Наследницы

Энни работала в своём огородике в Когиде, когда к ней прибежали ребятишки с улицы: - Госпожа фея! Там вас одна девушка ищет… Энни не удивилась – мало ли, кому и зачем она понадобилась. Пусть Жевуны её редко беспокоят просьбами, но экстренная ситуация, когда без помощи феи не обойтись, может случиться у каждого. Так что она с готовностью вышла на улицу – и увидела заплаканную девушку, лицо которой ей показалось чем-то знакомым. - Госпожа фе-е-ея! – разрыдалась девица. – Помоги-и-ите… - Что стряслось? – испугалась Энни. – Да ты проходи, пожалуйста. Она провела рыдающую девушку к себе в дом, усадила за стол, налила – для начала – стакан воды, потом принялась искать по шкафам, чем бы ещё угостить и утешить несчастную. И на ходу велела: - Рассказывай! - Меня вы-ы-ыгнали… - Из дома? - Нет. Из дворца! – жалобно сообщила девушка. - Из дворца? – удивилась Энни. – Из Корининого? - Ну да. Королева сказала, что я ей больше не нужна… И вообще она меня поруга-а-ала! – снова разрыдалась девушка. – Сначала в свиту меня брать перестала, сказала, что я плохо вы-ы-ыгляжу… Не гожусь… А потом и вообще… Энни махнула рукой на угощение и села рядом с девушкой, взяв её за руки: - Тебя как зовут? - Велера, - шмыгнула носом девушка. - А лет тебе сколько? - Восемна-адцать… - А идти-то тебе есть куда? Дом и родные есть? - Есть. И дом, и родные. Да только я так хотела работать во дворце-е-е… - Девушка отчаянно захлюпала носом. Энни рассмеялась и приобняла её: - Ну всё, всё, не плачь! Мы обязательно придумаем, чем тебе помочь. Чуть позже, когда Энни всё-таки нашла угощение, а Велера немного успокоилась, она смогла связно рассказать, что произошло. Она работала-работала во дворце, была всячески обласкана королевой, стала фрейлиной, вошла в королевскую свиту, а потом в какой-то момент Корина решила, что девушка стала чуточку упитаннее и уже не столь миловидна, как раньше. В королевской свите же имеют право служить только самые красивые. Хотя, на взгляд Энни, например, Велера была вполне нормальных форм – среднестатистическая такая девица, не тощая, не толстая. Но, видимо, Корине казалось иначе. А тут ещё нашлась причина: дело в том, что Корина решила сшить всем фрейлинам форменные платья, чтобы все были одеты одинаково. И всё бы ничего – кое-кому из остальных девушек даже понравилась такая идея, но вот сами платья оказались ужасно душными и неудобными. Велера единственная не постеснялась заявить об этом королеве. У Корины же было как раз дурное настроение, к тому же она не любила признавать свои промахи, а ведь фасон платьев она придумывала лично. Так что она в ответ заявила Велере, что та своим внешним видом и так портит ей весь коллектив, да ещё и вообразила, что может перечить королеве… В общем, такие фрейлины королеве не нужны, поэтому пускай Велера выметается из дворца как можно скорее. - Она многих выгоняла, - уныло признала Велера, мелкими кусочками отщипывая булочку. – Это же несправедливо, фея Энни! Выгнала, ещё и обругала на весь дворец. И упрямая я, и непослушная, и дерзкая девчонка, и много чего ещё. Разве так можно? И все это слышали, - всхлипнула она снова. – Теперь если сплетня пойдёт по всей стране, кто ж меня замуж возьмёт? – и она уже готова была залиться слезами в очередной раз. Энни быстренько спросила деловито: - Но она тебе хотя бы жалование выплатила? - Выплатила, - вздохнула Велера. – И жалование, и ещё сверх того премию. - На приданое хватит? – усмехнулась Энни. - Да кто ж меня замуж возьмёт, если меня королева поругала? – Велера, видимо, упрямо была настроена поплакать как следует по этой конкретной причине. Энни со смехом похлопала её по руке: - Да вот увидишь! К тебе очереди выстроятся свататься! Ну хочешь, я тебе жениха найду? - Вы? – робко вытаращилась Велера на Энни. - Ну а что такого? Это несложно. Объявлю по деревням – да вот хоть в Когиде, тут парней молодых много неженатых. Толпой соберутся, а ты только выбирай. - Ой… - Велера резко сменила плаксивое настроение на восторг. – Вы и правда это сделаете? Энни кивнула: - Сделаю. - Ой! – восхищённо выдохнула Велера. – Это же как здорово будет! Если за меня сама фея вступится… А только королева-то всё равно меня руга-ала! – и внезапно Велера снова разревелась. Энни закатила глаза. Вот такие вот эти Жевуны – от смеха к слезам переходят моментально. Впрочем, и обратно тоже. А Велера продолжала: - Теперь все её послушают и будут думать, что я плоха-а-ая! - Да ладно тебе! – Энни даже слегка рассердилась. – Ну сама подумай – кого больше послушают, её или меня? Это так озадачило Велеру, что она умолкла на полувсхлипе и застыла с раскрытым ртом, только глазами захлопала. - Так что успокойся, - строго велела Энни. – Не плачь и… вообще, махни ты рукой на эту историю. Ну подумаешь, королеве ты разонравилась. Мало ли кто ей не нравится, что же теперь, из-за этого жизнь себе портить? - А я так хотела работать во дворце… - снова затеяла плакать Велера и тут же снова умолкла. Видимо, это занятие ей всё-таки надоело. - А что, на дворце свет клином сошёлся? Я вообще вон, из дворца нарочно ушла. Причём из самого Изумрудного. Видимо, этот факт тоже поразил Велеру до глубины души, и она снова озадаченно захлопала глазами. - Ну подумай, - продолжала увещевать её Энни, - я, конечно, могу за тебя попросить, и тебя возьмут обратно. Корина меня послушает. Но тебе-то от этого разве легче будет? Она же по-прежнему будет на тебя срываться ни за что. Тебе нужна такая жизнь? И вообще, ну что там такого, в том дворце? Вечно куча народу вокруг, постоянно тебе кто-то приказывает, расписание строгое опять же. Ни поесть, чего хочется, ни поспать в покое. Даже одежду нельзя носить, какую хочется, норовят тебя в неудобные платья запихнуть! А так заживёшь своим домом и будешь сама себе хозяйкой. Всё же к лучшему сложилось! - А… ага, - согласно хлюпнула носом Велера. Видимо, это был уже самый-самый последний хлюп, поскольку глаза уже были совсем сухими и задумчивыми. - Родня твоя где? – по-деловому спросила Энни. – Ты им уже сообщила, что во дворце больше не работаешь? - Нет ещё… Они в Прозрачном живут, это ещё день отсюда идти. Мне мама говорила, что не надо мне во дворец, а я так хотела… - вздохнула Велера уже абсолютно без всхлипываний. Энни удалось успокоить девушку окончательно, расписав ей все возможные блага свободной жизни вне дворца, и Велера ушла утешенная. Несколькими днями позже Энни выполнила своё обещание – нашла несколько приличных парней Велериного возраста, которые искали себе невест (для Энни, с её обширными знакомствами среди Жевунов, это не составило никакого труда), и рассказала им о девушке, возможно, лишь слегка приукрасив её достоинства. Парни отправились свататься, Велера, не особо раздумывая, дала согласие чуть ли не первому же, кто к ней явился – и так бы и прошла вся эта история, как самое незначительное событие, тем более что ничего новенького в ней, собственно, не было – не в первый раз Корина выгоняла из дворца прислугу и придворных, и уж точно не в последний. И Энни понимала, что, даже если она вмешается и будет просить за каждого изгнанного, ничего хорошего из этого не выйдет: если уж Корина кого-то невзлюбила, то заступничеством тут не поможешь – нельзя же насильно заставить её переменить к человеку отношение. А кому будет приятно жить, зная, что королева тебя терпит только потому, что ей кто-то другой приказал? Пусть даже приказала сама фея Энни. Энни далеко, а королева всё время над душой стоит. Мало радости… В общем, история бы эта так и прошла, как многие бытовые истории до и после неё, и может быть, со временем бы вовсе забылась. Но наверное, вся и проблема была в том, что она не первая и не последняя. Таких бывших работников дворца, выгнанных Кориной за какую-нибудь ерунду, становилось всё больше и больше. Чуть ли не каждый месяц дворец покидал в слезах очередной несчастненький – или несчастненькая, чья мечта о красивой и богатой жизни во дворце не сбылась. Энни узнавала об этом из третьих рук – либо от дворцовой прислуги, которая там ещё оставалась, либо из деревенских сплетен, потому что вернувшиеся из дворца вовсе не собирались молчать о своих неприятностях. Они горестно жаловались всем соседям и друзьям, как несправедливо с ними поступили, и находили сочувствие – а в последнее время иногда и товарищей по несчастью, таких же изгнанных королевой, только несколькими месяцами – или даже годами – раньше. Если Жевуны ещё не поняли, что Корина вовсе не та добрая королева, какой хотела казаться, то только потому, что сами были слишком добры. И многие из них искренне считали, что, если королева их выгнала, значит, так им и надо. Да, грустно, обидно, но королева же зря не выгонит. Не оправдал, значит, доверия. Не пришёлся ко двору. Сам виноват, что не был достаточно хорош, что мало старался на королевской службе. То же самое усердно поддерживали и внушали обиженным Коринины пропагандисты – стражи порядка, ею назначенные. Ну а что, не на королеву же вину возлагать! Хотя постепенно, кажется, до Жевунов всё-таки доходило, что тут что-то не так. Над репутацией королевы нависла серьёзнейшая угроза. Ведь, если Жевуны не захотят, чтобы она ими правила, они вполне могут пожаловаться Энни, а та – в Изумрудный город, а оттуда Корину сместят одним щелчком пальцев, отправив куда подальше, например, в Ущелье драконов, причём она даже сопротивляться не сможет. Правда, такие мысли приходили в голову пока что лишь самой Корине – и тоже не в первый и не в последний раз. Жевуны, если и были недовольны, пока не предпринимали никаких решительных действий. Может, потому, что не соображали, что именно предпринять – но скорее, просто не переполнилась ещё чаша их терпения. Да и то сказать – а что такого-то произошло? Ну обругала кого-то королева, так сам виноват, нечего было лезть. Ну, денег с народа требует всё больше и больше. Ну, законы дурацкие вводит, так не все ж дурацкие… И в конце концов, они пока что никому не навредили. Большинство Жевунов как жили раньше, так и продолжали жить. Ну, почти так же. Просто не было ещё повода для восстания – а Жевунам было с чем сравнить, да вот хотя бы с тем, как Людушка в своё недолгое королевствование приказывал все зелёные деревья вырубать. Сейчас ведь ничего такого не происходит… Анни в очередной раз прилетела в гости к Корине и между легкомысленным щебетанием «о девичьем» рассказала про основанный Томом «клуб изобретателей-техномагов». Корина заинтересовалась: - И что вы уже изобрели? - Пока ничего, только теорию начали изучать. Но ты же знаешь, нам с Томом уже удалось создать парочку интересных артефактов. - Да, помню, ты рассказывала, - небрежно кивнула Корина. – Любопытные идейки у твоего братца. Значит, он хочет, чтобы магия стала ближе к народу? - Ну да. Чтобы всем жилось комфортнее и легче. - Кроме магов, полагаю, - засмеялась Корина. – Им день и ночь придётся трудиться на благо подданных. - Может, и ты нам что-нибудь посоветуешь? – оживлённо предложила Анни. – У тебя же уникальная магия, ты много чего умеешь такого, чего не умеет никто больше из нас. Корине, безусловно, это польстило. Но вот перспектива работать с командой подростков затем лишь, чтобы облегчить жизнь простого народа… Пфе-е-е… - Знаешь, Анни, я тебе так скажу, - снисходительно изрекла она. – А ты уверена вообще, что народу нужны все эти ваши изобретения? - А почему нет? – удивилась Анни. – Ведь людям станет легче жить… - А ты уверена, что легче? Народ должен трудиться – в этом смысл его жизни. Если он не будет трудиться, то чем ему заняться? - Отдыхать, - неуверенно сказала Анни. - Отдыхать, - подняла палец Корина. – Вот именно. Они так разленятся, что только и будут всё больше требовать от правителя и от всех чародеев, а сами палец о палец не ударят. Донеси это как-нибудь до своего брата. Он, конечно, хочет творить добро, я понимаю. Но иногда его лучше всё-таки не творить. Иначе оно обернётся тебе же во зло, да и пользы никому не принесёт. Знаешь, когда я была ещё девочкой и путешествовала по стране, я поначалу тоже хотела творить добро. И мне тут же сели на голову. - Так что же теперь, не творить добро, что ли? – нахмурилась Анни. - Ну почему же, совсем не творить добро нельзя, - задумчиво произнесла Корина. – Иначе тебя никто не будет любить. Кому охота прослыть злодейкой? Просто не всякое добро нужно творить. Иногда лучше сделать зло, и оно послужит во благо, чем сделать добро, которое не приведёт ни к чему хорошему. - Что-то ты меня путаешь, - недоверчиво сказала Анни. – Это какое же зло может послужить во благо? Корина даже растерялась на какое-то мгновение. - О, ну, это я… так, в общем. Я просто хочу сказать, что лично я считаю сомнительной эту вашу затею с изобретениями. Кстати, а что говорят твои родители на этот счёт? Элли же обычно против всех новшеств в Волшебной стране. - Ну, в данном случае она не против, - пожала плечами Анни. Корина усмехнулась: - Небось потому, что просьба исходила от любимого сыночка. Ему ни в чём отказу нет. Наверняка, если бы идея была твоя, тебе бы всё запретили. Анни даже не знала, как на это реагировать. С одной стороны, ей было известно, что и Элли, и Том сумели логически обосновать безопасность таких изобретений в Волшебной стране. Да и Элли, кстати, вовсе не против «всех» новшеств, а только некоторых, от которых, она считает, возможен вред. Например, она была не слишком довольна идеей Аргута изобрести паровоз на угольном топливе. Но одобрила создание карет на живительном порошке. Потому что самодвижущиеся кареты работают на магии Волшебной страны, а если начнётся массовое производство паровозов, то это грозит нарушением экологии Волшебной страны, и тем самым она пойдёт по пути Большого мира. Да и вообще, зачем тратить ресурсы, если можно использовать магию. В общем, всё это было логично, но, с другой стороны, Корина ведь кое в чём и права. В том, что для Элли действительно сын – любимчик, которому всё можно, а дочь… Дочери ничего нельзя. - Да уж, ещё бы и на влияние Пакира списали, - невольно вырвалось у неё. Корина кивнула: - Вот, видишь. Ты же сама всё понимаешь. Со стороны Элли просто удивительно, как она не понимает, что сын делает большую глупость со своими изобретениями. Ещё и связался с этой девочкой, Дариной, а она ведь, между прочим, тебе самой угрожала. - Да нет, мы с Дариной уже дружим… - заикнулась Анни, но Корина отмахнулась: - Ой, она просто вам в доверие втирается. Ты же знаешь, что у неё неполадки с магией. И Элли об этом знает, а сыну всё равно позволяет с ней дружить. Хотя с её стороны такие двойные стандарты постоянны. Одним можно всё, другим ничего. Ради слепой любви к сыну она и Волшебную страну угробит. - Да не… ну тут ты преувеличиваешь, - неуверенно пробормотала Анни. Корина категорично замотала головой: - Ну посуди сама. Всё же очевидно. Том придумал глупость, и ему легко позволяется её воплотить. И главное, всё ведь завязано на магии, то есть магам придётся день и ночь трудиться якобы для того, чтобы облегчить жизнь простым людям. А ведь магов в Волшебной стране и так мало. Сам Том – и тот не маг! Элли, я так понимаю, в вашей детской игре не участвует. Видимо, всё-таки понимает, что это бессмысленное занятие. Стелле тоже не по чину. И в результате получается, что больше всех работать придётся тебе. Не Дарине же этой, с её опасным и нестабильным даром. «Да нет, у неё уже стабильный…» - хотела было возразить Анни и не решилась. Уж слишком логично у Корины выходило. Анни никогда не смотрела на их занятия «техномагией» с такой точки зрения – и теперь это становилось открытием, и это обескураживало. - Ты угробишь себя, а никто даже не оценит, - продолжала Корина. – И добра ты народу так и не принесёшь. Все разленятся и будут только пальчиком тыкать – дай мне, маг, то, дай мне, маг, это. А ты и рада стараться, со своей добротой и жертвенностью. Нужно же немного думать и о себе. Мой тебе совет – бросай эту вашу изобретательскую группу. Пусть сами мучаются, если им так нравится. Когда у них ничего не получится, они сами поймут, что просто зря потратили драгоценное время, которое могли бы использовать на что-нибудь более полезное и важное. - Да? – только и вымолвила Анни растерянно. - Да, - твёрдо кивнула Корина. – Ты девочка умная, тебе совершенно незачем участвовать во всяких бестолковых затеях. Конечно, вряд ли тебе удастся переубедить твоего брата, тем более что Элли ему всё разрешает, вот он и радуется вседозволенности. Жаль, что Элли не понимает, к чему это приведёт. Вообще, Анни, вот тебе самой не кажется, что Элли в последнее время как-то хуже справляется со своей ролью Хранительницы? Хотя это неудивительно, на неё столько навалилось. - Что же? – ошеломлённо пролепетала Анни. - Ну, мало ли, - небрежно повела рукой Корина. – Всё-таки и вы с братом взрослеете, за вами глаз да глаз нужен, а она плохо справляется с ролью справедливой и чуткой матери. Да ещё и, прости, Пакир, который с тобой беседует – тоже для неё потрясение, причём такое, которое ей явно не по силам. И плюс к этому ещё и управление страной. Похоже, Анни, что скоро тебе самой придётся твёрдо брать власть в собственные руки, иначе Волшебная страна останется без Хранительницы, а тогда кто знает, что с ней случится. - Ой, - пробормотала Анни, совсем уже ошарашенная такими заявлениями. Элли не справляется? Но ведь Корина права! Элли действительно не справляется… - Просто, понимаешь, есть люди, которым на роду написано править, - чуточку снисходительно говорила дальше Корина. – У них к этому есть все способности, нужные качества характера, и этакая, знаешь, деловая хватка, - она сжала руку в кулак, дабы продемонстрировать эту самую «хватку». – А есть те, кому просто не по силам быть правителем. Они могут быть прекрасными фермерами, ремесленниками, да хоть школьными учителями, как твоя мать была в Большом мире. Они могут отвечать за свою жизнь и даже неплохо её устраивать. Но за чужие жизни им отвечать нельзя. Это выше их сил. Они с этим не справляются. Вот и Элли – она как раз такой человек. Это не значит, что она плохая. Она просто взвалила на себя то, что ей не по силам, но в своём упрямстве никак не может это признать. Знаешь, когда она только явилась в Волшебную страну, я ей предлагала – давай верну тебя в Канзас, даже оставлю тебе вечную молодость, начнёшь там новую жизнь и будешь счастлива. Но нет, ей непременно надо было остаться здесь. И мало того, ей ещё непременно захотелось захватить власть. Я понимаю, каждому хочется власти и почёта. Каждый хочет жить во дворце и носить корону. Но надо же как-то осознавать свои возможности. Если ты фермерша, так и будь фермершей, зачем в королевы-то лезть. И если ты всю жизнь жила одна, то зачем заводить семью? Не умеешь – не берись. Одного ребёнка разбаловала донельзя, а другого как будто и не замечает. Ну разве это справедливо? Анни только моргала, пытаясь разложить всё это в голове по полочкам. Потом всё-таки со слабым возмущением встрепенулась: - Да нет, ну зачем ты так! Маму и народ любит, и вообще у неё не так уж плохо с управлением страной получается. К тому же она ведь сильная волшебница… - Ну, быть сильной волшебницей – это тоже ещё не всё. Да и любовь народа… Ей просто прощают ошибки, потому что она для многих по-прежнему легендарная фея Элли. Люди в слепоте своей не видят, куда она их ведёт. Вот меня, например, тоже не все Жевуны пока что любят. Потому что многие ещё не поняли, что я им желаю настоящего блага. Народ – он такой, Анни. Люди в массе своей глупы и наивны. И любят правителя не за то, что он делает для них хорошего, а за любую ерунду. Порой ещё и сопротивляются, если пытаешься им что-то действительно хорошее предложить. И тут важно не опускать руки. Иногда народу просто надо долго втолковывать, что для них благо, а что зло. Сразу не поймут. Они же как дети малые. Анни молчала. Подобные разговоры Корина с ней уже не раз вела, и в последнее время всё чаще. То между строк, а то и открытым текстом намекала, что Элли плохая правительница и плохая мать… И Анни не знала, что ей возразить. Она бы, может быть, и возражала, потому что, пусть она с Элли и не ладила, но всё равно было неприятно, что Корина так её осуждает. Но Корина приводила такие потрясающе убедительные аргументы… А ещё – Анни не хотелось терять её дружбу. Корина казалась ей чуть ли не единственным понимающим человеком, и в последнее время всё лучше к ней относилась, всё чаще беседовала, как с равной. Это льстило, да и нравилось больше, чем снисходительные насмешки, которые только и слышала она от Корины раньше. А если сейчас Анни начнёт с ней спорить, Корина обидится… Нет, всё-таки дело не только в возможной обиде. Корина в самом деле на редкость убедительна. - Ты пойми, я вовсе не думаю настраивать тебя против твоих родителей, - добавила тем временем Корина. – А то знаю я, что там твои родные скажут – вот, злая колдунья мозги пудрит бедной девочке… Но я просто открываю тебе глаза на правду. Ты же сама всё это прекрасно понимаешь. Я же ничего не придумываю. Просто ты годами жила исключительно в кругу своей семьи и друзей, и привыкла, что они все друг друга хвалят и позиционируют себя как непогрешимых. Но нельзя же смотреть только изнутри, нужно уметь взглянуть и со стороны. Прежде чем исправить свои недостатки, их надо хотя бы осознать. Твоей семье это пока не удаётся. И, пока Анни снова растерянно моргала, Корина улыбнулась: - Ну, не будем больше об этом. Давай поговорим о делах сердечных, - она заговорщицки подмигнула. Анни покраснела. – Мне вот что интересно. Вот тот мальчик, который тебе нравится – он же тоже в вашей команде, да? - Да, - смущённо выдавила Анни. - То есть вы часто видитесь, это хорошо, - ободряюще кивнула Корина. – Ну а вообще ты много с ним общаешься? Вы же с детства знакомы, верно? - Да… - И что же, он хорошо тебя понимает? Ты можешь доверить ему любой секрет? Поделиться переживаниями? Это ведь очень важно для отношений – поддерживать друг друга, знать, что у другого на душе… - Корина возвела глаза к потолку. Анни стеснительно проговорила: - Ну… Жаловаться на жизнь я, конечно, ему не хочу. Но я думаю, он меня понимает. Во многом. - Это хорошо, - одобрительно улыбнулась Корина. – Очень важно, чтобы ты могла ему довериться. Ну, а наши с тобой разговоры ты ему пересказываешь? – она засмеялась каким-то искусственным смехом. Анни даже не могла точно сказать, что в этом смехе было неправильного, но что-то было. - Нет… Я их никому не пересказываю, - твёрдо сказала она. Чуть-чуть покривила душой. Иногда она пересказывала их Энни – всё-таки из всей семьи та реагировала наиболее адекватно. Но Корине об этом лучше не знать. - Вот и молодец, - похвалила её Корина. – Послушай, а он же вроде сам ко мне во дворец хотел на работу? - Да, но он ещё молод… - Я помню. Конечно, пусть набирается опыта. Но всё-таки мне интересно, почему ему не хочется оставаться в Изумрудном дворце. У него тоже плохие отношения с отцом, или его не устраивает правление твоей матери, или просто хочется самостоятельности? - Наверное, самостоятельности, - Анни слегка обиделась за Астерия. Тем более, что, насколько она знала, у него с отцом были вполне неплохие отношения. Вот правление Элли он действительно порой критиковал… Правда, видимо, это происходило скорее под влиянием отца, который застал правление Корины – самому-то Астерию было не с чем сравнить. - Что ж, очень похвально. Амбициозные молодые люди везде нужны, - улыбнулась Корина. – Хотя, наверное, когда ты станешь королевой, он всё-таки предпочтёт остаться в Изумрудном дворце, как ты считаешь? – она наигранно рассмеялась, а Анни в очередной раз смутилась. А Корина продолжала: - Хотя, если Элли намерена править вечно, то вряд ли тебе вообще повезёт занять трон. Видимо, тебе рано или поздно придётся просто попросить её уступить очередь. И лучше рано, чем поздно. И хорошо, если она легко согласится, что маловероятно… Ох, опять мы сбились на политику, - она всплеснула руками. – Давай всё-таки перейдём на какую-нибудь совершенно невинную тему. Да, ты любишь пирожные со взбитыми сливками? - Эмм… ну, мне больше нравится безе, - промямлила Анни, ошеломлённая такой внезапной сменой разговора и беспечным тоном. - Превосходно! – хлопнула в ладоши Корина. – Думаю, у нашего дворцового кондитера непременно найдётся безе прямо сейчас. – Она позвонила в колокольчик. Тут же в двери появилась фрейлина. – Ринола, спроси на кухне пирожные безе для гостьи и со взбитыми сливками для меня, - приказала королева. – И пусть накроют чайный столик на балконе. Мы будем пить чай с пирожными и смотреть на городскую площадь, - радостно объявила она Анни. – Это ведь так интересно, не правда ли? Анни снова не стала спорить. Ведь возразить и впрямь нечего. Они с Кориной будут сидеть на балконе, обсуждать всех прохожих и высмеивать фрейлин и служанок – естественно, за глаза, так, чтобы те не слышали. Корина расскажет ей несколько сплетен своего дворца. А поздним вечером Анни вернётся домой, когда родители уже будут спать, не дождавшись своевольной дочери, и понадеется, что Страшила не караулит в её комнате, чтобы укоризненно покачать головой и вздохнуть «ну наконец-то вернулась»… Как будто у них нет волшебного зеркала и они не смотрят в него каждые пять минут, чтобы выяснить, где она и чем занимается. А потом она, наскоро перекусив после долгой дороги печеньем или хлебом с вареньем, ляжет спать… И к ней во сне обязательно придёт «Гость», который снова будет ей что-нибудь рассказывать… Не менее провокационное, чем Корина. И она будет пытаться ему возражать – и всё будет без толку, потому что у неё попросту не найдётся сильных аргументов. Так может, и не стоит возражать? Корине же она не возражает. Пусть Корина говорит неприятные и даже порой шокирующие вещи. Но что возражать, если получается, что она права?