The rhythm of our souls.

      “Я явно не такого ожидал, когда Наставница сказала, что я найду людей ‘вон в том направлении’...” – Честно пытаясь не открывать рот слишком широко, думал я. Получалось, ну, наверное, никак. Мы, блин, летели! Нет, про существование летательных аппаратов я пару раз слышал от Наставницы, но почему-то она не говорила, что летать это... Так! Тряска, изменение давления воздуха, нагрузка на вестибулярный аппарат. Поражающие ощущения! Это сильно отличалось от всего, что я испытывал прежде!       Но мало этого чувства движения в пространстве, происходящего при отсутствии каких-либо движений со стороны организма, мы подлетали... К чему-то! Это здание было просто огромно! Как и соседнее. И ещё одно, и ещё, и ещё... Куча зданий! А ещё дальше зданий была просто тьма, больше, чем Беовульфов на той поляне. Это просто... поражало. “Думал, что города, о которых говорила Наставница, это где-то десять, или пятнадцать домов. Да ладно бы двадцать, я бы не удивился! Но их та-ак много... И они разные! И каждый из них больше того, в котором я прожил всю свою жизнь минимум вдвое! Сколько же там людей?!” – При последних мыслях я сглотнул вставший в горле ком.       Я летел в этом ‘Быкоглаве’ с десятком людей. Тем самым Питером Портом, Величайшим Охотником и Преподавателем в Биконе, восемью парнями и девушками, несколько старше меня, и ‘пилотом’, которого я не видел, но которого слышал. И уже от этого мне было немного не по себе. Их было много. И каждый из них шумел. Сильнее всех – Питер Порт, Величай... “Эм, ну, наверное, я не обязан повторять его титул у себя в голове? Он же не может читать мои мысли? А на лице у меня никаких слов не появляется, когда я думаю, что бы ни говорила Наставница! ‘У тебя всё по лицу видно!’ Хм. Ничего там не видно. Я проверял раз пять. Проверил бы и больше, но ручейков в лесу на удивление мало попадалось...”       Так, о чём... А, Порт шумел больше всех, его шум мало того, что был громче шума любого из ‘студентов’ минимум вдвое, так он ещё и шумел настолько хаотично и непостоянно, что у меня уже начали болеть уши! А ещё были и эти самые ‘студенты’... их шумы были какими-то однотонными и скучными, они почти сливались друг с другом, но всё же были вполне различимы... При должном старании. Пилот же... Ну, он шумел странно. Не в смысле ‘странно’ как Гримм, а ‘странно’ как и остальные, но намно-ого тише, и почти на одной ноте. Я бы его и не услышал, если бы не пытался отвлечься от шума Порта, переключив внимание на кого-то ещё.       Может, он очень сильно болен? Когда Наставница кашляла, по-моему, она назвала эту болезнь простудой, её шум был чуть тише... Но насколько же тогда ему плохо?! Нет, он бы не смог тогда управлять этой штукой. Он ведь ею управляет? Пилот... Да, точно, вспомнил, это слово обозначает того, кто управляет каким-то аппаратом! Кажется, так было в словаре. Жаль, что в нём было так мало целых страниц, иначе я бы знал, что точно значат слова ‘студент’, ‘преподаватель’ и ‘бикон’... Хотя, если бы Наставница чаще рассказывала мне что-то о мире вокруг, то мне бы и не нужны бы были словари! Ладно, хоть, на вопросы отвечала, когда я знал, что спросить.       Ох, опять... это всё из-за того, что вокруг так шумно! И потому, что я устал... Но, о чём... А, пилот! Может, он сам по себе такой тихий? Но это же не нормально! Он, конечно, всего одиннадцатый человек, которого я знаю, но ведь остальные куда громче, причём громче, даже если не считать жутко громкую Наставницу. Наверно, он очень особенный. Возможно, только такие тихие люди могут быть пилотами!       Но блин, даже если пытаться сосредоточиться на пилоте, шумы остальных мешают! Я же так могу не услышать, если хоть кто-то начнёт говорить! Ну, то есть услышу, но наверняка не пойму. Это будет очень неудобно. Кажется, наставница когда-то говорила, что людям не нравится, когда их не понимают...       Именно в этот момент кто-то тронул меня за плечо. Я чуть не отпрыгнул с перепугу, но тут же услышал, что это ко мне подошёл Порт, ставший от этого ещё более громким, и успокоился. Однако, он чего-то ждал от меня, глядя на меня так, как смотрела Наставница, когда я должен был назвать все уязвимые места очередного Гримм, которые я смог запомнить в прошедшем до этого бою. “Он... Он что-то спросил?! Нет-нет-нет-нет-нет! Я же не слышал! У-у-у! Что делать, что мне делать? А-а-а! Так, спокойно, надо действовать, как Наставница! Что она делала, когда я спрашивал, но она не отвечала? Назначала спарринг? Нет, не подойдёт! Говорила найти ответ самому? Но такой ответ и мне не нравился, наверняка не понравится и Порту! Что же... А! Однажды она...”       Я поднял бровь и чуть наклонил голову, после чего надавил на ухо ладонью и произнёс, пытаясь воспроизвести интонацию Наставницы:       -А-а? Ч-что вы сказали?! – Обращаться на ты, как она обращалась ко мне, я не решился, это, кажется, тоже было не вежливо с малознакомыми людьми, и с теми, кто старше. А ещё я не стал добавлять то слово, которое наставница произнесла последним. Она потом приказывала его забыть, но... “Мелкийохуевшиймудень” звучало слишком круто, и явно обозначало что-то важное – не зря же оно таким длинным было! Ну, и я не стал кидаться в Порта мечами. Это уже не было связано с вопросом – просто Наставница тогда опять захотела устроить неожиданную тренировку.       Питер Порт в ответ кашлянул, отвёл взгляд, окинул им ‘студентов’, которые так и сидели, недвижимые и молчаливые, (Эх, были бы они ещё и тихими!) а потом, вернув взор на меня, произнёс:       -Я сказал, что мы подлетаем к Бикону, - Он указал рукой на то самое огромное здание, стоящее на удалении от города. – Когда высадимся вон там, на свободной площадке, я отведу тебя к директору Озпину – с ним ты обсудишь всё, что касается логова Беовульфов и всего прочего, ну и... вопросы, там, и остальное. Хорошо?       -Ага, конечно! Как скажете! – Я счастливо улыбнулся, поняв, что он не обиделся на то, что я не услышал его сразу. Благодаря ли моему правильному ответу, или “по доброте душевной” – этого я не знал, но это и не важно. Выражение “по доброте душевной”, я, кстати, сам вычитал в книге, а не узнал у Наставницы, и сам же понял, что применяется оно, когда люди делают что-то хорошее просто так! Ну, правда, книга та была неполной – Наставница тогда, по её словам, заметила, что на сумку упало пёрышко Невермора лишь после того, как спустила того с небес на землю клювом вниз. А уж то, что смысл конкретно этой фразы я окончательно осознал лишь через три дня перечитывания и обдумывания, это и вовсе не важно – мог бы и у наставницы узнать, но хотел её порадовать. И порадовал! Как она задорно и долго смеялась, когда я сказал, что благодарен ей за то, что она заботится обо мне и обучает меня по доброте душевной! ***       Питер Порт же, пока этот... перспективный будущий Охотник ушёл в свои мысли, прошёл в кабину пилота и упал на пустующее кресло второго пилота. Седой, но крепкий пилот же, не раз отвозивший на миссии Охотника ещё в те времена, когда последний был молод и не имел усов, удивлённо взглянул на него. В ответ старый друг лишь взмахнул рукой в направлении салона, но через десяток секунд всё же решил объясниться:       -Пошла, блин, молодёжь... Вовсю издеваются над заслуженным Охотником! Простой вопрос задал таким тоном, каким ко мне Глинда обратилась, когда какой-то шутник сказал той, что я к студенткам клеился. А потом ещё и наивную улыбочку и доверчивые щенячьи глазки выдал. Мало мне одной Коко было!       В ответ пилот лишь рассмеялся: он уже давно понял, что Питеру было бы куда проще насмерть сражаться с Гримм, чем уживаться с подростками, ещё и обучая их. ***       Коридоры ‘Бикона’ были просто... Удивительны. Чистые, светлые... И огромные! Причём не только в длину – высота, ширина вполне соответствовали! “Да сюда можно Голиафа спокойно запустить – влезет и без скрипа! Эм, только молодой, правда. Столетний уже по стенам проскребётся, и потолок головой пробьёт. А уж тот древний, рисунок которого Наставница как-то принесла... Впрочем, он, вроде, какой-то исключительный, так что не считается!”       Я взглянул на Порта, ведущего меня куда-то вглубь здания. “‘Преподаватель в Биконе’... Он тут работает? Любопытно, а кем? Может преподаватель – это какой-то особый Охотник? Звучит логично! Хотя, моя логика... Не думаю, что теперь доверять ей – хорошая идея.”Да, я успел начать сомневаться в своих аналитических возможностях, поняв кое-что, пока мы приземлялись – пилот не был каким-то необычным человеком, и его шум такой тихий не из-за каких-то его качеств... Он обычный. Ну... Он человек, да. Но без активированной Ауры. Честно, в тот миг, когда к нашему, только севшему Быкоглаву, подбежало ещё несколько человек, которых было сложно услышать, и у одного из которых на лице была пара относительно свежих царапин, и не подумавших зажить, а закрывшихся коркой из крови... Мне стало стыдно. И за себя, и за Наставницу. За Наставницу, как уже не раз сегодня было – из-за того, что она была пло... не лучшей Наставницей, и многого мне не рассказала. А за себя... Ну, стоило догадаться, что не все люди, от и до, будут иметь открытую Ауру! Знал же из книг, что человечество занимается не только борьбой с Гримм! Но не додумался, да... Стыдно.       Но, не стоит погружаться в это чувство. Хватило того, что на меня очень странно посмотрели, когда я вылезая из летательного аппарата, упал от столь резкого осознания и стыда, а после поднялся, весь красный! Лучше, ещё поразмышляю об этом месте. “Интересно, почему Бикон?Ну, то есть... Это явно не название для всех таких мест, да? Звучит как... Ну, не знаю... Имя? Может, давать зданиям имена – это какая-то традиция, о которой я не знаю? Ох, Наставница, почему твоё наставничество было таким неполным?!”        Тем временем, мы, вновь дошли до какой-то двери, за которой была... Комната? “Очень маленькая комната. О-очень. И зачем такая нужна-а-а?!” Я, уже во второй раз за день упал на своё седалище, но в этот раз – не только от собственных чувств. После пары тычков в какую-то штуку, похожую на ту, которой он пользовался на Быкоглаве, Порт, заключительным тычком в значок шестерёнки на ней, закрыл двери и мы... дёрнулись и быстро поехали вверх. Всей комнатой. Со стенами, потолком, полом. Сидя на полу, и смотря в пол перед собой, я сумел выдавить из себя лишь тихое:       -Что это такое?       -Эм... – Порт, с удивлением смотрящий на меня, однако, вполне меня услышал. Возможно, моё ‘тихо’ было тихим лишь для меня, на чей слух весь путь давил шум ‘преподавателя’, а порой – и встречаемых молодых людей с открытой Аурой. – Молодой человек, вы что, никогда раньше не катались на лифте? – Произнеся это, он протянул мне руку. Подобный жест был мне знаком – иногда Наставница помогала мне подняться, точно так же. “Обычно, правда, это было после того, как она приводила мне чуть больше Гримм для тренировки, чем следовало... Но ведь она же не знала, сколько Гримм увяжется за ней? Думала, что притащит “на хвосте” пару Урс, а оказалось, что их в логове четверо с одни Мажор-Урсой. Случайность!”       Короче, руку я принял, и Порт помог мне встать. И естественно, я ответил ему – во-первых, потому-что не ответить было невежливо, а во-вторых... Потому-что почувствовал возможность узнать что-то новое!       -Нет, ни разу! А что это такое, лифт? Эта комната? А зачем она сделана? – Правда, своё любопытство мне удалось взять под контроль. Я знал, что чем больше вопросов – тем выше шанс остаться без ответов...       -Кхм. Ну, это довольно удивительно... –Пробормотал Питер Порт себе в усы. – Но да ладно. Лифт – это специальный механизм, позволяющий подниматься на большую высоту и опускаться с неё. Да, эта комната – лифт, хотя они и другими бывают. А зачем... Кабинет директора Озпина находится довольно высоко в башне, и путь по лестнице был бы... Некомфортен.       -А... – Я честно хотел задать лишь ещё один вопрос, но был остановлен ощущением прекращения подъёма, а после – был вынужден выйти из лифта вслед за Портом. А после... Ну, наверно, я “выпал из мира”, как говорила Наставница?       Я считал, до этого, что всё вокруг было ‘удивительным’? Просто забудьте! Довольно крупное помещение в светло-коричневой отделке не казалось слишком особенным, пока не начинал приглядываться к деталям. А после... Шестерёнки. Везде. Всюду! И что самое странное – даже при таком малом разнообразии украшающих элементов, комната выглядела, на мой неискушенный взгляд... Красиво? Пожалуй.Однако, в какой-то момент, я осознал, что свет в комнате немного отдаёт зелёным и перевёл взгляд вверх...       “Самое странное? Не-ет! Вот это – действительно самое!” – Шестерни. Огромные, видимые сквозь прозрачно-зеленоватый потолок, вращающиеся шестерни, соединённые в какую-то систему. – “Словно я в часах... Вау. Это... П-просто...” – Я стоял и смотрел на движение огромного механизма с открытым ртом. Стоял до тех пор, пока не был возвращён обратно в этот мир громким покашливанием, источником которого был Озпин, с которым я, сам не заметив того, остался один на один... “Ох, я наверняка прослушал... Всё. Это так невежливо!”       -Хе-хе, п-простите, директор Озпин, я лишь, ну... – Видя странную лёгкую улыбку человека, стоящего метрах в пяти от меня, я, почему-то, смешался ещё больше. Впрочем, не слишком надолго - с моей стороны и так был перебор действий, которые могли обидеть кого-то... согласно тем обрывкам книг. – Просто этот вид, он... Прекрасен, наверное?       -Спасибо, я сам проектировал свой кабинет. – Озпин степенно кивнул, после чего сделал неспешный глоток какого-то ароматного напитка из чашки, и отошёл к большому окну. – Профессор Порт рассказал мне об обстоятельствах вашей встречи, а также поделился некоторыми своими мыслями... И наблюдениями. – Он вновь повернулся ко мне лицом, внимательно смотря прямо в глаза. Я слушал его, не имея желания перебивать, в том числе и потому, что ощущал какую-то неправильность в мире вокруг... – Не каждый человек с открытой Аурой в вашем возрасте смог бы справиться с логовом Беовульфов, даже если бы не пришлось сражаться со всеми сразу, да ещё и с Альфами... А вы, к тому же, как я вижу, не в лучшей форме. Долгий путь? – Не задумываясь, я кивнул, вполне понимая, что выгляжу далеко не лучшим образом. Я пытался одновременно и уследить за речью директора, и понять, что-же в мире вокруг не так. Последнее не удавалось. – Путешествие в одиночку, по землям, что не очищены от Гримм – тоже не самое распространённое занятие для подростка, мистер Тонфолл. – В этот раз взгляд директора был... укоряющим? Проведя рукой волосам, которым не помешала бы встреча с расчёской и водой, я отвёл взгляд, ощущая неловкость – мне опять было стыдно, и опять за двоих. – Впрочем, вы живы, а это о многом говорит... Сколько вам лет Грей?       Смена стиля беседы немного выбила меня из колеи, войдя в которую, как мне казалось, я уже почти сумел разобрать свои ощущения. Но делать было нечего, и стоило отойти от позиции безмолвного слушателя, раз меня просили об этом.       -Мне почти семнадцать, сэр. Знаете, я... понимаю, что моё появление, ну... необычно? И у вас, наверняка, много вопросов, как и у меня, собственно. Но давайте, как, эм... Ну, я читал, что когда люди знакомятся, они рассказывают о себе. Может, я начну с этого? – На секунду глаза Озпина чуть расширились, но после он, вновь легко улыбнувшись, кивнул. – Только, один вопрос, перед рассказом: вам ведь привычно обращение директор? Я просто не...

Д-дум!

      Знаете, я вполне привык получать удары. Причём, самые разные: удары Беовульфов, Урс, Дезсталкеров, Борбатасков, кучи других видов Гримм, моей Наставницы... До недавнего времени я их получал, не так много, в последние годы, но всё же. Потому привык. К чувству дискомфорта от полученного удара, к напряжению Ауры, к чувству того как часть её сил уходит на защиту тела, столь уязвимого без этого отзвука Души... Да что там, даже привык к боли, которую чувствуешь, когда не успеваешь перенаправить побольше Ауры к месту особо сильного удара, когда тратишь последние силы на атаку, зная, что ответный удар будет не смертелен, когда получаешь от Наставницы по рёбрам ‘За то что слишком долго возился!’...       Я привык. Но это не значит, что получать их стало легче, или приятней. А уж новые виды ударов – это всегда та ещё ‘радость’... Так, вот этот удар был силён и нов. Настолько, что я даже не сразу понял, что это был за удар, и смог разобраться лишь тогда, когда уже стоял на другом от директора краю кабинета с выхваченными мечами. Мысли текли непослушно: голова гудела от боли столь сильной, что даже неожиданный удар того, самого первого Голиафа, что был чуть ли не новопорождённым, казался сейчас почти безболезненным. “Подумаешь, перелом! У меня сейчас чувство, будто мне череп раздробили до состояния пыли!”       Но всё же, мысли текли. И складывали картину из деталей: чувство неправильности, которое так и не исчезло, спокойная поза Озпина, во взгляде которого, однако, видно волнение, зоны, в которых сосредоточена боль, абсолютная тишина. Секунда, другая, и я понимаю. “Шум! Как я мог не заметить, что он совсем не издаёт его! Но это же... Но тогда...”       Я медленно, стараясь унять дрожь, убрал один из мечей в ножны, а после – прикоснулся пальцами к уху, а почувствовав влагу на них – перевёл их к лицу, уже зная, что увижу. “Кровь. Невероятно.”Смотрю на Озпина, чьё положение в комнате и поза не изменились, однако теперь его губы движутся. “Пожалуй, стоит сказать ему, что это бесполезно.”       - Извините, директор Озпин, но я вас не слышу. – Пока не убрав второй меч, я показываю ему окровавленные пальцы, а затем – показываю на своё ухо. Он хмурится и что-то произносит, явно – только для себя. – У меня очень важный вопрос, директор. Вы ведь меня не били, или не атаковали никаким иным способом? – С трудом и напряжением, в отрицательных качаниях головы и движениях губ я разбираю три слова и смысл фразы: “Нет, не атаковал.”       -Что же, тогда, похоже, я понял в чём проблема, и прошу прощения, как за свою реакцию, так и за то, что наш разговор придётся отложить, как минимум до тех пор, пока мои уши не придут в ному. Но напомните мне, пожалуйста, спросить у вас, ЧТО ВЫ ТАКОЕ?!       Выкрикнув последние слова, я прислонился к стене, убрав одновременно с этим второй меч. Адская боль не давала такой же усталости и истощению Ауры, что не успела толком восстановиться за время полёта, прогулки и разговора, свалить меня в сон, поэтому всё, что мне оставалось – сидеть и ждать. Ничего другого я в любом случае сделать не мог - сил не было уже даже на шаг. Озпин же тем временем достал какую-то штуковину, точь-в-точь как ту, что была у Порта, и что-то стал в неё говорить, периодически поглядывая на меня.       “Хах, второй раз за один день жалею, что слышать эти шумы от живых существ – моё Проявление. Два месяца использовал – и ничего, всё хорошо было! Даже в толпе Гримм и рядом с огромным Невермором ничего не было, Проявление нормально работало и не доставляло проблем... А тут такое! Эх, вливание в общество – это действительно сложно, Наставница, зря я вам не верил. Но...” – Я вновь обратил внимание на задумчиво смотрящего на меня директора. “Ох, что же он за монстр?! Если моя догадка, о том, что по громкости шума можно судить о силе Охотника верна, то он куда сильней даже Наставницы!Всего один звук - и я без слуха, а из ушей течёт кровь...Но что же значит такие долгие интервалы тишины в его шуме? Странно. Всё так странно...”       Закрыв глаза и запрокинув голову, я попытался прекратить думать. Всё необходимое, как мне казалось, я уже обмыслил, а процесс этот лишь усиливал боль в голове, которую теперь уже можно было отделить от боли в ушах.