***
Делать что-то своими руками раздражало. Особенно, когда каждые полчаса желудок переставал выполнять свою основную функцию и требовал опустошения. Спустив в унитазе воду, Джинни поспешила к раковине, где торопливо прополоскала рот и умылась. Отражение ответило девушке усталым взглядом. — Мама! Мамочка! Альбус забрал мои краски! – звонкий детский плач отчетливо доносился с гостиной бывшего поместья Блэков и нынешнего дома Поттеров. — Я сейчас приду! Возьми себе пока что другие, малыш! – крикнула Джинни в ответ. Зачаровав швабру самостоятельно закончить уборку, девушка собрала волосы в хвост и вышла из ванной комнаты с твердым намерением не возвращаться сегодня к ручной работе. Мысли о возможной беременности тяжелым грузом лежали на ее плечах. Вот уже несколько дней Джинни занималась самообманом и списывала расстройства желудка на инфекцию и просроченный бекон, а участившееся головокружения на стресс. Настолько плохо она чувствовала себя лишь два раза в жизни, а сейчас два ее сына играют в гостиной. Отрицать очевидное было глупостью, как и скрывать свое положение от мужа, Джинни понимала это. Но язык словно прирастал к небу, когда уставший Гарри возвращался с работы и, разочарованный отсутствием результатов поисков Гермионы, подолгу смотрел в камин, не притронувшись к остывшему ужину. Потому она лишь крепко обнимала мужа за плечи, зарываясь носом в его густые волосы на макушке. — Мама! Я не хочу играть с Альбусом! Он портит мои рисунки! – Маленький Джеймс с ходу впечатался в колени Джинни, обнимая ее ноги и пачкая маленькими ладошками светлую ткань домашних брюк. — Он всего лишь хочет тебе помочь, — улыбнулась девушка, поднимая сына на руки. – Не плачь. Альбус – еще совсем малыш и портит твои рисунки не со зла. Пойдем, лучше поиграем все вместе в паровозик? — Лучше бы аист принес нам сестренку, она бы точно не стала мешать мне рисовать, – пробубнил Джеймс, заставляя Джинни поперхнуться воздухом.***
Локи опустил девушку на подушки лишь после того, как она опустошила всю пиалу с водой. Ладони жгло от непривычно долгого контакта с живым существом. Поднявшись с кровати, мужчина окинул раздраженным взглядом свою пленницу: болезненный румянец подчеркнул и без того острые скулы и впалые щеки; волосы после всех перемещений вконец растрепались и теперь не просто напоминали воронье гнездо, а были им на самом деле; и даже такая узкая кровать казалась слишком большой для тощего девчачьего тела. «Бестолковая дура. Сдалось мне с ней возиться», — фыркнул Локи собственным мыслям. Возиться он уж точно ни с кем не собирался, чем быстрее сдохнет, тем ему спокойнее. Но мужчина тут же себя одернул – другого шанса вернуть магию может и не подвернуться. Часто ли на невольничьих рынках появляется такой магически одаренный товар? Скрипнув зубами, Локи открыл кладовку, намереваясь к вечеру сварить легкий восстанавливающий отвар, раз другими навыками врачевателя ему не довелось обладать. С трудом найдя засушенные листья ложечницы среди пыльных флаконов и потертых коробок, он увидел пролившуюся смолу эбенового древа прямо на одну из немногочисленных, но от того особо ценных, книг, и собрался было грязно выругаться, когда его отвлек тонкий всхлип. Пленница ворочалась по кровати и стягивала с себя плотную ткань мантии, но лишь сильнее в ней запуталась. Ее лоб покрылся испариной, к которой быстро прилипли волосы, а щеки покраснели от высокой температуры. Подойдя к девушке, Локи ощутил сильный жар, исходящий от ее тела. Наскоро набрав воды в старый железный таз, мужчина поставил его подле кровати, намереваясь остудить мидгардку обтираниями. Но не успел он намочить полотенце, как пленницу охватил новый приступ лихорадки. Она оттягивала ворот мантии и металась по кровати, и в какой-то момент ему это надоело: мужчина ухватил тонкие запястья левой рукой, не давая девушке навредить самой себе. Пальцы правой нащупали в кармане брюк нож, и в несколько движений Локи разрезал на ней свою мантию. Его взору открылось нагое женское тело с небольшой аккуратной грудью и впалым животом. Слабый отклик собственного тела почти не удивил: вот уже несколько месяцев никто не грел его ложе. Но мысли о девушке недолго занимали его голову, ведь Локи претила мысль разделить постель с мидгардкой, к тому же само её состояние нисколько не способствовало возбуждению. Стараясь не обращать внимания на оголенные участки девичьей кожи, мужчина накрыл пленницу легкой простыней, а после все же намочил полотенце. Мягкими, едва ощутимыми движениями он обтер сначала раскрасневшееся, пышущее жаром лицо, а затем перешёл на ключицы и руки. Все, что было прикрыто простыней, стало для него табу. Скорее не из-за каких-то норм приличия, а из-за собственной реакции. Но этой девке хватит и такого, в её интересах не подохнуть раньше времени в чуждом ей мире. — Достаточно, — резко бросил Локи, скривившись в презрительной мине. Ни единая живая душа ранее не удостаивалась такого его унижения. Асгардский принц, царевич Девяти миров? И где он сейчас: стоит на коленях, будто какой-то раб, перед несносной мидгардкой, ставшей настоящей занозой в его заднице. Мокрое полотенце с громким всплеском приземлилось в корыто. Локи рывком поднялся с кровати, пнул импровизированную ёмкость так, что она отлетела к противоположной стене, чудом не перевернувшись. Мужчина не понимал, зачем вообще помогает пленнице. Прежний Локи не стал бы заморачиваться и давно плюнул на эту никчемную девчонку: ведь если она умудрилась заболеть, то это только ее проблемы. Но сегодняшнее положение ломало все его внутренние установки, стены и границы, которые так долго выстраивались, буквально складывались по кирпичику ненавистью, высокомерием и презрением. Разрушались его внутренние устои и барьеры, разрывая гордость пополам. Сначала он остался без магии, смирился с жизнью бедняка-отшельника, а теперь еще и вынужден был терпеть присутствие какой-то пустоголовой идиотки, что приносила больше проблем, чем пользы. Ему приходилось жить, успокаивая свое самолюбие омерзительными отговорками о скорой мести, и это чертовски бесило. Злобно зарычав, Локи перевел свой взор на девушку, что беспокойно спала на его кровати. Желание переломать ее тонкую шею обожгло изнутри, но взяв себя в руки, мужчина в очередной раз убедил себя остановиться. Уцелевшие остатки гордости не позволяли опуститься до бессмысленного насилия, да и мидгардка была нужна ему живой и относительно невредимой. Опустив ладонь на покрытый испариной лоб девушки, Локи отметил, что жар частично спал, да и сама она перестала метаться по постели. Резко отпрянув, мужчина направился к своему письменному столу: впереди его ждала бессонная ночь за приготовлением отвара и поиском важной информации. Изучая имевшиеся у него книги, Локи искал хоть какую-нибудь зацепку: зелье, ритуал, обряд... Хоть что-нибудь. В одном из древних фолиантов он нашёл упоминание об обряде, что был способен передать магическую энергию от одного человека другому. Все было путанно и пространно, но суть Локи уловил. Надо было лишь снять с девчонки эту магическую татуировку. Торговцы, сами того не зная, подстроили девчонке серьезную подлянку, видимо, в процессе поимки она сильно их достала. Татуировка была мощным средством, и конкретно эта ставилась целой группой магов, что вложили в ограничитель прорву энергии, и столько же энергии требовалось, чтобы его снять. У Локи не было столько знакомых, кого можно было бы втянуть в дело, у него вообще не было никого, но все же одного человека, способного ему помочь, он знал, осталось только этого человека найти. А ведь она уже давно отошла от дел...