Грех

Это было ужасно. Матео с отвращением посмотрел на себя в зеркало: — Слабак, — четко и раздельно произнес он, — трус, тряпка. Отражение скривилось, будто собиралось заплакать. — А еще плакса, — припечатал он себя.       На душе было тошно. Хотелось завыть, свернуться калачиком и пожалеть себя. Или чтобы его пожалела мама. как раньше, когда он был совсем маленький, и она брала его, зареванного, на руки, что-то ласково шептала на ухо и гладила по голове. В принципе, она и сейчас бы его на колени усадила, будь ее воля, только Матео такого не допускал. Он уже вырос и сам должен заботиться о маме. А еще о Елене, о друзьях и вообще защищать королевство от волшебных напастей. Потому что он придворный волшебник. Самый главный маг в Авалоре, как его знаменитый дед когда-то!       Отвернувшись от зеркала, Матео посмотрел на стол, заваленный книгами и рукописями – все это он собирался прочитать сегодня. Ладно, книги он не осилит, но манускрипты просто обязан просмотреть – кто знает, какие заклинания там могут быть? Он знал, что мама опять будет ругаться, когда он придет домой, да и Елена постоянно выговаривает ему, что он мало бывает на воздухе, вечно торчит в своей комнате. Только Матео не мог по другому – стоило ему отвлечься от книг, заняться чем-то другим, просто пойти помочь матери по хозяйству, и в голову начинали лезть всякие мысли. Будто какой-то противный голосок нашептывал ему постоянно о том какой он никчемный, неудачник. Что он всех подводит, от него нет никакой пользы и он лишь путается под ногами. И сколько бы он ни пыжился, не учил заклинания, никогда ему не стать таким как его дед.       Эти слова словно медленный яд проникали в душу, отравляли все – желания, мечты, веру. Руки сами опускались, энергия словно утекала сквозь него и хотелось спрятаться от всех. Казалось, что Наоми и Гейб за спиной смеются и называют его неудачником, а Елена жалеет о том, что сделала его придворным магом, потому что ему самое место на ярмарке людей простенькими фокусами развлекать.       Матео старался не поддаваться этим шепоткам, пытался говорить себе, что все это неправда, но от внутреннего голоса уши не заткнешь, мысли из головы не выкинешь и тогда он просто доставал книги – большие, тяжелые, пахнущие пылью и магией и сидел на ними, пока знаки не начинали сливаться и плыть перед глазами.       Елена часто заходила к нему в комнату. Она будто чувствовала, когда ему становилось совсем плохо. Приносила с собой еду и сок, уговаривала поспать, просто сидела рядом рассказывая последние новости и нахваливая его, говоря что второго такого трудоголика еще поискать надо. В такие минуты Матео становилось легче, будто крылья за спиной вырастали и в голове прояснялось, а злые шепотки отступали, затихая. Только он знал, что это ненадолго. Стоит немного расслабиться, и они вернуться. Ему от них не избавиться никогда, потому что невозможно убежать от самого себя.