JJ

Старая камера Мориарти, которая была больше похожа на комнату, наконец прининяла своего хозяина. Джеймс не был в этом месте уже много лет, с тех пор как его диагноз удалось фальсифицировать. Джим сидит на кровати, пустым взглядом осматривает предметы и мебель, а его мысли циклично повторяются. Удивительно, но сейчас он уже не думает про Шерлока, его беспокоит только Джокер, которого посадили в одинокую камеру. Это вина Джима, который привел его в это место и избил, давая повод надеть им наручники. Джей точно справится сам, камеры и заключение — это его стихия. Но Мориарти чувствует странное беспокойство, настоящую тревогу за человека, и, как-будто первый раз в его жизни, этот человек не он сам. Это не Готэм, это даже не Америка, это другой материк. Тут нет Пингвина или Загадочника, которых можно склонить к помощи, тут нет знакомых санитаров, тут нет даже Харли… Джим хочет быть единственной опорой Джокеру сейчас, он отчаянно хочет быть ему нужным, хочет позаботиться о Джее, даже если ему это не надо. Мориарти не осознает себя в подобных новых ощущениях, он их не признает. Он начинает путаться в себе, хотя проходит всего полчаса с тех пор, как их посадили в камеры. Бесконечных полчаса. Слишком много событий, слишком много Холмсов. В комнату, наконец, кого-то впускают, и Джим ловит себя на мысли, что хочет увидеть зелёную копну волос. Это Шерлок. — Где Джей? — спрашивает Джим настолько отстраненно, будто это не Холмс, а обычный охранник. Вопрос сам по себе глуп, а еще он выдает беспокойство Мориарти. Джим смотрит на Шерлока и понимает, что он, наверняка, еле убедил Майкрофта в том, что им нужно встретиться. И первое, что произносит Мориарти — это вопрос про Джокера. — Он в соседней камере, — в голосе Шерлока слышна обида. Джим невольно смотрит на стену, в сторону соседней камеры. Однажды, миллион лет назад, Шерлок с Мориарти так же смотрели друг на друга через стены камер и ощущали эти взгляды. — Это моя комната, добро пожаловать. Жил недалеко от твоей сестрички… Вот какая сказочка… — Джим говорит это не Шерлоку, он посылает слова в пустое пространство. О смысле слов он задумывается мало, в этот момент у него внутри что-то перестраивается, и он отвечает Шерлоку скорее по привычке, зная, что сейчас его очередь произносить реплику. — Ты изменился, — Шерлок даже не скрывает огорчения в голосе. — Нас снимают камеры Большого Брата, — Джим действительно хочет успокоить Шерлока, но эта отмазка звучит очень глупо. Когда ему мешал Майкрофт? Мориарти наконец встаёт с кровати и подходит к Холмсу. Он действительно пытается вернуть себя прежнего, для этого разговора, для Шерлока, для того, чтобы приглушить голоса, которые сейчас разрывают его голову. Он поправляет воротник Шерлоку и смотрит на него так, как смотрел только перед «смертью», желая Шерлоку справиться со всеми проблемами. — Слишком много Холмсов, — Джим всё же говорит это вслух, — Лучше бы мне и дальше оставаться мёртвым. Хотя я был рад увидеть Эвр. Люблю твою сестру. — Ведь мёртвым оставаться так хорошо, когда рядом с тобой шут смерти, да? Мориарти много раз кивает. Шерлок понимает. Он всегда понимал. За это Джим его и любил… — Любил? — Мориарти снова озвучивает свою мысль. — Да, — шепчет Шерлок, — Ты приходил за мной, но… Уйдешь с ним. «ТЫ ПРЕДАТЕЛЬ!» Шерлок еще и сам не знает, насколько сильно ему больно. — Мы навсегда останемся одним словом, — Джим будто успокаивает Шерлока. Теперь он тоже шепчет, произнося искреннюю правду, — Я твой тёмный свет. Шерлок кивает. Он подаёт руку для пожатия, и Мориарти медленно её принимает. Как только они пожимают руки, Шерлок выходит из камеры, за ним идет Джим. — Освободи Джокера. Ты же не думаешь всерьёз, что они оба тут останутся, Майкрофт? — несмотря ни на что, Шерлок помогает Джиму. * Майкрофт больше всего на свете не хотел отпускать Джокера, но уговоры Шерлока его всё же убедили: обоих заключенных отпускают, предоставляя им сначала вертолёт до Лондона, а после и самолёт до самого Готэма. Когда Джей оказывается в самолёте лишь с Джимом и пилотом наедине, он наконец валится в кресло и выдыхает. — Ну иии? Мне твоя Европа как заноза в заднице. — Я убью Брюса. Резкий ответ, который явно не предвещал ничего хорошего, который, к тому же, не имел связи с вопросом, заставил Джокера изменить положение своего тела в пространстве. Пока Мориарти с отсутствующим лицом смотрел в окно, Джокер резко вырвался из своей комфортной позы и застыл. Эта фраза из уст Джеймса могла звучать и как шутка, и как идея фикс, и как случайный набор слов, которые неподразумевают смысла. — Джим? — Джокер вспомнил любимую докторскую интонацию Харли, которая всегда так жутко его бесила, и попытался таким же образом обратиться к Мориарти. Это сработало. Джим оторвался от окна и брезгливо посмотрел на Джокера. — Нудно. Он нудный. Харви Дент и то веселее. Готэму лучше будет без Бэтмена, — казалось Мориарти уже всё решил. Джей поднялся с места, улыбаясь. Сейчас его смешило это напыщенное выржание Джима, так он разговаривал со всеми на свете… кроме него, Харли, и, как выяснилось, Эвр. Типичный криминальный гений, слишком умный для вас, играющий фразами, припевающий голосом, вечно кокетливый и обаятельный в своих ужимках. Но личность каждого человека, а особенного такого исключительного как Джеймс Мориарти, не исчерпывается внешней оболочкой и рабочим фасадом. Джей уже знал, к чему Мориарти ведёт. — Недовольный мальчишка, даже Дент так не хнычет, — злобный смешок Джокера перетёк в угрожающую интонацию. Но, противореча своим словам, Джей резко опустился на колени перед Джимом и впился пальцами в ремень его брюк. — Не ревнуй, Мориарти. — Джокер, — Джим произнёс прозвище злодея так, будто хотел выплюнуть не вкусное слово, он снова отвернулся к окну. Джей в ответ на это сильнее сжал пальцы на его ремне, сел на пол, и положил свою голову Джиму на колено. Тогда Мориарти вновь оторвался от облаков. Его рука дотронулась до волос Джокера, пробегая по ним так гладко и быстро, будто Мориарти просто поднял её, чтобы поправить галстук. Джей отпустил ремень, но с места не встал. Он перевёл взгляд на лицо Джима, облокачиваясь подбородком о его колено. — Я же послушный пес. Зачем тебе понадобился несчастный мышь? — Джокер сделал жалостливое выражение лица. Он прекрасно знал, почему Джим хочет убить Брюса. Для того же и Харли хотела убить Шерлока и Бэтмена. Но попытки начать переубеждать Мориарти в его решении провалились. Сам факт того, что Джокер хотел защитить Брюса — уже было причиной, почему Уэйна стоит убить. — Ты хочешь его спасти. Тогда зачем тебе нужен я? — глаза горели злобой и обидой, как часто бывало ДО химикатов. Джокер на миг застыл. Как это зачем? — Бэтмен не дороже тебя. Мориарти не поверил, он вновь отвернулся к окну. — Я уеду из Готэма. — Аргх, — Джокер вскрикнул и подорвался с места, отскочив от Джима, — Не уедешь. Не ты, Я — убью Брюса Уэйна. Джей сжал в руках свой нож, будто был готов броситься на Бэтмена в этот же момент. На лице вдруг расцвела безумная улыбка. — Я мечтал об этом годы. Но никогда… никогда не мог. А теперь… Готэм будет в огне. Джим не повернулся к Джокеру, он только улыбнулся, сам удивляясь, что ему так легко радоваться. * — Джокер, — Брюс Уэйн имел привычку прижимать своих врагов к земле. Сейчас клоун лежал на холодном и мокром асфальте. Всё было довольно поэтично на его взгляд — совсем недавно прошел дождь, и вот он лежит у ног Бэтмена и смеётся, зная, что старалася ради него последний раз. Больше никаких преступлений ради Бэтмена. Готэм заслуживает внимания Джокера и без участия Тёмного рыцаря. — Ну и что ты теперь мне сделаешь? Брюс был зол, он не слушал. — Умерли люди! — низкий бас звенит во влажном воздухе. — КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ! Это то, что они делают, Уэйн. Бэтмен застывает на месте, услышав свою фамилию из уст Джея. Злодей же подрывается с земли и подходит к Брюсу почти вплотную. — Ты не ослышался… Но не переживай, Брюси, я давно знаю. В твоей глянцевой жизни ничего не изменится, я тебе обещаю. Меня вообще больше не будет в твоей жизни. Удачи с Селиной Кайл, мииилый. У Бэтмена было чувство, будто кожа покрывается метровым слоем льда. Сначала по всему телу пробежался мороз, потом боль, а потом он просто потерял любые ощущения. Брюс шумно выдохнул прям в губы Джокера, который носом прижался к черной маске. — Ты можешь больше не убивать, Джей. Ты не будешь злодеем. Джокер лишь рассмеялся ему в лицо, это было действительно смешно. Смысл жизни — больше не Бэтмен. Но значит ли это, что Джей сразу же станет божьим одуванчиком? Смех. — Не надейся. Теперь преступления будут не для тебя. Помнишь нашего старого общего друга? «У меня было видение — Готэм в огне». Ты можешь пытаться этот пожар потушить, но разгорится он для каждого жители города, а не для Тёмного рыцаря. Джокер хватается пальцами за родной черный костюм и дергает Брюса на себя, целует и ждет ответа. Как только Бэтмен отвечает, Джокер отталкивает его и отходит в сторону. — Спасибо, Брюс Уэйн. Будь здоров. Удачи тебе с этим. Харли подъезжает очень вовремя, секунда в секунду, поэтому последние слова Джокера Бэтмен читает по губам, гул мотоцикла заглушает их. Джей запрыгивает на сиденье и Харли увозит их прочь. Брюс думает о том, что Джокер очень талантливый режиссер, его смех, скорость мотоцикла, закат, одиноко стоящий Бэтмен — настоящая сцена издевательства над ним. Жаль что дождь закончился час назад. * — Значит ты не убил его, Пудинг? Джей не уверен, кто именно произносит эти слова: Джим или Харли? То, что он вколол себе после приезда домой, уже давно распостранилось по телу внезапными ощущениями и странными реакциями. — Зачем? Мне теперь это не нужно, старайся сам. Джим, ты же тут? — Я всегда тут. Джокер теперь понимает, что находится в руках Мориарти. — У тебя черные глаза, ты знал? Джим смеётся в ответ. Джей не может не ответить, ему кажется, что его смех — только эхо Мориарти. — А у Харли какие глаза? Ты знаешь какие у неё глаза, Джим? У неё же есть глаза? — Есть. Голубые. А у тебя зелёные. Джокер снова взрывается смехом, он даже не уверен, что его смех хоть когда-нибудь в жизни прерывается. Может он длится постоянно? — У меня глаза и волосы одного цвета? — Да. — Знаешь, они всегда были такого цвета, даже до химикатов. Разве такое бывает? Бывают у людей глаза зеленого цвета? Как абсент. — Бывают. — Ты так мало говоришь сегодня, Джим. — Я занят кое-чем другим, и мне это нравится, не хочу отвлекаться. Джей понимает, что половина его смеха вовсе и не была смехом. Может стоном? Ближе к этому. — А Харли тоже тут? — Ты совсем плохо воспринимаешь сегодня рельность, Пудинг. Ответ не исчерпал его интереса, Джокер так и не понял, была ли с ними Харли в тот вечер. * — Мне нравятся крыши, Джим. — Я тоже их люблю. Много чего с ними связано. — Я знаю о чем ты. Помню эти твои истории. А с крыши лучше видно, как город горит. На крыше лучше драться. Джей и Джим сидели на краю, свесив ноги вниз, и действительно смотрели на горящий Готэм. Только это было обычным совпаднием, просто пожар в Блэк-Порте. Поджог, даже ни их рук дело. Может быть, кого-то из их прихвостней. — Может нам пожениться? Я родился в Ирландии, там это законно сейчас. — Ты ебанутый? Законно? Я больше не поеду в Европу, я тебе говорил миллион раз. Ебанутый. — В некоторых штатах… — Заткнись. Джима рассмешила эта реакция. Когда это Джокер воспринимал его бред всерьёз? — Ты смеешь с короля преступности? — Который сам постоянно смеётся… — Я говорю заткнись, — и Джей закрыл ему рот своим поцелуем.