***
Кагеяма Тобио никогда не был человеком, который завидовал другим людям. Он никогда не видел в этом смысла. Единственное, что имело для него значение, — это волейбол, и ему никогда не приходило в голову, что в волейболе кто-то может сделать то, чего он не может, и, в конечном итоге, превзойти его. И он, конечно же, никогда не ожидал, что будет завидовать Хинате. С одной стороны, это было бы бессмысленно. Попытка завладеть всей любовью Хинаты — это все равно, что попытаться сделать так, чтобы никто, кроме него, не мог наслаждаться солнечной погодой в хороший день. Все любят Хинату, это то, что Кагеяма знал, вступая в отношения. Все любят Хинату, а Хината любит всех. Это просто чудо, что Хината вообще отвечает взаимностью на чувства Кагеямы. Он был доволен лишь тем, что был сеттером Хинаты, но каким-то образом он стал парнем Хинаты, и это все еще ошеломляет его. Несмотря ни на что, он стал кем-то важным для Хинаты, и это больше, чем он когда-либо ожидал от жизни. Но любить Хинату значит делиться Хинатой, и с этим у Кагеямы не все в порядке. Хината дружит со всеми: случайными людьми на улице, игроками в командах противников, стариками, которые ждут автобус. Если Кагеяма начнёт ревновать каждый раз, когда Хината пишет кому-то еще, он не сможет заниматься ничем другим. Он думает, что, пока он и Хината могут проводить «быструю» друг с другом и ни с кем другим, пока Хината поворачивается к нему с улыбкой и поцелуем после тренировки, он будет знать, что он занимает важное место в сердце Хинаты и неважно, что кто-то ещё занимает время Хинаты. Затем Куроко Тецуя посещает Мияги.***
Кагеяма не склонен любить Куроко. Не по своей вине, Куроко вызвал первый серьезный разрыв в ранних отношениях Кагеямы с Хинатой. Куроко — причина, по которой Хината раскрылся миру, Куроко — причина, по которой Хината рискует потерять все. Хината выбросил бы все, что угодно — волейбол, Карасуно, его семью, Кагеяму — чтобы спасти Куроко. Хината рискнул потерять все это ради своего первого друга, и Господь, учитывая все это, как мог Кагеяма мог чувствовать что-то, кроме неприязни? Кагеяма не очень много думает об этом. Он знает, что Хината все еще пишет и разговаривает с Куроко, но Куроко находится в Токио. Отношения Хинаты с Куроко не угрожают Кагеяме больше, чем отношения Хинаты с Кенмой. (Возможно, Кенма представляет большую угрозу, потому что он друг Хинаты и сеттер. Но Кагеяме никогда не приходит в голову возражать против их дружбы. Может быть, потому, что Куро ревнует за них двоих.) Но однажды Куроко появляется там, на тренировке. Кагеяма не уверен, что поначалу даже заметил бы, за исключением того, что все остальные очень озаботились появлением ещё одного Чуда на площадке. — Это так круто, Тецуя! — говорит Нишиноя, хлопая посетителя по спине. — Все чудеса должны прийти играть в волейбол! «Нет», — думает Кагеяма. — Я знаю только основы, — говорит, извиняясь Куроко. — Шоё-кун учил меня правилам. Он сказал, что Нишиноя-семпай — лучший в приёмах, и что я должен попросить у Вас советы. — Ты слышал это? — гремит Нишиноя, снова хлопая Куроко по спине. — Он назвал меня семпай! — Приём — хороший вариант для начала, но это спайк! Спайк, который ты должен выучить первым! — вставляет Танака. — Спасибо, Танака-семпай. Но я уверен, что у меня никогда не будет особенно сильного спайка. Танака просиял. Ему явно нравится, когда его называют «семпай». «Все нормально! Как и с Хинатой! » — Эй! Команда смеется, и тренировка полностью закончилась с появлением Куроко. Каждый из них по очереди учит, что Куроко должен усвоить в волейболе, а Кагеяма ненавидит тот факт, что мальчик на самом деле довольно хорошо контролирует, куда попадает мяч, когда он касается его в воздухе. Он, вероятно, мог бы стать хорошим сеттером, как предсказывал Хината очень давно, и это заставляет Кагеяму ненавидеть его еще больше. — Оя, Кагеяма! Подбрось для Тецуи? — просит Хината. Текущий мяч, который бросает Кагеяма, сильно меняет траекторию, и он посылает его за пределы поля. — Нет, — говорит он. — Кагеямааа, — скулит Хината. — Если никто не собирается тренироваться, я пойду домой, — объявляет Кагеяма. — Это пустая трата времени. Он направляется к шкафчикам, не оглядываясь.***
— Не будь таким злым с Тецуей, — говорит Хината с опасным намеком в голосе. — Я не, — хмурится Кагеяма. — Да. Ты ведешь себя, как херов говнюк, — говорит Хината. Они ужинают, и Куроко вышел на улицу, чтобы ответить на телефонный звонок. — Он мой друг, Кагеяма. Я хочу, чтобы он тебе понравился. Имеет ли значение, нравится ли он мне? Кагеяма не спрашивает. Он не хочет слышать ничего, если мнение Куроко для Хинаты имеет большее значение, чем его мнение.***
— Привет, Кагеяма-кун. Голос исходит из ниоткуда, и он настолько пугает Кагеяму, что тот роняет свою коробку с молоком. — Не делай так! — рычит он. — Я приношу свои извинения, — вежливо говорит Куроко. Хината объяснил, что способность Куроко сделала его таким трудным для запоминания, которая позволяла Чуду незаметно подходить к другим. Кагеяма до сих пор не понимал, что это значит. Он яростно хмурится, потому что не любит сюрпризов. — Где Хината? — буркнул он, оглядываясь по сторонам в поисках своего парня. С тех пор, как пришел Куроко, эти двое были практически неразлучны. — Я думаю, что он покупает мясные булочки в магазине, — говорит Куроко. Кагеяме на самом деле нечего сказать, поэтому он снова хмыкает. — Кагеяма-кун не должен беспокоиться о моих отношениях с Шоё-куном. Шоё-кун очень предан тебе. И у меня тоже есть парень. Это происходит внезапно и заставляет Кагеяму покраснеть. Господи, этот парень и должен быть таким прямолинейным? Он даже не смягчил удар. И как он мог просто стоять там и пассивно говорить о своем парне без каких-либо признаков смущения? — Я не обеспокоен, — говорит Кагеяма, не встречая укоризненного взгляда другого мальчика. — Мне не важно, с кем разговаривает Хината. Мальчик ничего не говорит. Его молчание говорит больше, чем высказанные обвинения большинства других людей. Кагеяма вздыхает и, наконец, встречает взгляд мальчика. Довольно странно смотреть на бледно-голубые глаза и бледно-голубые волосы. Мальчик не мог бы больше отличаться от Хинаты, даже если бы попробовал. Он был спокоен, безразличен и действительно труден для считывания. — Ты важен для него, — грубо признается Кагеяма. — Неважно, что вы не встречаетесь. Ты был его первым другом. Никому никогда им не стать. Никто никогда не будет для него так важен, как ты. Куроко долго молчит, а Кагеяма хочет залезть в яму и умереть. Он не может поверить, что сказал это. Он хочет забрать слова обратно, притвориться, что этого ужасного разговора никогда не было. — Я не был бы тем, кем я являюсь сегодня, если бы не GM-O394, — наконец говорит Куроко. Кагеяма моргает, удивляясь, о чем, черт возьми, говорит Куроко, а затем запоздало вспоминает выступление Хинаты во время Особого суда, и ему приходит в голову, что Куроко говорит о Хинате. — Никто никогда не сможет заменить GM-O394, — продолжает Куроко. — То, что мы с Оранжевым пережили вместе, — это не то, что другие люди могли бы понять — это не то, что могли понять даже другие Чудеса. Но GM-O394 умер в Тейко. Это то, что Шоё-кун сказал мне прошлой ночью. И я понял, что он имел в виду. Я больше не GM-B452. Мы не Оранжевый и Черный. Я не очень хорошо знаю Хинату Шоё, но я пытаюсь узнать его лучше. Он не заканчивает предложение. Ему не нужно говорить Кагеяме, что самый важный человек для Хинаты Шоё — Кагеяма Тобио, это то, что Кагеяма знает. — Ты должен приезжать чаще, — грубо говорит Кагеяма. — Я научу тебя бросать. — Спасибо, Кагеяма-кун. Я приеду снова. Но я не думаю, что мне понадобится урок. Я предпочитаю баскетбол волейболу. Кагеяма качает головой. Вероятно, он никогда не поймет этого парня.***
Кагеяма не хотел подслушивать разговор Хинаты с Куроко, когда они отвозят последнего на вокзал. Он пришел проводить мальчика, и он хочет уважать отношения Хинаты со своим другом. Поэтому он стоит в стороне и пытается не слушать, но все равно-ка слышит их. — Эй, Черный, — говорит Хината, и впервые Хината не называет его «Тэцуя», и именно это привлекает внимание Кагеямы. — Ты когда-нибудь думал о том, что мы сделали это? Мы оба? — Да, — говорит Куроко, его голос низкий и напряженный. Другой мальчик прочищает горло. — Да, Оранжевый. Я много думаю об этом. Хината мягко улыбнулся. — Хотел бы я вернуться и дать ему знать, понимаешь? Обоим. Детям, которыми мы были. Хотел бы я сказать им обоим, что никто не собирается их выбрасывать, и они оба всё преодолеют и станут нами, и что это будет потрясающе. Куроко ничего не говорит, и Кагеяма точно уверен, что это потому, что не может. Похоже, он изо всех сил старается сохранять спокойствие, и когда Хината обнимает его, Кагеяма должен отвести взгляд, потому что он уверен, что кто-то начнет плакать в любую минуту, и он уверен, что это он. Мальчик, которым Хината был. Кагеяма хотел бы, чтобы он тоже мог поговорить с ним. И иногда он хотел бы поговорить с мальчиком, которым он был — одиноким, несчастным Королем площадки. Он должен был знать, что с ним тоже всё будет в порядке. После того, как поезд Куроко исчез из поля зрения, Хината протянул руку Кагеяме. — Спасибо, — говорит он. Кагеяма смотрит на него с удивлением. — За что? Он вел себя ужасно во время всего визита Куроко. Хината просто пожимает плечами, не отвечая. Кагеяма оглядывается на исчезающий поезд и безвольно предлагает: — Может быть, в следующий раз тебе стоит навестить его в Токио. Мы оба могли бы поехать. Хината улыбается ему, и Кагеяма словно видит рассвет. — Конечно, Кагеяма! Это звучит весело.