***
Существует так много вещей в жизни Касамацу Юджи, что он до сих пор с трудом верит в их реальность: тот факт, что он был в звании сержанта JSDF, тот факт, что его имя известно в Японии и других частях Мира, тот факт, что фото с ним выиграло Пулитцеровскую премию, тот факт, что его приёмный сын владеет суперспособностями. Но даже во всё это, во все эти тревожные вещи, ему верилось больше, чем в тот факт, что он до сих пор тусуется с Акаши Масаоми.***
— Нет, серьёзно, почему я все ещё зависаю с тобой? — интересуется Юджи. — Юджи! И ты вот это вот собрался обсудить со старым другом? И вообще, почему у тебя такая дешевая еда? Это пиво ужасно. Я не могу поверить, что кладу это себе в рот. — Тебе и не нужно, — напоминает Юджи. — Нет, раз уж я сижу в этом плебейском заведении, то могу и выпить этот отвратительный плебейский напиток. — Масаоми смотрит на его пиво, как человек, который страдает ради друга так, как никто ещё не страдал. (Масаоми критикует каждый бар и ресторан, который Юджи выбирает для их дружеских посиделок. В отместку, Юджи находит бары с самой низкой оценкой, которую только может найти. Пиво и правда отвратительное, но так приятно смотреть, как Масаоми им давится.) — Ты же знаешь, Маса-чан, — будничным тоном говорит Юджи, — Если тебе нужен совет, как быть отцом, я всегда тебе помогу. Не делай из этого такое несчастье. — Что—как ты—мне не нужен совет, как быть отцом! Я прекрасный отец! — Сейджуро до сих пор не представил тебе Фури-куна, да? — Фури-куна? — повторяет Масаоми. — Не говори мне, что ты с ним виделся? — Точно, — говорит Юджи, пожимая плечами. — Он пару раз приходил на базу вместе с Сейджуро. Он чудесный ребенок. Масаоми пылал гневом, и Юджи не смог удержаться от того, чтобы провернуть ножичек в нанесенной ране. — Фури-кун прекрасно влияет на Сейджуро, их правда приятно видеть вместе. Но Масаоми не повелся. Вместо этого, он стал очень задумчивым. «Похоже, он и правда хорошо влияет на Сейджуро?***
Масаоми никогда не был тем человеком, который мог выйти и сказать что-то, особенно если это что-то было важным. Поэтому Юджи смиренно ждёт, пока Масаоми скажет, что его беспокоит, и рассматривает бар. Он видит, как внутрь заходит мужчина, и эта случайность похожа на судьбу: — Кишитани-сэнсэй! — кричит он через весь зал, отчаянно жестикулируя: — Сюда! Доктор подпрыгивает от звука его голоса, но подходит, Масаоми смотрит на Юджи оскорбленно и с некоторой болью. — Кишитани-сенсей, как мы, — объясняет Юджи Масаоми, чтобы его друг не думал, что он позвал случайного человека. — Он приютил Мидориму Шинтаро. — О, его, — Масаоми передумал и с интересом посмотрел на доктора. — Сержант Касамацу, здравствуйте, — доктор замялся, — Рад снова тебя видеть. И, о! Эмм, Акаши-сан, верно? — Рад встрече, — говорит Масаоми. Доктор кажется смущен ими обоими, Юджи чувствует себя немного виноватым. — Я должен сказать, сенсей, я не ожидал встретить тебя в таком месте, — отмечает Юджи. — Да я не, — говорит Кишитани, встревоженно. — Я не здесь. Я имею в виду, я не задержусь. Моя машина сломалась. Я просто жду, пока приедет эвакуатор… — Садитесь. Присоединяйтесь к нам, — говорит Масаоми. У Масаоми манера говорить звучит так, будто он отдает приказы. Кишитани садится.***
То, что делает Масаоми по-настоящему ужасающим бизнесменом, заключается не в том, что он безжалостен, гениален или невероятно хитёр (хотя и всё это тоже), а в том, что он может быть невероятно обаятельным, что удручает. Юджи наблюдал за тем, как он делает это годами, и он до сих пор не уверен, как именно он это делает, но Масаоми умеет приласкать, смеяться и болтать, а потом каким-то образом вытянет все твои секреты и уязвимости к концу ночи. Это пугает. И впечатляет. — Но мы не можем им об этом сказать! — кричит Кишитани, уже попав в ловушку Масаоми. — Они встречаются. Это станет для них шоком, если они узнают, что мы тоже встречаемся. Только подумайте, какую травму это может нанести психике молодого парня. — Я чувствую, у Шинтаро-куна есть травмы посильнее, о которых он беспокоится, но я понимаю, что ты хочешь сказать, — говорит Масаоми. — Но ты не можешь продолжать скрывать, мужик. Это несправедливо по отношению к твоей даме. — Это была её идея! — воскликнул Кишитани. — Хорошо, если всё не так уж серьёзно, то это нормально. — Но это серьёзно! Я хочу на ней жениться! — Кишитани выглядит удивленным своим заявлением и Юджи испытывает большую симпатию к человеку, который только осознал, как много он рассказал Масаоми. — Так женись на ней! — провозглашает Масаоми, хлопнув доктора по спине. — Но тогда они будут братьями, — причитает Кишитани. — О, хорошо, и правда, но это не останавливает мальчиков Юджи, да? Это инцест только на бумаге, в остальном всё нормально. — Это вообще не инцест, — закатывает глаза Юджи. — Они же не родственники. Просто тот факт, что один мой сын встречается с другим моим сыном, не делает ситуацию странной. Кишитани закашлялся. — Делает, ух, это немного странно, когда ты так говоришь. — Эй, подождите, а это не странно, что все наши сыновья — геи? — говорит Масаоми, нахмурившись. «по статистике — это маловероятно». — Ну, а кто немного не гей? — спрашивает Юджи. Он, наверное, единственный за столом, кто видел некоторые файлы Тейко. — Давайте, ещё по стаканчику, за меня. — Пиво — отврат, — печально говорит Кишитани, посмотрев на своё. — Хороший человек, — говорит Масаоми, похлопывая его по спине***
— Это не проблема, — буднично говорит Масаоми (и Юджи знает, что этот будничный тон обычно для тех вещей, которые очень выверены). — Они в итоге, всё равно расстанутся. — Кишитани дёргается, пролив пиво. — Что? — говорит он, когда Юджи рефлекторно кладет салфетку на пролитое. — О нет, я не должен так думать. Нобуко и я совсем на это не рассчитываем. — Они в старшей школе, — добавляет Масаоми. — Люди никогда не женятся на школьной любви. — Я женился, — взволновано говорит Кишитани. — Я никогда не был таким человеком, который любит вполсилы, Шинтаро такой же. Я даже представить себе не мог — он так похож на меня, вы понимаете… Этот человек будто забыл, что Мидорима, на самом деле, не связан с ним биологически. Юджи не может его винить, у Юджи четверо сыновей и больше всего из них на него похож тот, которого он не произвёл на свет. — Я не имел в виду ничего плохого. — успокаивает Масаоми. — Вы не понимаете, — говорит Кишитани, всё ещё расстроенный. — Шинтаро — у него было так много тяжелых дней. Он мог не покидать свою комнату, когда у Раки были на последнем месте, и я не знал, как бы я мог это исправить. Иногда я приходил домой, а там будто в фильмах про полтергейстов — повсюду летали предметы. — Это изменилось, когда он встретил Казунари-куна. Шинтаро спокойнее сейчас. Когда приходят плохие дни, он в порядке. Как будто он знает, что может справиться с ними. Я просто не понимаю, как он смог бы в какой-то момент от этого отказаться. Мужчины молчат. Масаоми выглядит задумавшимся, а Кишитани слегка смущенным. Юджи хочется сказать ему, что все рассказывают Масаоми больше, чем хотели бы, что это не его вина. — Рёта тоже, — вслух говорит Юджи. — У него было много плохих дней раньше. Не так уж и много. Я боялся, что они снова наступят, когда Юкио поступил в университет, но этого не случилось. Они прошли долгий путь. Он до сих пор не уверен, знает ли его старший сын, что Кисе иногда превращается в него в плохие дни. Он даже не уверен, что Юкио знает о том, что у Кисе вообще бывают плохие дни, ведь когда Юкио рядом, плохих дней у Кисе не было. — Да, я вижу, — говорит Масаоми и, возможно, он и правда видит.***
— Вопрос исчерпан? — спрашивает Юджи, когда они стоят перед его машиной. Кишитани, в итоге, пришлось уйти и теперь их только двое. Вечера холодные. — Как ты вообще узнал, что у меня есть вопрос? — спрашивает Масаоми. Юджи пожал плечами. — Просто знаю. Я знаю тебя очень давно, Маса-чан. — Хмм, — говорит Масаоми, засовывая руки в карманы. — Что на счет Сейджуро? В его плохие дни? Юджи слегка удивлен вопросом. — Если честно, Сейджуро всегда был самым замкнутым из них. Сложно сказать. Лишь намного, намного, намного позже, когда Кисе объяснил наличие «другой» личности Акаши, он начал понимать его. И хотя то, что военные психологи не обнаружили существования альтернативной личности разочаровывало, ещё больше разочаровывало то, что никто из других детей не посчитал уместным упомянуть об этом раньше. В перспективе, у Акаши есть кое-что от GM-R0102, чего Юджи не понял, пока Акаши был на базе. — Я не уверен, что у него были хорошие дни, — говорит Юджи, подытоживая. Потому что если его «другая» личность появлялась тогда, когда он был нужен, это означало, что Красный нуждался в нем почти все время в те первые годы. — Да, — говорит Масаоми. Затем он вздыхает. — Я не думаю, что осознавал, насколько он был несчастен, пока он, наконец, не почувствовал счастья. Юджи похлопывает друга по плечу, потому что это единственный способ оказать поддержку. Вероятно, ему следовало сказать: — Ты был добр к нему, ты понимаешь его так, как никто другой, его нельзя было бы воспитать лучше, — но он не из тех людей, которые могут сказать такое. Всё дело было в том, что он ошибался, когда Масаоми усыновил Сейджуро. Юджи возражал, потому что знал, что Масаоми не может дать Сейджуро обычную семью, но Сейджуро не мог бы процветать в обычной семье. — Если ты так сильно хочешь встретиться с Фурихатой-куном, просто сходи к нему. Не похоже на тебя — ждать одобрения на что-либо. Масаоми протяжно вздохнул. — Ты просто не понимаешь тонкостей психологической войны с сыном, Юджи.