shooting star

      Ваня бежал со всех ног, запрыгивая в нужный трамвай. Он не знал, зачем сбежал. Теперь же всё совсем стало очевидно — он просто струсил. Заходя в тётину квартиру и закрывая за собой дверь, парнишка со всей силы ударил по ней кулаком. Прямо сейчас он ужасно злился на самого себя, поэтому боль, быстро растекающаяся по отбитым костяшкам, казалась даже приятной. Евстигнеев сел на пол и обхватил голову руками. «Поцеловались. Пиздец. Неужели он тоже… Я ему…нравлюсь?», в голове была куча мыслей. Уже глупо было что-то отрицать. Мирон ведь не стал бы целовать его, если бы он ему не нравился? Не стал бы ведь? «Зачем я ушёл?..», вдруг подумал парнишка, «я же этого и хотел…», на глазах невольно начали появляться слёзы от досады.       Весь день Ваня сидел дома и никуда не ходил, написав Ане, что должен ей кое-что рассказать. Однако он быстро уснул и оставил подругу мучиться в догадках. На следующий день девушка предложила ему встретиться в кофейне и поговорить. Когда заспанный и замученный Евстигнеев зашёл в заведение, его тут же тормознула бариста. Она вытащила из-за барной стойки Ванькин рюкзак и протянула ему, сказав, что Мирон привёз его утром и попросил передать. Сердце парнишки забилось чаще, а к горлу подступил ком. Он забрал рюкзак, поблагодарив бариста, и понадеялся, что Янович больше не решит внезапно наведаться сюда. Усевшись за столик в самом углу, Ваня открыл сумку и понял, что Мирон скидал туда все его вещи. Через пару минут в зале кофейни появилась Аня. Она с нетерпением ждала рассказа от друга и внимательно слушала его, медленно попивая свой мокко.       Когда Ванька рассказал подруге про поцелуй, та невольно пискнула от удивления и закашлялась.       — А убежал-то зачем, дебил?       — Не знаю я, — тихо ответил парень.       — Пиздец, Ваня, это тупо фейл года… — разочарованно вздохнула девушка, — ладно, посмотрим, как он себя будет в школе вести.       Но в школе всё было как обычно. Скучные уроки, нудная подготовка к экзаменам… Только Мирон Янович старательно избегал взглядом Евстегнеева. «Неужели правда нравлюсь?.. А может ему просто стыдно? Что теперь с этим делать-то, блять?»       На следующий день приехала Женя. Ваня рассказал ей, что приболел на днях, но Мирон помог ему вылечиться. Парнишке было сложно теперь говорить о Яновиче совсем непринуждённо, но почему-то хотелось похвалить его. Ну, а тётя просто была рада, что всё хорошо. Утро следующего дня было у неё полностью свободным, поэтому женщина решила устроить генеральную уборку, пока Ванька в школе. Она, конечно, никогда не трогала вещи племянника и только убирала в его комнате пыль или скидывала всё валявшееся на полу в одну кучу, чтобы Ваня сам потом убрал. Когда Женя протирала стол в его комнате, она собрала все тетради на столе в кучу и хотела переложить их в другое место, но из одной — самой большой и в твёрдой обложке — что-то выпало. Это был небольшой листочек бумаги, но когда женщина подняла его, она поняла, что на самом деле это фотокарточка от Ваниного полароида. На обратной стороне было запечатлено лицо спящего Мирона. Внизу, на белой рамке, чёрным маркером было выведено всего одно слово: «Люблю». Женя вдруг почувствовала, как дрожат пальцы, которыми она сжимает карточку. Она ещё немного посмотрела на лицо друга и на надпись, а затем быстро, дрожащими руками, еле дыша, убрала фотографию обратно в тетрадь и положила её на место, как было, а сама метнулась на кухню. Там женщина простояла ещё немного у подоконника, всматриваясь в пустоту, кусая губы и сжимая в руке мобильный. Наконец, она одним движением нажала кнопку вызова.       — Алло. Женя? — вдруг появился на том конце провода голос Мирона.       — Занят? — резко спросила женщина.       — Нет, у нас перемена. Что-то случилось? — настороженно спросил Янович.       — Вечером. В кофейне, — произнесла Женя и сбросила трубку.       У Мирона появилось плохое предчувствие. Больно резкий и грубый тон был у подруги. Но не поехать он, конечно, не мог.       После работы, когда мужчина покончил наконец со всеми школьными делами, он посмотрел на часы и понял, что время как раз близится к закрытию кофейни. Мирон ехал на встречу с подругой и чувствовал непонятную тревогу. Что же могло случиться? «Опять кто-то из нежеланных гостей объявился? Или это насчёт Вани?.. Он всё ей рассказал?», Янович перебирал в голове всевозможные варианты, и неизвестность его ужасно раздражала. Но отступать было некуда, в конце концов — мужик он или кто? — и Мирон переступил порог кофейни, замечая, что никого уже нет и свет везде немного приглушён. Мужчина прошёл в зал и застал там подругу, сидящую в кресле и уставившуюся в светящийся экран телефона.       — Пришёл, — отметила Женя, не отрываясь от экрана.       — Привет? — неуверенно произнёс учитель, так и замерев возле дверного проёма, — Ты хотела встретиться?       Женя вдруг хмыкнула и, выключив наконец смартфон, но всё ещё держа его в руках, поднялась на ноги, складывая руки на груди. Она строго посмотрела на друга, прищурив глаза, и произнесла:       — Спросить вот хотела, — женщина стояла не шевелясь и в упор смотрела на Мирона из другого конца зала, — Не долбоёб ли ты часом?       Обычно после таких слов они долго смеялись, но сейчас Женя была настолько серьёзной, что мужчине стало не по себе. Он стоял и тупо смотрел на неё, не зная, должен ли вообще отвечать на это. Женщина вдруг включила телефон и принялась что-то там искать.       — Я тут давеча нашла кое-что у Ваньки, — она протянула руку так, чтобы Мирон видел на экране фотографию с полароидной карточкой, на которой было его лицо с подписью внизу, — Объяснить не хочешь?       Мужчина почувствовал, как горле появился ком. «Ладно, хотя бы не рассказал…», мужчина выдохнул, успокаиваясь. Он встрепенулся на месте и опустил голову.       — Если бы и хотел, не думаю, что смог бы… — наконец тихо произнёс Янович.       — Да ты понимаешь, что творишь, дебил?! — терпение женщины словно вдруг лопнуло и она перешла на повышенные тона, — Ты подумал хоть башкой своей сначала? А что, если Дима узнает? Ты представляешь, как он будет его травить? Конечно, блять, представляешь… Сразу ведь заметила какую-то хуйню между вами, до последнего надеялась… — женщина устало вздохнула и уже более спокойно продолжила, — Я всё понимаю, Мирон… Но ты о нём хоть подумал? Что ты ему можешь дать? Тем более в этой стране. А ещё он твой ученик, если ты забыл. Про возраст вообще молчу…       Женя наконец закончила свой монолог и устало опустила голову и плечи. Мирон же всё это время стоял тише воды, ниже травы, опустив взгляд, словно нашкодивший подросток, которого сейчас жёстко отчитывали. Он хотел бы что-то сказать, но не знал, что.       — Жень…       — Мирон, — не дала ему договорить подруга, — думаю, не стоит тебе здесь появляться пока. Я надеюсь, ты сам всё понимаешь.       Так ничего и не сказав, мужчина развернулся и тихо ушёл. Только на улице он, открывая машину, чуть не выронив ключи из дрожащих рук, психанул и со всей силы пнул ногой колесо, тут же хватаясь за голову и садясь на корточки. Чтояделаючтояделаючтояделаю… Но уже в следующую секунду он быстро поднялся, сел в машину и завёл её.       Этим вечером Аня потащила Ваньку в какой-то торговый центр, чтобы он хоть как-то развеялся и отвлёкся. Она таскала его по магазинам, не желая слышать нытьё, потом они вместе пошли в кино на недавно вышедший фильм, который был сейчас у всех на слуху. В общем-то, они весело провели время и парнишка вернулся домой уставшим, но в приподнятом настроении, и сразу завалился спать. Неделя шла своим ходом, вполне как обычно. Если не считать того, что Ваня и Мирон совсем перестали общаться, как раньше, потому что оба избегали друг друга. Но тем не менее, всё было не так плохо — ведь Ваня всё ещё мог беспалевно рассматривать его на уроках и консультациях. Они всегда здоровались друг с другом, если вдруг случайно пересекались в коридоре или проходе. Парнишка всё ещё корил себя за то, что убежал тогда, ведь он безумно хотел поговорить с Яновичем, но теперь не знал, как это сделать. А совсем скоро у мужчины должен был быть день рождения, что добавляло Ваньке мороки. Он хотел что-нибудь подарить, но не мог выбрать, что, и ещё не знал, будет ли это вообще правильно.       День рождения Мирона выпал на будний день и весь класс решил скинуться на вкусняшки и торт. Ребята весь день не виделись со своим классным руководителем, после уроков они взяли ключи от их класса на вахте и сдвинули парты, приготавливая всё к чаепитию. Через некоторое время, когда вахтёрша сказала Яновичу, что ключи от его кабинета забрали, мужчина удивился и пошёл прямиком туда, где его уже поджидали. Переступая порог своего класса, Мирон увидел своих учеников, выстроившихся всей толпой напротив двери. Они все хором громко прокричали «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ» и Янович, умилённый таким поступком своих подопечных, полез обниматься со всеми, попутно благодаря за поздравления. Они все вместе пили чай и, как обычно, весело болтали, а Ваня в это время думал, как бы ему отдать учителю свой подарок. Сначала он хотел подкараулить его в кофейне, но недавно заметил, что мужчина совсем перестал там появляться.       Когда все уже стали расходиться, Мирон пересел за свой учительский стол и заполнял какие-то бумаги, а Ваня решил сидеть до последнего. Когда Евстигнеев заметил, как последние пятеро начали собираться, он поднялся и постарался взять себя в руки. Аня похлопала его по плечу и тихо пожелала удачи. Но чем ближе подруга была к выходу из класса, тем сильнее тревога овладевала парнишкой.       — Мирон Янович, можно вас? — произнёс наконец Ваня, стараясь выглядеть максимально непринуждённо.       Мирон поднял голову и, мельком взглянув на одного оставшегося в классе парнишку, вновь опустил её, возвращаясь к бумагам.       — Да, Вано. Что-то хотел? — Мирон говорил отрывисто и твёрдо, но всё равно было заметно, что он тоже пытается спрятать своё волнение.       Ваня быстро подошёл к учительскому столу, остановившись напротив, и поставил перед носом мужчины красивый подарочный пакет из крафтовой бумаги. Янович откинулся на спинку стула и удивлённо посмотрел на пакет, а потом на парнишку. Тот мялся на месте, убрав руки за спину.       — Это вам, — тихо произнёс он, — с днём рождения.       — С-спасибо, — так же тихо отозвался учитель после некоторого молчания.       Мирон принялся смотреть, что в пакете и Евстигнеев заметил, как кончики ушей мужчины покраснели. Внутри всё почему-то трепетало. Мальчишка очень надеялся, что его подарок понравится Яновичу. Сначала Мирон достал небольшой мешочек с подарочным мятным набором, в который входили гель для душа и мыло.       — Боже, ты неплохо меня знаешь, — мужчина расплылся в улыбке, рассматривая подарок, а Ванька думал, что душу готов отдать за эту улыбку.       Янович ещё раз заглянул в пакет и, радостно вскрикнув, вытащил оттуда книгу. Это была книга, о которой Мирон говорил иногда, как очень хотел бы её прочитать, да всё времени нет прикупить и начать. Мужчина был рад тому, что его так хорошо понимают и слушают. Ваня готов был поклясться, что и без того красивые глаза учителя сейчас просто сияли. Мирон резко вскочил и, казалось, был готов уже перепрыгнуть стол, который разделял его с Евстигнеевым, чтобы крепко обнять парнишку, но тут же опомнился и опустил взгляд.       — Спасибо большое, Вано, — произнёс он, и тихо добавил, — Это очень много для меня значит.       — Я очень рад, — Ваня улыбнулся и опустил голову, пряча краснеющие щёки, — Я это… Поговорить с вами хотел.       — Я тоже хотел с тобой поговорить, — вдруг произнёс Мирон, складывая подарки обратно в пакет.       Когда он закончил и убрал пакет под стол, он подошёл к кафедре и облокотился на неё, тяжело вздохнув, проводя рукой по своей голове, пытаясь подобрать правильные слова.       — Ты прости, не знаю, что на меня нашло в тот раз, — наконец произнёс мужчина и снова вздохнул, — ты ведь понимаешь, что ничего не выйдет? Нам стоит вернуть всё, как было. Я твой учитель — ты мой ученик.       Ваня стоял и хлопал ресницами, не понимая, почему Мирон так говорит. Всё же было… нормально?       — Я люблю вас, — вдруг вырвалось у парнишки, и он посмотрел на мужчину, пытаясь заглянуть ему в глаза. Но учитель не мог поднять голову и посмотреть в ответ, а лишь грустно улыбнулся.       — Не любишь, Вань, перестань. Ты привязался. Я сам виноват, конечно, тоже… Творю какую-то херь. Прости, что даю ложные надежды. Но пойми, тебе просто кажется.       — Хотите сказать, — на глазах парня, кажется, начали проступать слёзы, и он старался сдерживать их всеми силами, как и дрожащий голос, — я вам даже не нравлюсь?       — Не нравишься, прости, — тихо произнёс Мирон, прикрыв глаза, — неправильно это.       Земля словно уходила из-под ног. Ванька больше не смог сдерживать слёзы, и они обожгли его щёки. Он очень устал от всего этого и прямо сейчас был ужасно зол на себя, учителя и весь мир.       — Вы бы хоть в глаза мне посмотрели, — с нескрываемой обидой произнёс Евстигнеев. «Не могу», пронеслось в голове Мирона, но он промолчал.       — Ну и похуй, — Ваня психанул, схватил свой рюкзак и пулей вылетел из класса, громко хлопнув дверью.       Дома он сразу же заперся в своей комнате и улёгся в кровать, пролежав так весь оставшийся вечер. Женя пару раз заглядывала к нему, предлагая покушать, но тот отказывался, ссылаясь на то, что не голоден. Аня писала ему сначала во Вконтакте, а потом на телефон, но Евстигнеев благополучно игнорировал её и в итоге просто уснул. Утром его разбудил будильник, но парнишка сразу отключил его, даже не думая куда-то идти сегодня, и, завернувшись в одеяло, снова уснул. Проснулся он только ближе к обеду, сделал себе чай, поел немного и снова вернулся в кровать. Через некоторое время пришла Женя и удивилась картине, которую застала.       — Ты что, в школу так и не ходил? — женщина облокотилась на дверной косяк, сложив руки на груди, и обеспокоенно смотрела в спину племянника, лежащего под одеялом на кровати.       — Я плохо себя чувствовал. Уже нормально, завтра пойду, — тихо холодным тоном отозвался паренёк.       Вечером пришла Аня, которую он игнорировал со вчерашнего дня, готовая придушить его. Но когда девушка увидела его опухшее лицо и вселенскую боль в глазах, то сразу смягчилась. Ваня всё ей рассказал и она весь вечер разговаривала с ним, пытаясь успокоить.       — Ну, это нормально, дорогой, — тихо говорила Аня, поглаживая Ванькины волосы, — и такое бывает. Просто нужно перетерпеть. Я знаю, ты сможешь, ты ведь такой сильный. Всё будет хорошо.       Девушка ушла только когда парнишка заснул. В коридоре её поймала Женя.       — Что с ним творится, ты знаешь?       — Извините, не могу сказать, — произнесла Аня, собираясь выходить, — Неразделённая любовь и всё такое, знаете, бывает у подростков. Скоро пройдёт, не беспокойтесь. До свидания.       Девушка ушла, а Женя ещё долго стояла и сверлила дверь взглядом. Женщина подумала, что здесь, похоже, виновата она сама и сама же теперь ничего не может сделать. Но это ведь всё к лучшему, ради Ваньки.       А Ваня уже на следующий день собрался и пошёл в школу, как и обещал. В этот день у них не было уроков или консультаций с Мироном, поэтому на душе было немного спокойнее. Правда, парнишка весь день старался не вылезать из кабинета, чтобы не столкнуться с учителем где-нибудь в коридоре. Но со временем Евстигнеев привык. Аня постоянно говорила, что ему просто нужно найти новый объект обожания, что тогда станет легче. Однако он решил, что так и будет нести с собой этот груз не взаимной любви, ведь, может, ему и хотелось бы забыть мужчину, но тот постоянно мелькал у него перед глазами в школе. К тому же, это была первая такая крепкая любовь и привязанность, которые Ваня когда-либо чувствовал. А теперь между ними были самые обычные отношения ученик-учитель, и Янович относился к Ваньке точно так же, как и ко всем остальным. Со временем, парнишка сам стал проще относиться ко всему и даже снова начал ходить на консультации.       А вот и весна пришла. Теперь экзамены были совсем близко, и одиннадцатиклассники усердно готовились, совсем выбрасывая из головы всё лишнее. Ваня стал чувствовать себя намного легче ещё и за счёт того, что они с Мироном теперь стали видеться намного реже. Мужчина постоянно уезжал куда-то, уроков у них, как таковых, больше не было, потому что они прошли всю программу, а на консультациях они делали тесты, сдавали их и потом забирали исправленные, чтобы узнать все ошибки. В конце марта, когда на улице уже стало тепло, Ванька сидел в кофейне и устало смотрел в окно, думая о том, какая сейчас прекрасная погода — подростки должны наслаждаться этим временем, гулять и радоваться жизни, а вместо этого им приходиться сидеть за дурацкими тестами. Сегодня была суббота, и Ваня совсем недавно пришёл со школы, решив не подниматься в квартиру, а посидеть в кофейне вместе с тётей. Тем более в заведении сейчас совсем никого не было и можно было спокойно заниматься своими делами. Женя стояла возле книжной полки, раскладывая комиксы, когда дверь кофейни открылась и в зал зашёл мужчина. Женщина с улыбкой повернулась, чтобы поприветствовать посетителя, но когда она увидела только что вошедшего, улыбка моментально пропала с её лица.       — Зачем припёрся? — холодным тоном произнесла Женя.       — Женька, Женька, — мужчина ехидно улыбался во весь рот, облокотившись о стену, — вот так ты гостей своих встречаешь?       Ваня внимательно посмотрел на мужчину. «Где-то я его видел». Вдруг Евстигнеева осенило: это же тот самый парень из фотоальбома Мирона. Он был довольно-таки крупного телосложения и всё так же выглядел устрашающе. Но всё же что-то в нём было иначе, чем на тех фотографиях. Теперь он был в очках, и стиль одежды был совсем другим: на нём было серое расстёгнутое пальто и чёрная короткая шапка с подвёрнутыми краями.       — Я тебя сто лет не встречала и ещё столько же не встречала бы, — твёрдо произнесла женщина, взяв в руки телефон и что-то печатая в нём, — У тебя весеннее обострение или что? Я тебе сказала не появляться здесь, так что проваливай по-хорошему.       — Да ладно тебе, я просто спросить зашёл, — всё так же улыбался мужчина, глядя на неё, — не подскажешь, как мне еврея найти?       — Ты совсем дебил? — на лице женщины появилась злобная усмешка, — может, тебе ещё на карте показать?       Мужчина фыркнул и, опустив голову, недовольно вздохнул.       — Окей, тогда просто подожду его здесь. Он же сюда, должно быть, частенько наведывается.       — Разочарую тебя, но Мирон сюда уже давно не ходит. А ты провалишь прямо сейчас или…       — Или что? — с наигранным удивлением знакомый Яновича перебил Женю.       Ваня, всё это время сидевший в углу и молчавший, вдруг поднялся, чувствуя жуткое раздражение. Ну не зря ведь ему этот мужлан сразу так не понравился.       — Вас попросили уйти. Вы глухой? — твёрдо произнёс парнишка, подходя к удивлённой от такой выходки племянника тёте. Евстигнеев понимал, что может сейчас нехило огрести за свои слова, ведь, несмотря на то, что Ваня превосходил мужчину по росту, в остальном он явно уступал. Но обижать тётю он точно не позволит.       — А ты ещё кто такой, блять? — спросил мужчина, с недоумением глядя на парнишку.       — Не вашего ума дело, — спокойно произнёс Ваня, несмотря на то, что сердце просто вырывалось из груди, а ладони вспотели, — Вас попросили — уйдите, пожалуйста.       — А-а, — выражение лица мужчины вдруг сменилось и он язвительно улыбнулся, оценивая Евстигнеева взглядом, — так ты её племянник? Пиздюк, который за Мироном бегает всё время? Прости уж, но тебе ничего не светит, — добавил он с ухмылкой.       — Это тебе ничего не светит, — Ваня резко перешёл на «ты», а желваки на скулах заходили от злости, — но ты слишком тупой, чтобы понять это, да?       В следующую секунду, под громкий крик тёти, его резко откинули к стене, сильно ударяя об неё спиной. Мужчина хоть и был на голову ниже, но силы в нём было больше. Он крепко прижал Евстигнеева рукой к стене и ошалело смотрел ему в глаза.       — Ты чё вякнул, молокосос? — прошипел мужчина прямо в лицо парнишки.       Ваня напрягся и уже приготовился получать по лицу, но услышал звук открывающейся входной двери.       — Дима, — твёрдо произнёс запыхавшийся Мирон, остановившись в дверном проёме.       Глаза того самого Димы вдруг широко раскрылись, а хватка моментально ослабла. Мужчина отпустил парнишку и повернулся на голос, позвавший его. Он смотрел на обладателя голоса, невольно приоткрыв рот. Мирон стоял, замерев в свете лучей, которые падали на его спину из-за стеклянной двери и витрины кофейни. Он посмотрел на Ваню, оценивая в порядке ли тот.       — Ну, я пришёл, — Мирон наконец нарушил тишину.       — Пришёл. — тихо произнёс Дима, — Сколько ж лет ты от меня бегал.       — А что ты хотел? — Янович посмотрел на него, полный недоумения, и устало вздохнул, — Я ещё очень давно ясно дал понять, что не хочу больше иметь с тобой дела. Или то, что я тебя игнорирую уже столько времени, тебе ни о чём не говорит?       — Да ты просто бегаешь от меня, как баба! — громко произнёс Дима, вскидывая руки, — Мы могли бы просто встретиться и поговорить.       — О чём нам с тобой ещё говорить? Всё давно уже было сказано.       Мирон сделал паузу, а затем продолжил:       — Окей, — он вновь вздохнул и потёр переносицу, — Если ты так хочешь… Дим, ты причинил и так очень много боли, прошу тебя, оставь меня в покое и не трогай моих близких. Пожалуйста.       Они посмотрели друг другу в глаза. Дима приоткрыл рот и хотел что-то сказать, но, кажется, решив этого не делать, выпрямился, нахмурил взгляд и быстро направился к выходу, проходя мимо Яновича. Мирон даже не посмотрел на него, а когда дверь за его спиной хлопнула, мужчина опустился на корточки и схватился руками за голову, тяжело дыша. Женя и Ваня так и стояли на своих местах, не зная, что делать. Парнишка чувствовал ужасную моральную боль за любимого человека, а женщина же ощущала гордость за друга, который наконец осмелился и разрешил проблему, преследующую его уже не один год. Она подошла к всё ещё сидящему на корточках мужчине и хотела положить ладонь ему на плечо, но тот резко поднялся, кинул тихое «простите за это» и быстро вышел из заведения. Ваня, всё ещё находясь в небольшом шоке, переглянулся с тётей. Но они не стали говорить об этом и больше не возвращались к этой теме — здесь и так всё было понятно. Евстигнеев думал об этом весь оставшийся день, и на следующий день тоже. Позже он всё-таки смог отвлечься. Вечером в понедельник, когда парнишка помогал тёте с готовкой, в дверь вдруг позвонили. Но они никого не ждали сегодня. Или только Ваня не ждал? Женя радостно побежала открывать дверь, а племянник заинтригованно пошёл за ней и притаился в коридоре. Когда дверь отворилась, Ванька не мог поверить своим глазам — на пороге стояли его родители, счастливо улыбаясь сыну. Они прошли в квартиру, складывая в коридоре сумки и чемоданы, и Евстигнеев, наконец отойдя от шока, кинулся обнимать их, чуть ли не плача. Весь вечер они сидели все вместе за столом и разговаривали. Родители привезли сыну кучу всяких подарков на все праздники, в которые не могли быть рядом с ним. Но теперь они обещали остаться на недельку и у них ещё было время побыть вместе. Ваня просто был очень счастлив в этот момент и все плохие мысли вылетели из его головы.       Тем временем, в школе кто-то начал распускать слухи о том, что они с Аней встречаются. Когда, придя утром в школу, Евстигнеев узнал об этом, он только вздохнул и закатил глаза. «Ну и похер, мы сами ведь знаем, где правда» — такой обычно была позиция парнишки в отношении всяких слухов и сплетен. Друзья только смеялись над этим и посылали тех, кто их подкалывал, показывая средний палец. Весь день Ваня находился в приподнятом настроении, и Аня была очень рада за него. После уроков Ваню, как дежурного, попросили отнести классный журнал в учительскую. Он попросил подругу пока забрать их вещи из гардероба и ждать его у выхода, а сам пошёл в кабинет, который обычно пустовал. В этот раз там тоже никого не было, потому что в школе ещё шли уроки и все, скорее всего, были заняты. Парнишка быстро поставил журнал на место и двинулся к выходу, но тут же столкнулся с только что вошедшим Мироном. Они оба сразу резко сделали шаг в сторону и замерли.       — Привет, — тихо произнёс учитель, опуская голову.       — Здравствуйте, — так же тихо ответил ему Евстигнеев, и немного помолчав, продолжил, — Как вы?       Мирон поднял на него удивлённый взгляд, но тут же перевёл его в сторону, на окно, нервно улыбаясь.       — Да неплохо вроде.       Ваня без стыда рассматривал мужчину, пока мог. Парнишка отметил, что Янович похудел и осунулся, а вид у него был совсем уставший.       — Ты-то сам как? Слышал, вы с Аней… встречаться начали?       Евстигнеев фыркнул и хотел было возразить, но тут дверь учительской раскрылась и в проёме появилась Аня, уже одетая и с Ванькиной курткой в руках.       — Ну где тебя… ой, — девушка вдруг замолкла, увидев картину, открывшуюся перед ней.       Она вдруг почувствовала злость и, резко схватив друга за руку, потащила его к выходу.       — Нам пора, пошли, — холодным тоном произнесла Аня, — до свидания.       Когда дверь за ними закрылась, Мирон выдохнул и опустился на ближайший стул, потирая переносицу.       — Блять… — шёпотом произнёс мужчина, нарушая повисшую тишину.       Ванька опомнился только в коридоре и стал неистово вырываться из крепкой хватки подруги.       — Да ебучий случай, Аня, блять, он теперь думает, что мы встречаемся!       — Ну и пусть думает! — девушка вдруг резко остановилась и посмотрела на друга, — Какая разница?       Евстигнеев опешил. А ведь и правда — какая? Не побежит же он сейчас обратно, только чтобы объясниться. Это уж слишком жалко... Ванька почувствовал, как на душе вдруг стало совсем мерзко и противно и тронулся с места, идя уже вперёд Ани к выходу.       Вечером Янович стоял на балконе своей квартиры, курил и думал. Может, оно и к лучшему? Ну и пусть встречаются, ему — Ваньке — так даже лучше. Кажется, мужчина окончательно решил сдаться. В школе Ваня стал ловить на себе его странные взгляды. На душе до сих пор было гадко — парнишке хотелось бы сказать Мирону, что он ни с кем не встречается и, вообще-то, он до сих пор… Но в этом абсолютно не было необходимости, и это ужасно бесило. В итоге, Ваня всё же забил и оставшуюся неделю старался не думать об этом, отдавая всё своё свободное время родителям. Но потом родители уехали, обещая вернуться летом.