На задницу,приключения

Люди делятся на две категории. На тех, кто ищет приключения на свою задницу, и на тех, чьи задницы приключения сами находят. К какой категории принадлежал он, однозначного ответа не было, возможно, и к той, и к другой, да и какая, в общем-то, разница. — Останови тачку. — Эд, ты рехнулся! —  водитель крутанул руль, не сбавляя скорости, и обернулся на татуированного парня, сидящего рядом. — У нас в багажнике дохерища денег, несколько стволов, тачка ворованная, где мне тебе остановить - у районного суда или у ментовки припарковаться? — Вон, у того клуба останови, — выдыхая в потолок дым, произнес парень в косухе и слегка провел рукой по колючему ежику на голове. — Надо стресс снять. — Ты идиот, у нас менты на хвосте, а у тебя стресс, — чертыхаясь и матерясь, водитель грязно-серой иномарки покорно притормозил у какого-то клуба со светящейся вывеской и, пока его сообщник преодолел расстояние до дверей, успел припарковаться возле стоящего невдалеке большегруза, становясь более менее незаметным. — Эд, только быстро, — крикнул он уже в спину парню, но тот его, похоже, не услышал, ныряя в омут из сигаретного дыма, оглушающей музыки и яркого света. — Триста водки, — отрывисто прошипел парень с татуировками местному бармену и, дождавшись ответного кивка, на мгновение замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Адреналин хлестал через край, и это не удивительно, ведь после ограбления инкассаторской машины след от их шин остыть еще не успел, и это отдавалось в душе стремительным пожаром, готовым в любой момент поглотить все на своем пути. Алкоголь обжигал горло, разливаясь по напряженному телу жарким теплом, задевая все жизненно важные рецепторы. Музыка оглушала. — Еще сто, — прохрипел парень и, выдохнув, оглянулся по сторонам; приключений продолжало хотеться невероятно, не отпускало. — Эй, — глаза выхватили среди массы танцующих, бухающих и орущих тел одно. Высокий темноволосый симпатичный парень лет тридцати в до неприличия обтягивающих зад серых рваных джинсах и белой футболке пьяно покачивался в такт музыке и пил какую-то бурду из высокого стакана. — Эй, малыш, — Эд свистнул, не отказывая себе в удовольствии шлепнуть парня по упругой заднице. — Чего, — темноволосый обернулся, наблюдая за тем как незнакомец в татуировках опрокинул в себя стаканчик водки. — Пойдешь со мной, — Эд не спрашивал он утверждал, когда подвинулся к парню вплотную, порывисто впиваясь в его губы, пахнущие алкоголем, и попутно сжимая чужой член через ткань джинсов. Парень рвано выдохнул в чужие губы, прильнул к незнакомцу, а уже в следующее мгновение, увлекаемый сильной рукой, несся по направлению к выходу. Ночной воздух ударил в лицо, наполнил сознание звуками; где-то вдали, не переставая, выли сирены. Эд рывком дернул дверцу, первым заталкивая в салон темноволосого парня. — Егор, чего ты пялишься, гони, менты на хвосте, — заорал он, едва оказываясь на заднем сидении машины. — Мы что, рисковали своими задницами ради того, что бы ты шлюху снял? — зарычал водитель, выруливая на темную дорогу. — Да ты сука, Эд. — Эй, я не шлюха, — молчавший до этого темноволосый парень нахмурился, решив, видимо, всерьез оскорбиться. — Вы что, совсем охренели? — Да гони ты, бля, — Эд выдохнул, а затем, облизнув губы, протянул руку, притягивая парня к себе за шиворот футболки. — Иди сюда, красавчик, все хорошо будет, не обижу. Пьянящий поцелуй, чужие руки под футболкой обжигали тело, доводили до дрожи, заставляли стонать. — Вот сука, — шипел водитель, сосредоточено крутя руль и стараясь в зеркало заднего вида лишний раз не заглядывать.Темноволосый пьяный красавчик кажется, позабыв обо всем на свете, забрался на чужие колени, прижимаясь ближе, вылизывая языком татуировки на шее своего нового знакомого. Эд, хрипло рыча, сжимает упругие ягодицы парня, заставляя почувствовать его стояк, и тот стонет ему в губы, трется, хочет и желает. — Господи, откуда ты такой горячий, — Эд пьяно смеётся, запуская руку под ремень чужих штанов, заставляя случайного любовника выгибаться под его прикосновениями и хрипло поскуливать. — Потерпи, сейчас на место приедем, я тобой займусь, — шипит Выграновский, кусая за шею извивающегося на его коленях парня, не забывая при этом наблюдать за тем, что происходит вокруг. — Егор, тачку сбрось, сумки в наше место. — Ты-то когда появишься? — недовольно хмурится водила, кося взглядом на их внезапного попутчика. — Утром, — отрывисто бросает Выграновский, при этом буквально за шиворот вытаскивая из притормозившей тачки пьяного парня. Вокруг какие-то гаражи, постройки, где-то лают собаки, из открытого окна ближайшей пятиэтажки раздается отборный мат и женские крики. Колоритнее места не возможно себе представить, но парню из клуба, кажется, на это плевать от слова совсем, когда его затаскивают в двери ближайшего гаража, молча сдирают футболку, впиваются в губы и вылизывают шею. — Иди сюда, крошка, поработай, — Эд хватает парня за волосы, заставляя опуститься на колени, а после, тяжело дыша, жёстко трахает его в открытый рот, не позволяя отстраниться. Похоть, страсть, безумие мутит рассудок; он раскатывает презерватив по стволу, а затем берет его жадно, грубо толкается в узкий вход, придавив к верстаку со всяким хламом, и темноволосый парень под ним скулит и выгибается, задыхаясь в собственных стонах. Эд хрипло рычит, сжимая упругие ягодицы, вбивается резко, размашисто, ощущая, как вздрагивает под ним горячее тело. Парень под ним со стоном выгибается, оттопыривая зад еще больше, а он, не сдерживаясь, бьет раскрытой ладонью по ягодицам, оставляя там красные отметины, хватает партнера за волосы и шипит ему в ухо: - Тебе нравится так, да? Пьяный парень настолько горяч, что сносит башку, пьяный парень скулит под ним, когда Эд трахает его на лежаке со старыми тряпками, до синяков сжимая бедра, и кончить не позволяет, хотя темноволосый потаскун течет и хрипло воет при каждом рваном толчке партнёра. И когда сил терпеть больше нет, горячая волна накрывает с головой, Эд толкается резче, кончая глубоко внутрь обессиленного, дрожащего тела, а затем дергает парня за волосы вниз, заставляя вылизать свой член подчистую. А затем он откатывается в сторону, с наслаждением закуривает, некоторое время вслушиваясь в мир вокруг него мир, опасный, наполненный жаждой приключений, погонь, драк и перестрелок. Рядом посапывает почти тут же уснувший парень из бара, и руки в татуировках скользят по его спине, бедрам, царапают прохладную кожу, которая сходу покрывается мурашками, и желание обладать накатывает с новой силой. — Ммм, — спросонья стонет тот, с ходу подчиняясь сильным рукам. — Иди ко мне, детка, — Эд хрипло смеется, подминая под себя сонное горячее тело партнёра. На цифровом табло под потолком мигает семь утра, рань несусветная, но что-то отчаянно не дает спать, жужжит, давит на черепную коробку. — Блять, — Эд шипит, трет переносицу, а затем принимает вертикальное положение, оглядывается по сторонам, замечая источник шума. Поставленный на беззвучный режим, на ворохе одежды вибрирует чей-то телефон. — Вот сука, — Выграновский нащупывает зажигалку, закуривает, оглядывается назад, туда, где все еще спит измотанный его ночным секс-марафоном обнаженный парень из клуба. Видимо, это его телефон сейчас разрывает сознание. — Эй, слышь, — довольно грубо толкает он парня в плечо, но тот не реагирует. — Эй, очнись, как тебя там, заткни свою трубу. Матерясь на все лады и желая парню провалиться, Эд наклоняется за гаджетом, отбрасывая в сторону чужие джинсы, из которых со стуком вываливается пластиковый прямоугольник. Выграновский берет его в руку вместе с мигающим гаджетом, несколько минут переводит взгляд от одного предмета к другому, пытаясь сложить мысли в кучу. "Капитан полиции Арсений Сергеевич Попов, отдел по борьбе с наркотиками" значится на пластиковом документе, где с фото на Эда смотрит смазливая рожа пьяного парня из клуба, и если это еще кажется глупой шуткой, то сообщение на телефоне с новостным текстом о ночном грабеже инкассатарской тачки отрезвляет окончательно. Некоторое время в гараже становится очень тихо, тихо и как-то по особенному опасно, сухой щелчок подобен выстрелу. — Вставай, сука, — шипит Выграновский, и лежащий парень медленно оборачивается; в его небесно-голубых глазах ни намека на сонливость, нет там и страха перед направленным на него дулом пистолета, зажатого в татуированной руке. — Классная пушка. Может, опустишь, а то выстрелит ещё, — иронично произносит мужчина, и губы опасного преступника сжимаются. — Я тебе ее сейчас в жопу засуну, подстилка ментовская. — А ночью ты по-другому говорил, — усмехнулся Арсений, и Эд шипит, наотмашь бьет под дых, сбивая с ног, топит в себе желание завалить мента здесь и сейчас же. — Закройся, шлюха, думали взять меня, а не выйдет, здесь и останешься. — Бля, — Арсений, тяжело дыша, пытается встать. — Совсем долбанутый. — Закрой рот! — Эд кусает губы, делает несколько шагов назад, кидает в парня, который уже успел медленно подняться на ноги, его же одеждой. — Я говорю, пушку убери, выстрелит еще, — мужчина натягивает штаны, затем футболку, облизывает губы, не сводя глаз с нацеленного на него дула пистолета. — Если бы я хотел, я еще ночью бы отряд бойцов сюда пригнал, и взяли бы тебя тепленького, но ты же, сука, выспался. — Ааа, так ты мент-мазохист, — шипит Выграновский, но руку со стволом не опускает. — Или это у тебя такие методы - через жопу? — Я не мазохист, я первый день в отпуске, это раз, — Арсений выдыхает, засовывая свои документы в карманы. — А во-вторых, если ты ослеп, то я из другого отдела и бабками не занимаюсь, хотя в этом притоне, мне кажется, и для меня работа найдётся. — Твоя работа - сосать. — Пушку убери, — холодно произносит Арсений, не сводя пристального взгляда со ствола. — Разойдемся по-хорошему. Глаза в глаза, и Эд, качая головой, опускает оружие стволом вниз, не сдерживая нагловатой ухмылки.  — А тебя никто еще не отпускал, капитан. — Только тронь, — протяжно шипит Арсений, наблюдая за тем, как татуированный парень подходит к нему вплотную. — А ночью ты по-другому говорил, — Эд скалится, и Попов чувствует, как дуло ствола упирается ему в живот. — Убери пушку, — рука мужчины накрывает чужую руку, сжимающую ствол. Глаза в глаза. Эд выстрелит и даже не моргнет, это отчетливо читается в его глазах. — Не дури, — произносит Арс, не сводя глаз с лица мужчины. — Ах ты сука, — одними губами произносит он, а затем резко притягивает парня к себе, впивается в его губы, грубо, напористо, зарывается пальцами в темные волосы, сжимает их на затылке, делает больно. Арсений рычит в поцелуй, но тянется, обхватывая чужую татуированную шею руками, а ногами обвивает поясницу, чужие руки мнут его задницу, кусают, грубо целуют губы. Оружие с глухим стуком падает на пол, но на него им плевать. Эд со своей ношей урчит, как пьяный, сбивает чужой спиной все с верстака и вытирает стены. Мент трезвый, но по-прежнему горячий, раскаленный, шипит в его руках, матерится сквозь зубы и стонет. Они задыхаются в этой жгучей страсти вперемешку с ненавистью к происходящему. Ведь хуже, чем есть, уже не станет, а лучше уже не будет. С улицы коротко сигналит машина, и это отрезвляет. Эд отталкивает от себя мужчину, натягивает на задницу штаны, и в этот момент дверь скрипит и открывается, пропуская сообщника. — Почему трубку не берёшь? — Егор хмурится, замечая за спиной Выграновского того самого парня из клуба. — Не слышал, — хрипло бросает Эд и кивает:— А этот ментом оказался. — Чего! — Егор хмурит брови, вынимая из-за пояса ствол. Взвод курка. — Остынь, — его руку перехватывают. — Нам что, проблемы нужны, за мента еще ответ держать. — Ты конченый! — Егор оттаскивает его в сторону, косится на взьерошенного парня с припухшими губами, по лицу которого и так понятно, что его тут явно не пытали, а если и пытали, то это были сладкие пытки. — Это ты из него всю ночь правду вытрахивал, — Егор дышит носом, кивает в сторону. — Долбоеб. — Не гони, — Эд хмурится. — За базаром следи. — А мне сказать, за чем тебе следить? — язвительно замечает сообщник. — Что теперь делать предлагаешь? — Я…я предлагаю, — Эд оборачивается ,и по его взгляду Арсений все понимает. Плохая примета — ехать ночью… в лес… в багажнике… А если не в багажнике и не в лес, но перед глазами темно, и неясно, куда везут и что будет дальше. Ехали долго, или это только так казалось. Арсений сидел на заднем, как прошлой ночью, только на голове был мешок, а руки туго стянули сзади верёвкой. То, что его не пристрелили сразу, настроения не добавляло, сюрпризы Попов не любил. Наконец затормозили, хлопнула дверца, затем вторая, повеяло свободой. Надолго ли? Кто-то резко дернул его за локоть, заставляя вылезти из машины; сначала освободили руки, Арсений обрадоваться не успел, с него сдернули мешок, яркий свет ударил по глазам. Кажется, приехали. Попов щурится, хлопает глазами, привыкая к свету, оглядывается, замечая за спиной лес и пустую трассу. Грязная иномарка фырчит мотором, Егор за рулем беззвучно матерится, Эд уже на переднем, неспешно курит, смотрит вперёд. — Если скажешь про нас кому, я тебя найду и выебу, а потом пристрелю. — Зачем такие сложности, — шипит Егор. — Дай я его сейчас завалю. — Понял, капитан? — Эд пропускает слова товарища мимо и переводит взгляд на Арсения. — Не слышу. — Типа напугал, — Арсений кивает, складывая руки на груди, и Эд ухмыляется, делая знак водителю. Машина срывается с места, поднимая с обочины клубы пыли. — Тогда ты знаешь, где меня найти! — орет в сердцах Попов, пиная ногой пластиковую бутылку вслед уезжающей машине. Отличное начало отпуска, ничего не скажешь. Впрочем, с его удачей нарваться на очередное приключение не проблема. Была бы задница, а приключения на нее всегда найдутся! Вот, кстати, еще одно. Знак "До Москвы 500 км". Блять.