Мой жестокий мир

"Года несутся, словно ветер, Никто из нас теперь не вечен. И, может быть, я в краткий вечер Спасибо прошепчу, и разговор конечен."       И вновь, как и в прошлый раз, собрание подошло к концу. Все присутствующие стали собираться, шурша документами и другими вещами, постепенно продвигаясь к выходу. Британия все еще странно косил глаза на Союза, который, как ни в чем не бывало, стоял на месте, рассматривая наручные часы с серебристым римским циферблатом. Третий Рейх, как и его сын, также находился в зале, блуждая взглядом по помещению и ожидая того, как дальше начнут развиваться события. Вскоре, успев при этом еще раз перевести недовольный взор на коммуниста, к ним подошел англичанин, снимая с молодой Германии нечто вроде наручников. Когда оковы были сняты, парень облегченно выдохнул и, спросив разрешения, поспешил удалиться из зала, не забыв сказать СССР краткое спасибо, сопровождая его рукопожатием. Рейх смотрел вслед сыну, на миг словно собираясь окликнуть его, но младший, почуяв на себе чужой взгляд, лишь злобно сверкнул отцу глазами, этим действием отбивая все слова, которые ему хотел сказать немец.       Наконец, худая фигура скрылась за дверью, оставив наедине оставшихся. Британия не спешил снимать с Третьего наручники, опасаясь того, что тот набросится на него, словно башенный пес. — Все же, СССР, я не понимаю твоего выбора, - произнес англичанин в своей обычной манере, доставая ключи. - Надеюсь, обойдется без глупостей? - эти слова уже были адресованы нацисту, который посмотрел на страну взглядом, обозначающим: "За кого ты меня принимаешь?", попутно протягивая руки, закованные в металл.       Великобританец, недолго церемонясь, снял с Рейха наручники, после которых на коже мужчины остались видимые кровоподтеки и багровые потертости. Как только оковы исчезли, немец облегченно выдохнул. Третий Рейх был очень свободолюбивым и терпеть не мог, когда кто-то доминировал над ним или же сковывал, потешаясь. Союз прекрасно знал, что Рейх - самое свободолюбивое существо на земле, готовое, словно зверь, растерзать каждого, кто преступит границы его свободы. Но отважность немца заставляла трепетать русское сердце не меньше. Тот самый ненавистный всем диктатор, независимый зверь, пытается всеми силами спасти свое чадо, ставя на кон свою гордость - единственное, что у него осталось. По сути, он просто продавал себя в рабство, уничтожая себя и свою личность. И как же тут не сжалится над ним? Да, СССР не настолько жесток и низок, чтобы так алчно поступить с немцем, отобрав у нациста достоинство отца. Хотя если бы он взял в качестве капитуляции Германию, то получил бы ещё больше его территорий или, даже, сделал колонией. Но нет... Эта внезапно нахлынувшая чуйка всё испортила: все домыслы и планы Союза, - просто раскрошила в прах. И что же ему теперь делать с Рейхом?       Англичанин с брезгливостью и неохотой одевал на Рейха голубоватый прибор, представляющий собой пластиковый браслет с мигающим огоньком с краю. Рейх тем временем куда-то отстранено смотрел: видимо, ему эта церемония причиняла не малый дискомфорт. Но он умудрялся сохранять ту же ухмылку, словно ничего не менялось, а глаза, казалось, источали такую же боль и ненависть, как и у зажатого охотниками зверя. Сбежать нельзя, а набросишься - убьют, и то в лучшем случае. Он словно был орлом в замкнутой клетке, теснившей каждое его движение, не дающей гордо расправить крылья. — Для чего это? - спросил СССР, указывая на мигающий огонек. — Что-то вроде маяка, но если браслет каким-то образом будет снят с руки носителя, то светодиод погаснет, а встроенный передатчик автоматически вызовет вооруженные силы, и без выяснения причины снятия браслета страна будет ликвидирована, - Британия сказал это так просто, словно в этом вовсе не было ничего ужасного и жестокого. — Хмм... И все? - СССР на мгновение задумался, так как он впервые встречал нечто подобное. В его время было нечто похожее, но не настолько продвинутое технически. Неужели за столь краткий срок его отсутствия всё настолько изменилось? — Нет, все остальное написано в инструкции, а обсуждать это желательно без лишних ушей, - На последней фразе британец скосил глаза на немца, на что тот недовольно фыркнул, добавив: "Больно надо!" — Тогда мы пойдем? - русский перевел взгляд на англичанина. — Да, кончено, только подпиши вот это, - мужчина протянул Союзу белый листок бумаги с черным шрифтом и местом для подписи.       Ознакомившись с текстом, коммунист быстро поставил свою роспись и протянул документ обратно, накидывая на себя уже собранную сумку и, хватая немца за локоть, потянул его к выходу. — До следующего собрания, СССР, - Союз на слова англичанина лишь сухо кивнул, направляясь к двери лифта.       Когда железная дверь лифта захлопнулась, между Союзом и Третьим рейхом воцарилась тишина. Оба стояли, даже не глядя друг на друга, лишь СССР иногда бросал незаметные взгляды на немца с таким серьезным и холодно-задумчивым ворожением, словно, если Рейх промолвит хоть слово, коммунист зарежет его собственными руками. Pov Третий рейх Ты сильно изменился, Союз. Но одно в тебе так и неизменно - молчание. Каждый раз я поражаюсь тому, как виртуозно ты можешь скрывать свои истинные эмоции и намерения, утопляя их в пучине своих глаз. Я могу прочитать каждого как открытую книгу: их жесты, речь, выражение лица и глаз, - словно дешевые бумажные страницы с крупными, но зашифрованными буквами, которые не каждый может прочесть. Но тебя, СССР, я никогда не мог понять. Ты улыбался мне так часто, что я до сих пор не знаю, искренне ли были эти улыбки? Мы с тобой были рождены что бы быть кукловодами, но как же вышло, что я сам запутался в собственных нитках? Глупая смерть, ничтожная жизнь, ненужное воскрешение. " Двум смертям не бывать, а одной не миновать." Уильям, не ты ли это говорил? Так знай, все это - полная ложь! Ведь сколько раз я уже умирал, морально?... Один раз? Два раза? Три? - А может сотню!? Уже сам сбился со счета... Я строил свою империю из крови и костей, из собственных проб и ошибок, боли и разрушений - и добрался так высоко, что упав - разбился насмерть. В тот день, когда победа русских была неминуема, я умер для себя и истории. Был ли ты счастлив, что меня нет? Думаешь, Совок, я не замечаю твоих косых взглядов в мою сторону? Это очевидно, знаешь же увижу. Тебе интересны мои мысли и реакция на эту ситуацию, но не хочешь слышать меня? Хах, такой же странный как и был... Хочешь знать о чем я думаю? - Я... не понимаю тебя. Ты говоришь о своей ненависти ко мне и презрении, называешь ублюдком и предателем, но когда я в беде, ты стремишься спасать меня, с той же ненавистью и презрением в глазах. Неужели, ты настолько сумасшедший или тупой? Честно, я благодарен тебе. Если бы ты не выбрал меня, то Германия не простил бы и даже перестал разговаривать со мной более, хотя он вообще вряд ли сможет даже так, простить и принять меня как отца. У тебя тоже имеются дети и ты знаешь наверное, какого это потерять ребенка. У нас разные системы воспитания и проявление заботы, но мы одинаково любим своих детей и не можем допустить их потери. Ведь нету ничего мучительнее для родителя, чем обида родного ребенка... Ты же знаешь, как я не люблю когда меня решают свободы выбора. Я бы предпочел умереть, чем быть капитулированным, но ради Германии я готов и не такие унижения. За эти дни, Союз, ты сделал для меня слишком много... В тот день, в том переулке ты спас меня, хотя было уже поздно. В тот момент я ожидал многое, ожидал что ты накричишь на меня, ударишь, стирая костяшки в кровь, но ты этого не сделал.... У нас было много ссор и разногласий, даже больше чем нужно, но я не могу поверить что все это ты делаешь ради меня... А я ведь даже не сказал тебе спасибо. Конец Pov Третий рейх Пока немец находился в своих мыслях, они уже успели выйти на улицу, где дождь уже давно прекратился, оставляя после себя лужи в которых отражалось серое небо. Лишь порыв внезапного холодного ветра, заставил нациста вернуться в реальность и наконец посмотреть на своего спасителя, который светло смотрел в небо, а его лицо было таким расслабленным, что на нем даже появилась легкая улыбка. Увидев эту картину, Рейх даже замер в удивлении, уставив непонимающий взор на СССР. Заметив крем глаза наблюдающего, коммунист сбросил с себя всякую расслабленность и улыбку, но все так же не переводил взгляда от неба, лишь тихо произнес. - Когда я смотрю на нее, мне кажется в моей жизни становится больше красок. - Союз сделал недолгую паузу, доставая из кармана пальто пачку все тех же папирос. - Делает даже такое серое небо, более ясным... - Русский с тяжелым вздохом прикрыл глаза, закуривая уже тлевший табак. Третий рейх до сих пор не понимал про что говорит теперь его "хозяин", поэтому просто посмотрел в то-же место, куда смотрел Советский Союз. И его взгляду тут же предстала самая что не наесть обычная радуга, которая четко выделялась на сером небе. Нацист тоже невольно замер на месте, рассматривая это чудо природы. На душе как-то становилось спокойнее, но все же внутри что-то терзало... -Союз... - Рейх тихо произнес эту фразу, скрывая глаза за козырьком фуражки. -Чего тебе? - СССР повернулся к немцу, а его плащ развивал ветер. - ..... Спасибо. - Уже чуть ли не шепотом проговорил Третий. В этом кратком и тихом слове, было столько искренности и благодарности, что революционер даже не поверил сначала своему слуху. - Я же сейчас не ослышался? - Русский с усмешкой посмотрел на Рейха, на что тот гордо встретился с нив взглядом, в котором все было написано ясным текстом. - Пожалуй меня и вправду есть за что поблагодарить, хах... Вот уж не ожидал, что услышу эти слова от тебя, - Страна сделала еще одну затяжку, после выпуская в воздух мощный клубок дыма. - Ты когда нибудь бросишь эту дрянь!? - Будучи смущенным, немец пытался перевести тему. - Не~а, - Русский сразу догадался о попытках Рейха, поэтому лишь усмехнулся, продолжая держать табак во рту. - Ненавижу курящих... - Нацист злобно отвернулся, пряча кисти в рукава. Вот так два врага молча шли, думая о своем. Дождливые осенние пейзажи ласкали глаза, а ветер продувал на сквозь. В этот момент и началась их история о дружбе, предательстве, прощении и вечной любви. *** Спустя пару дней *** Союз находился в своем доме и пил чай, за окном появились первые осенние заморозки, когда в дверь раздался неуверенный стук. СССР по началу даже опешил, кто-же мог к нему прийти в такое время, да и тем более погоду? Но все же не спеша пошел открывать дверь, хотя довольно долго решался на это. Но то, кого он увидел за ней, удивило не меньше. - Вот не ожидал то тут тебя увидеть... Зачем пожаловал? - Коммунист приподнял одну бровь, складывая руки на груди, что придавало ему некой суровости. - Невежливо набрасываться с допросами с порога, Союз... -Голос Рейха был хриплым и измученным, а под глазами снова виднелись тени бессонных ночей. - Может пустишь внутрь? - Нацист взглянул на дверной проем, который загораживал СССР. Немного подумав коммунист все же освободил проход, пропуская немца в дом, а после захлопнул за ним дверь. Третий как-то неуверенно стоял, осматривая уже знакомый ему дом. - Не стой, присаживайся. -Союз метнул взгляд на диван и нацист тут-же последовал его приглашению, снимая черный плащ и вешая его на спинку дивана. - Случилось что-то серьезное? Не просто же ты ко мне в гости собрался в такой мороз, тем более в девять вечера? - Революционер вопросительно посмотрел на Рейха, который явно не торопился отвечать. - Давай обсудим это за чаем, - Немец отвернулся, ожидая ответа со стороны. Русский поначалу словно хотел возразить, но решил ничего не говорить и молча пойти на кухню и исполнить пожелание гостя. Вскоре минут через десять, СССР вернулся, неся в руках чашки с чаем. После поставив все на стол возле немца, продолжил диалог. -Ну так что ты хотел? - Третий рейх дрожащими руками поднял кружку, делая из нее глоток, после с выдохом произнес - -Как ты относишься к тому, что бы я пожил у тебя пару дней?.... - Что?... - От неожиданности вопроса Союз уронил собственную чашку, которая с грохотом разбилась об пол.