Мой художник...

      Наверное я всё-таки задремал, а может и просто вырубился мёртвым сном, спасая свою нервную систему от такого трэша, но армейские привычки никуда не делись, и как только в погружённой в темноту и тишину квартире послышался грохот, я мгновенно проснулся. Спальня Шерлока была полностью во мраке, значит на улице уже была глубокая ночь, и как только туда кто-то ввалился, сразу же включая верхний свет, я подскочил, несколько секунд сонно моргал и пытался привязаться к реальности. Перестав щуриться и тереть глаза, я, наконец-то, окончательно очухался и увидел перед собой очень нелицеприятную картину.       Пьяный в сопли Шерлок, а в том, что он был пьян не было никаких сомнений, висел на плече такого же кривого парня, позволяя ему обнимать себя за талию, и безуспешно пытался снять своё пальто. Шарфа на шее не было, перчаток на руках тоже, видимо он всё это где-то растерял, но зато он притащил к нам в дом что-то совсем новое, взамен утраченного. Точнее, кого-то. Молодой и, блять, реально симпатичный мужчина, невысокого роста, брюнет — с бешеными карими глазами и наглым лицом, по-хозяйски тискался с моим котёнком, и выглядел под стать ему. Дорогое пальто, шикарный костюм, ухоженный и с полным многотысячным апгрейдом, от часов до ботинок. Они были как близнецы, передо мной вертелось уже два породистых и элитных кота, и подтянув под себя ноги в дешёвых трениках, я вспомнил слова Майкрофта.       Может и правда я позарился на слишком дорогую вещь, которую даже если смогу заполучить, то вряд ли мне удастся её содержать в достойном виде.       Незнакомец отлип от моего Шерлока, прислонив его к шкафу, он был явно трезвее и лучше соображал, стянул с себя пальто, аккуратно бросив его на пол, помог раздеться моей пьянчужке, и утянул его в свои объятия. Окинув спальню тёмными глазами, он обнаружил меня, скромно сидящего на кровати и тискающего краешек одеяла. Сфокусировав на мне свой мутный взгляд, он брезгливо поморщился и немного нахмурился.       — Эй, Шерлок, что за дела? — пьяно усмехнулся мужчина, резко прижимая его к себе. — Ты не сказал мне, что мы будем втроём. В принципе я не против, хотя дяденька вроде староват, но на фоне этой спальни это не особо бросается в глаза.       Меня оглушила секундная вспышка ярости, ударившая меня как разрядом тока, и я бросил на Шерлока отчаянный взгляд. Незнакомец за минуту оскорбил меня, обосрал этот дом, но моего котёнка, как всегда, это не волновало, и он был занят лишь тем, чтобы устоять на своих длинных ногах и не рухнуть на пол. Он мог не волноваться, упасть ему бы не удалось. Наглый мужчинка держал его крепко, двумя руками, да и сам он твёрдо стоял на ногах и падать явно не собирался. Парень был откровенно силён, дерзок и бесстрашен. Элита одним словом. Золотая верхушка общества. Где вообще откопал его Шерлок?       — Как это — втроём? — глупо захихикал мой котёнок, наконец-то тоже обнаруживая меня в своей постели. — А нет, это Джон, мой сосед по квартире, его трогать нельзя. Слушай, как там тебя, я забыл…       — Джим. Джим Мориарти, — весело подсказал незнакомец, хватая Шерлока за загривок и запуская свои породистые пальцы ему в волосы. — Ну сколько можно знакомиться, Шерлок? Раз это твой сосед, то зачем мы припёрлись в его комнату? Где твоя спальня?       — Это моя спальня, — заелозил в его объятиях Шерлок, пьяно осматриваясь по сторонам, — да, моя, я здесь живу.       — Ну и отлично, — улыбнулся Джим и потянул мою любовь на себя, накрывая его губы своими.       На моих глазах они начали целоваться, сначала медленно и бережно, постепенно уходя в свой личный мирок, и вот они уже яростно сосутся, кусаясь и стукаясь зубами. Это был пьяный, и по-настоящему грязный поцелуй, как в дешёвом порно, и когда Шерлок начал стягивать со своего гостя пиджак, я опустил глаза.       Наверное вот сейчас.       Да, сейчас.       Сейчас я должен броситься к ним и прекратить это клоунаду. Вломить Шерлоку в его наглый шнобель, чтобы не забывал с кем живёт, пробить голову этому Мориарти, чтобы убрал руки от моего котёнка, сломать ему ноги, размолоть яйца в лужицу и вырвать кадык. Я мог бы выплеснуть всю свою боль и ярость, и был в состоянии прекратить то, что начиналось прямо перед моими глазами, но завтра мне бы пришлось ответить за то, что я натворил, а к этому я не был готов.       Я сам согласился на отношения без обязательств, я знал, что это вполне могло произойти, и я знал, как отреагирует мой художник, если я сейчас предъявлю на него те права, которых у меня нет. Капризный и непокорный Шерлок. Он яростно отбивается от всего, что может его связать, от любых угроз его свободе до ненужных ему обязательств, и как бы тепло он ко мне не относился, он завтра же попросит меня освободить помещение. Он сбежал из дома, чтобы не вступать в запланированный брак, идёт наперекор семье и брату, встречаясь с мужчинами, припёрся сюда с этим придурком, чтобы доказать себе, что он ещё свободен и волен сам решать где и с кем быть, и как бы уютно ему со мной не было, он выгонит меня из дома, если я сейчас устрою скандал.       Что я буду делать, когда вернусь в свою облезлую съемную квартирку? Во мне почти не осталось меня, я был весь наполнен Шерлоком, моя душа и сердце лежали у него в кармане, и как моё тело сможет существовать без этого всего дальше? Я мог бы себя потешить, что он меня приревновал и делает это мне назло, но я не был так глуп, как он думал. Его действия спровоцировал не мой поцелуй, а выходка его брата, протянувшего руки к его игрушке, ну по крайней мере мне так показалось, и лично я играл в этой пьесе лишь второстепенную роль. У меня не было прав всё это остановить. Как только я попытаюсь накинуть на Шерлока поводок, даже если назову его уважением к моим чувствам, он яростно из него вырвется, и больше никогда не будет мне доверять. Он сам решил быть мне верным, пока не узнал про поцелуй, и что-то исправить и повернуть время вспять уже было невозможно.       Я снова поднял глаза, смотря на эту парочку, которая целовалась так голодно, как будто им было по семнадцать лет, и продолжал сидеть на кровати, оглушённый внутренней пустотой. Это было странно. Я не умирал от ревности, мне не было даже больно, я был просто пустой, как барабан, и не мог двинуться с места. Пиджак и галстук Джима уже валялись где-то на полу, наглый и напористый ублюдок был явно в восторге от моего мальчика и его возбуждение и яростная настойчивость были видны невооружённым глазом. Его поганые руки метались как змеи, — одна уже почти стянула с Шерлока рубашку, а вторая занималась ширинкой на брюках, — а сам вредный проказник, лишь улыбался, как всегда поплывший от такого явного восхищения собой.       Мориарти на секунду оторвался от его губ и бросил на меня непонимающий и ёбнутый взгляд.       — Ну что, сосед по квартире, так и будешь тут сидеть? Решил присоединиться, или хочешь просто посмотреть? — подождав пару секунд и так и не получив от меня ответ, он избавился от своей рубашки и бросил её мне прямо в лицо. — Тогда будь добр, слезь с кровати, постой там в уголке и подержи мои вещи.       Шерлок хихикнул, бросив на меня весёлый взгляд, и тоже хотел кинуть мне свою рубашку, но тут я разморозился и быстро спрыгнул на пол. Они снова занялись друг другом, я проскользнул к выходу, стараясь их не задеть, открыл дверь и вышел из спальни. Закрывая за собой эту калитку в мой личный ад, я видел Шерлока, стоящего ко мне спиной, Джима, который опустился перед ним на колени и стаскивал с него бельё, и я побрёл вниз, так и сжимая дорогую рубашку этой мрази в своих руках. Я автоматически прошёл на кухню, включил свет, зачем-то поставил чайник и уселся за стол, тупо смотря перед собой.       Рассматривая свои внутренние весы, на которых было всё из чего я состою, я так и не понял, как меня могло так глубоко засосать в эту авантюру. С одной стороны был весь я. Моя гордость, честь, достоинство, жизненные принципы, моё сердце и весь набор моих мыслей и чувств, а на другой чаше весов сидел нелепый художник, с растрёпанными волосами и перепачканными руками, и он явно перевешивал, заставляя сползать к своим ногам всему, что у меня было. Я быстренько сбегал до черепа, где Шерлок хранил свою никотиновую заначку, стянул у него сигаретку, вернулся на кухню, выключил газ под чайником и закурил.       Едкий и горячий дым обжёг моё горло, заставляя закашляться, но я продолжал делать затяжку за затяжкой, надеясь получить хорошую порцию боли. Было ощущение, что внутри меня вакуум, и ни одна мысль не формировалась полностью и не складывалась до конца. Ребятишки сверху продолжали свои игры, я отлично слышал их голоса, стоны и скрип раскачивающейся кровати, и не придумав ничего лучше, я начал прожигать дырки в рубашке Джима, которую почему-то так и держал в своих руках.       Когда сигарета закончилась, я взял огромный нож из ящика с кухонными принадлежностями, поднялся по лестнице к спальне Шерлока, и даже взялся за ручку, но мой внутренний эгоист заставил меня остановиться.       Всё что я хотел, это быть рядом с любимым, и если я чего-то натворю, то больше никогда его не увижу. Эта мысль заставила меня уйти из их комнаты, и она же вернула меня обратно на кухню. Потом, даже спустя несколько дней, я так и не мог вспомнить, чем я занимался ещё полтора часа своей жизни. Да, эти похотливые засранцы трахались больше часа, наверное сказался алкоголь, ведь сам по себе Шерлок кончал довольно быстро, но я точно не сидел на месте.       Я помнил, что постоянно бродил по квартире, с ножом и прожжённой рубашкой Джима в руках, безнаказанно трогал краски и кисточки моего художника, дважды доставал сумку из-под своей кровати и начинал собирать вещи, прогнал миссис Хадсон, которая как агент ЦРУ откуда-то всё узнала и приходила меня пожалеть, и даже умудрился скурить полпачки сигарет. Несколько раз я давал себе пощёчины за то, что научил моего котёнка заниматься любовью, ну я так думал, лежал на полу своей комнаты и зажимал уши, чтобы не слышать грохота из опоганенной спальни любимого, размышлял о том, что они там делают, и какого цвета у Мориарти кровь. Да, я тихо и спокойно принял решение убить это урода, просто не сейчас, не при свидетелях, и не при Шерлоке, и это немного, но всё-таки меня успокаивало. Мне не понравилось, как он смотрел на моего художника. В его глазах я увидел жадность и настоящее желание, и я был уверен, что этот парень ещё притащится к нам в дом.       Внезапная тишина застала меня в зале, когда я пришёл за очередной сигаретой, и услышав, как распахнулась дверь спальни Шерлока, я бросил убитую рубашку на пол, ломанулся в свою комнату, даже не успев захлопнуть за собой дверь, и забрался под одеяло. Я услышал, как они прошли в ванную, помылись, тихо переговариваясь, и где-то ещё двадцать минут ходили по квартире. Я слышал как смеялся Шерлок, видимо они нашли рубашку, как они пили воду на кухне, как долго и громко целовались у выхода, как в конце концов Джим Мориарти покинул нашу квартиру, и как мой котёнок ушёл к себе спать.       Почему-то я как идиот порадовался, что мой Шерлок молодец, не повёл себя плохо, не как со мной. Напоил гостя водой, проводил его до дверей, а не уселся рисовать, забыв обо всём на свете, — вообщем уровень моего кретинизма и дебилизма достиг крайней точки.       По своей детской наивности я думал, что как только всё закончится и станет прошлым, я смогу успокоиться и заснуть, но я никогда так не ошибался.       Как только снова стало тихо, по-настоящему тихо, пустота и вакуум внутри меня исчезли, и я как ошпаренный подскочил на кровати, начиная наполняться осознанием того, что произошло. Вместе с этими мыслями на меня обрушилась боль и ярость, и я схватился руками за горло, пытаясь сделать полноценный глоток воздуха. Боль нарастала, перекрывая мне кислород, и от неё у меня закружилась голова. Она втекала в меня со всех сторон, как горячая и жгучая масса, обжигала моё сердце и грудь, плавила кости и мою защиту, и я реально начал задыхаться, не зная, как это прекратить. Где-то рядом всё ещё валялся нож, и я едва удержался, чтобы не всадить его себе в сердце, которое горело и пылало внутри меня. Я вцепился ногтями себе в плечи, царапая их до крови, но чувство облегчения так и не пришло, и я чуть не завыл от тоски.       Я и Шерлок. Мы были вместе. У нас были мы. А что теперь?       Я вспомнил стоны и скрип кровати, которые слышал сегодня, и почувствовав приступ тошноты, я бросился в ванную, где меня реально вывернуло наизнанку. Пока я блевал мне стало легче, но как только выходить из меня уже было нечему, кислород вокруг меня снова стал тяжёлым и отравленым, не желая врываться в мои лёгкие, и почти не понимая что я делаю, я побежал вниз, и как был, — босиком и в одних трениках, — выскочил на улицу.       Ледяной ветер уронил меня на крыльцо, где я позорно съёжился в клубочек, но по крайней мере я начал дышать. Может надо было всё-таки это остановить? Устроить драку, ушатать этого скользкого Джима, и шваркнуть глупого художника башкой по стене? Может если бы я не проглотил этот концерт, а оторвался бы полной и сейчас ехал домой, боль была бы не такой сильной?       Бессмысленность.       Я понял бессмысленность своих рассуждений. Я уже всё испортил, когда решил быть честным с Шерлоком, и изменить это было уже невозможно, так же как и то, что он уже перепихнулся с другим в нашем доме, а я это позволил.       Я не знаю, как долго я пролежал на крыльце, но очнулся я тогда, когда миссис Хадсон кутала меня в плед в своей комнате и вливала мне в рот рюмку бренди. Я что-то бормотал ей, тыкаясь своим сопливым носом в её тощее плечо, вроде бы даже жаловался на себя и свою тупость, но она отвела меня в мою спальню, уложила на подушку и гладила по волосам до тех пор, пока я не заснул.