Истории из Обозначения: Чудо

***

      Касамацу Юджи замечает своего старшего сына, который дуется под деревом возле тренировочной площадки. Это сбивает с толку по многим причинам. Во-первых, потому что Юкио не должен был быть на базе сегодня, а тем более сейчас, когда он должен быть в школе. А во-вторых, потому что Юкио никогда не был таким человеком, который бы дулся. В любом случае, определенно не на публике, где другие могли его видеть. Еще в детстве Юкио очень старался сохранять самообладание в обществе других людей. Юджи имеет довольно хорошее представление о том, что происходит, даже если причина его смущает , поэтому он направляется к дереву, где его старший сын сидит, надув губы, прижав колени к груди. У ног мальчика находится табличка, подтверждающая подозрения Юджи, и на ней грязными каракулями написано: «Это Кисе Рёта».       — Рёта? — осторожно спрашивает он.       — Привет, Юджи-сан, — говорит Кисе, не глядя на него.       Юджи садится рядом с мальчиком (который выглядит, как его старший сын) и задается вопросом, стоит ли ему его воспитывать. Он решает отложить.       — Что случилось, пацан? Что тебя беспокоит?       Кисе отвечает не сразу, вместо этого он издает невероятно громкий и многострадальный вздох. Это вздох, который по-настоящему могут издать только подростки, отмечает Юджи. Никто другой на этой земле не смог бы передать мученическую смерть в таком виде искусства.       У Юджи трое сыновей, и он возглавляет отряд новобранцев. Он может быть терпеливым.       — Когда Касаматсу-семпай возвращается?       Бинго. И это в значительной степени подтверждает привязанность Кисе к своему сыну, что Юджи уже подозревал некоторое время. Это определенно был вздох влюблённого.       — Он сказал, что придет в это воскресенье, — отвечает Юджи.       — Это через несколько дней! — кричит Кисе. — Он не был здесь почти две недели!       — Сейчас сезон экзаменов, — извиняющимся тоном говорит Юджи. — Он должен поддерживать свои оценки, иначе ему нужно будет исправлять свои оценки, и заниматься дополнительно, и он вообще не сможет прийти.       — Он мог бы учиться здесь!       Юджи любезно указывает, что Кисе никогда не позволяет Юкио делать что-либо, что отвлекло бы его внимание от Кисе.       — Он всегда возвращается, ты же знаешь.       — Но он всегда уходит снова, — мрачно говорит Кисе. Он ковыряется в земле и отводит взгляд, почти плача. Это действительно странно — видеть своего сына таким обезумевшим, таким не Юкио. Еще более странно знать, что это Кисе в одной из его копий, потому что Юджи никогда не видел, чтобы Кисе был чем-то меньшим, чем идеальная копия человека, которого он имитирует. Он даже не знал, что Кисе все еще может быть Кисе, когда копировал кого-то.       — Я ему не нравлюсь, не так ли? — говорит Кисе.       — Рёта, как ты можешь такое говорить? — упрекает Юджи. Он знает, что у всех Чудес свои плохие дни — было бы страннее, если бы их не было, учитывая все, через что они прошли, — но на самом деле он никогда раньше не видел Кисе таким. — Ты очень важен для него. Он бы не вернулся, если бы ему было все равно.       — Но я ему не нравлюсь, как он мне. Если бы все было наоборот, я бы навещал его каждый день. Я бы продолжал возвращаться, я бы не оставил! Я был бы с ним все время, если бы мог.       — Почему ты не можешь этого сделать? — предлагает Юджи.       Кисе /Юкио хмурится.       — Я не могу покинуть базу.       — Я не понимаю, почему нет. Мы не держим вас в плену. Ты же ходишь на свои модельные мероприятия.       — Но я не могу уехать отсюда. Я должен остаться со своим Поколением.       — А сам ты что думаешь? — говорит Юджи.       Высшее руководство обсуждает возможность отправки детей в приемные семьи, в обычные средние школы. Юджи уже некоторое время лоббирует это. Он считает, что единственный шанс достичь некоторого подобия нормальности у них есть, если они отделятся от взаимозависимой стаи, которую они сформировали друг с другом, и начнут взаимодействовать с человеческими детьми своего возраста. Удивительно, но самым большим препятствием на пути реализации этого плана было не нежелание властей допустить опасных детей в общество, а сами дети. Чудеса еще по большому счету не хотели взаимодействовать с людьми.       — Да. Я имею в виду, я не могу остаться с семпаем, даже если я не живу на базе.       — Хм. Я не знаю об этом. Думаю, было бы неплохо, если бы ты жил с нами, — говорит Юджи, с видом «какая замечательная идея, которую я только что придумал, не правда ли».       Кисе испуганно и впервые с тех пор, как начался этот разговор, смотрит на Юджи.       Юджи подозревает, что Кисе все еще иногда забывает, что он отец Юкио.       — Ты имеешь в виду — жить с вами? И семпаем?       — И мои два младших мальчика, да, — говорит Юджи.       В глазах Кисе свирепый голод (у Юкио — и какое же это странное зрелище — он действительно надеется, что Кисе скоро трансформируется в Кисе обратно).       — Я могу быть с семпаем все время, — говорит Кисе благоговейным тоном. Затем он качает головой. — Нет, нет, ничего хорошего. Акаши-ччи никогда бы этого не позволил. В любом случае, я все еще не уверен, что семпай так сильно меня любит.       — Он любит, — уверенно говорит Юджи. — Он просто плохо показывает свои чувства. Его мать была такой же. Тебе просто нужно набраться терпения, Рёта. Может быть, в следующий раз, когда он будет здесь, ты должен попытаться сделать то, что ему нравится? Как баскетбол. Ему нравится, когда люди серьезно относятся к игре. Кроме того, спроси его о музыке, ему нравится говорить о группах, но он не поднимает эту тему, если кто-то не делает это первым.       — Хммм, — Кисе очень заинтригован, и у него есть решительный взгляд, который Юджи видел у некоторых солдат в разведывательных миссиях.       Юджи знает, что он бессовестно дает мальчику советы о том, как соблазнить сына. Его жизнь стала очень странной.       — Вставай, пацан, мне понадобилось пять лет, чтобы уговорить Хинами пойти со мной на свидание! Ты только держись! — он отечески хлопает Кисе по спине.       Кисе поник, все еще удрученный.       — Это так долго.       — Ты молод, время пролетит быстрее, чем ты думаешь. Из любопытства, зачем табличка? — он показывает на картонную декларацию Кисе, лежащую у его ног.       — Я обещал семпаю, что никогда не обману людей, прикинувшись им, — угрюмо объясняет Кисе. — Таким образом, никто не будет одурачен, верно?       Юджи подозревает, что это не совсем то, что имел в виду Юкио, когда заставил Кисе пообещать это. Но никто не мог обвинить Кисе в том, что он не сдержал свое слово.