Перекрестные миры

Уже третью неделю Брайан Кинни — в угаре. Нет, не в наркотическом или алкогольном, а в своем персональном угаре. Наливая виски у себя в лофте, он материт Кристиана. Тот, сука, так расхвалил его перед клиентами, что у Кинни теперь работы по самую макушку, да еще с такими заказчиками, которые хотят твердое, но мягкое и круглое, но квадратное. Он посрался с парой своих дизайнеров, когда один клиент заявил, что получил информацию из отдела стандартов, что красный цвет используют пожарные, что несет в себе тревожный сигнал, а это не подходит для их контента, и надо осветлить градационную шкалу, на что ведущий креативщик ответил Брайану, что он нарисует всё это прозрачными чернилами, и тогда все получат то, что хотят, а еще он может надуть круглый шарик в виде слоненка, потому как он, мать его, профессионал, и да, ведь в конце концов ему за это платят! Крис бесится очень сильно, и Брайан понимает, откуда растут ноги. Еще он видел совсем небольшую ссадину на скуле своего любовника, а неделю назад просто выставил Картера, который видно решил прикончить его в постели, сказав, что членовредительство не его кинк. Тейлора он не видел. Все три недели. Ни в клубе, ни в кафе, ни где-то ещё. Как будто его никогда и не было. Но он все равно ощущает его присутствие, а по обрывкам фраз Линдси и Эммета понимает, что Джастин — не плод его воспаленного воображения и все же существует. Где-то есть этот белобрысый, голубоглазый пацан, от которого у Брайана удушье. Или от отсутствия которого у Брайана удушье. Он еще не решил. Нехватка кислорода, аноксия, гипоксия. Да как угодно. Пизда сиськам не лучше. Я дам тебе то, что ты хочешь. Идиот. Похоже тебе дали то же самое. То, чего ты так хотел — чтобы тебя оставили в покое. То, за что ты так боролся, думая, что на это покушаются, а когда это возвращают тебе на блюдечке, ты хочешь разбить его к хуям, понимая, что уже всё не то. Чего-то не хватает. Нужен какой-то недостающий кусок пазла, чтобы картина стала законченной. Картина, блядь! Перед глазами всплывают жемчужно-синие тона в серебре, и два силуэта. И Брайан проводит рукой по лбу, желая отогнать видение. Мазохист хренов! А еще — школьник. Ну, или как школьник. Мозг пытается, словно Кай, сложить холодные, колючие буквы в слова, и от того, что выходит, Брайана выворачивает. Первая любовь. Зачем сопротивляться? Зачем убивать себя болью, зная, что всё уже изменилось? И как прежде не будет никогда. Если быть честным, то это пугает. Брайан вспоминает, как первый раз его взгляд скользнул вверх от миниатюрной стопы, далее по бедрам, животу и встретился с пронзительными голубыми глазами. Они сияли озорством, наглостью и соблазнением. Нет, не для него лично, а для всех вокруг. И они были спокойны. Как будто всё знали наперед. Когда ты сталкиваешься со своей судьбой, то порой испытываешь растерянность и страх, ибо она тебя пугает. Пугает своей неотвратимостью. Ты смотришь на нее, застыв в мгновении, и попадаешь в другое измерение. Ты ощущаешь мир, в котором живешь, как необъятный Космос, в котором твоя маленькая планета какими-то ебеническими путями встретилась с другой. Перекрестные миры, сталкивающиеся вновь и вновь в любом времени, в любом измерении, и каждый раз ты слышишь чей-то голос — найди меня там. А может этот голос — твой?.. Брайан залпом опрокидывает в рот виски. Неизбежность. Только сейчас ты осознаешь смысл этого слова, буквально ощущая его кожей, и понимаешь, что быть может, это навсегда. Но ты сопротивляешься. Сопротивляешься этой чертовой неизбежности, не понимая зачем. Привычка? Страх? Несовместимость с таким понятием, как счастье? Все вместе или ничего из перечисленного? Ты сам создаешь себе свой ад, хотя возможно, возможно, ты в нем уже давно, и за чередой Бима, косяков и членов стоит разглядеть что-то еще? Что сделать: оставить все как есть в привычной сменяющейся череде или рискнуть? Первый вариант или второй? Да и вообще, это действительно вопрос? Джастин очевидно не умеет входить в его лофт нормально. Идя на звонок и раздвигая тяжелую дверь, Брайан оказывается стиснутым в крепких ладонях. Они смотрят друг на друга, пытаясь прочесть: Джастин чувствует огонь, в котором горит Брайан, и понимает, что тот еще не дошел до конца, не сгорел и не возродился заново. Рубикон не пройден, и схватка продолжается. А Брайан чувствует, как что-то изменилось. Джастин принял какое-то решение и сейчас упрямо и решительно на него смотрит. Он вроде как похудевший и очень бледный, и от этого выглядит еще более юным. Они смотрят друг на друга какое-то время, сцепившись взглядами, а затем языками, ощущая горячую кожу у себя под ладонями. Брайан тянет его на диван, но Джастин сопротивляется. Он валит его посреди лофта прямо на паркет и рывком расстегивает тому ширинку. Они целуются, причиняя друг другу боль, но отчаянье читается в каждом движении. Джастин срывает с себя джинсы и внимательно смотрит на Кинни сверху вниз. А тот не сопротивляется. Он уже пробовал. Это бесполезно. Желание, которое разгорается тем сильнее, чем больше о нем стараешься не думать. Чувство такое, что оно тебя сейчас сожжет изнутри, хотя там уже по всем законам жанра нечему гореть. А Тейлор смотрит, не отрываясь, пытаясь понять, с чем он столкнулся в своей жизни: жертвой, мазохизмом, равнодушием. Может быть, действительно, он это просто все себе придумал? Джастин жестко прикладывает Брайана к паркету и смотрит в ореховые глаза. Ему хочется ударить его, но он лишь кусает его губы и царапает кожу на плече, а тот стискивает его ягодицы, а потом шлепает так, что парень вскрикивает. У обоих стоит, и Джастин медлит, давая возможность Брайану определиться, но понимая, что не дождется никакого решения, шлет все нахуй и резко насаживается на член. Больно обоим, и каждый надеется, что физическая боль заглушит другую. Сейчас хочется все одновременно: ударить, зарыдать, кончить. В таком калейдоскопе ощущений они теряются во времени, а затем все резко заканчивается. Сперма течет, пачкая обоих, и вокруг проясняются очертания предметов. Джастин слезает с Брайана и тянется к своим джинсам, натягивает их без трусов, так как использует те, чтобы вытереться, а затем резко встает. — Я получил высший балл на экзамене и со следующего семестра перевожусь в Нью-Йорк, — парень ожидает какой-то реакции. А Брайан не может ничего сказать. Он и рад бы, но голова пустая, а горло сжимается так, что он задыхается. Джастин поворачивается к двери, делая несколько шагов, и застывает. На одном из деревянных столбов он видит свою картину. Ту, которую он отдал Линдси для благотворительной выставки. Он ее все же закончил и даже изменил: полная луна озаряет своим светом не только пейзаж вокруг, но еще и два силуэта, лежащих на песке. Посторонний человек ни о чем бы не подумал, но Линдси поняла сразу и показала ее Брайану. И что же? Тот ее купил? И теперь одинокий лист без рамки висит здесь в лофте. Зачем? Тогда на озере они были вместе. Во всех смыслах. И Джастин думал, что так и зарождается любовь. С доверия, радости, наслаждения друг другом. А что сейчас? Ничего нет, кроме непрекращающегося угара, который в какой-то момент их просто погубит. Он подходит к столбу и срывает лист, комкая его в руках. Раз Брайану не нужен Джастин, то и картина ни к чему. На ней нежность, обожание, мечты, а он от всего этого отказался. Тейлор поднимает свою куртку с пола и открывает дверь, а Брайан не в силах оторвать взгляд от стоп, шагающих по паркету. И когда дверь закрывается, он поворачивает голову и смотрит в потолок. Неужели первый вариант?