Слова

Ренчжун любил тишину. Ему нравилось, когда спокойствие укачивало так, что он засыпал крепким, сладким сном, и тиканье часов было в своем роде тихой мелодией. Ренчжун любил тишину, но сейчас он хочет, чтобы люди вокруг него говорили больше и интереснее, хочет слушать своих друзей, которые те еще болтливые существа без тормозов. И хочет говорить в ответ, но не знает получится ли это у него когда-нибудь. На руках несколько раз в два дня выскакивают нежные прозвища, ласковые слова могут быть даже на шее и на лице, от чего приходится прятать горящие разрисованные щеки за рукавами темных толстовок. "Мой хороший", "самый любимый", "котенок", "нежный", "моя любовь" - слова сменяют друг друга так часто, что у Ренчжуна глаза слезятся от несправедливости и гребанной судьбы. Родственная душа зовет его каждый день, хочет с ним встречи, пока Хуан пытается вымолвить хоть что-то, а не показывать в воздухе руками и не писать в тетрадях небольшие просьбы друзьям. Ренчжун и до этого был тихим, скромным и молчаливым, а после вообще замкнулся в себе, но сильно полюбил слушать окружающих его людей, начиная друзьями по университету, заканчивая обычным прохожим в автобусе, у которого новостей много и хочется делиться ими по связи с дорогим человеком. Джено - душа компании, веселость и беззаботность его главные спутники по жизни, а искренность и доброта - родные брат и сестра. Только вот влюбленность в своего соулмейта немного лишняя, но для улыбчивого парнишки такая же родная, теплая и немного болезненная. Он своего предназначенного никогда не видел, и даже точно не знает парень это или девушка, но упрямо вслух произносит все комплименты, посвященные ему в мужском роде, сам не зная почему. Наверное, что-то чувствовал. Один раз он только видел "наверно, ты очень милый" под своей ключицей, и ходит с этой записью около двух лет, боясь никогда не увидеть своего возлюбленного. - Наверно, ты очень милый, - произнес два года назад Ренчжун, разглядывая до ужаса очаровательное "красивый и нежный" прямо на ладошке. А потом сильная тряска, обвал дома, зажатые ноги огромными плитами и сильный испуг. Кости зажили, бегать и прыгать мог, а вот то самое "наверно, ты очень милый" было последним сказанным в жизни мальчика. Страх оказался несколько сильнее. У Ренчжуна прямо на лбу четко выведено "я скучаю, солнце", от чего тот смущается сильно и безмолвно ругается на умиляющихся друзей, а Джено смотрит долго и странно, от чего Хуан вообще прикрывает открытый лоб светлой челкой и пишет в тетради обиженное "дураки". Но взгляд его друга, который, пожалуй, единственный понимал его без всяких слов и записей, все не выходил из головы. - Не бойся, не бойся, я ничего тебе не сделаю, - сам не менее испугано шепчет тот самый друг прямо в ухо, а после отодвигается, немного нервно дергая чужую черную худи, - сними, пожалуйста. Ренчжун возмущенно смотрит, руками говорит, что тогда я буду голый, чем ты думаешь? Но Джено смотрит глазками-полумесяцами, почти умоляет это сделать и тихо выдыхает "пожалуйста". Старший смотрит на него как на идиота, хотя бы потому, что они сейчас в раздевалке после физры. Пара последняя, но мало ли кому-то взбредет зайти сюда, а он тут худощавый, обнаженный, весь исписанный. Но делать нечего, потому что Ренчжун хоть и смотрит косо и криво, но никогда не умел отказывать человеку, которым всегда дорожил. И который чуть-чуть нравился. Чуть-чуть совсем. Ренчжун вздыхает словно говорит "ладно", и под пристальным взглядом снимает через голову верхнюю одежду. Все такой же смущенный, покрасневший, а взгляд отводит в стороны, но в воздухе немой вопрос "доволен?" Джено смотрит на все недавно выявленные на коже подписи, и с каким-то страхом и счастьем понимает, что помнит каждую. - Он - мое все. Старший резко поднимает взгляд, опять руками почти кричит, что это ни капли не смешно, и что вообще тебе нужно? Пока легкая щекотка чуть ли не требует его застыть на месте. Джено же новая подпись на чужом кадыке заставляет распахнуть глаза, а сердце стучать настолько сильно, что на секунду даже стало боязно. "Мое все" - аккуратно выведено на загорелой коже. - Хен? Джено косится весьма убедительно удивленно, а приятная тишина, которую стал меньше любить Ренчжун, аккуратно ласкает слух. Откуда-то найденный маркер в маленьких лапках не вызывает доверия, но зато ее вызывает милая полуулыбка на лице Ренчжуна, и Джено немного успокаивается. Но смотрит все равно огромными глазами и с приоткрытым ртом, на котором застрял один вопрос. Хуан прикладывает длинный пальчик к губам, и если бы он мог, то обязательно прошипел бы вслух длинное монотонное: "тсс". А еще рассказал бы много-много интересного и невысказанного. И обязательно бы сказал, какой Джено на самом деле, не оставив ни одного целого местечка на бледной, почти вампирской коже. Если бы он мог. Правда младший верит, хочет верить, что когда-нибудь он услышит ренчжунов голос, который по-любому сладкий и такой тягуче нежный. А еще хен обещал ему спеть своим прекрасным голосом. Для Джено это будет самый лучший подарок в жизни. А пока Ренчжун мягким темным стержнем выводит на свободной ключице "так и есть, ты до ужаса милый", на шее, возле самого ушка красуется "мой милашка", а на груди, где быстро бьется чужое сердце от ласковых прикосновений - "я тебя люблю". На щечке старшего красуется тихий шепот: "и я тебя, родной мой".