Много фальши

      – Ралтар… – имя отдавало горечью на самом кончике языка. Или то было огневиски из личной коллекции старика Аберфорта Дамблдора, Гарри не знал.       Он впервые за долгое время находился в практически полной информационной дезориентации: границы привычного мира, где основной головной болью были клоуны-Пожиратели и сумасшедшие колдуны, подрывающиеся на собственных котлах, пошатнулись. Сейчас над магической Британией нависла огромная опасность, и Поттер, лишь сделав крошечный шаг навстречу, уже чувствовал, что увяз в ней, словно в тягучей патоке. И это была не только его личная проблема, но проблема планетарного масштаба. Молчать и тем самым вершить чужие судьбы Гарри не имел права, но и поделиться с кем-то открывшейся правдой было выше его сил, ведь он сам до сих пор не верил своим собственным глазам и ушам.       Молчание было равносильно предательству своей страны, родины, народа. А афиширование – подписанию смертного приговора Гермионе, ведь аврорат и мировой военный совет магического сообщества скорее решат раз и навсегда истребить врага, нежели заключить с ним мирное соглашение. Рисковать Гарри не мог, поэтому он решил абстрагироваться от происходящего, считая нужным сосредоточить все внимание на спасении подруги и похищенных девушек, а уже после думать о соседстве с опасным миром.       Сидя сейчас в своем любимом кресле перед камином, Поттер упорно повторял имя главного подозреваемого, находясь в стойкой уверенности, что где-то он его уже слышал. Или видел, ведь особенности его профессии предполагают отличную зрительную память, что пока что ни разу его не подводила. Ему необходимо было выйти на Ралтара, чтобы спасти десятки украденных жизней, в том числе жизнь Гермионы. План в голове созрел моментально.       Поставив бокал с огневиски на подлокотник, Гарри поднялся с кресла и подошёл к камину. Зачерпнув летучего пороха, Поттер отправил его в камин.       – Министерство магии. Отдел магического правопорядка.       Присев на одно колено перед камином, Гарри задумчиво вглядывался в изумрудное пламя. Он уже в десятый раз повторил про себя злополучное имя в попытках вспомнить, где же именно он его встречал, когда лохматая голова Хьюго, хранителя архива, соизволила наконец вынырнуть из огня.       – О, мистер Поттер! Вечер добрый! Чем обязан в столь поздний час? – широкая улыбка растянула его пухлые губы. Заинтересованный взгляд пробежался по слабо освещённой комнате, останавливаясь на недопитом бокале. – Смотрю, отдыхаете, мистер Поттер?       – Отдых мне только снится, – невесело усмехнулся Гарри.– Я к тебе по серьезному вопросу, Хью. Мне нужна твоя помощь.       – Я весь во внимании, – мужчина с нескрываемым любопытством посмотрел на Гарри.       – Мне нужно, чтобы ты нашёл любое письменное упоминание об имени Ралтар. И пришли мне отчеты по изъятым артефактам за последний год.       Хьюго задумчиво почесал подбородок.       – Думаю отчеты я смогу прислать вам прямо сейчас, а упоминания не раньше завтрашнего утра, – протянул мужчина, нахмурив брови. – Я уже, признаться, собирался домой...       Но Поттеру не слишком-то хотелось слушать чужие отговорки. Во-первых, Хьюго был отъявленной совой, и все, кто хоть немного его успели узнать, примерно представляли, во сколько он ложится, а делал он это практически под утро, отсыпаясь потом полдня на рабочем месте. Ну, а во-вторых, дело было слишком важным, чтобы откладывать его на потом. Ничего, Гарри потом найдет, как отблагодарить товарища.       – Хью, у тебя час, – он поднялся с колен, направляясь в сторону кресла, с твердым намерением допить свой огневиски до того, как отчеты материализуются на письменном столе.       – Но мистер Поттер...       – Час, Хью, – взмахнув палочкой, Гарри потушил камин, прерывая пылкую речь хранителя архива. Но не успел он припасть к бокалу, как прямо на его колени упали две толстые серые папки с широкими надписями «Изъятие». Из под обложки верхней вылетела маленькая бумажная птичка. Пролетев круг по комнате, она остановилась перед лицом Гарри и, скривив свой бумажный клюв, пропищала:       – Это невежливо, мистер Поттер, вот так заявляться посреди ночи, лишая честного человека сна и хорошего расположения духа, так и знайте! Я выполню это чертово задание, но не потому что хочу вам помочь, а потому что мне самому стало интересно!       Громко чихнув, птичка самовоспламенилась и была такова. Смахнув пепел со стола, Гарри разложил папки перед собой и все же отставил бокал, тяжело вздохнув: перед ним стояла практически невыполнимая задача – отыскать иголку в стоге сена, а точнее отчёт о древнем поисковом артефакте, что был изъят у одной старой ведьмы несколько месяцев назад. Он точно не знал в какой период времени произошло изъятие и по какой причине, но отчётливо помнил запыхавшееся лицо и круглые глаза Симуса, влетевшего в его кабинет с новостью о «могущественной штуке» и ее магических возможностях. Тогда Поттер просто отмахнулся, сосредоточив своё внимание на вновь напавших на деревню Пожирателях, но сейчас поисковый артефакт был как никогда кстати.       Бегло просмотрев полностью первую папку и четверть второй, Гарри снял очки и устало потёр переносицу. Буквы начинали расплываться перед глазами от долгого чтения. Он собирался продолжить поиски, когда его внезапно озарила идея. Выхватив из-за пояса палочку и направив ее на папку, он произнёс:       – Акцио, отчёт о поисковом артефакте! – папка взметнулась вверх, рассыпая листки и закручивая их в безумном танце. Отчеты летали по комнате, врезались друг в друга и норовили впечататься в лицо Гарри.       – Это была плохая идея! – воскликнул Поттер, прикрываясь руками. На шум из соседней комнаты прибежала Джинни. Ее изумленное лицо даже могло бы рассмешить Гарри в другой ситуации, но сейчас он был рад любой помощи.       – Что здесь происходит? – крикнула ему жена, отмахиваясь от листков.       – Останови это!       Взмахнув палочкой, Джинни заставила бумажки улечься на полу и торопливо подошла к мужу, проверяя его состояние.       – Гарри, ты с ума сошёл! Ты что здесь устроил? Что это вообще такое? – удостоверившись в хорошем самочувствии мужчины, девушка подняла с пола один лист. – Куарери. Это на латыни?       Поттер, не веря собственным ушам, забрал лист из рук жены и быстро пробежался по нему глазами.       – Не может быть! Джин, ты его нашла.

***

      Большая капля воды разбилась о кончик ее носа, вырывая из лихорадочного сна. Мягкая влажная ткань прошлась по лицу, очерчивая скулы и подбородок, даруя желанную прохладу, а невесомые прикосновения к плечам и ключицам пустили волну мурашек по спине. Чья-то теплая рука легла у основания шеи, слегка надавливая и приподнимая голову, чтобы после поднести к губам Гермионы металлическую чащу с неизвестным варевом внутри. Ноздри втянули аромат мяты и мелиссы, а острое обоняние опытного зельевара уловило слабые нотки ложечницы и бубонтюбера. Девушке явно предлагали выпить лекарственное зелье, и она не стала противиться. Память заботливо подкинула моменты из далекого детства: нежные руки матери и вкус травяного чая, который миссис Грейнджер всегда заваривала для дочери, если та умудрялась простудиться.       – Просыпайся, принцесса, – злое шипение опалило ухо. Да, до нежности маминого голоса тут явно было очень далеко. – Я тебе в няньки не нанимался.       Рука грубо опустила голову девушки обратно на подушку, от чего виски пронзило острой болью. Слабый стон сорвался с губ, стоило Гермионе открыть глаза. Иллюзия домашнего уюта и очага рассеялась, перед глазами предстала все та же потрепанная лачужка и ее мрачный обитатель, чьи губы презрительно изогнулись под темной щетиной, когда девушка перевела взгляд на лицо мужчины. Он открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Гермиона уже не услышала его слов, снова впав в небытие.       Следующее пробуждение далось не легче: к тянущей боли в висках прибавились озноб и кашель. Похоже травяное зелье закончило свой срок действия, а прохладная ткань на лбу уже не приносила облегчения. Свернувшись клубочком под легкой простыней, девушка отыскала взглядом пленителя, что сидел к ней спиной, погруженный в чтение очередного фолианта. В камине слабо тлели угольки, практически не освещая и не грея небольшую комнатушку.       – Мне холодно, – Гермиона не узнала свой голос, настолько хриплым он был.       – И что с того? – послужило ей ответом. Мужчина даже не удосужился к ней повернуться, невозмутимо продолжая переворачивать страницы.       Не желая дальше продолжать диалог, Гермиона прижала колени к груди. Уже сквозь сон она услышала раздражённое ворчание и почувствовала тяжесть плотной материи, что небрежно опустилась поверх простыни и полностью укрыла ее тело.       Дальнейшие часы Гермиона помнила плохо, то впадая в беспокойный сон, то приходя в сознание. Её то бросало в жуткий холод, пробирающий до самых костей, то окидывало жаром, заставляя сбрасывать с себя нехитрое одеяние, и все это сопровождалось громким ворчанием, почти что бранью, её хозяина.       Но насчёт последнего она не была уверена, потому что все это время ей слышались чьи-то голоса: то Гарри, то Рон, то Джинни... Гермиона почти не разбирала слов, но могла догадаться, что те словно предостерегали её от чего-то, пытались предупредить об опасности. Но какая к Мордреду опасность? Она уже и так влипла по самые уши...       И ещё в её снах были глаза, ярко зеленые, полные яда, пренебрежения и злости. Они пугали, их холодный, гневный взгляд пробирал до дрожи, заставляя сворачиваться клубком под одеялом, будто это по-детски глупое укрытие было способно уберечь девушку от всякого зла.       Гермиона даже не совсем поняла, когда, наконец, пришла в себя. Просто посторонний шёпот и липкое ощущение чужого взгляда пропали, оставив жуткую слабость, ломоту во всем теле и нестерпимое желание добраться до туалета.       Она приподнялась на подушках и тут же искренне пожалела о своём недальновидном поступке – голову, которая до этого лишь просто гудела и казалась непреподъемно тяжелой, прострелило резкой болью до звёздочек в глазах. Опустившись обратно, Гермиона невольно издала протяжный стон.       – Что, пришла в себя? – голос мужчины был полон плохо скрываемого раздражения.       Он вновь сидел за столом, листая книги и делая какие-то непонятные заметки. В какой-то степени Гермионе было интересно, что же он там такое пишет, но сейчас у нее не было ни сил, ни желания это выяснять. Хотя, быть может, именно эта информация и помогла бы понять ей, для чего она нужна этому наглому, надменному и жестокому человеку. Что-то подсказывало Грейнджер, что здесь было не просто желание приобрести себе прислугу или куклу для постельных утех...       Мужчина бросил на Гермиону знакомый холодный взгляд отчего ее кожа невольно покрылась мурашками, но практически сразу отвернулся. Очевидно, что его злила необходимость ухаживать за своей рабыней – вряд ли это именно то, чего он ожидал, когда покупал её. Гермиона вообще была крайне обескуражена тем, что хозяин снизошёл до неё, а не бросил умирать от охватившей ее лихорадки. Было жалко вложенных денег? Возможно. А возможно, где-то в глубине души в нем ещё осталась капля человечности. Гермиона мысленно усмехнулась такому предположению: поверить в человечность мужчины, который без каких-либо мучений совести обрекает девушек на рабство и распускает руки, находясь в скверном расположении духа, было сложнее, чем маглу поверить в существование драконов.       – Помогите мне, пожалуйста, добраться до ванной комнаты, – тихо прошептала волшебница, надеясь, что собеседник обладает острым слухом и не пропустит ее просьбу мимо ушей.       – С какой стати я должен тебе помогать? – обернувшись через плечо, мужчина раздраженно посмотрел на девушку. В его зелёных глазах плескалась злость, и в какой-то момент Гермиона пожалела о том, что вообще завела с ним разговор.       Решив справиться с дорогой до туалета самостоятельно, девушка предприняла очередную попытку приподняться над постелью. Несмотря на ударившую в виски и затылок боль, и охватившую тело слабость, Гермионе удалось сесть на кровати и даже свесить ноги, коснувшись ступнями ледяного пола. Но стоило девушке подняться на ноги, придерживая простыню, закрывающую ее тело, как сильнейшее головокружение повалило ее обратно в прохладные объятия ложа.       – Великие праотцы! Какая же ты нелепая и бестолковая идиотка! – преодолев в два широких шага расстояние до Гермионы, мужчина без труда подхватил ее на руки: она едва успела ухватить свой новый скромный предмет гардероба. Прижавшись к крепкой груди, волшебница прикрыла глаза, стараясь справиться с новым приступом головной боли и не обращать внимания на соприкосновение собственной кожи с прохладными одеждами своего пленителя.       Пнув дверь в ванную ногой, мужчина прошествовал к небольшой тумбочке со стеклянными флаконами. Перехватив девушку одной рукой, другой он смахнул все склянки прямо на пол, а после усадил Гермиону на освободившееся пространство.       – У тебя три минуты, – резко бросил он, закрывая за собой дверь.       Не без труда удовлетворив свою естественную потребность, волшебница вернулась на прежнее место. В ванной было холоднее, чем в комнате, и девушка зябко поёжилась, сильнее кутаясь в простыню. Она не помнила, как осталась без одежды, но отмахивалась от лезущих в голову пугающих мыслей на этот счёт. Обнажиться перед незнакомым мужчиной пугало ее не так сильно, как перспектива навсегда остаться подле него рабыней.       – Закончила? – донёсся из-за двери грубый голос.       – Да, – слабо отозвалась Гермиона.       Обратный путь до кровати она преодолела тем же способом, разве что пальцы мужчины сильнее впивались в ее тело. Коснувшись головой подушки, девушка наконец почувствовала облегчение. Сон более не шёл, а желудок отозвался голодным урчанием. Гермиона ужаснулась, когда поняла, что последний раз она ела утром в день похищения. Но снова злить мужчину не хотелось, потому девушка удивилась, когда он сам принёс ей маленькую пиалу с мясным бульоном.       – Ешь. Или тебе и здесь нужна моя помощь? – презрительно выплюнул он.       Приподнявшись на локтях, Гермиона позволила мужчине поправить подушку, чтобы ей было удобнее на неё опираться во время приёма пищи. С бульоном волшебница справилась сама. Практически опустошив пиалу, девушка решила поблагодарить мужчину на заботу:       – Спасибо. Бульон очень вкусный, вы сами готовили?       – Да. Наловил в подвале крыс, освежевал и сварил, – последняя ложка бульона комом встала в горле. С трудом сдержав рвотный позыв, Гермиона с изумлением и страхом посмотрела на мужчину.       – Вы серьезно? – прошептала девушка.       – Вполне, – равнодушно бросил мужчина, вновь утыкаясь взглядом в фолиант перед собой.       С брезгливостью поставив пиалу на пол возле кровати, Гермиона устремила взгляд в потолок. Думать, о том, что мужчина не солгал, не хотелось, потому она прокручивала в голове сюжеты книг и сказок, сдерживая тошноту и стараясь отвлечься от теперь ненавистного бульона.       Ну почему он не может общаться по-человечески? Гермионе хотелось рассмеяться от того, что ещё полчаса назад она могла предположить наличие у мужчины положительных качеств. Сейчас она ясно для себя усвоила, что от этого человека не стоит ждать ничего хорошего. С тяжелыми мыслями она снова правилась в беспокойный сон.