всегда было слишком мало. Эта школьница точно знала, что с ней что-то не так. Что-то в ней было сломано, что-то важное. От этого все насмешки, и мусор, напиханный в её парту, и даже хохочущий Билли Дженкинс, всегда норовящий толкнуть её в спину. Что-то отличало её от других детей. Любой разговор заканчивался не начавшись, любые попытки сблизится с кем-либо натыкались на стену, словно на ней была какая-то метка. Или, скорее, такой метки не было. Какой-то важной печати на лбу, которая отчего-то должна быть у всех, а вот ей, единственной, не досталась. Оставалось рыдать. Одной, где-нибудь, где никто не увидит. Впрочем… сегодня кое-кто её видел. Жёлтые кошачьи глаза смотрели на девочку. Острые когти крепко цеплялись за толстую ветку над её головой. Чёрный дракон размером со среднего пса злобно щурился в лучах тусклого солнца, пробегая розовым языком по акульим зубам. С тихим шелестом развернулись уже давно не хрупкие крылья, и мрачная тень соскользнула с импровизированного насеста на землю. Горячий чешуйчатый нос, пускающий струйки тёплого воздуха, ткнулся девочке в руку. – Они тебя обижали? – Сегодня только Берни Макманус… Ой! А ты кто? – Я – Гарри, дракон, – важно заявил дракончик. – Ну, вообще-то я мальчик, только заколдовался случайно. Так что пока я дракон. Расколдуюсь потом обратно, когда подрасту. – Драконов не существует, – авторитетно сказала девочка. Гарри многозначительно пошевелил крыльями. – Может, не существует, откуда я знаю. Но я-то же вот он, прям тут сижу. Давай дружить! Тебя как зовут? – Гермиона. А мне правда можно? – Пф! Покажешь потом этого Макмануса, я ему ногу отгрызу! Какую захочешь! Левую или правую. – Не надо! Он позовёт бобби, и у тебя будут неприятности! – Бобби меня не поймают. – Всё равно, не надо ничего отгрызать. Пожалуйста. – Ну, если ты так говоришь…***
– Псс! Гарри, вылезай! Мама ушла! – Я тут, – раздался голос дракона со шкафа. – Ну вот ты всегда так! Я тебя под кроватью ищу, а ты совсем в другом месте. – Ну прости. Я же прячусь! Дракончик развернул крылья и спикировал на пол. Уже две недели он жил тайком дома у Гермионы, скрываясь от обоих её родителей. Это было не слишком сложно, учитывая, что он мог становиться почти невидимым и несколько изменять размер, сейчас оказавшись примерно с большую кошку. – Залезай! – хихикнула девочка, запрыгивая в кровать в своей голубой пижаме с корабликами. Гарри пихнулся задними лапами и заскочил к ней под бок, подавляя, не слишком успешно, широкий зявк. Гермиона обняла жёсткое, но горячее тело дракона и погрузилась в сон.***
– Он опять тебя обижал? – Только выделывался. Говорил, что его ботинки дороже нашей машины. Он всю школу достал уже со своими ботинками! – Ааа… Подожди меня здесь. – Гарри! Стой! Не надо отгрызать ему ноги! Но было поздно. Чёрный дракончик уже взвился в воздух, оставив подругу одну доедать бутерброд в школьном парке. Гермиона схватилась за голову, но догнать стремительного летучего ящера в любом случае не могла. Впрочем, Гарри вернулся быстро, плюхнувшись на траву и выплюнув кожаный дорогой ботинок, пожёванный и дымящийся. – Гарри! Он тебя видел? – Да нет, конечно, я же в невидимости. Пихнул его сзади и ботинок стянул. Пускай теперь ходит в одном, как придурок. – Ну Гарри! Ну так же нельзя! – А тебя обижать, что ли, можно? Ничо я не знаю! И довольный дракончик улёгся на землю, продолжив бессовестно разгрызать ботинок Берни Макмануса.***
– Гермиона, у тебя всё в порядке? – Ага, всё нормально. – По-моему, ты мне врёшь. – Да нет, правда, всё хорошо. – Гермионаааааа. – Не скажу. – Ну и ладно, у меня вообще-то есть список твоего класса. Сейчас всем достанется. – Эй, стой! Так нельзя! Вдруг с тобой что-то случится? – А если не вдруг, то с тобой случится! – Ничего, я привыкла. – Вот и плохо как раз! Нет, я точно кого-нибудь загрызу! – А я тебя не буду брать в школу! – Напугала! Подумаешь! Чёрный дракончик раздражённо сопел, лёжа на столе Гермионы, и по-кошачьи дёргал хвостом, свесившимся со столешницы. – Ладно, не буду их загрызать. Но это только пока! – недовольно пробурчал Гарри. Летающий ящер перевернулся на спину и задрал лапы вверх, словно хватая воздух когтями. – Вообще, знаешь что? Я научу тебя парочке своих трюков. Сама всем покажешь. – Я НЕ БУДУ КУСАТЬ ЛИНДУ ГАСТИНГСОН. Ни за что. – Хм. Гастингсон, значит? – Эй, ты же обещал!.. – Ладно-ладно, раз обещал. Кусать никого не надо. Смотри, чего покажу! Гарри соскользнул со стола, словно кошка перевернувшись в полёте, и прыгнул на стоящий неподалёку стул. Устроившись, он пристально посмотрел на столешницу, где в строгом порядке лежали учебники Гермионы, её тетрадки и канцелярские принадлежности. – Увааа! Круто! Один из учебников взлетел в воздух, вокруг него закружились ручки и ластики, скользя по причудливым траекториям. – А я тебе говорил. Научить тебя так же? – Конечно! Мог бы даже не спрашивать, – фыркнула девочка, горящими глазами следя за летающими предметами. – Тогда ложись на пол. Так надо. – Э, а зачем? – Щас мы тебе чакры продуем. Ложись давай. И девочка улеглась. – Так? – На живот… Руки ровно… Ага, так пойдёт. Дракончик рывком увеличился до размера крупной собаки и плюхнулся сверху, улёгшись поперёк спины девочки. – Ты тяжелый… – Это чтобы ты не вертелась. Сейчас я направлю в твоё средостение поток маны… – Чего? – Перевожу на английский: щас будет щипаться и очень сильно щекотно. Терпи. – Бгх! Ты серьёзно? Уыыыыыыыы… Полчаса спустя – Я думала, что помру! – Меньше крутилась бы, мы бы раньше закончили. Употевшая Гермиона размазывала по лицу слёзы, выступившие из-за щекотки; довольный чёрный дракон вновь уменьшился и с видом египетского сфинкса в двенадцатом поколении возлежал на столе. – Иди умойся уже, а то я чувствую себя Билли Дженкинсом. Потом приходи и попробуем чего получилось. Девочка хлюпнула носом и усвистала со скоростью истребителя, вернувшись уже через пять минут: в ожидании чуда извечная жажда знаний задавила желание по-девчачьи поплескаться подольше. – Я готова. Что дальше делать? – На стул садись… Значит так. Телекинез – это область магии, ответственная за манипуляцию с предметами на расстоянии. Можно поднять без рук камешек, или в дверь постучать… «А ещё оторвать врагу ноги или раздавить его голову», – добавил про себя Гарри, но вслух, конечно же, говорить об этом не стал. – Базовое упражнение телекинетика это «невидимая рука». Как следует из названия, ты должна сформировать невидимую ладонь из поляризованной маны… Ай, да ну нафиг, как-то это чересчур сложно. Просто делай как я! Позже Гермионе казалось, что несколько часов пролетели в одно мгновенье. Конечно, девочка уже знала, что Гарри – не просто дракон, а дракон волшебный, и даже лучше – магический, но отчего-то не думала, что может научиться какому-то колдовству и сама. Когда Гарри начал показывать, что нужно делать, она лишь привычно сконцентрировалась на учёбе, стараясь справиться с нетерпением. Пока наконец… – Уф! Получилось! Гарри, у меня получилось! Маленький ластик, игнорируя закон всемирного тяготения, висел над столом и даже выделывал какие-то фигуры высшего пилотажа вроде восьмёрок и петель Мёбиуса. – Молодец. Теперь возьми у мамы пару иголок и возьми завтра в школу, – важно посоветовал Гарри. Гермиона нахмурилась. – Это зачем? – Пролевитируешь их Линде Гастингсон в задницу, если она тебя снова обидит, – ухмыльнулся дракон. Сил возмущаться его чувством юмора у девочки уже не осталось.***
– Ургх… Герми! Гермиона, проснись! – А? Что такое? Гарри, тебе что, плохо? Свалившись с кровати, чёрный дракончик лежал на полу, извиваясь всем телом. – Всё нормально! Но только, по-моему, я расколдовываюсь! Гермиона испуганно подскочила с кровати. Дракончик стремительно увеличивался в размерах, став уже больше, чем сама девочка. – Уф, чёрт! Посмотри, дома есть кто-нибудь? Девочка вихрем вынеслась в дверь, пробежавшись по комнатам. – Никого, только мы! Тебе очень больно? – Нет, только, чешется всё, – соврал Гарри мгновенно. – Сейчас, уже скоро… И действительно: уже через пару минут перед Гермионой сидел бледный черноволосый мальчик примерно её же возраста. …Совершенно голый. – Ой! – покрасневшая словно рак девочка поспешно повернулась спиной. – Об этом я не подумал, – почесал голову Гарри. – Эм, у тебя, конечно же, нет никакой одежды для мальчика?***
– Гермиона, ты официально лучшая! – торжественно объявил бывший чёрный дракон, завёрнутый в безразмерную фланелевую рубашку, позаимствованную у отца девочки. Оба ребёнка сидели на кухне Грэйнджеров, поглощая кексы с изюмом – превращение явно стоило Гарри много энергии, и прилипшее к позвоночнику брюхо выводило жалостливые рулады. – Вырасту и женюсь на тебе. Будешь меня всю дорогу кормить! – Ну ты скажешь тоже, – фыркнула Гермиона, запустив в Гарри кексом. – И я и так тебя всю дорогу кормлю! – Тоже верно, – ответил Гарри, поймав брошенный в него кекс и тут же откусив половину. – Тогда не буду жениться. – Щас в глаз получишь за свои шуточки! – Да молчу я, молчу уже… Не кипятись. Гарри выдул четвёртую кружку чая и сыто откинулся, решив, что семи с половиной кексов ему будет достаточно. «Как бы Герми не отругали за стащенную еду…». Гермиона искоса разглядывала своего преображённого друга. Хоть Гарри и говорил, что он мальчик, а не совсем настоящий дракон, по-настоящему она этого не понимала. По крайней мере, до сих пор. – Получается, ты больше не сможешь превращаться в дракона? – Смогу, только, ну, подождать надо. Хотя бы до вечера. – Скоро мама придёт… Надо будет мне тебя спрятать куда-то. Может, в шкафу посидишь? – Эээ… Так-то я ещё маленький, чтобы у девочек в шкафу прятаться… – Ну не знаю тогда… – задумалась Гермиона, явно не понимая, почему глупый Гарри не хочет лезть в шкаф. Подгоняемые опасностью быть застуканными, дети устроили мозговой штурм. – Придумала! – наконец хлопнула в ладоши девочка. – Я просто познакомлю тебя с моей мамой. Скажу, что ты пришёл в гости, и ты посидишь у нас прямо до вечера! – Герми, а ты ничего не забыла? Придёт миссис Грэйнджер, а я тут такой красивый, в рубашке твоего папы… – Про это я тоже придумала. Я знаю, где есть ящик для бедных – в него кладут вещи, которые больше никому не нужны. Уж чего-нибудь мы тебе там подберём…***
«Хороший день», – думала Маргарет Грэйнджер, ловко шинкуя на разделочной доске зелень. На плите клокотали кастрюльки, жарилось мясо, а в духовке уже томился пирог. Кухонные принадлежности сновали туда-сюда в руках женщины, а аппетитные запахи расплывались по всей квартире. «Определённо хороший день». Откуда-то из гостиной звучал детский смех, и жизнь понемногу начинала казаться чуть лучше. – Что сегодня на ужин? – муж Маргарет, Чарльз, приобнял жену за плечи и попытался стащить со сковородки кусочек, закономерно получив по рукам. – Я расстаралась на праздничное меню. Вам понравится. Как там дети? – Веселятся во всю. Не знаю, откуда взялся этот её новый друг, но хорошо, что она позвала его к нам. Дочка Чарльза и Маргарет всегда была слишком серьёзной для маленькой девочки; она с трудом сходилась с другими детьми и часто замыкалась в себе, что естественным образом заставляло родителей беспокоиться. Сегодня, однако, беспокоится было не о чем – впервые за долгое время Гермиона вела себя как обычный ребёнок и попросту наслаждалась своей маленькой детской жизнью. – Бедный мальчик… Ты видел его одежду? Похоже, что он из бедной семьи. Нам обязательно нужно оставить его на ужин. – Конечно, милая, – улыбнулся Чарльз. – Ты столько еды наготовила, что на десятерых детей хватит!***
Гарри быстро освоился в доме Грэйнджеров. На удивление, родители девочки души в нём не чаяли, и относились почти как к родному сыну. Гермиона, тем временем, стала увереннее в себе. Однажды на неё даже жаловались, когда она расквасила нос хулигану в школе. – Милый? – позвала мужа Маргарет, вернувшись домой в середине дня и устало опускаясь в мягкое кресло. – Да, дорогая? Что-то случилось? У тебя обеспокоенный вид. – Была в школе у Герми… Всё хорошо, но когда я хотела спросить про Гарри, оказалось, что никто в её школе не знает такого мальчика. – Э? Я думал, он из параллельного класса? – Я тоже, но если подумать, то дети никогда нам об этом не говорили. Мы сами решили так почему-то… – Мда… Но им ведь не обязательно вместе учиться, чтобы ходить в гости друг к другу и всё такое, ведь правда? – Как-то всё это неправильно… Уже прошло несколько месяцев, а мы о нём совсем ничего не знаем… – Нуу, тогда почему бы нам просто не спросить у него самого?***
– Гарри, мы с Чарльзом хотим пригласить на ужин твоих родителей. Сможешь им передать? Мальчик отставил чашку с цветочным чаем, оттягивая начало неприятного разговора. «Что делать? Соврать? Нет, бессмысленно… Не нанимать же потом актёров на роль родителей. Это глупо. Да у меня и денег-то пока нет». Поразмыслив немного, Гарри всё же решил сказать правду. Он знал Грэйнджеров уже достаточно хорошо, чтобы понимать, что они не станут относиться к нему из-за этого хуже. – Они не придут, миссис Грэйнджер. Их не существует в природе, – осторожно проговорил Гарри. – Моих родителей убили давным-давно, а у родственников было жить невозможно, поэтому я сбежал. Короче говоря, я в некотором роде бездомный… Маргарет пришла в ужас. Гарри никогда даже не намекал, что ему нужна помощь или что у него трудности, и ни полсловом не обмолвился о своей семье. Подумать только, всё это время уходя из гостей, мальчик просто шёл и спал где-то на улице! Маргарет беспомощно взглянула на мужа. Для неё это было слишком. – Извини, Гарри, мы ведь с Марго ничего не знали. – Ничего страшного, всё в порядке. Всё это было давно, и я привык быть сам по себе. Вечером в этот день, как и в следующий, и во все следующие, Гарри никуда не пустили, постелив на диване. Гермиона была недовольна, оставшись без своей живой грелки, каждую ночь влетающей в форточку, но не протестовала. Шли дни. Грэйнджеры купили для Гарри кое-какую одежду, зубную щётку и прочие мелочи. Мальчику стоило огромных трудов уговорить родителей Герми не обращаться в службу опеки или куда там положено – про бездомного он совершенно зря ляпнул, но сделанного не воротишь, так что ничего не поделать. Отправляться в приют Гарри ни малейшего желания не имел, уж лучше снова сбежать, тем более, что форма дракона успела стабилизироваться и её можно применять без последствий. Таким образом текло время, и всё вроде бы шло нормально, пока в один из дней Грэйнджеры не вернулись с работы пораньше. Чарльз позвал детей в комнату и с торжественным видом протянул мальчику толстую стопку бумаг. Не вполне понимая, что происходит, Гарри пробежался по заголовкам и чуть не сел прямо на пол: в руках у него были документы на усыновление. Не веря глазам, Гарри вчитался непосредственно в текст, но всё было верно. Бумаги гласили, что он, Гарри Поттер, теперь – Гарри Грэйнджер. Отныне и впредь. – Вы… Я… Как вы это сделали? – с трудом подбирая слова, наконец спросил Гарри. Сияющие родители Гермионы слегка нахмурились. Чарльз печально вздохнул. – Понимаешь… Гарри, я не знаю, чем думали твои родственники, но… Когда ты сбежал, они никому не сказали, не сообщили ни в одну службу. Наврали соседям, что устроили тебя в пансион, или что-то ещё в таком роде. Без понятия, как это сходило им с рук столько времени, но как только всё вскрылось, их лишили опекунства со свистом. Это как раз таки Гарри уже мог понять. Министерство, а может и Дамблдор, легко могли запретить Дурслям раскрывать рот, и подчистить концы. Слух об исчезновении Гарри, эпичного отбивателя смертоносных заклятий и победителя Волдеморта, мог спровоцировать панику в магическом обществе – волшебники бы мгновенно решили, что его выкрали возродившиеся Пожиратели и закололи на каком-нибудь жертвеннике. – Ну а дальше включились мы с Маргарет, – закончил свою речь Чарльз. – А как же комиссия? Суд, я не знаю, что там ещё положено? Маргарет улыбнулась и потрепала его по и так растрёпанным волосам. – Не волнуйся об этом. К психологу мы тебя потом сводим, а всё остальное уже закончилось. Ты рад? – Конечно… Конечно рад, мам… И хотя это ломало все его планы, Гарри Грэйнджер и в самом деле был абсолютно, иррационально счастлив.***
Раангор лежал на кровати и смотрел в потолок. Человеческое тело было для него в новинку: эти хрупкие руки и ноги, тонкая кожа и отсутствие крыльев… Чёрный дракон откровенно не понимал, как его братья мирятся с этим, но сегодня это мало его занимало. Раангору нравилось чувствовать себя частью стаи, пусть даже эта стая и состоит из бескрылых. Гарри слегка шевельнулся под одеялом, загоняя субличность дракона поглубже в сознание. Раангор одобрительно зарычал в глубине его разума; крылатому нравилось, что его маленький брат проявляет самостоятельность. На свободное место тут же выступил Ши Куан, старик-маг, гроссмейстер телекинетической магии, умерший в возрасте более чем пятисот лет. Подарив Гарри ободряющую улыбку, третий цех-мастер из клана Лотоса вскорости задремал, давая мальчику время побыть со своими мыслями одному. Гарри Грэйнджер был необычным ребёнком – не потому, что сумел пережить нападение самого тёмного мага своей эпохи, и даже не потому, что имел возможность превращаться в дракона. Гарри Грэйнджер сознательно жил в седьмой раз – и вот это действительно делало его кем-то особенным. В его голове одновременно жили три личности – дракон, престарелый маг и сам Гарри. Первоначально личностей было больше, но остальные оказались нежизнеспособны и со временем отмерли. Рождение, жизнь и смерть. Вечный круг. Реинкарнация существует; души людские рождаются снова и снова, в разных телах и в разных мирах, чтобы прожить свои жизни и вернуться в Пристанище, став на крупиночку лучше и больше. И затем снова, и снова, и снова… Большинство душ малы, и не могут удерживать воспоминания о предыдущих своих воплощениях, но Гарри давно миновал эту стадию. Он мог помнить, что и привело к появлению Ши Куана и Раангора – своего рода слепков с его уже прожитых прежних жизней. Гарри не понимал, почему он, человек, однажды попросту взял и переродился драконом, но если дают, то бери, если бьют, то беги. В любом случае, это было интересное воплощение. Реинкарнатор… Интересно, что сказала бы его новая «стая», знай они о такой особенности? Когда-нибудь он расскажет им. Когда-нибудь, но не сейчас. «И всё-таки, как родители Герми смогли это всё провернуть? Ох, не простые они стоматологи… Кому они зубы лечат, самой королеве?» – Псс! Гарри, ты спишь? – Неа. Что, Герми? Квартирка Грэйнджеров была вполне неплоха, но для семейства с двумя детьми маловата, поэтому вторую кровать попросту сунули в комнату Гермионы, перегородив комнату ширмой. – Ты всё ещё там улыбаешься как идиот? – Ага, всё ещё. Гермиона хихикнула. – До меня только дошло. Получатся, что теперь ты мой брат! – Получается так. – КРУТО!***
Прошла пара месяцев, прежде чем жизнь устаканилась. Гарри стал ходить в школу, ту же самую, что и Герми, быстро наверстав материал. В первый же день он свернул пару носов, а какой-то придурок сломал себе ногу, споткнувшись на ровном месте, так что больше ни к нему, ни к его сестре мальчишки отныне не лезли. На девочек это слабо подействовало, но Герми довольно кстати дозрела, всё же всадив пару иголок в зад Линде Гастингсон, и желающих слишком громко молоть языком тоже стало заметно поменьше. Но спокойствие не продолжается вечно, и однажды, прохладным субботним утром, брат и сестра заявились на кухню нарядные и какие-то гордые, держа в руках по вощёному красному яблоку. – Мам, пап, нам нужно кое-что вам показать, – произнесла Гермиона, назначенная в представлении главной. – Это Гарри меня научил. Яблоки взлетели с ладоней и закружились вокруг друг друга, сделав над кухней что-то вроде круга почёта. – Ух ты, здорово, – похвалил детей Чарльз. – И где у них ниточки? – Никаких ниточек, пап. Мы волшебники!