***
Прайс проснулась от пронзительного звона будильника на мобильном. Она, не глядя, отключила его, зарылась с головой в одеяло и недовольно простонала. — Это был чёртов сон... — едва слышно пробормотала Хлоя, закатывая глаза. — Требую продолжения. Спустя несколько минут она всё же вырвалась из мягкого плена и уселась на край кровати, не в силах встать на ноги. Девушка бросила недовольный прищуренный взгляд на пасмурное небо за окном — в такую погоду только спать, но никак не идти на учёбу. Щелчок зажигалки. Тихий треск горящего табака. Почти идеально ровное колечко дыма. Этот ритуал бодрил куда лучше горячего крепкого кофе. Прайс уже с трудом могла вспомнить, когда подсела на никотиновую отраву. Как-то невероятно естественно этот яд вошёл в жизнь, словно это всегда было её частью. Сигареты помогали Хлое во многих моментах: сконцентрироваться, взглянуть трезво на ситуацию, расслабиться, не придавать значение раздражающим мелочам и отстраниться от всего мира, когда была такая необходимость.***
— Добренькое утречко, Адвелл, — Прайс чуть стиснула зубы и наигранно улыбнулась главному входу Академии. Радовало лишь согревающее утреннее сообщение от Макс: «Увидимся на обеде. Скучаю. Целую». И это скучаюцелую намертво въелось в мозг и бегущей строкой беспрестанно вертелось в голове, порождая глупую мечтательную улыбку и лёгкий румянец на обычно бледных щеках. И уже не оставалось сомнений, что Хлоя твёрдо подсела на иглу с наркотиком под названием «Макс Колфилд». Это вещество мгновенно распространялось по всему телу, пробиралось по каждой даже самой тонкой венке, достигало сердечной аорты и вновь пускалось по кругу кровообращения. Сегодня время на всех уроках Прайс посвятила своему дневнику-альбому-черновику в чуть потёртой тёмно-синей обложке. Обрывки мыслей вперемешку с «изящными каракулями» (так она называла свои рисунки) украшали страницу за страницей. Когда прозвенел звонок на ланч, Хлоя стремительно направилась к столикам на заднем дворе. Странное ощущение сгорания от нетерпения просочилось глубоко под кожу. За самым дальним и уединённым столиком показалась до боли знакомая взъерошенная макушка. Макс радостно махала рукой, чтобы Прайс быстрее сориентировалась. Как будто она не узнала бы её среди миллионов людей. скучаюцелую — Думала, этот момент не настанет, — Хлоя с облегчением присела напротив Колфилд, — Занятия тянутся медленно как улитка в коме. — И тебе привет, — ехидно хихикнула Макс, доставая ланчбокс. — Если честно, мне казалось, что дождь хлынет ещё с утра и обедать придётся в корпусе. — Да уж, погодка сегодня шепчет: «Зря ты вышел из дома, дружище», — Прайс хмуро взглянула на постепенно приближающуюся внушительную угольно-серую тучу. — А я люблю дождь, — девушка резво откусила сэндвич. — Но... — она постаралась побыстрее пережевать пищу. — Только тогда, когда я наблюдаю за ним из окна, — Макс сделала глоток апельсинового сока. — Что тут у нас, — Хлоя с театральным любопытством открыла крышку контейнера с едой. — Бинго! Лучшие блинчики Джойс. Мама сказала угостить тебя, — девушка ловко переложила стопку из нескольких панкейков в ланчбокс Колфилд. — Передай ей от меня спасибо, — с благодарностью произнесла Макс, вымученно улыбаясь. Она опять улыбается в своей фирменной манере. И от этого у Хлои щемит сердце. Как Колфилд это удаётся? Как вообще можно так приподнять уголки губ, что от этой улыбки внутри растекается чёрная болезненно-тоскливая клякса? — Ну, ты и грязнуля, — усмехнулась Прайс, заботливо вытирая большим пальцем соус у краешка губ девушки. — Спасибо, — смущенно проговорила Макс, опуская взгляд в стол. За время оставшихся занятий смоляные тучи покрыли всё небо сплошным беспроглядным полотном. Гром звуковыми волнами периодически накатывал на безлюдные улочки. Город погрузился в покорное ожидание неизбежного. С яркой вспышкой молнии хлынул проливной дождь. Из окон это было похоже на водяную стену. В связи с разбушевавшийся стихией было принято решение после уроков вдвоём бежать до общежития Макс, потому как под таким беспощадным потоком добираться Хлое до дома казалось нереальным и слишком опасным. С визгами, смехом и выбросами адреналина в кровь они добежали до входа и синхронно ввалились в тёплый сухой коридор, а затем, оставляя мокрые следы на полу, добрались до комнаты с номером 219. За короткие пять минут этого мини-марафона обе промокли насквозь. — Тебе надо согреться, — Хлоя бросила тревожный взгляд на продрогшую до костей Макс. — Для этого необходимо переодеться. — Я найду для нас обеих что-нибудь сухое, — девушка прошмыгнула к шкафу, открыла дверцы и воодушевлённо окинула взглядом горы футболок и худи. — Это сложнее, чем кажется, — она скинула с себя ненавистную мокрую холодную кофту, так как находиться в ней было уже крайне неприятно. Наблюдавшей за ней всё это время Прайс открылся вид на совершенно оголённую хрупкую спину — Колфилд обычно не носила ничего под кофтами. На пару мгновений Прайс замерла, а затем заторможено, затаив дыхание, совсем близко подошла к Макс сзади. — Раз... два... три... — Хлоя оставляла кроткие чувственные поцелуи на позвонках, пересчитывая их полушёпотом и спускаясь по позвоночнику вниз. — Хлоя... — на какое-то время Макс забыла, как дышать. Сердце словно остановилось. А затем забилось в бешеном ритме. — Четыре... — Прайс обжигала дыханием влажную кожу девушки. — Пять... Шесть... — слова разрезали тишину, а затем растворялись в воздухе. Хлоя положила ладонь на плечо Колфилд и медленно развернула её лицом к себе. Острые ключицы, маленькая аккуратная грудь, отчётливо выраженная талия. Стыдливый взгляд в пол. До этого момента дальше поцелуев и бесконечных объятий не доходило, поэтому Прайс и сама ощутила лёгкое смущение и приливающую к щекам кровь. Безумно хотелось что-то сказать, но обратить сумбурные мысли в слова сейчас казалось едва возможным. Может, это и к лучшему. К чёрту слова, к чёрту стеснение. И она обводит пальцами контур плеча Макс, спускаясь до косточки на запястье. Хлоя уверенным движением накрывает её губы своими, срывая стон. Руки Колфилд обвивают родную шею, тонкие пальчики запущены в мягкие синие волосы. И этот поцелуй такой сладкий и жадный, что возможности дышать практически не остаётся. Прайс тянет её в сторону кровати, постепенно укладывает на спину и аккуратно снимает с неё мокрые насквозь джинсы. На секунду замирает, любуясь угловатыми очертаниями и раскрасневшимися щеками. Макс пытается помочь Хлое тоже избавиться от одежды, но та делает это самостоятельно, оставаясь в хлопковом сером комплекте белья. Хлоя нависает над девушкой и трепетно по очереди проводит по крошечным соскам подушечкой пальца, внимательно наблюдая за её реакцией, до ужаса боясь сделать что-то не так. Затем она прижимается к её телу — кожа к коже — и запускает ладонь в её трусики, вызывая хриплый полустон. Указательным пальцем она массирует круговыми движениями самую сокровенную точку, а средним — скользит внутрь узкого лона. И Макс теряет связь с реальностью, утопая в упоительной близости, пропуская пульсации тока сквозь всё тело и распадаясь на миллионы атомов. Подрагивающая от наслаждения Колфилд выгибается в спине, извивается в томном забвении, и её мышцы внизу резко напрягаются, запуская волну кайфа, заставляя выпустить несдержанный крик, многократно сокращаются и начинают потихоньку расслабляться. Её руки становятся ватными, и она не в силах пошевелить хоть чем-то. Хлоя довольно улыбается и ложится рядом, приобнимая Колфилд за талию. Вдыхает аромат её растрепавшихся волос; они пахнут пионами вперемешку с древесными нотками, шалфеем и дождевой водой. — Хлоя, я... — пытается что-то сказать Макс. — Я знаю, — Прайс прижимает палец к иссохшим губам Колфилд. — Ты прекрасна. — целует её в висок. Дождь стихал, оставляя городок в покое; вечерело, и блики уходящего на закат солнца отражались в свежих лужах, словно подсвечивая всю улицу. Вода стекала с листвы на деревьях, оставляя за собой мокрые дорожки. Когда погода окончательно успокоилась, Хлоя смогла вернуться домой. Телефон привлёк её внимание тихой вибрацией в кармане джинсов. «Доброй ночи. Скучаю. Целую». И это скучаюцелую тёплой густой карамелью разливалось где-то меж рёбер, обволакивая и согревая всё внутри грудной клетки.